«Живые окаменелости» или живые люди?
«Живые окаменелости» или живые люди?
В буржуазной науке было широко распространено представление о северных племенах, да и вообще о других отсталых племенах земного шара, как о своего рода «живых окаменелостях», как о каких-то обломках прошлого, неизменных среди всего остального живого и непрерывно меняющегося мира. В силу этого взгляда их и считали «внеисторическими», или «первобытными», племенами осколками первобытных рас, низшими и примитивными по отношению ко всему остальному человечеству.
Марксистско-ленинское учение о развитии природы и общества показывает, что такая точка зрения, выражающая идеологию империалистической буржуазии, в корне извращает действительное положение.
Исторический материализм показывает, насколько неправильно полагать, будто живые люди, целые племена или народы могут «застыть» и «окаменеть» полностью, как живые обломки первобытного состояния человечества. Рассматривая прошлое северных племен, можно наглядно убедиться, что даже самые отсталые и первобытные из них прошли свой собственный, сложный и длительный путь исторического развития. Мы знаем древнейшее население Северной Азии на ступени древнекаменного века, т. е. в то время, когда оно ещё не знало лука и стрел, пользовалось только грубо оббитыми каменными орудиями и жило охотой на диких животных. Но, как свидетельствуют археологические памятники, оно не остановилось на этом, а со временем пошло далеко вперёд.
С исключительной наглядностью виден здесь прежде всего тот огромный перелом, который повлек за собой переход к луку и стрелам. Исследователями палеолита давно уже установлен странный факт отсутствия или крайней скудости предметов охотничьего вооружения на палеолитических поселениях, который находится в резком контрасте с колоссальным нагромождением костей животных и большим обычно количеством разнообразных бытовых изделий из камня и кости. Это обстоятельство прямо указывает на господство в палеолите самых первобытных, наименее совершенных и неразвитых способов охоты, на преобладание охоты загоном, массовыми облавами.
Появление лука и стрел существенно изменило дело, так как охотничье вооружение первобытных людей, состоявшее из оружия «ближнего боя» — дубины, копья и метательных камней, дополнилось теперь этим несравненно более дальнобойным и действенным оружием.
Лук и стрелы обеспечили древнему человеку более постоянный и прочных успех в охоте на диких зверей, дали ему возможность постоянно добывать себе мясную пищу. В результате, как сказал Энгельс, охота стала «нормальной отраслью труда».
Кроме того, с течением времени (около пяти тысяч лет до нашей эры) в Прибайкалье, а затем и в других соседних с ним областях Сибири люди впервые научились изготовлять шлифованные орудия из камня и делать глиняную посуду. Все это облегчало труд человека и повышало его производительность, придавало людям новые силы в борьбе с природой.
Вполне естественно поэтому, что именно в новокаменном веке, около II–III тысячелетия до нашей эры, неолитические племена, потомки более древних обитателей Якутии, завершают первичное освоение ее территории, расселяясь вплоть до берегов Ледовитого океана на севере и до Колымы на востоке.
В это время здесь выделяются две самостоятельные культурные области. Первая — южная, на территории современных скотоводческих районов Якутии, население которой жило тогда в более или менее постоянных (сезонных) поселках вблизи устья рек и озёр, занимаясь главным образом охотой, а впоследствии рыбной ловлей и отчасти разведением рогатого скота.
Культура этой области обнаруживает много оригинального в формах каменных орудий, типах керамики, а также в области искусства и верований. Памятниками последних являются замечательные писаницы — росписи на скалах, реалистический характер которых неразрывно связан был с мировоззрением и религиозными верованиями лесных охотников новокаменного века.
В центре неолитических писаниц стоит один образ — лося, отражающий своеобразные представления древнего человека о вселенной в виде колоссального зверя («лось-вселенная», «лось-небо», «лось-преисподняя»). На писаницах отражены также охотничьи культовые обряды, имевшие целью размножение и добычу диких животных.
В низовьях Лены, ниже устья Вилюя, уже за Полярным кругом встречаются памятники своеобразной субарктической культуры. Наиболее яркие из них раскопаны вблизи озера Уолба около Жиганска. Одинаковые, в общем, неолитические поселения найдены и далеко к востоку от Лены, в долине реки Колымы. Обломки глиняной посуды, наконечники стрел с черенками, сделанные из ножевидных пластин, ножи и нуклевидные резцы дают представление о быте древних людей, живших на этих землях много тысяч лет тому назад.
Памятники субарктической культуры рассказали нам о самых древних бродячих охотниках лесотундры, у которых охота на дикого оленя была основным источником существования.
Можно предполагать, что бродячие охотники и рыболовы обитали и на Чукотском полуострове. Об этом свидетельствуют находки на древней стоянке в долине реки Амгуемы, в самой глубине Чукотского полуострова. Острые ножевидные пластины, изящные, отделанные с двух сторон наконечники стрел и другой примитивный производственный инвентарь бродячих охотников, найденный здесь, несомненно принадлежали людям такой же первобытной охотничьей культуры, какой обладали обитатели Колымы и Нижней Лены.
В то же самое время своеобразные местные культуры возникают на Амуре, на землях Приморья, на Чукотском полуострове, к западу от Енисея и, наконец, на европейском севере.
Отличаясь друг от друга некоторыми особенностями бытового уклада, типами орудий труда, специфическими чертами искусства и, несомненно, языками, отдельные группы неолитических племен, которым принадлежали эти культуры, замечательны тем, что с ними могут быть так или иначе связаны некоторые из современных народностей или племенных групп Сибири.
Справа — скелет мужчины из Ленковки (Ангара). Слева — реконструкция одежды по этому скелету, выполненная В. Д. Запорожской
Меч, кинжал и наконечник копья, сделанные из бронзы (Якутия)
Так, например, неолитические племена Прибайкалья по многим признакам могут быть связаны с современными эвенами и эвенками; жители нижней и средней Лены, вероятнее всего, — с юкагирами, древние амурские племена — с современными гиляками и ульчами, древнее население Западной Сибири — с её угорскими племенами.
Таким образом, уже в неолитических памятниках обнаруживаются самые глубокие корни культуры конкретных, «забытых» прежде народов и племен нашего Севера, выявляются отдаленнейшие истоки исторического прошлого этих племен и народов, раньше считавшихся «неисторическими», не способными к самостоятельному культурному творчеству.