Медали для балканских союзников. 1798 г.

Медали для балканских союзников. 1798 г.

Издавна Россия поддерживала дружеские связи с единоверцами Балканского полуострова — греками, сербами, черногорцами, долматинцами и другими народностями. Они тоже в свою очередь тянулись к России как к дружественной стране, с помощью которой надеялись освободиться от многовекового гнёта турецкого ига.

Ещё в самом начале царствования Петра I, когда он обдумывал планы возвращения старых русских земель Северного Причерноморья, балканцы предлагали ему свою помощь в общей борьбе с Османской империей. «…Если б дойти (тебе) до Дуная, не только тысячи — тьмы нашего народа, нашего языка, нашей веры, и все мира не желают» (с турецкими угнетателями).[465] То есть русский царь может надеяться на основательную поддержку братских народов, находящихся на территории самой Турции. Так разворачивалась история Прутского похода — похода «Московской рати», как называли его западные единоверцы.

Во время подготовки к этой кампании один из русских дипломатов, находившийся в тех местах, просил Петра I изготовить ему наградные медали для поощрения руководителей восставших народов за помощь русским в войне с турками. Он писал по этому поводу: «…Чтобы они (балканцы) склонились к лучшей ревности… потребно… медалей… всякому по одной». И дальше пишет: «…что ежели они зачнут (восстание) как обещают и будут следовать им многие народы, то… надобно иметь патенты и медали, ибо медали придадут немалую крепость тем людям… А как получу для них… медали, то смотря на них, и другие подымутся к тому начинанию и, понеже то касается к их свободе, надеюся, что (они) будут стараться».[466]

И хотя Прутский поход оказался неудачным, Пётр I в 1715 году передал на Балканы через митрополита Данилу Негоша — Черногорского правителя — золотые медали разного достоинства для награждения организаторов борьбы с турками, содействовавших русской армии в этом походе. Часть наград была вручена бывшим бойцам лично, когда они приехали в Россию с миссией Черногорского митрополита. Медали эти имеют овальную форму, на лицевой стороне их изображён погрудный портрет императора Петра I, развёрнутый вправо, а на оборотной — российский герб (двуглавый орёл) с датой под ним — «1711».

По размеру и весу они были разными и выдавались награждаемым в зависимости от знатности и чина.[467]

Связь с балканскими народами поддерживалась и в царствование Елизаветы Петровны. Она по примеру своего отца Петра I жаловала медали видным представителям и членам различных делегаций, приезжавшим в Россию из Балканских стран. А однажды с Черногорским архиереем, прибывшим в Россию со своей делегацией, послала «…к Черногорскому народу 1000 золотых портретов и жетонов (коронационных) ценою, примерно, 1000 (рублей)».[468]

При Екатерине II, в связи с новой полосой турецких войн за обладание Черноморьем, широко развернулась взаимная деятельность Средиземноморской экспедиции Алексея Орлова с населением Греческого архипелага, которое надеялось избавиться от турецких угнетателей с помощью русских моряков. В связи с этим появились золотые и серебряные медали «На нынешний военный случай» разных достоинств для награждения греческих повстанцев за активные военные действия против турок в Морее и за содействие России в русско-турецкой войне 1768–1774 годов.[469]

В связи со второй турецкой войной 1787–1791 годов Екатерина II намеревалась снова отправить экспедицию в Средиземное море в составе 20 кораблей под командованием адмирала Грейга. Решено было заготовить для награждения греков новый запас медалей с использованием старых штемпелей.[470] Но экспедиция сорвалась. Шведы неожиданно развернули военные действия против России, и флот был необходим в Балтийском море для защиты Петербурга. А медали уже были отчеканены, и не прежними штемпелями, а вновь изготовленными — с надписью «За усердие к вере и Отечеству».[471]

Часть этих медалей была передана фельдмаршалу Г. А. Потёмкину «…на предназначенное ему употребление»,[472] а затем они, «…находившиеся для награждения (после смерти) у покойного… князя Потёмкина-Таврического для употребления на пользу службы…»,[473] были «…записаны в расход» в Кавказское наместничество, и дальнейшая судьба их остаётся загадкой.

Кроме того, в конце царствования Екатерины II были изготовлены именные персональные золотые медали для награждения двух балканских капитанов за отличие в боевых действиях при Мачине — Танасия Селионы и Николая Крушевича, а также — «За водворение архипелагских греков в новозавоеванном Гаджибее (ныне г. Одесса) — подполковнику греческого происхождения Афанасию Кес-Оглу».[474]

Две тяжёлые войны за Северное Причерноморье в царствование Екатерины II значительно ослабили Турецкую империю. Это облегчило борьбу балканских народов за своё освобождение. Особенно активно она развернулась в Черногории во времена Петра Петровича Негоша. Этот глава страны, как и его предок Данило Негош, имел тесную связь с российскими государями — сначала с Екатериной II, затем с её сыном Павлом I и позже, в XIX веке, с Александром I. А в процессе последней русско-турецкой войны 1787–1791 годов дружба с русскими особенно укрепилась. Россия поддерживала и поощряла борьбу балканских народов против турок. Ослабленная Турция не могла уже противостоять сопротивлению свободолюбивого черногорского народа, и турецкие войска под командованием скадарского визиря Махмуда-паши Бушатли сначала в июле месяце — при Мартиновицах, а затем 22 сентября этого же 1796 года при Крусах были разбиты. Пётр Негош торжествовал, народ Черногории праздновал свою независимость. Одновременно с черногорцами и сербы добились себе внутренней автономии.

В солидарность с балканскими народами и в честь их побед над турецкими войсками для награждения участников сражения по распоряжению русского императора Павла I были изготовлены специальные золотые и серебряные наградные медали. Они не имели надписей, отражающих события, по чисто дипломатическим соображениям. На лицевой стороне этих медалей — погрудное, профильное, вправо обращённое, изображение императора Павла I с Мальтийским крестом на груди и орденской лентой через правое плечо. Внизу, под обрезом, инициалы: «С.М.Р.» — «Скуднев Михаил резал». По окружности медали, вокруг портрета, надпись: «Б.М. ПАВЕЛЪ I ИМПЕРАТОРЪ И САМОДЕРЖЕЦЪ ВСЕРОСС.». А на обороте, под государственной короной, — изображение витиеватого вензеля императора Павла I.

Золотые медали были отчеканены двух размеров — диаметром 59 и 39 мм, а серебряные — только малого диаметра.

В 1798 году они были переправлены по дипломатическим каналам в Черногорию и Сербию для награждения особо отличившихся бойцов в сражениях с турками: золотые — для командного состава, а серебряные — для нижних чинов.

Медаль носили на чёрной муаровой ленте Мальтийского ордена.

В том же 1798 году черногорский правитель Пётр Негош получил от Павла I в награду орден Александра Невского, а вскоре, может, даже вместе с орденом, к нему поступили из России ещё 8 золотых и 10 серебряных медалей; но как ни странно, они были подвешены на Александровских (красных) лентах. Скорее всего, это продиктовано было вышеуказанным орденом на «алой» ленте, посланным в награду Черногорскому митрополиту.[475]

Серебряные павловские медали использовались Негошем и в XIX веке для награждения за боевые отличия, вплоть до 1835 года. По-видимому, он сохранил и продолжал использовать старый запас.[476]

Эти же медали при Павле I были приняты в 1800 году и для поощрения начальников иноверческих подразделений иррегулярных казачьих войск на Оренбургской пограничной линии после введения кантонной системы управления. Как подтверждает Ю. В. Иверсен, на основании архивных документов С.-Петербургского монетного двора, медали с вензелем Павла I — точно такие же, какими награждались черногорцы и сербы, — жаловались «…разным начальникам полков Братских иноверцев», то есть «иррегулярных мещерских (мещерякских), калмыцких, башкирских и пр.». Лента и в этих случаях была принята чёрная, муаровая — Мальтийского ордена.[477]