ВТОРЖЕНИЕ В ЕГИПЕТ
ВТОРЖЕНИЕ В ЕГИПЕТ
Рис. 10. Египет в середине VII в.
Продвижение мусульманской армии к побережью Сирии и Палестины, в глубь Верхней Месопотамии и даже в собственно Иран, имевший с арабским миром границу огромной протяженности, не представлялось неожиданным и преднамеренным. Отдельные набеги то в одном, то в другом месте вдоль постоянно меняющейся границы выхватывали у противоположной стороны то один, то другой район. Отряды, потерпевшие неудачу, всегда могли вернуться назад на широком фронте.
Иначе выглядит неожиданное вторжение небольшого мусульманского отряда под командованием Амра б. ал-Аса в Египет, соединенный с ранее завоеванными арабами землями узким Суэцким перешейком. Триста километров пустыни, отделяющие Южную Палестину от Дельты Нила, обеспечивали возможность неожиданного появления арабской армии на границе обрабатываемых земель, но в то же время перешеек, перекрытый решительным военачальником, мог стать дверцей мышеловки для малочисленного войска.
Арабская армия в Палестине находилась в трудном положении. Амвасская чума ополовинила ее ряды. Оставшихся сил только-только хватало для осады Кесареи и нескольких портовых городов Палестины, еще остававшихся в руках византийцев.
Арабским историкам довелось зафиксировать лишь очень скудные и противоречивые воспоминания участников египетского похода. Причем о самом начале нет ни одного сообщения очевидца, есть лишь более поздние рассказы. Согласно одним, Амр отправился тайно на свой страх и риск, согласно другим, он обо всем договорился с халифом, когда тот был в Джабии, наконец, инициатором похода оказывается сам халиф. Все сходятся только в одном: Умар опасался за судьбу отряда и послал письмо, в котором приказывал Амру вернуться, если он еще не успел вступить в Египет [+1].
Его беспокойство было основательным: отряд в три с половиной тысячи человек должен был затеряться в многолюдном Египте, как иголка в стоге сена. К тому же, если в 634 г. византийцы не придали значения вторжению арабов и не организовали серьезного сопротивления, когда еще не набрали сил, то теперь, после йармукского разгрома, падения Иерусалима, Дамаска и Антиохии, трудно было бы не считаться с опасностью арабского вторжения в Египет. Мы знаем, что византийцы и на этот раз оказались беспечными, но ни Умар в далекой Медине, ни арабские полководцы в Сирии и Палестине еще не знали этого.
Ибн Абдалхакам объясняет решимость Амра тем, что он «в доисламское время уже бывал в Египте, знал его дороги и видел обилие того, что в нем есть» [+2]. Однако рассказ о посещении Амром Египта настолько насыщен ситуациями и шаблонами, характерными для фольклора, что его трудно принять всерьез. Возможно, в какой-то мере на решение Амра могли повлиять сведения, полученные во время набегов на крепости и монастыри Синайского полуострова [+3], о чем арабские авторы не говорят.
В любом случае кроме желания завоевать богатую страну должна была быть еще какая-то веская причина, заставившая решиться на безумное предприятие — завоевание большой страны с горсткой воинов.
Мне кажется, эту причину следует искать в каких-то личных амбициях. После смерти Абу Убайды, Му’аза б. Джабалы и Йазида б. Абу Суфйана Амр мог рассчитывать на назначение его амиром всей Палестины. Но это назначение получил Му’авийа б. Абу Суфйан. Ситуация, конечно, не совсем ясна; фигура Му’авии, человека, оспорившего у Али халифат, была одиозной в глазах прошиитских историков, и поэтому сведения о его назначении неопределенны, но тот факт, что под командованием Амра оказалась незначительная часть палестинской армии, говорит за его второстепенное положение в Палестине. Наконец, если бы он был амиром Палестины, то именно он довел бы до конца осаду Кесареи, а не бросил бы порученную ему провинцию.
Видимо, Амр оказался не у дел, был обижен своим положением, и обида толкнула его на рискованный шаг. Тогда можно понять и поверить сообщениям о том, что Амр уходил тайно, не раскрывая никому своих намерений: «Он приказал своим людям уходить, как уходит племя с одной стоянки на другую, ближнюю. Затем ночью он увел их» [+4]. Праздник жертвоприношения, 10 зу-л-хиджжа (12 декабря 639 г.), Амр встретил в ал-Арише, городке, который административно относился к Египту. Накануне, в ар-Рафахе, он будто бы получил письмо от Умара и, догадываясь о содержании, раскрыл только в ал-Арише, в нем был приказ вернуться, если он еще не вступил на территорию Египта. Но теперь, находясь в ал-Арише, Амр имел законное основание идти дальше.
Конечно, нельзя исключить такого совпадения, что письмо с приказом вернуться настигло Амра на границе Египта, но сам сюжет о просроченном письме достаточно распространен и вызывает подозрение в том, что это — готовый кирпичик, вкладываемый в построение здания исторической легенды. Ведь если на самом деле Амр тайно вышел в поход откуда-то из района между Бейт Джибрином и Иерусалимом, то через 3 — 4 дня оказался бы в ар-Рафахе, а для того, чтобы весть о самовольном выступлении Амра дошла до халифа и его приказ был бы доставлен в ар-Рафах, потребовалось бы не менее полумесяца бешеной скачки гонцов. Словом, концы не сходятся с концами.
Приморская дорога в Египет оказалась без охраны, и Амр через несколько дней беспрепятственно достиг первого действительно египетского города, ал-Фарама (Пелузия). Его укрепления сильно пострадали при осаде персами в 616 г., но, видимо, бреши были уже заложены, а в отряде Амра явно не имелось осадной техники, и ему пришлось терпеливо ожидать, когда через месяц или два при отражении очередной вылазки гарнизона удалось на плечах отступающих ворваться в одни из ворот и захватить город. Это был первый большой успех. Покидая ал-Фарама, Амр предусмотрительно приказал разрушить городскую стену, чтобы лишить византийцев возможности, захватив город, укрепиться в нем и отрезать все связи с Халифатом. Оставить же хотя бы 2 — 3 сотни воинов для охраны крепости Амр не мог: перед ним лежала обширная страна с многочисленными укрепленными городами.
Арабские историки совершенно не имели представления о том, что происходило в Египте накануне и во время его завоевания. Все высшие административные и военные деятели византийского Египта слились для них в одну полулегендарную фигуру ал-Мукаукиса, которого обычно отождествляют с мелькитским патриархом Киром, назначенным в Египет осенью 631 г., он же фигурирует и в рассказах о посольстве Мухаммада в Египет в 7/629 г.
Круг полномочий Кира не совсем ясен и в христианских источниках. Для монофизитов-коптов он был исчадием ада, в котором воплотилось все зло, и он вырос во всемогущую фигуру, заслонившую остальных представителей высшей власти, хотя, несмотря на все полномочия, не был главой египетской администрации [+5], каким предстает в сочинениях монофизитских авторов.
Сразу же после прибытия в Египет Кир принялся рьяно насаждать монофелитскую догму, которая должна были примирить сторонников учения о двух естествах в едином теле сына божьего с догматом монофизитов о едином естестве. Но этот гибрид не приняли ни мелькиты, ни монофизиты. Для первых она представлялась такой же ересью, как и монофизитство, вторые же считали, что их просто хотят обратить в другую веру, не усматривая никакого компромисса. Коптский патриарх Вениамин разослал по стране пасторское послание, призывая стоять за истинную веру, и покинул свою резиденцию в Александрии (или в одном из монастырей около нее), чтобы укрыться в дальних монастырях Верхнего Египта.
Упорство коптов, для которых своя религия была своеобразной формой внутренней духовной автономии под властью чужаков-греков, вызывало у Кира ожесточение. Его посланцы в сопровождении солдат врывались в коптские монастыри и требовали подписывать акты о принятии официального догмата. Особо упорствовавших подвергали пыткам. Одни, не желая принимать новое учение, бежали в горы и пустыни, другие, принимая внешне официальную догму, сохраняли свои убеждения и продолжали тайно молиться по своему обряду. Кир пытался отыскать знамя сопротивления — патриарха Вениамина, но тот успешно ускользал от преследования, укрываясь то в одном, то в другом отдаленном монастыре Верхнего Египта.
Борьба шла не только за верность тем или иным догматам, сущность которых была ясна далеко не всем мирянам, но и за вполне ощутимые ценности — за церковные владения, которые монастырей.
К концу тридцатых годов официальное учение внешне восторжествовало, но конфликт был лишь загнан внутрь и в любой момент мог вырваться наружу. Политика Кира привела к тому, что в Египте противостояние между основной массой жителей и византийскими властями было больше, чем в Сирии и Палестине. К тому же кроме религиозных конфликтов существовали серьезные противоречия между «зелеными», которые в Египте представляли партию местных землевладельцев и торгово-ремесленного населения, и «синими», составлявшими партию константинопольской ориентации (см. т. 1, с. 19). Существовали города и даже целые районы, придерживавшиеся «синей» или «зеленой» ориентации. Вдобавок ко всей этой пестрой картине политической и религиозной розни нужно отметить, что в Египте еще сохранялись значительные очаги гностицизма, также преследуемого официальной церковью и неприемлемого для коптов-монофизитов.
Такова была ситуация в стране, в которую вторгся Амр б. ал-Ас со своим малочисленным войском. К сожалению, никаких сведений о силах, которыми располагал Феодор, командующий византийской армией, в имеющихся источниках мы не находим. Видимо, значительная часть их была рассеяна по всей стране в виде гарнизонов, а полевая армия была сравнительно невелика. Во всяком случае, арабские источники, склонные преувеличивать силы противника для вящей славы мусульманского оружия, в описании сражений в Египте не говорят о значительных силах. Известным подспорьем армии могла быть городская милиция. Но она была не очень надежна.
Амр двинулся обычным путем завоевателей, вторгавшихся в Египет из Азии, — вдоль восточной окраины Дельты к ее вершине, так же, как четверть века назад шла персидская армия.
Первым серьезным препятствием оказался хорошо укрепленный город Бидбейс, комендантом которого, как сообщают некоторые авторы, был Аретон, бывший комендант Иерусалима, бежавший после его сдачи в Египет. Он попытал счастья разгромить арабов ночным нападением на их лагерь, но потерпел поражение. Арабы месяц осаждали город и, наконец, взяли его штурмом. Византийцы потеряли 1000 человек убитыми и 3000 пленными [+6]. Цифры эти, несомненно, сильно округлены в сторону завышения. Не могли не понести потери и арабы, но их в какой-то мере компенсировали бедуины, кочевавшие между Дельтой и Синаем, присоединившиеся к Амру. Учитывая длительность осады ал-Фарама, время на переходы, падение Билбейса должно прийтись на конец февраля — конец марта 640 г. (рис. 10).
Далее Амр оказался у крепости Умм Дунайн (Тандуния) (где-то в районе современного Булака в Каире) [+7] и города Бабалйун, или Бабилон, остатки которого можно и сейчас видеть в южной части Каира. С этого момента мы оказываемся перед трудной проблемой восстановления порядка событий.
Арабские историки сводят весь первый этап военных действий в Египте к боям вокруг Бабалйуна, а в важнейшем источнике по истории Египта VII в., «Хронике» Иоанна Никиуского, боям под Бабалйуном предшествует развернутое повествование о захвате арабами Файйума и ал-Бахнаса, но как это связано с предшествующими событиями, мы не знаем, так как в единственной рукописи этого сочинения нет большого куска, охватывающего около 30 лет, в том числе отсутствует и раздел о вступлении мусульман в Египет. Поэтому трудно дать достоверную последовательность событий.
Согласно арабским источникам, на подходе к Бабалйуну, между ним и Айн Шамсом, Амр натолкнулся на хорошо укрепленный лагерь византийцев, не решился напасть на него и послал к халифу просьбу о помощи. Для прибытия подкреплений из Сирии потребовалось бы не меньше месяца. Все это время Амр маневрировал, чтобы скрыть малочисленность своего войска [+8].
А. Батлер, опираясь на сведения Иоанна Никиуского, считает, что в ожидании подкреплений Амр решился на отчаянный (по его же словам) шаг: захватив Умм Дунайн, переправился с поредевшей армией через Нил и совершил набег на Файйум и ал-Бахнаса [+9]. Поверить в это трудно, хотя, конечно, нельзя отвергать сообщения источников только потому, что какие-то действия деятелей далекого прошлого не соответствуют нашим представлениям о пределах разумного. Нужно, прежде всего, исходить из логики изложения.
Рассказ о военных действиях против арабов у Иоанна Ниуского начинается сообщением о гибели в бою Иоанна, командующего милицией [+10]. О месте его гибели не сообщается. Главнокомандующий египетскими войсками Феодор узнает о гибели от посланцев префекта Аркадии (Файйум с прилегающей частью долины Нила) Феодосия, который вместе с префектом Александрии, Анастасием, стоял лагерем в 12 милях от Никиу (между ним и Тарнутом). Узкое ущелье, соединяющее Файйум с долиной Нила, охранял византийский отряд под командованием другого Иоанна. Мусульмане обошли Файйум с запада, захватив много скота, и напали на ал-Бахнаса. Арабы убили командующего (Иоанна Барку?) и стали хозяевами города, убивая и грабя жителей, а затем напали на Иоанна (охранявшего дорогу на Файйум?), который с кавалеристами и ополченцами спрятался в зарослях у Нила, но местные жители выдали их, и мусульмане убили Иоанна и 50 сопровождавших его всадников.
Узнав об этом, Анастасий и Феодосий передвинулись из Никиу в Бабалйун, а против арабов направили тучного и несведущего в военном деле Леонтия [+11]. Тот, увидев, что Феодор сражается с арабами, ушедшими в Файйум, предпочел не рисковать и удалился с половиной войск в Бабалйун. Феодор же нашел в реке тело Иоанна (какого из двух?) и отправил его императору. Анастасий и Феодосий, враждовавшие с Феодором, пошли к Гелиополю (Айн Шамс), чтобы дать там бой Амру, который до того не знал о существовании города Мисра (Бабалйун) и откуда-то шел на соединение с двумя другими мусульманскими отрядами.
Таким образом, получается, что Амр предпринял рейд на ал-Бахнаса, миновав Бабалйун, оставляя за собой основную часть египетской армии, опиравшейся на ряд крепостей и действовавшей в хорошо ей знакомой местности. Возникает вопрос: если Амр предпринял свой рейд не из тактических соображений (тактическая выгода от этого скорее в пользу византийцев), а ради добычи, то почему он не выбрал Атриб или Атфих, находившиеся на восточном берегу?
Вчитываясь в текст Иоанна, натыкаешься на ряд несообразностей и противоречий. 1) Почему византийская армия стояла в районе Никиу, а не около Бабалйуна, где она преградила бы путь и на Александрию, и в Верхний Египет? 2) Почему Феодор, находившийся где-то в районе ал-Бахнаса — Файйума, узнал о гибели Иоанна от Феодосия, находившегося под Никиу? 3) Как могло случиться, что Амр (или незначительная часть его отряда) попал в район Файйума — ал-Бахнаса, минуя Бабалйун?
Весьма вероятно, что текст «Хроники» Иоанна, переживший два перевода, постепенно утратил первоначальную логику изложения и главы CXI, СХП оказались не на месте. Иначе трудно объяснить, почему все арабские источники помещают взятие Файйума и завоевание Верхнего Египта после взятия Бабалйуна.
Оставим пока в стороне спорный вопрос о набеге на Ффййум и ал-Бахнаса. В любом случае Амр (или один из посланных им отрядов) не мог, двигаясь от Билбейса, миновать вершину Дельты, прикрытую крепостью Бабалйун. Учитывая время, ушедшее на осаду двух крепостей, Амр не мог появиться под Бабалйуном ранее середины марта. Здесь его ждало византийское войско, расположившееся в хорошо укрепленном лагере между Тандунией и Бабалйуном. Амр запросил подкреплений у халифа, а сам тем временем беспокоил византийцев частыми, нападениями с разных сторон, чтобы создать впечатление многочисленности своего войска [+12]. Византийцы легко разгадали его уловки, но, верные той же тактике, которая погубила византийские армии в Сирии, воздерживались от активных действий.
Решительное сражение произошло только в июле. Возможно, решимость византийцев укрепилась с подходом войск Анастасия и Феодосия [+13]. Успел ли Амр получить подкрепления, мы не знаем. Согласно Иоанну, они подошли до сражения, а арабские источники не позволяют утверждать это даже по косвенным данным. Амр разделил свое войско на три группы, атаковал византийцев с двух сторон, а затем в решительный момент 500 конников Хариджи б. Хузафы напали с тыла и повергли византийцев в бегство. Потери их, видимо, были невелики, так как беглецы могли укрыться в близлежащих крепостях.
После этого сражения мусульмане сравнительно легко захватили Умм Дунайн и перебили значительную часть гарнизона, лишь тремстам человекам из него удалось спастись на судах и бежать в сторону Никиу. Иоанн сообщает, что, узнав о поражении, Доменциан, префект Файйума, тоже бежал в Никиу и арабы заняли Файйум и Абоит, перебив многих жителей. Но это, вероятно, связано с падением Бабалйуна, а не сражением под Умм Дунайном, так как у Амра было еще достаточно хлопот с осадой Бабалйуна. Это была превосходная крепость, построенная римлянами. Стены толщиной в два с половиной метра, сложенные из перемежающихся рядов камня и обожженного кирпича, возвышались на 18 метров. Двое ворот, в южной и западной стене, выходили к Нилу, а к суше, в сторону арабов были обращены глухие стены. Взять такую крепость штурмом, без хорошей осадной техники было невозможно (рассказ о том, как аз-Зубайр б. ал-Аввам приставил лестницу и легко взобрался на стену, совершенно фантастичен) [+14]. Взять ее измором было также непросто — она была связана понтонным мостом с островом ар-Рауда, а через него со всей страной. Кроме того, укрепленный городок на ар-Рауде служил для размещения резервов, так как в самом Бабалйуне вряд ли могло разместиться больше 3000 солдат. Пока мост оставался в руках византийцев, взятие города было делом чрезвычайно трудным. Поэтому невозможно согласиться с А. Батлером, что Миср (Бабалйун) был взят без боя [+15].
Византийцы попытались взять реванш, атаковали осаждающих и снова потерпели поражение в поле. Воспользоваться плодами этого успеха арабы все равно не могли. А тем временем начался подъем воды в Ниле, и военные действия неминуемо должны были затухнуть. В этот момент патриарх Кир начал переговоры с арабами, убеждая их взять выкуп и уйти. Арабские источники, естественно, превозносят впечатление, которое произвели на византийцев простота нравов мусульман, их благочестие и дух равенства, о содержании же договора не говорят ничего. Кир будто бы предлагал 1000 динаров халифу, 100 динаров Амру и по 2 динара остальным воинам [+16], что составило бы 15 — 20 тыс. динаров. Такая сумма в качестве контрибуции с одного небольшого городка вполне естественна, но для договора одного города не требовался бы приезд патриарха. Видимо, договор имел более общий характер: арабы получали большую контрибуцию и отказывались от нападений на Египет. Феофан говорит о 120 000 номисм (динаров), после чего арабы три года не беспокоили Египет. Последнее, как мы знаем, не соответствует действительности, но позволяет догадываться, что речь шла не о сдаче Египта на условии договора, а именно о гарантии его безопасности.
Можно понять, почему Амр согласился на это: половодье лишало его свободы действий, захват Бабалйуна был невозможен, почетное отступление с богатой контрибуцией вполне устраивало всех мусульман.
Что же толкнуло Кира на соглашение в этот момент? Видимо, причину следует искать во внутренней ситуации. С одной стороны, не было единства между главнокомандующим, Феодором, принадлежавшим к партии «зеленых», и Доменцианом, приверженцем «синих» [+17]. С другой стороны, с арабским вторжением подняли голову задавленные было монофизиты. В марте в Дефашире, городке около Александрии, обнаружился заговор монофизитов-гаянитов [+18] с целью убийства Кира в отместку за конфискацию имущества их церквей. Комендант Александрии (?) Евдокиан, брат Доменциана, послал в церковь, где собрались заговорщики, солдат, они обстреляли собравшихся, а затем так избили, что несколько человек умерли, а двоим отрубили руки. Затем глашатай объявил, чтобы все находились в своих церквах и не выходили (видимо, дело было в какой-то большой праздник, когда заговорщики надеялись напасть на патриарха из толпы, скорее всего — пасха) [+19].
Вероятно, были и другие проявления недовольства и враждебности, о которых мы ничего не знаем, но которые прекрасно знал Кир и поэтому решил откупиться от внешнего врага, чтобы развязать себе руки для подавления недовольных. Однако этому договору не суждено было вступить в силу. Узнав о нем, Ираклий разгневался, отозвал Кира в Константинополь и, не удовлетворившись его объяснениями, отправил в ссылку.
Несомненно, после отъезда Кира византийские власти не приступили к выплате денег, обусловленных договором; Амр счел договор аннулированным и осенью, уже после спада воды, возобновил военные действия. Основные силы византийцев к этому времени отошли в Александрию, у Никиу стоял небольшой заслон под командованием Доменциана, а города Дельты охранялись лишь их гарнизонами.
Амр приказал местным властям построить мост через большой канал у Калйуба и двинулся на север к Атрибу (Банха ал-Асал, ныне Бенха). Другой мост через Нил, построенный у Бабалйуна, должен был преграждать движение судов, на которых могли быть переброшены войска для удара ему в тыл. Для охраны моста должно было оставаться значительное прикрытие [+20] (см. рис. 10).
Продвижение армии Амра в сложных условиях Дельты, пересеченной многочисленными большими каналами, облегчалось помощью присоединившихся к нему коптов, которых Иоанн Никиуский называет людьми, которые отвергли Христа и называли христиан врагами Господа [+21]. Среди присоединившихся были не только фанатичные противники официальной церкви, но и какие-то представители местной знати, недовольные своим положением. Иоанн Никиуский упоминает неких Каладжи„перешедшего с отрядом на сторону мусульман, и Сабендиса, обиженного неуважением к нему со стороны Иоанна (коменданта Димйата?).
Феодор оценил опасность, вышел из Александрии и двинулся наперерез Амру, чтобы не допустить его в район Саманнуда, где господствовали «синие», склонные к компромиссу с завоевателями [+22], и где мусульмане могли рассчитывать на поддержку населения. Авангарду правительственных войск удалось опередить Амра и, несмотря на отказ милиции Саманнуда присоединиться к войскам и сражаться с арабами, нанести ему поражение, используя многочисленные каналы как оборонительные рвы. Амр был вынужден отступить к Бусиру и укрепиться там.
Успех правительственных войск заставил некоторых перебежчиков задуматься о своем будущем и судьбе близких. Первым покинул лагерь Амра Каладжи, опасавшийся за мать и жену, оставшихся в Александрии. За ним последовал Сабендис, бежавший в Димйат под покровительство коменданта этого города. Получив от него письмо с протекцией, Сабендис поехал в Александрию и выплакал себе прощение за измену [+23].
Вне четкой связи с военными действиями под Саманнудом Иоанн упоминает нападения на Дамсис, Тух и Саха, которыея кобы были безуспешны [+24]. Однако Дамсис, расположенный в десятке километров южнее Бусира, где обосновался Амр, просто невозможно было обойти на пути к Саманнуду через Бусир. Тух, находящийся в 15 км от Дамсиса, также не мог быть не затронут военными действиями в данном районе. Только относительно Саха можно поверить, что его не удалось взять наскоком. Далее Амр напал на Димйат, потерпел неудачу и пытался сжечь урожай на полях. Разлив Нила заставил его отойти на исходную позицию и возобновить осаду Бабалйуна.
Как мы видим, отношение египтян к арабам было неоднозначным, так же, по-видимому, как и отношение арабов к египтянам. С одной стороны, мы читаем, что Амр «арестовывал византийских магистратов, сковывал им руки и ноги цепями и деревянными колодками, он вымогал много денег, удвоил налог с крестьян и заставлял доставлять фураж для лошадей; он совершал бесчисленные насильственные деяния» [+25], с другой стороны, часть египтян, измученная религиозными преследованиями, отказывалась сражаться с мусульманами и даже помогала им разыскивать и уничтожать византийских солдат. Конечно, не все эти люди руководствовались одинаковыми мотивами и не все занимали активную позицию. Для многих было достаточно того, что, согласившись платить дань победителям, они получали возможность жить, не опасаясь гонений за веру, которым они подвергались в течение десяти лет. У Ибн Абдалха-кама даже сохранилось сообщение о письме Вениамина, обращенном к папстве с призывом помогать арабам [+26]. Вряд ли прямой смысл послания был именно таков, но явно с приходом арабов он мог вздохнуть свободно. Конечно, копты не встречали арабов как освободителей от византийского гнета — одна чужая власть над ними сменялась другой, но она в это время хотя бы не касалась их религиозных убеждений.
Осада Бабалйуна затянулась на семь месяцев. Арабы с помощью местных мастеров соорудили камнеметные машины (манджаник) и обстреливали город; других осадных приспособлений у них не было, и о штурме стен такой высоты не приходилось и думать. В арабских преданиях об осаде можно найти рассказ о том, как аз-Зубайр б. ал-Аввам, приставив лестницу к стене, первым взобрался на нее, с горсткой храбрецов бросился к воротам с криком «Аллах велик!» и открыл их. Мусуль-мане ворвались в город, и ал-Мукаукис запросил мира [+27]. Подобных рассказов о взятии городов в арабских исторических преданиях немало, и подавляющее большинство из них является всего лишь фольклорным шаблоном.
Шел пятый месяц осады города, когда в Константинополе произошли большие перемены. На тридцать первом году царствования от горячки скончался император Ираклий (11 февраля 641 г.), оставив после себя соправителями двух сыновей: Константина (от первого брака с Евдокией) и Ираклиона (от брака с Мартиной, своей двоюродной сестрой). Такое соправление не обещало ничего хорошего. Эти две жены и их сыновья принадлежали к разным группировкам, к тому же духовенство считало брак с двоюродной сестрой кровосмешением, а сына от этого брака — незаконнорожденным. Константинопольский патриарх Пирр провозгласил императором Константина Ш. Константин вызвал из Египта Феодора, чтобы выяснить обстановку, и стал готовить флот для высадки.
Весть о смерти Ираклия и отзыве главнокомандующего не могла не повлиять на волю гарнизона к сопротивлению. К тому же у осажденных кончались припасы, и начиналась эпидемия, Комендант гарнизона или высшие светские и духовные власти вынуждены были начать переговоры о сдаче. В памяти участников событий с арабской стороны смешались переговоры с Киром осенью предыдущего года с переговорами о сдаче; всюду византийскую сторону представляет ал-Мукаукис, который к тому же превращается в защитника интересов коптов в ущерб византийцам [+28]. Но Кир в это время, как мы уже знаем, был далеко от Египта, а кто-то из городской верхушки, зашифрованный под именем ал-Мукаукис, ведший переговоры, мог и в самом деле больше печься об интересах коптов, чем византийского гарнизона.
Условия сдачи нигде не приводятся. О них приходится догадываться по отдельным крупицам сведений. Прежде всего, ясно, что гарнизон выговорил себе право беспрепятственно покинуть город, но должен был оставить все военные припасы. Как свидетельствуют условия договоров с сирийскими городами, уйти могли и все желающие, а оставшиеся обязывались платить джизью в размере 2 динаров с каждого взрослого мужчины.
Договор был подписан в страстную субботу, 6 апреля 641 г. Отпраздновав пасху, гарнизон покидал город. По случаю этого христианского праздника любви и примирения из темницы были выпущены заключенные, но тем, кто был заточен за веру, отрубили руки, чтобы эти враги церкви не радовались освобождению с приходом арабов [+29]. В понедельник гарнизон покинул измученный город и в него вступили арабы.
Сразу же после этого Амр начал поход на Александрию, двигаясь по левому, степному, берегу Александрийского рукава Нила. На пути к ней лежал хорошо укрепленный город Никиу, около которого целый год базировалась византийская армия, прикрывавшая Александрию. Недавно возвратившийся из столицы Феодор оставил здесь трусливого Доменциана, который уже отличился бегством из Файйума. Когда арабы внезапно появились под городом, Доменциан тайком бежал, бросив гарнизон на произвол судьбы. Обезглавленный гарнизон, не оказывая сопротивления, разбежался; лодочники, мобилизованные со своими судами для обслуживания армии, тоже воспользовались случаем и разбежались по домам. 25 мая арабы ворвались в незащищенный город и перебили множество мирных жителей, встречавшихся им на улицах. Все же, видимо, арабы действовали не совсем вслепую: в Са они убили родственников Феодора [+30], а жители Никиу принадлежали к «зеленым», сторонникам борьбы с арабами.
Арабские историки не упоминают взятия Никиу, а говорят о небольшом столкновении с византийцами у Тарнута [+31]. Такое смещение могло произойти потому, что впоследствии Тарнут приобрел большее значение в этом регионе, чем захиревшее Никиу.
Феодор стал спешно исправлять положение. Уже через несколько дней передовой отряд Амра, возглавляемый Шариком б. Сумаййем, столкнулся с упорным сопротивлением: три дня он сражался в окружении, пока не подошел Амр с основными силами. Эта местность стала после того называться у арабов Ком (или Каум) Шарик» [+32].
В эти самые дни скончался император Константин Ш, готовивший подкрепления для Египта, вероятно отравленный сторонниками Мартины и ее сына Ираклиона [+33]. Новая смена власти могла вызвать обострение внутриполитической борьбы в Египте, который и без того, как выразился Иоанн Никиуский, был «добычей сатаны». Вражда между «синими» и «зелеными» выливалась в вооруженные столкновения» [+34].
Но известие о смене власти не успело дойти до Египта, как арабы оказались на подступах к Александрии. После тяжелого боя под Султайсом (Сунтайсом), в котором против арабов сражались также городские ополчения Картасы и Султайса, арабы отбросили византийцев и заняли Даманхур (Ермуполь), последний значительный и укрепленный город на пути к Александрии. Султайс, Картаса и Даманхур были разграблены, а жители в наказание за участие в бою были обращены в рабство и отправлены в Медину (правда, после завоевания всего Египта Умар распорядился возвратить этих пленников домой, но разыскать удалось не всех) [+35].
Эти два неудачных для византийцев сражения все же позволили задержать противника настолько, чтобы на самых подступах к Александрии у крепости Карийун, прикрывавшей узкую, 2 — 3-километровую косу, соединяющую Александрию с остальным Египтом, арабов встретила самая сильная за все время египетская армия, в которой кроме гарнизона Александрии и подкреплений, прибывших по морю, были также городские ополчения из Саха, ал-Хайса, Балхиба и Масира (Масила). Бой длился десять дней, прежде чем победа досталась мусульманам. Никаких сведений о численности войск обеих сторон и в ходе битвы не имеется, нет даже обычных для рассказов о сражениях описаний боевых эпизодов и поединков. Известно только, что авангардом командовал Абдаллах, сын Амра, получивший при этом ранение, но и он (один из передатчиков сведений о завоевании Сирии) молчит по этому поводу.
Был, вероятно, конец июня, когда арабы подошли к стенам Александрии. Взять ее штурмом было делом необычайно трудным, крохотный Бабалйун арабы осаждали 7 месяцев, а здесь перед ними был огромный по тем временам город с населением около 150000 человек. Взять его измором было просто невозможно: город, все существование которого было связано с морем и морской торговлей, город, повернутый спиной к стране, столицей которой он являлся, имел большой флот, позволявший беспрепятственно подвозить продовольствие. В его стенах спокойно могла разместиться большая армия. А. Батлер считал что гарнизон насчитывал 50 000 человек, тогда как у арабов было только 15 000 [+36]. Численность гарнизона явно преувеличена: если бы Феодор располагал такой силой, то арабы не пробились бы через Карийун. Видимо, можно говорить о 10 — 15 тыс. солдат и нескольких тысячах вооруженных горожан. Но и в этом случае для защиты восьми с половиной километров стен, обращенных к суше, город мог выставить по 2 — 2,5 воина на каждый метр.
Арабская историческая традиция в этом случае почему-то изменяет своему обычаю преувеличивать силы противника и утверждает, что хитрый ал-Мукаукис, чтобы скрыть малочисленность гарнизона, поставил на стены женщин, лицом к городу, чтобы арабы испугались многочисленности защитников. Это, конечно, фольклорный сюжет, нередкий для рассказов о военных хитростях (ср. т. 1, с. 272, примеч. 45), тем более что и Кира в это время не было в Египте.
Арабы сразу поняли несоизмеримость сил. При первой попытке приблизиться к стенам они были засыпаны камнями из камнеметных машин и поспешно отступили. Серьезных столкновений под Александрией не было, так как арабы потеряли всего 22 человека убитыми [+37].
В их власти остались все окрестности с богатыми виллами и поместьями, но главная цель оставалась недостижимой. Прошло два месяца, приближалось время подъема воды, которая отрезала бы арабов под Александрией от остальной страны. Поэтому Амр почел за благо отступить, но выбрал путь через Дельту. Все сколько-нибудь значительные города, в том числе Саха, Тух и Дамсис, не сдались при появлении арабской армии, а времени для длительной осады у Амра не оставалось, он спешил возвратиться на безопасный восточный берег. По сведениям ал-Куда’и, это произошло в зу-л-ка’да 20 г. [+38], т. е. в октябре 641 г., но в этом случае арабам пришлось бы два месяца сидеть в затопленной Дельте. А. Батлер считал, что после возвращения из-под Александрии Амр совершил поход на Антиною (Ансина), который, возможно, произошел раньше на год [+39].
Таким образом, через полтора года после вторжения в Египет Амр бесспорно контролировал только правый берег Нила от Ансина до ал-Фарама и, может быть, район Файйума и самую вершину Дельты. Овладение Александрией после знакомства с ее укреплениями отодвигалось в далекое будущее.