СМУТА

СМУТА

Особенное место в российской истории занимает небольшой период времени, названный позже Смутой. Несмотря на то что это уже начало XVII века, многие события того времени плохо реконструируются, до конца не понятны или имеют неоднозначную оценку. Проще говоря, о том, что тогда происходило, мы имеем смутное представление. История более ранних веков подчас выглядит более ясной, хотя и хуже документирована. Вспомним, что же тогда происходило, и что это за Смута.

После смерти Ивана Грозного осталось два его сына: взрослый, но блаженный Федор и вроде бы нормальный, но еще младенец Дмитрий. Трон формально занял Фёдор, а реально страной управлял брат его жены Борис Годунов. Дмитрий же был сразу отправлен в город Углич, где и провел все свое детство. После смерти Фёдора Дмитрий должен был занять его место, но если бы, допустим, Дмитрия не было, то царем мог стать Борис. Поэтому не удивительно, что когда девятилетний Дмитрий, играя во дворе ножиком, вдруг Упал на него и умер, сразу распространился слух, будто бы он был Убит по приказу Бориса Годунова. Так возникла история о злом Царедворце и добром — а как же иначе ? царевиче.

Исторические документы и анализ хода событий, предшествующих этой драме или непосредственно к ней относящихся, однозначно эту историю не подтверждают, но и не опровергают. Одни исследователи, ловко оперируя разношерстными фактами и сомнительными умозаключениями, приходят к выводу, что так все оно и было. Другие, действуя таким же способом, показывают, что Годунову смерть царевича была совершенно невыгодна. Третьи вообще считают, что уличать Бориса не в чем, так как никто якобы не умер: нет тела ? нет «дела». Короче, никто ничего не знает.

«Кровавые мальчики», терзающие душу Бориса ? это поэзия. Но поэтическими образами герои этой истории стали не случайно. Смерть Дмитрия, мнимая или реальная, послужила завязкой сюжета, который развивался согласно классическим законам драматургии. За пару лет до конца царствования Бориса и через двенадцать после своей смерти Дмитрий Иванович объявился в Литве. Оттуда он вскоре во главе небольшого отряда двинулся на Москву. Чудесно спасшегося царевича радостно встречали во многих русских городах, признавая его истинным царем. Наверное потому, что на его стороне была правда, он без труда разбил превосходящего в силах противника и в 1605 году торжественно въехал в Москву. Борис к этому моменту предусмотрительно поспешил умереть, и на голову Дмитрия была возложена царская корона. Как же все это получилось?

Расследование, устроенное в свое время по делу о смерти царевича Дмитрия, зафиксировало и тело, и свидетелей, и могилу. Это, казалось, делало невозможным его воскресение и предполагало, что всякий, кто назовется его именем, является самозванцем. Поэтому, когда Дмитрий воскрес, было объявлено, что это беглый монах Чудова монастыря Григорий Отрепьев. Однако же когда Самозванец победил, то и тело, и похороны были объявлены фикцией, что было подтверждено даже матерью Дмитрия.

Те, кто близко знаком с мифологией, легко заметят в этой истории расхожий сюжет. Действительно, если убрать детали, то мы получим миф, который встречается в разных культурах и временах. В той или иной форме в его основе лежит история героя, с которым народ связывает свои надежды на справедливую жизнь, но который не может стать царем, потому что ему противостоит могущественный и плохой антигерой. В конце концов, пройдя через испытания, герой побеждает.

В отечественной истории этот сюжет с различными вариациями встречается несколько раз.

1) Конец XIV века. Дмитрий Донской разбивает огромное ордынское войско на Куликовом поле. Но это не приносит русским ничего хорошего: Москва горит, а сын Дмитрия Василий попадает в плен. Проведя в Орде два или три года, Василий наконец смог бе жать. Но, оказывается, он не на родине, а почему–то в Молдавии, в которой проводит еще около года. Потом Василий объявляется в Литве, где обещает жениться на дочери Витовта, и на которой, став великим князем Василием I действительно женится.

Сравните с Дмитрием, который, будучи за границей, обещал там жениться на дочери польского воеводы Мнишека. После того как Дмитрий благополучно вернулся в Москву, они с Мариной Мнишек обвенчались. Истории похожи, но в случае с Василием мы сталкиваемся с рядом откровенных нелепостей.

Почему, убежав из плена, Василий обретался за границей, что он там делал? Чего он ждал, ведь на родине ему ничего не угрожало? Да и сама ситуация с его похождениями возможна лишь в приключенческом романе, а не в действительности. Судите сами. Василий ? подросток, которого за пределами «московской кольцевой» в отсутствии средств массовой информации никто не знает в лицо. А еще дальше ? и по имени. У него нет денег, нет паспорта, нет ничего. В том мире, будучи вдали от дома, он ? никто. Его заграничные путешествия более чем сомнительны, и уж совсем недостоверным выглядит его прием великим князем Литовским. С какой стати очередного проходимца или просителя допустят к человеку, управляющему государством в несколько раз больше Московии, и чего ради Витовт должен верить какому–то чумазому мальчишке–оборванцу на слово, да к тому же предлагать ему свою дочь? О возможности подобного задумаешься даже при сочинении художественного романа: стоит ли такое писать.

Если сравнивать время правления Василия I со Смутой, то получается следующее.

Булатбей, Булат–хан или Булат–Тимур ? это хан Золотой Орды, которого эмир Едигей послал с войском на Русь. Этот поход также часто называют походом Едигея.

Нужно помнить, что русские источники времен Смуты ни о каких поляках не упоминают. Русские все это время воюют с литовцами. И из Москвы, естественно, изгоняли тоже их. В поляков они превратились позже, и то, что мы их так называем ? всего лишь дань поздней исторической традиции.

2) Середина XVI века. Василий III насильно отправляет свою

жену Соломонию Сабурову, которая не может родить наследника, в

монастырь, а сам женится на Елене Глинской, родившей ему вскоре

сына, будущего царя Ивана Грозного. В монастыре, словно в доказательство своей невиновности, Соломония родила сына Георгия,

которого ей удается скрыть. Повзрослев, Георгий начинает мстить

царю и боярам. В русский фольклор он вошел под именем разбойника Кудеяра, став героем многих легенд и сказаний*.

* Обычно этимологию имени Кудеяр производят от тюркских слов. Почему? Вероятно, оттого, что большую часть своих деяний он совершил на юге страны. Логика интересная. Возможно, что вторая часть имени, Яр, указывает на имя Юрий. А, как известно, Юрий и Георгий ? это одно и то же.

Некоторые летописи прямо называют Георгия братом Ивана, который, опасаясь, что Георгий отнимет у него трон, приказывает своим приближенным найти и убить его. Устроенное ими расследование показало, что Георгий со слов Соломонии умер в детстве. Чтобы обмануть дознавателей, нагрянувших к ней в монастырь, она даже продемонстрировала им его могилу. По другим данным Георгий, чтобы спасти свою жизнь, вынужден был бежать из монастыря за границу, откуда потом вернулся для свершения своих подвигов.

В ряде источников разбойник Кудеяр отождествляется со своим современником боярином Кудеяром Тишковым. Тот переметнулся к туркам или крымским татарам и после устроенного им неудачного похода на Москву был вынужден бежать в Турцию.

Если сравнивать эту историю с той, что была во время Смуты, то помимо общего сходства сюжетов обращает на себя внимание сходство имен — Георгий и Григорий — и то, что оба бежали за границу из монастырей.

3) Начало XVII века. Собственно сама Смута. История с умершим и воскресшим царевичем Дмитрием повторилась в это время дважды. На следующий год после своей коронации Дмитрий был убит, но вскоре снова объявился. И опять ? убитый не тот, жена Марина Мнишек, счастливая мать и так далее. Короче, все то же самое. Только столицу на этот раз Дмитрий занять не смог и расположился рядом с Москвой, в Тушино, откуда в течение трех лет пытался управлять страной. Чтобы как–то различать двух Дмитриев, историки назвали их Лжедмитрий I и Лжедмитрий II.

Сидящий в Москве царь Василий Шуйский называл Дмитрия Тушинским Вором*. Дмитрий в ответ осаждал Москву. Двоевластие привело к гражданской войне, охватившей всю страну. Из–за нехватки людей каждая сторона привлекала наемные отряды иностранцев, вдобавок ко всему польский король открыто вмешался в русские дела, послав в Московию свою армию. В итоге здесь друг с другом воевали все: поляки, татары, казаки, шведы, немцы… Творилось что–то невообразимое. Появился Лжепетр, затем ? Лжедмитрий III. Царями они не стали, но свой посильный вклад в дело замутнения исторической картины внесли.

* Интересен момент, подмеченный Я. Кеслером. Он утверждает, что слово «вор» в смысле преступник, не могло употребляться по отношению к самозванцу Дмитрию, так как это понятие вошло в русский язык уже после описываемых событий. До этого слово «вор» означало лишь «забор». Так когда же была написана вся эта смутная история?

Возможно, что прозвище Тушинский Вор изначально звучало как Тушинский Юрий, что еще раз подчеркивает связь истории Дмитрия с историей Георгия–Кудеяра.

4) Начало XVIII века. Пётр I, терзаясь различными подозрениями, ссылает свою жену Евдокию в монастырь. С жены подозрения переносятся на их сына Алексея, который был недоволен политикой отца. Многие противники Петра связывали свои надежды на лучшее будущее с Алексеем как с наследником престола. Нарастающие между отцом и сыном противоречия вынудили последнего к бегству на Запад. Считается, что он просто не вынес тягостного отношения со стороны отца, хотя тот его ни в чем не уличал. Петр пытается добиться возвращения сына, но у него ничего не получается, потому что в деле замешаны серьезные и уважаемые люди. Алексея покрывает сам Карл VI, римский император и почти родственник ? их жены приходятся друг другу сестрами.

Больше года царевич колесил по Европе, пока российские послы не уговорили его вернуться на родину. Состоявшееся следствие выявило обширный заговор, многие участники которого были выявлены и казнены. Не миновал смерти и сам Алексей. Это дело тёмное, многое остается неизвестным. Если царевич действительно плел заговор, то зачем вернулся на верную смерть? А если он был невиновен, то за что его к ней приговорили?

После смерти Алексей оставался народным героем и еще долго был иконой для всех недовольных правлением Петра–Антихриста.

Алексей родился через 108 лет после рождения царевича Дмитрия и умер через 108 лет после смерти Лжедмитрия II. Кстати, здесь уместно вспомнить историю еще одного блудного сына ? авантюриста Карла, современника Алексея и шведского короля, искавшего то ли славы, то ли какой–то правды, на просторах от берегов Балтики до Черного моря.

Карл погиб в тот же год, когда был убит царевич Алексей. Возвращаясь к истории Алексея, нужно сделать вывод, что в ней много неясного, а раскрытый Петром заговор — одно сплошное тёмное место. Возникает закономерный вопрос: если мы не можем знать, что творилось в то время, то как считать достоверными события, произошедшие за сто с лишним лет до этого, во время Смуты?

Продолжим же обзор того далекого и мутного периода.

В самый разгар Смуты на историческую сцену выходит еще один Дмитрий, который устанавливает свою власть в стране. Это князь Дмитрий Михайлович Пожарский, личность столько же светлая, сколько и тёмная. Историки нарисовали этому Дмитрию серьезную родословную, в которой древний род князей Пожарских восходит к первым Рюриковичам. Однако всё это похоже на откровенную туфту. Всего скорее, никаких Пожарских не существовало, и у Дмитрия это была не фамилия, а прозвище, которое он получил, разбив поляков на Пожаре ? месте в центре Москвы, на котором сейчас находится Красная площадь.

Жизнь Дмитрия Михайловича в годы Смуты так же неправдоподобна, как и судьба его царственного предшественника Лжедмитрия Ивановича. В 1611 году воевода Пожарский в роли одного из лидеров участвует в московском мятеже, направленном против поляков. По всей Москве развернулись ожесточенные схватки. За несколько часов Дмитрий построил острог на Сретенке, в котором долго держал оборону. В конце концов, все очаги русского сопротивления были подавлены, в том числе и на Сретенке. На улицах осталось лежать более семи тысяч москвичей. Однако наш князь не погиб.

Оказывается, его тяжелораненого подобрали на поле боя и вывезли из города в безопасное место. В следующем году он придет в Москву снова, на этот раз с сильной по меркам тех дней армией, и освободит город. То есть мы опять видим историю умершего, воскресшего и освободившего Москву царевича Дмитрия.

Московские сражения, в которых участвует Дмитрий Пожарский, еше кое–что напоминают. Уже не нова мысль о том, что Куликовская битва на самом деле произошла на территории Москвы. А. Фоменко и Г. Носовский убедительно и аргументированно обосновали эту идею, однако открытым остался вопрос о том, кто и когда устроил эту битву. Ведь если все что написано в летописях по поводу места её проведения не соответствует действительности, то, всего скорее, и все остальное ? время действия, участвующие стороны, личности, причины, количество войск и прочее ? тоже другое.

Возможно, что война с поляками в Москве и Куликовская битва ? это искаженные описания одного и того же события, разнесенного во времени и помещенного в разные исторические контексты. Эти контексты станут более похожими, если вспомнить, что Дмитрий Донской воевал не только с Ордой, но и с Литвой, с которой проблем у него было нисколько не меньше, если даже и не больше. Великий князь Ольгерд совершил несколько походов на Москву, а после его смерти знамя борьбы с Московией подхватили его преемники. В 1386 году Литве удалось захватить русский Смоленск, и через 225 лет во время Смуты то же самое сделала Польша. Эти же 225 лет разделяют торжественное вступление Лжедмитрия в Москву с последующей коронацией и торжественное возвращение в Москву Дмитрия Донского с Куликова поля.

В 1378 году, за пару лет до Куликовской битвы, Дмитрий Донской разбил ордынское войско на реке Воже. Через 234 года Дмитрий Пожарский разбил в Москве поляков и выгнал их из Китай–города. Это место находится около впадении Яузы в Москву–реку. Не есть ли Вожа и Яуза одной и той же рекой? Сражение на Воже произошло 2 августа, а на Яузе ? 22 октября. От первой даты до второй 81 день. Возможно, сражение за Китай–город, или какое–то другое, произошедшее во время войны с поляками в этом районе Москвы, соответствует и Куликовской битве. Тем более что место между Китай–городом и Яузой называлось Кулишками.

Татарами на Воже командовал некий мурза Бегич. И во время Смуты действует персонаж с похожим фамильным именем, глава московских стрельцов Казарин Бегичев, воевавший то за одних, то за других. О его татарском происхождении говорит его имя. Напарник Дмитрия Пожарского Кузьма Минин тоже не одинок, при Дмитрии Донском против литовцев действует его двойник ? воевода Минин.

Мы знаем, что Дмитрия и его воинов воодушевлял на бой с Мамаем Сергий Радонежский, основатель и игумен Троице–Сергиевой обители. Но и другого Дмитрия, воюющего в Москве с поляками, наставлял свой «Сергий» ? руководитель того же монастыря Авраамий Палицын. После одной из его полевых проповедий, воодушевленные воины Дмитрия Пожарского бросились на врага с криками: «Сергиев! Сергиев!». Умерли знаменитые монахи с разницей в 234 года.

Кстати, о неразлучных Минине и Пожарском. Некоторые детали их биографии позволяют усомниться, что это были два разных человека. Считается, что они, будучи из разных сословий ? один был князем, другой торгашом — познакомились лишь при организации народного ополчения. Судьба смогла свести их вместе и якобы даже сделать друзьями только тогда, когда для спасения родины произошло единение разных слоев общества. Это не так, а по поводу единения и народного движения вообще чушь.

Выбор этой пары на роль руководителей довольно анекдотичен. Когда в Нижнем Новгороде приняли решение об организации войска, то встал вопрос о том, кто будет осуществлять военное и политическое руководство. Кузьма Минин заявил, что у него есть на примете один человек. И назвал воеводу Пожарского. Все согласились и отправили делегацию к князю Дмитрию. Тот принял предложение, но заявил, что ему в таком случае нужен опытный напарник, который бы занимался финансово–хозяйственной стороной организации. Ему ответили, что в Нижнем Новгороде такого человека нет. Пожарский настаивал, что такой человек все–таки есть, и назвал… Кузьму Минина. Послы согласились и отправились обратно в Нижний передать Минину и всем остальным «привет» от Пожарского.

Дальше уже не смешно. Минин согласился стать у руля организации войска только после письменного согласия нижегородцев, что они будут выполнять все распоряжения руководства и берут на себя все денежные расходы на это мероприятие. Причем финансирование подразумевало в случае необходимости продажу своих домов, жён и детей. С этим документом Кузьма и отправился собирать деньги.

Устоявшееся мнение о Кузьме Минине как о простом торговце или городском старосте не совсем точное. Да, он был и старостой, и торговцем, но по нашим меркам его следовало бы назвать олигархом. Отец Кузьмы, имея несколько деревень, занимался солевым бизнесом. Добыча и продажа соли приносила громадные деньги. После его ухода в монастырь всё досталось его сыновьям. В основном этим бизнесом занимались два брата Кузьмы, сам он, имея в их предприятии долю, занялся продажей мяса. У него были свои скотобойня и магазин. И должность земского старосты, то есть второго человека в городе. Это интересно, но ещё интереснее другое. Не только Кузьма имел долю в солевом промысле своих братьев. Среди совладельцев их семейного бизнеса мы находим имя… Дмитрия Пожарского. Ай да князь! Это было до организации нижегородского ополчения. А после войны Пожарский получил в награду село, знаменитое своими ? вот совпадение ? соляными копями.

Кузьма Минин был неграмотным. Так считают историки. С ними трудно согласиться, стоит только представить себе неграмотного олигарха. На чём же основано это утверждение? Оказывается, на одном факте: в грамотах, то есть различного рода указах и приказах, Минин не ставил свою подпись, вместо него расписывался Дмитрий Пожарский.

И последнее. Пожарский не только расписывался в документах за Минина, но и перед смертью принял имя Кузьма. Как это понимать? Нам скажут, что он это сделал в память о друге, но это, конечно же, полный бред. Всё говорит о том, что мы имеем дело не с двумя историческими героями, а с одним. Путаница возникла в процессе исторического сочинительства, когда в результате случайных и намеренных искажений реальных событий персонажи раздваивались, расстраивались и т. д. Смута ? потому и смута, что на это время наложились сразу несколько вариантов одной истории. Попытка «сшить» их в одно историческое полотно и привело к появлению периода истории, полного всяких несуразиц и откровенного хаоса.

А как же материальные исторические памятники? Можно ли считать, что все главные действующие лица Смуты являются виртуальными, если от них остались реальные следы? Например, захоронения. Ведь на могильных плитах ясно написано, чей прах под ними лежит.

Да, действительно. Но только если точно знать, когда появилась соответствующая надпись. Например, даже в 1794 году на месте погребения Минина не было никакого ни памятника, ни надгробия с надписью. Поэтому, кто там в действительности был похоронен, достоверно неизвестно. Но даже если бы и был какой–нибудь могильный камень, пусть даже и с надписью, то это могло свидетельствовать только лишь о том, что он появился до 1794 года. Памятники прошлого могут нам поведать многое, но кроме одного ? настоящего времени их создания. То, что существуют захоронения времен Смуты, может означать лишь то, что сначала была написана ее история, а затем были созданы соответствующие материальные памятники. Их состояние, каким бы древним оно ни казалось, никого не должно вводить в заблуждение.

В качестве иллюстрации к сказанному приведу отрывок из запи сей французского путешественника маркиза Астольфа де Кюстина, который проезжал в 1839 году через Нижний Новгород и посетил там могилу Кузьмы Минина.

«Войдя сегодня утром в собор, я почувствовал волнение от веющей в нем древности. Так как в нем покоится прах Минина, то его, думалось мне, не трогали, по крайней мере, лет двести. И эта уверенность еще увеличивала мое почтение к старинному зданию. В благоговейном молчании стояли мы перед усыпальницей героя.

- Это, безусловно, одна из самых прекрасных и самых интересных церквей, посещенных мною в вашей стране, ? сказал я губернатору.

- Я её выстроил, ? ответил мне Бутурлин.

- Как? Что вы хотите этим сказать? Вы её, очевидно, реставрировали?

— Ничего подобного. Древняя церковь совсем обветшала, и император признал за благо, вместо того чтобы ремонтировать, отстроить ее заново. Еще года два тому назад она стояла шагов на пятьдесят дальше и, выдаваясь вперед, нарушала правильность распланировки нашего кремля.

- Но прах Минина?! ? воскликнул я.

- Его вырыли, так же как и останки князей. Теперь они покоятся в новом месте погребения, которое вы в настоящую минуту обозреваете».

Цит. по: Широкорад А. Б. Дмитрий Пожарский против Михаила Романова. М., 2005. С. 400–401.