Американский след

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Американский след

Сообщения из Лондона поступали непрерывно. Некоторые из них в большей степени, чем первое, насыщены техническими подробностями, но после нашего короткого экскурса в область ядерной физики они не должны представлять особых трудностей для читателя.

«Особой важности

Обзор сообщений, поступивших из Лондона шифротелеграммами № 7073 и № 7081/1096 от 3 октября 1941 года.

Вадим информирует о передаче Листом доклада, представленного 24 сентября 1941 года военному министру, в отношении проектов Уранового комитета.

В докладе изложены следующие вопросы:

Расчет критической массы зависит от способа определения эффективного сечения при расщеплении атомного ядра урана-235. Полагают, что критическая масса находится в интервале между десятью и сорока тремя килограммами. Это количество установлено исходя из общих данных, полученных на основании свойств урана-235 и результатов воздействия быстрых нейтронов на атомы других химических элементов.

Корпорация «Импириэл кемикл индастриз» запускает производство шестифтористого урана. Уже получено три килограмма этого вещества. Производство F2351 ведется путем диффузии газообразного шестифтористого урана через ряд мембран или очень тонких проволочных сеток.

Строительство завода по разделению изотопов связано со следующими серьезными проблемами:

1. Шестифтористый уран разрушает смазочные материалы. В этой связи необходимо разрабатывать специальные смазки. Но даже при этом варианте придется устанавливать газовые затворы.

2. В присутствии водяного пара шестифтористый уран разлагается. Даже при незначительной влажности шестифтористый уран оказывает сильное коррозирующее воздействие на оборудование».

В справке перечислены и другие проблемы:

«Полагают, что этому заводу потребуется девятнадцать тысяч десятиступенчатых диффузионных установок, в связи с чем площадь завода должна составить около десяти гектаров.

Общий расход шестифтористого урана будет не более полутонны в сутки. Следовательно, химический участок завода займет только небольшую его часть.

Сообщается, что, помимо огромного ударного воздействия атомного взрыва, атмосфера над местом взрыва будет насыщена радиоактивными частицами, способными уничтожить все живое в пределах их досягаемости.

Потапова».

Очевидно, что последний доклад лорда Хэнки вышел на следующий день после вышеизложенного обзора информационных сообщений. В заключение в нем говорилось, что необходимо безотлагательно начать создание атомной бомбы с целью ее завершения за период от двух до пяти лет, причем последний названный срок более реален. «Нужно задействовать все возможности, — говорилось в докладе комитета по науке, — для всемерного ускорения работ». В докладе были определены ближайшие цели, такие, как измерение эффективного сечения урана-235 и строительство предварительного варианта завода в качестве прообраза основного завода, который будет отвечать результатам последних по времени исследований. Комитет по науке рекомендовал завязать сотрудничество с Соединенными Штатами и Канадой, подчеркнув, однако, необходимость сохранения контроля за британскими научно-исследовательскими работами в руках правительства Великобритании. Под этим подразумевалось, что бомба будет британской. Мы вправе утверждать, что НКВД получил этот доклад, даже несмотря на то, что он не фигурирует в списке документов, к которым открыла доступ Служба внешней разведки.

В ноябре из Лондона поступила шифротелеграмма с информацией о развитии обстановки в атомном проекте. Великобритания, нуждаясь в существенной финансовой помощи, обратилась к Соединенным Штатам с просьбой взять на себя расходы по своей части проекта создания атомной бомбы. Президент Рузвельт дал зеленый свет обменам научной и технической информацией с Великобританией и направил премьер-министру Черчиллю личное послание, предложив, чтобы все усилия по реализации этого важного проекта координировались и предпринимались совместно.

Президент Соединенных Штатов следил за развитием ситуации в атомной области еще с октября 1939 года, когда его друг экономист Александр Сакс нанес визит в Белый дом и рассказал о перспективах создания «бомбы с неслыханными ранее мощностью и радиусом действия». Сакс привез с собой письмо президенту от Альберта Эйнштейна. Выдающийся ученый порекомендовал американскому правительству внимательно следить за обеспечением безопасности своих запасов урана и фундаментальных научных исследований в ядерной физике, а также быть в курсе результатов исследований в этой области.

Осведомленный только в отношении экспериментов с природным ураном, Эйнштейн считал, что новая бомба будет слишком крупных размеров для доставки ее самолетом, вследствие чего ее придется везти только морем до ближайших к цели иностранных портов. Поэтому он закончил письмо почти на мрачной ноте, напомнив, что если Германия прекратила продажу урана через Чехословакию, то вполне вероятно, что она приступила к своим собственным ядерным экспериментам.

Перед лицом опасности Рузвельт отреагировал незамедлительно, предложив Американской академии наук образовать Консультативный комитет по урану. Такой комитет был сформирован, но приступил к работе с изрядной медлительностью. На следующий год ему на смену была создана Комиссия по научным исследованиям для национальной обороны под руководством Ванневара Буша. Но она также не слишком ускорила дело, так что в октябре 1941 года, ознакомившись с выводами «Мауд коммитти», который внес коррективы в предположения Эйнштейна в отношении размеров атомной бомбы и предсказал весьма небольшие ее размеры, удовлетворяющие требованиям авиадоставки, президент Рузвельт создал Высший политический совет, который сам и возглавил. Одной из основных задач Совета было выяснение у англичан дополнительных сведений, но таким образом, чтобы Америка не тащилась вслед за своей прародительницей.

До ознакомления американского руководства с докладом «Мауд коммитти» продвижение США к созданию атомной бомбы шло параллельно с Великобританией. Крупные ученые, изгнанные из Европы Гитлером и Муссолини, — Эйнштейн, Лео Сцилард, Эдвард Теллер, Ханс Бете, Энрико Ферми и ряд других — примкнули к различным университетам и находились в курсе их дел. Зная о военном применении результатов этих работ, они настаивали на поддержке правительства. Сотрудничество в этих областях между англичанами и американцами было довольно тесным, но не всегда и не в той мере, как этого хотела бы та или другая сторона.

После получения доклада «Мауд коммитти» Америка с ее огромным экономическим и технологическим потенциалом, к которому добавлялась ее удаленность от европейского театра военных действий, начала обгонять Великобританию в области «взрывных» исследований.

В лаборатории металлургии Чикагского университета Энрико Ферми создавал урано-графитовый реактор, с помощью которого он рассчитывал получить к концу 1942 года управляемую цепную реакцию. В Калифорнийском университете в Беркли Гленн Сиборг со своей группой занимался изучением искусственных химических элементов, производных от урана, так называемых трансурановых элементов: нептуний (№ 93 по Периодической системе) и плутоний (№ 94). Они выяснили, что атом плутония легко делится при его бомбардировке медленными нейтронами. Это открытие давало надежду на создание атомной бомбы второго типа — плутониевой бомбы, того самого «Толстяка», который уничтожит японский город Нагасаки.

Но вернемся к телеграмме от ноября 1941 года. Она была адресована Виктору, то есть Павлу Фитину — начальнику Управления зарубежных операций НКВД, назначенному на эту должность в 1939 году. Он имел репутацию интеллектуала и был известен своими продуманными и взвешенными решениями. В том, что касалось атомных проблем, всегда консультировался с Леонидом Квасниковым (Антон), который руководил в НКВД небольшим отделом научно-технической разведки (НТР). Фактически именно Квасников принял решение обратить внимание специальных служб на растущую актуальность ядерной физики.

В 1940 году, задолго до указаний сверху, Квасников направляет телеграммы руководителям резидентур разведки в странах, в которых проводились серьезные исследования в ядерной области. В своих указаниях, сохранившихся в делах КГБ, он рекомендует резидентам направить усилия на проникновение в научные лаборатории, чтобы выяснить, что там происходит. Он направляет четкие запросы в отношении характера требуемой информации, ссылаясь при этом на научные статьи в зарубежных изданиях. В то время как большинство физиков в мире проявляло осторожность в своих прогнозах по поводу ядерной энергии, некоторые из ученых полагали, что это дело уже ближайшего будущего. Квасников, химик по образованию, относился к категории последних. Он до такой степени безоглядно ринулся в этом направлении, что если бы та научно-техническая ориентация внутри НКВД, которую он изо всех сил поддерживал, не оправдалась, привела к пустой трате времени и денежных средств и отвлекла бы силы и энергию, которые могли быть использованы для удовлетворения других военных нужд, его карьере в разведке пришел бы конец. Те, кто его поддерживал, тоже сильно рисковали своими надеждами и планами на будущее. Но уже через год донесения из резидентур подтвердили мнение Квасникова, хотя все это еще нужно было перепроверять.

К этому времени два интересных сообщения поступили из Америки. Отправителем в обоих случаях был коренной американец, друг Советского Союза. В первом из них он информировал, что его друга предупредили о его предстоящем участии в секретной разработке оружия, основанного на атомной энергии. В другом его послании говорилось о том, что приятель автора был включен в делегацию, направляющуюся в Великобританию для координации работ по созданию атомной бомбы. Эти отрывочные слухи полностью вписывались в общую информационную картину. Фитин и Квасников пришли к убеждению, что совместная англо-американская программа создания атомной бомбы реально существует.