Венгры-куманы и черные клобуки

Венгры-куманы и черные клобуки

Латинский путешественник и миссионер Плано Карпини сообщает, что бессермены (басурманы), сборщики податей, «говорят куманским языком», но из этого можно вывести лишь то, что и куманы были западного происхождения, так как слово бессермен есть старонемецкое Besteuermann (сборщик налогов), и ни в каком другом языке, кроме немецкого, оно не имеет такого профессионального смысла.

Получается, что «татаромонгольские» собиратели налога в русских землях были западноевропейскими рыцарями-крестоносцами, владеющими куманским (венгерским) языком. Читателям, у которых от такого предположения захватило дух, сообщаем, что действительно в собрании церковных законов Венгрии есть правило: принуждать монахов-доминиканцев и францисканцев к изучению прежде всего куманского языка. Это известно доподлинно, и ничто не мешает нам предположить, что и в отношении представителей других орденов действовало такое же правило. Историк П. Голубовский сообщает, что в летописях ордена миноритов, основанного Франциском в 1208 году, какой-то миссионер пишет: «Предпринявши намерение отыскивать там Великую Венгрию, я прежде решил изучить язык той страны и с помощью Божией изучил язык Куманский и литературу Уйгурскую, которыми пользуются во всех тех странах».

Но доминиканцы, чей орден был утвержден папой Григорием в 1216 году и которые вместе с францисканцами ведали инквизицией, процветали в Австро-Венгрии даже и в начале ХХ века. Значит, миссионер говорит о Венгрии, которая тут называется Уйгурией, а потому искать ее в азиатской Бухаре у узбеков (одно из племен которых теперь называют уйгурами) совершенно излишне и даже неуместно, потому что речь не о бухарских, а о венгерских законах. Да, кроме того, и «литература уйгурская» могла существовать тогда только в культурной Венгрии, а не в безграмотной Бухаре.

Не буда-пештских венгров надо производить от бухарских узбеков, а, скорее, наоборот. Пора прийти к заключению, что венгерские миссионеры доходили до Бухары, где и дали начало мифу о Великой Венгрии, оставив там, как наследство, название культурной части населения уйгурами, «венгерствующими», – может быть, из помеси пришельцев с местным населением. А кстати, название города Бухара крайне созвучно Бухаресту.

Этот же вывод подтверждается и содержанием персидско-куманско-латинского словаря, составленного Петраркой (ум. в 1374). Подобный словарь был актуален во времена Петрарки, даже по окончании Крестовых походов! Анализируя тексты словаря, выясняем, что в куманском языке присутствуют слова греческие, латинские, еврейские и славянские. Так, например, из греко-латинских фанор = фонарь, калам = тростник, тава = павлин, лимен = лиман (гавань), килисия = эклезия (церковь). Из еврейских слов там есть: тера = закон, сабатку = суббота; из славянских – иксба = изба, пець = печь, кунес, по-славянски куна (куничья шкурка как средство оплаты). А также в нем немало турецких слов.

Трудно допустить, чтобы в короткое время «дикий» кочевой народ мог внести в свой язык столько иностранных слов, а мы, наверное, знаем еще не все. Но это мог сделать культурный народ, имевший весьма продолжительные сношения с русскими, византийцами и жителями Херсонеса (Крымского полуострова)…

О черных клобуках (они же берендеи) сообщает как о союзниках русских князей Ипатьевская летопись в период ОТ взятия крестоносцами Иерусалима (1-й Крестовый поход) ДО кануна взятия крестоносцами Царьграда (4-й Крестовый поход).

«Черные клобуки» – это не более как перевод тюркского выражения каракалпаки или кара-гулы, черные шапки. Совершенно невероятно, чтобы какая-то сообщность людей сама придумала себе такое название. Даже современные «зеленые береты» не сами дали себе это прозвище; его им присвоили журналисты. Так и тюркское выражение «черные шапки» дали, конечно, тюрки, но кому? Не самим же себе? А в итоге вся масса разных тюркских кочевых родов получила на Руси общее имя черных клобуков. Также невозможно представить, чтобы всем местным тюркам русские дали общее прозвище на тюркском языке. Отчего не на русском?

Где же, в каких местностях можно указать поселения наших летописных черных клобуков? Мы встречаем их в долине реки Рось и в Переяславском княжестве. Есть несколько фактов, указывающих на пребывание их в городах. В конце XII столетия были даже три черноклобуцких князя, владевших городами в Поросье: Кунтувдей, Чюрнай и Кульдеюр. Про Кунтувдея летописец говорит, что он «бе мужь дерз и надобен в Руси»; вместе с Кульдеюром он участвовал в походе Игоря Святославича на половцев в 1188 году.

Когда нужно было поразить врагов неожиданностью, застать их врасплох, тогда черные клобуки были незаменимы. Так, в 1187 году Святослав и Рюрик послали черных клобуков на половецкие вежи за Днепр под начальством Романа Нездиловича, и экспедиция удалась, так как черные клобуки заранее проведали, что половцы ушли на Дунай. Никто лучше их не мог разведывать о положении врага, никто ловчее не умел пробраться в неприятельский стан.

Такова официальная русская версия о «черных клобуках», явившихся в приднепровский край (якобы с востока) после того, как крестоносцы начали свой путь по Малой Азии, и исчезнувших с нашего исторического горизонта после 1204 года, когда вся Византия подпала под власть латинян, да и Русь, похоже, тоже.

А вот и западная версия, которую, к сожалению, никто еще не сопоставлял с восточной. Как раз в то самое время, в конце XI – начале XII века, когда только что описанные черные клобуки боролись при помощи русских православных князей с половцами (итальянскими купцами католического толка, как мы недавно показали), в Византии происходило такое же черноклобуцкое движение, но только не с востока, а изнутри. Это была, по сути, оппозиция императору, его политике совместной с латинянами борьбы против мусульман. Вот как характеризуют Черных клобуков Лависс и Рамбо в своей книге «Эпоха крестовых походов» (издана в 1904):

«Монахи (в Византии XI–XII веков) составили вооруженные шайки и бродили по Македонии, Пелопоннесу и островам Ионического моря. Они вели религиозную пропаганду на свой лад, поддерживали «священную войну» против туземцев, язычников или манихеев и проповедовали священную войну против латинян… Эти бродячие шайки сделались для областей настоящей «египетской казнью». Эти люди в черной одежде, вооруженные луками и железными палицами, сидя на арабских скакунах, с соколами в руке и лютыми псами впереди, охотились на людей и неслись по стране как «настоящие демоны». Они убивали всякого, кого подозревали в приверженности к язычеству или (католической) ереси, особенно же тех, чьи земли прилегали к их владениям. Они грабили и порабощали крестьян. Они выставляли напоказ свое презрение к (католическим) священникам и особенно епископам, называли последних «папцами», поносили их в глазах народа как бесполезных людей, грабили или присваивали себе их поместья. Они надували простаков, чтобы овладеть их имуществом, продавая им место в раю и забавляя их ложными чудесами и видениями. Вскоре они начали принимать в свои шайки бродяг, ткачей, матросов, портных, медников, нищих, воров, даже святотатцев и отлученных, и распространялись по областям, как «черные тучи». Мы не знаем, когда прекратились грабежи этих шаек, руководимых аббатами. Таким образом, в церкви, как и в империи, наряду с крайней утонченностью господствует крайнее варварство».

Не явно ли, что эти византийские монахи, носящие на своих головах и до сих пор черные клобуки, есть зеркальное отражение наших летописных черных клобуков, и нужно ли нам ходить к Каспийскому морю, чтобы «пригласить» их в Киевскую Русь XI–XII веков из Азии? А исчезли эти религиозные фанатики с изменением политической ситуации, после основания на землях Византии Латинской империи (в 1204 году), когда и русские князья припали к папе и ездили в Татры для утверждения в своих правах на княжение.