Мораль господства

Мораль господства

Мораль господства насаждалась столь эффективно, что и по сей день мужчины и женщины, считающие себя добрыми, нравственными людьми, могут спокойно читать подобные повествования, не задаваясь вопросом, как это справедливый и праведный Бог мог давать такие ужасные и бесчеловечные приказы. Не подвергают сомнению они и нравственность некоторых мусульман, которые и даже в наши дни, „охраняя женскую добродетель“, угрожают убить — даже убивают — собственных дочерей, сестер, жен и внучек за любое реальное или воображаемое нарушение сексуальных запретов. Не спрашивают они себя и почему установления, лишающие представительниц Женской половины человечества в глазах мужчин какой бы то ни было ценности, если они не „чисты“ сексуально, до сих пор почтительно называются „нравственностью“.

Ибо, задав себе эти вопросы, мы вырвемся за рамки, которые ставит нашему нравственному развитию общество господства. Но, благодаря процессу репликации систем, открытому такими учеными, как Вильмош Чаньи, миллионы людей и сегодня, кажется, не в состоянии понять, в чем истинный смысл священной литературы, осознать, что она стоит на страже системы господства.

Наверное, самый поразительный пример такого рода слепоты связан с библейской трактовкой изнасилования. В главе 19 Книги Судей рассказывается об отце, предлагающем свою дочь пьяной шайке. В его доме — гость-мужчина из привилегированной группы левитов. Жители города, люди развратные, требуют, чтобы гость вышел к ним, очевидно, желая его избить. Отец говорит им: „Вот у меня дочь девица и у него наложница, выведу я их, смирите их и делайте с ними, что вам угодно; а с человеком сим не делайте этого безумия“.

Нам сообщается об этом вскользь, как о чем-то несущественном. Затем, по мере развития сюжета, мы узнаем, как муж взял свою наложницу и вывел к ним на улицу. „Они познали ее, и ругались над нею всю ночь до утра“. Она приползла на крыльцо дома, где спал ее „господин“, и когда он проснулся, открыл двери дома и вышел, он наткнулся на нее у дверей дома и приказал ей встать и идти. Но ответа он не услышал, потому что она умерла. Тогда он погрузил ее тело на осла и отправился домой».

Нигде в этой жестокой истории предательства своей дочери и любовницы гостя, группового насилия и убийства беззащитной женщины — нигде мы не найдем и намека на сострадание, а тем более на нравственное негодование. И — просто в голове не укладывается — предложение отца пожертвовать тем, что составляло тогда самое ценное достояние дочери, ее невинностью, а может, и жизнью, не шло вразрез с законами. Действия, преднамеренно приведшие к групповому насилию, истязанию и в конце концов убийству женщины, которая была, по сути, женой левита, также не противоречили закону. И это — в книге, полной бесконечных предписаний и указаний по поводу того, что хорошо и что плохо с моральной и с юридической точки зрения.

Короче говоря, нравственность этого священного текста, якобы утверждающего божественный закон, была столь невысока, что в нем можно прочесть, как половина человечества могла быть законно отдана отцами и мужьями на поругание, муки или смерть без всякого страха перед наказанием или хотя бы нравственным осуждением.

Еще более жестокой является основная идея предания, что и по сей день читается в воскресных школах во всем западном мире как притча на темы морали: известная история Лота, который один был спасен Богом, когда греховные Ханаанейские города Содом и Гоморра были уничтожены огнем с неба. По-будничному хладнокровно, следуя, видимо, широко распространенному и общепринятому обычаю, Лот предлагает двух своих невинных дочерей (возможно, еще детей, ибо девочек очень рано выдавали замуж) толпе, угрожавшей двум гостям, которых он пригласил в дом. И снова ни намека на то, что совершено преступление, ни малейшего возмущения таким уродливым отношением к собственным дочерям. Как раз напротив, поскольку двое гостей Лота оказались Ангелами, посланными Богом, когда Господь пролил на Содом и Гоморру «дождем серу и огонь» с неба, за их «беззакония». Лот за свое беззаконие был вознагражден! Спаслись только он и его семья. Что нам говорят эти примеры о библейской нравственности и системе, которую она призвана охранять с точки зрения теории культурной трансформации? Ясно, что насаждения морали, сексуально порабощающей женщин, требовали экономические нужды системы с жестким мужским господством, где собственность должна была переходить от отца к сыну, а результаты женского и детского труда — доставаться мужчине. Требовали этого и политические и идеологические нужды: старый общественный порядок, в котором женщины, были свободны в своем сексуальном, экономическом и политическом поведении и в котором высшим божеством была Богиня, необходимо было коренным образом изменить. Ибо только так можно было сохранить власть, основанную на жесткой субординации.

Таким образом, утверждение мужского господства не случайно стало во всем древнем мире частью перехода от миролюбивого и равноправного человеческого общества к порядку иерархии и насилия под управлением жестоких и алчных мужчин. Не случайно, с точки зрения теории систем, и отлучение женщин, отраженное в Ветхом Завете, от их прежней роли жриц, так что отныне к религиозным законам, управляющим обществом, имели отношение только мужчины. Не случайно и то, что древо познания и древо жизни, когда-то связанные с культом Богини, представлены как собственность верховного мужского божества, символизируя и узаконивая этим навечно власть правящей мужской верхушки над обществом, всех мужчин вообще — над женщинами.