Из истории московских стрелецких полков и их слобод

Роспуск стрелецкого гарнизона столицы, массовые казни и преследования московских стрельцов ознаменовали начало эпохи «славных дел» Петра Великого. Бесцеремонно ломая многовековые устои русской жизни, царь-преобразователь спешил перекроить на европейский манер столь нелюбимую им московскую старину. Стереотипы официальной пропаганды петровской поры надолго утвердили господство панегирических представлений о деяниях Петра I и мрачную картину положения страны накануне его реформ. Рассуждения о «разнузданном стрелецком войске» — верном орудии царевны Софьи и консервативного боярства — стали главным лейтмотивом исторических сочинений XVIII — первой половины XIX веков. Все это время полуторавековая история московских стрельцов оставалась в тени стрелецких смут первых лет царствования Петра.

Впервые о необходимости детального изучения истории столичного гарнизона, в том числе истории стрелецких полков и их слобод, в начале 80-х годов XIX столетия заявил И.Е.Забелин, разработавший по инициативе Московской городской Думы программу подробного историко-археологического и статистического описания Москвы. К сожалению, работа над реализацией этого масштабного проекта вскоре была прервана известными событиями начала XX века, надолго отодвинувшими краеведческие исследования на задний план исторической науки. И если история стрелецкого войска в целом получила достаточно широкое освещение в исторической лите раз уре, то интересующая нас тема по сей день остается белым пятном в летописи города.

Попытки известных краеведов Москвы (С.К.Богоявленского,

С.В.Бахрушина, П.В.Сытина) обратиться к истории стрелецкого населения столицы неизбежно наталкивались на главное препятствие — отсутствие документов архива Стрелецкого приказа, погибшего в огне кремлевского пожара 1737 г. И все же накопленный архивный материал, научные труды нескольких поколений дореволюционных и советских историков позволяют сделать первые шаги в изучении данного вопроса,

Как уже упоминалось выше, все московские стрелецкие полки были поселены отдельными слободами, располагавшимися вблизи городских укреплений, О местонахождении стрелецких поселений XVI века сведений почти не сохранилось. Достоверно известно лишь о существовании в конце столетия стрелецкой слободы на Арбате, в приходе церкви Николы «Явленного», у Арбатских ворот Белого города. По данным «Нового летописца», в начале XVII века не менее двух стрелецких слобод располагалось за Тверскими воротами Белого города. До десяти стрелецких приказов размещалось в это время в Замоскворечье, на протяжении всего столетия первым принимавшим удар крымских полчищ. Археологические исследования, проведенные в конце XX столетия на Манежной площади, подтвердили существование на рубеже XVI–XVII веков стрелецкой слободы у стен Кремля,

«Московская Разруха» 1611 —13 гг. внесла значительные коррективы в традиционное расположение городских сотен и слобод. 11о-сле освобождения Москвы от поляков большая часть поселений посадских людей была восстановлена на прежних местах. Напротив, новые стрелецкие слободы сосредоточились на западных окраинах города, откуда теперь исходила главная угроза безопасности столицы. В середине XVII века здесь располагалось девять стрелецких приказов. В Замоскворечье их численность сократилась до шести. Всего к началу 80-х годов было образовано 26 стрелецких приказов, плотным кольцом окруживших все подступы к границам города.

Стрелецкие земли в Москве находились в ведении Стрелецкого приказа и не подпадали под юрисдикцию городских властей. По этой причине дворы рядовых московских стрельцов не упоминаются в городских переписях, проводившихся в столице в разные годы. В то же время стрелецкие торговые места и «заводы» были во множестве зафиксированы в различных документах Земского приказа и иных ведомств, контролировавших городскую торговлю.

Несмотря на свою обособленность, стрельцы являлись неотъемлемой частью населения Москвы. С жителями посада их объединяла не только совместная экономическая деятельность, но и родственные связи, общие бытовые интересы. По мере роста численности московских стрельцов их слободы постепенно расширяли свои границы, вклиниваясь во владения соседних слобод. Порой для помещения новых стрелецких приказов власти были вынуждены переселять прежних жителей на другие места. К концу XVII столетия многие стрелецкие дворы уже числились в приходах различных московских церквей, являвшихся слободскими храмами горожан «неслужилого чину», в том числе и за пределами Земляного города.

Свои приходские храмы имели и все стрелецкие слободы, представлявшие собой плотные массивы стрелецких дворов, пересеченные безымянными переулками. Вблизи слободских церквей обычно располагались съезжие избы, казенные амбары, площадки для проведения смотров стрельцов. Благодаря сохранившимся документам патриарших приказов, детально исследованных И.Е.Забелиным и его последователями, мы можем точно определить центры расположения московских стрелецких приказов и узнать отдельные имена их командиров. Обычно название каждого стрелецкого храма соседствовало с упоминанием того приказа, в слободе которого он находился.

Дополняют сведения церковных документов материалы из архива приказа Тайных дел, не раз проводившего выдачи икон, церковной утвари, денег в приходские храмы московских стрельцов. Среди опубликованных архивных документов встречаются и прямые указания на прежде бывших стрелецких голов и полковников, которых позднее сменили другие командиры, Эти сведения в сопоставлении с данными различных источников о службах московских стрельцов позволяют воссоздать довольно большие периоды в истории большинства московских стрелецких полков.

О возможности подобной реконструкции свидетельствуют материалы из истории одного из замоскворецких стрелецких полков. В документах 1689 г. мы встречаем упоминание о том, что капитан московских стрельцов Андрей Аносов «был прежде в полку Богдана Пыжова, что ныне у того полку стольник и полковник Родион Оста-фьев». Другое известие, датируемое 1683 г., говорит о том, что велено было «ис Киева наперед отпустить Матвеев полк Философова, что ныне Родионов полк Остафьева». Имена стрелецких полковников Б.К.Пыжова и М.Ф.Философова в разное время были связаны с историей церкви Благовещения Пресвятой Богородицы (позднее Николая Чудотворца), что на Ордынке, в приходе которой в 50 -60-е годы размещался Васильев приказ Философова. Таким образом, мы узнаем имена четырех командиров, руководивших местным полком на протяжении сорока лет.

Конечно, подобные сведения сохранились далеко не обо всех стрелецких полках. Порой за короткий период сменялось несколько командиров и тогда проследить их преемственность становится делом весьма затруднительным. В таких случаях неизбежно возникают временные пробелы, а датировка сроков командования известных голов и полковников становится приближенной. Дополнительную сложность вносят практиковавшиеся переводы стрелецких командиров из одного полка в другой, что не исключает возможности ошибок в описании тех или иных памятных событий из истории отдельных полков. Несомненно, документы, хранящиеся в недрах российских архивов, еще могут дать ответы на многие вопросы, относящиеся к истории московского стрелецкого войска, но и накопленные материалы позволяют отдать дань памяти многим поколениям московских стрельцов, верой и правдой стоявших на защите священных рубежей нашего Отечества.

Стремянной приказ

В росписях московских стрелецких полков второй половины XVII века под № 1 всегда стоял Стремянной приказ, занимавший особое место в составе столичного гарнизона. Начало его истории положил царский указ 1565 г., по которому вся страна была разделена на две части — опричнину и земщину. На территории Москвы в опричнину были взяты земли, лежавшие за Неглинкой между Никитской улицей и Пречистенкой. Прежние жители сгонялись со своих дворов и выселялись в другие части города. Их места заняли опричные бояре, дворяне, прочие чины, составившие новую царскую администрацию и личное «кромешное» войско Ивана Грозного.

Центром особого государева удела в столице стал Опричный двор, рядом с которым государь поселил своих дворовых стрельцов. Их численность достигала 2000 человек, и поэтому под новую стрелецкую слободу была отведена обширная территория, протянувшаяся по правому берегу реки Неглинной от Моисеевского монастыря в сторону Знаменки. После упразднения опричнины дворовые стрельцы сохранили свой особый статус и под именем «болшего» приказа состояли при царских особах в качестве дворцовой стражи. В годы царствования Федора Ивановича постепенно входит в обиход новое понятие — «стремянные». Впоследствии это название прочно закрепилось за бывшими дворовыми стрельцами, всегда находившимися у государева стремени.

Грандиозный пожар 1611 г. уничтожил большую часть Москвы, в том числе и слободу Стремянного приказа. Ее возрождение началось вскоре после освобождения столицы от польских интервентов. К сожалению, документы времен царствования Михаила Федоровича Романова не оставили об этом периоде никаких известий, и все же есть все основания утверждать, что слобода стремянных стрельцов была восстановлена одной из первых. К началу правления царя Алексея

Михайловича ее обитатели не только заново обустроили старинные стрелецкие земли, но и нажили достаточно средств для того, чтобы общими усилиями возвести в своей слободе первый каменный храм. Освящение новой двухшатровой церкви Николая Чудотворца, что у Каменного моста, состоялось 5 августа 1648 г.

Численность Стремянною приказа при царе Михаиле Федоровиче неизвестна, но, несомненно, она была достаточно велика, так как уже в это время под поселение стремянных была отведены земли, лежавшие по другую сторону Неглинки. Новые стрелецкие земли вплотную прилегали к укреплениям Китай-города между Никольскими и Ильинскими воротами. О том, что стрелецкая слобода появилась здесь лишь после окончания Смуты, мы можем судить по документам конца XVI столетия. Согласно росписи Посольского приказа от 16 января 1599 г. для въезда в Москву сибирских царевичей определялся следующий маршрут движения: «Ехати в Деревиной городи Каменой в Стретенские ворота, Стретенскою улицею, да полым местом мимо Пречистые Гребневские и мимо Литовского двора…. а с полого места ехати в Ильинские ворота, да Ильинским Крестцом во Фроловские ворота к Посольской полате» Из этого документа видно, что земля, лежавшая к югу от современной Лубянской площади, в то время представляла собою «полое место»,

К концу 20-х годов XVII века порожние земли уже были плотно застроены стрелецкими дворами от самой Лубянки, где находились съезжая изба и конюшня Стремянного приказа, и вплоть до кузниц, стоявших на горке вблизи Варварских ворот. В июне 1652 г. но челобитью местных стрельцов, пятидесятников, десятников и рядовых церковные власти выдали благословенную грамоту на строительство каменной церкви Преподобного Феодосия, являвшейся главным приходским храмом стрелецкой слободы. Возводить новую церковь начали «за Никольскими воротами на Лубянке» по соседству со старой, деревянной. Строительство затянулось на длительное время, и в 1657 г. она стояла еще недостроенной.

Причиной тому стало начало очередной войны с Польшей, в которой приняли участие и стремянные стрельцы. Командовал ими в это время Михаил Иванович Зыбин², известный в должности стрелецкою головы с мая 1650 г. «Дворцовые разряды» впервые упоминают его имя по случаю рассмотрения одного из многочисленных местнических дел, разбиравшихся в Разрядном приказе. Возникло оно в связи с посылкой на службу под Псков полка боярина и воеводы князя АЛ ГТрубецкого да князя М.П.Пронского, в товарищах у которых состояли окольничие Т.ф. Бутурлин и Б.М.Хитрово. В состав полка были включены несколько московских стрелецких приказов, в том числе и приказ головы Астафия Ивановича Зыбина. Накануне похода братья Михаил и Аста-фий Зыбины били челом государю в том, что с окольничим Богданом Хитрово Астафию «быть не вместно, потому что в городах родители его Богдановы при них Зыбиных люди молодые». Однако отстоять свою родовую честь братьям так и не удалось, и за бесчестье окольничего велено было посадить их в тюрьму на три дня³.

С именем М.И.Зыбина связано и первое известие об участии Стремянного приказа в боевых действиях. Летом 1654 г., когда русское войско развивало наступление на территории Речи Посполи-той, под Кричев был направлен ертаул стольника и воеводы П.В.Ше-реметева, в котором числились жильцы Государева полка, несколько тысяч рейтар и служилых татар, а также стремянные стрельцы с головою Михайлой Зыбиным⁴.

Со второй половины 50-х годов Стремянной приказ возглавлял стрелецкий голова Яков Павлович Соловцов⁵. К этому времени служебные функции приказа претерпели некоторые изменения. Если ранее только дворовым стрельцам поручалось нести круглосуточную охрану царского дворца, то теперь эта обязанность легла на плечи «стенного караула», в который заступали поочередно все московские стрелецкие приказы. В различных царских походах стремянные продолжали оставаться неизменным эскортом государей, но постепенно их место все чаще стали занимать стрельцы иных головных приказов, приблизившихся по своему положению к стремянным, Эти послабления стали ответом властей стрельцам «первого» приказа, не раз бивших челом о прибавках к жалованью за их нелегкую службу.

К середине XVII столетия окончательно оформилась организационная структура Стремянного приказа, который комплектовался лучшими «выборными» стрельцами московского гарнизона. Сам приказ состоял из двух половин — приказов, находившихся в ведении полуголов, над которыми стоял стрелецкий голова. Каждая половина занимала одну из слобод, расположенных по обе стороны Неглинки, у крепостных укреплений центральных частей города⁶, Позднее такое же деление получили некоторые другие стрелецкие полки.

При Я.П.Соловцове в начале 60-х годов полуголовами стремянных значились Герасим Аристович Соловцов и Василий Григорьевич Баранчеев, прозывавшийся также Давыдом. 29 сентября 1661 г.

ГАСоловцов с «ево приказом» численностью в 400 человек принял участие в Троицком походе царя Алексея Михайловича. В тот же день полуголова В.Г.Баранчеев со своими стрельцами стоял на карауле на государевом дворе. 25 июля 1662 г. приказ В.Г.Баранчеева был свободен от службы и находился в своей слободе на Лубянке. Их однополчане — стрельцы Г.А. Соловцова и сам стрелецкий голова Я.П.Соловцов в этот день несли охрану царского двора в Коломенском⁷, куда в первой половине дня явилась громадная толпа москвичей, предъявивших Алексею Михайловичу свои требования.

Остававшиеся на Москве стремянные стрельцы стали безучастными свидетелями волнений, постепенно набиравших все большую силу, хотя эпицентр событий находился в непосредственной близости от их слободы. Только несколько часов спустя, когда беспорядки охватили значительную часть города, стрельцы, следуя запоздалой команде, приступили к наведению порядка в столице. Тем временем их однополчане, получив подкрепление в лице приказов С.Ф.Полте-ва и А.С.Матвеева, безжалостно расправлялись с безоружной толпой просителей государевой милости.

Участие в подавлении «медного бунта» заметно отразилось на карьере стрелецких начальных людей. В январе 1663 г. голова «стрелецкаго стремянного приказу» Я.П.Соловцов был пожалован в полковники⁸. Жаловал государь и полуголову Г.А.Соловцова, назначенного командиром одного из московских стрелецких приказов. Сменил его Александр Федорович Карандеев. Гораздо позже получил повышение

В.Г.Баранчеев, ставший стрелецким головою лишь летом 1670 г. На его место в полуголовы к стремянным был назначен Иван (Семен) Федорович Грибоедов, снискавший впоследствии незавидную известность.

Несмотря на высокое положение в иерархии стрелецких чинов, полковник Я.П.Соловцов оставался в тени своих более удачливых сослуживцев — С.Ф.Полтева и А.С.Матвеева. Документы второй половины 60-х годов ни разу не упоминают имя командира Стремянного приказа в связи с какими-либо важными поручениями либо особыми милостями государя. Находясь большее время в Москве, Я.П.Соловцов оброс столичным бытом и даже завел собственную торговлю, что было вовсе не присуще стрелецким начальным людям. В 1669 г. принадлежащая полковнику лавка стояла в мясном ряду близ Покровки. По соседству располагалась лавка пятисотенного Яковлева приказу Соловцова Михаилы Блохина, торговые места и кузни рядовых стрельцов разных приказов.

В мае 1670 г. царь Алексей Михайлович за долгую и верную службу жаловал стрелецкого полковника Я.П.Соловцова думным дворянством с назначением в начальники Хлебного приказа⁹. Новым командиром стремянных стал Юрий Петрович Лутохин ^ш, ранее возглавлявший стрелецкий приказ, расквартированный у Никитских ворот Земляного города. Головою Стремянного приказа Ю.П.Лутохин оставался более восьми лет, и в течение всего этого срока он, наряду с обычной стрелецкой службой, выполнял различные ответственные поручения, связанные с финансовыми операциями личной канцелярии государя — приказа Тайных дел. Не раз поручалось ему решать текущие вопросы материального обеспечения московского стрелецкого гарнизона. В 1672 г., более полугода, Ю.П.Лутохин параллельно руководил деятельностью Хлебного приказа. К этому времени стрелецкий голова уже имел придворный чин стольника и почетное звание полковника.

Сохранилось несколько любопытных известий из частной жизни Ю.П.Лутохина, проживавшего на своем старом дворе, за Никитскими воротами Белого города, 16 сентября 1672 г. в Разрядном приказе рассматривалось «сыскное дело» о нанесении бесчестия полковнику, которого накануне дьяк Никита Арцыбашев назвал «вором пуще Стеньки Разина», Произошел этот инцидент в помещении Судного Владимирского приказа во время разбирательства по иску стрелецкого командира к своей невестке — жене Кузьмы Лутохина, взявшей у свекра в долг по заемной кабале 50 рублей. При заключении сделки поручителем женщины выступал Арцыбашев. Дьяк был признан виновным и за его оскорбительные слова посажен в тюрьму. Кроме того, с него же за бесчестие Лугохина был доправлен оклад полковника в размере 131 рубля, которые получил податель иска».

О другом случае, также характеризующем личность командира стремянных, поведал в 1676 г. член голландского посольства Балтазар Койэтт. «Во вторник 12 мая снова возник сильный пожар, унесший до 300 домов, в том числе и двор нашего пристава Юрия Петровича Лутохина, который раньше хвастался, что дом его не может сгореть, так как у него достаточно стрельцов или солдат, чтобы защитить его…», — писал не без доли иронии иностранный дипломат¹².

В 1674 г. в подчинении Лутохина находилось до полутора тысяч стремянных стрельцов, разделенных на два приказа, во главе которых стояли прежние полуголовы. В мае 1675 г. на место А.Ф.Карандеева и И.Ф.Грибоедова были назначены, соответственно, Лаврентий Пон-кратьевич Сухарев и Александр Тихонович Танеев¹³, остававшиеся некоторое время в полуголовах стремянных и при новом командире — стольнике и полковнике Иване Федоровиче Полтаве «Беляе». Точная дата его назначения неизвестна, но состоялось оно не ранее 1679 г. При нем стремянные стрельцы несли в столице свою обычную службу, сопровождая царя Федора Алексеевича в его многочисленных походах. Так 21 сентября 1680 г. в царском эскорте за сотней жильцов «ехал стольник и Стремянного приказу полковник Иван Полтев, передним служба его, а за ним его приказу конных стрельцов, с капитаны 400 человек, по четыре в ряд, в алых кафтанах, с золотыми и серебряными нашивками, с золочеными карабинами» В начале 80-х годов при И.Ф.Полтеве в полуполковниках Стремянного полка состояли Иван Елисеевич Цыклер и Иван Григорьевич Озеров.

29 апреля 1682 г., когда стрельцы всех полков, находившихся в Москве, били челом государю на своих полковников, первым в этом списке значилось имя командира стремянных. 1 мая последовала «перемена» стрелецких начальников, и на Иваново место Полтева назначение получил стольник Никита Данилович Глебов, ранее служивший в Судном приказе при боярине князе А.А.Голицыне¹⁵. В отличие от других виновных в злоупотреблениях полковников И.Ф.Полтев не был приговорен к битью батогами, но с него в пользу стрельцов Стремянного полка была доправлена громадная сумма в 2319 рублей. Чтобы рассчитаться за объявленные вины, бывшему стрелецкому командиру пришлось срочно распродавать и закладывать на ближние сроки свои поместья и вотчины. Позднее, когда возмущение стрельцов утихло, Полтев, ссылаясь на происки опального князя И.А.Хованского, попытался добиться от властей компенсации потерь. Однако получить удалось всего 10 рублей, выданных за отца его сыну Роману.

Добиваясь стрелецкого успокоения, власти выплатили служилым людям десятки тысяч рублей. Особенно часто денежные выдачи производились стрельцам Стремянного полка, в верности которых царевна Софья Алексеевна была заинтересована больше всего. Часть этих денег стремянные, жившие близ Знаменской улицы, пустили на строительство своего приходского храма Николая Чудотворца. В связи с проводившимся расширением проезжей части Знаменки каменная церковь была воздвигнута на новом месте по левой стороне улицы, напротив старой деревянной. 19 октября 1682 г. состоялось освящение храма, который с этого времени стал зваться Николой «Стрелецким».

В течение нескольких месяцев стрелецкой «шатости» новому командиру стремянных Н.Д.Глебову, не имевшему опыта командования стрельцами, было непросто удерживать в повиновении своих многочисленных подчиненных (в тот момент в полку насчитывалось 1400 человек). Гораздо более ощутимым было влияние «мятежного совета» выборных стрельцов. Стремянные стали активными участниками кровавых событий 15 мая. Дважды стрельцы полка Глебова принимали участие в самовольных захватах оружия и боеприпасов из казенных арсеналов. К осени ими без государева указа было взято из Зелейной палаты и с Пушечного двора б бочек пороха, 104 мушкета и 20 карабинов.

Вскоре после казни князей Хованских правительство предприняло меры по чистке стрелецких рядов. Пять человек из числа стремянных «за воровские свои и смутные слова» были сосланы в Сибирь и разные города. Были заменены и многие командиры стрелецких полков, в том числе и Н.Д.Глебов, отправленный позднее воеводой в Олонец. В 1683 г. его сменил Иван Елисеевич Цыклер — обрусевший немец, отец которого в царствование Алексея Михайловича командовал одним из городовых солдатских полков.

Несмотря на свое родство с боярином И.М.Милославским, бывшему полуполковнику «первого приказа» удалось стать командиром стремянных лишь со второй попытки. Еще в начале мая 1682 г. государь пожаловал И.Е.Цыклера в полковники Стремянного приказа, но по требованию рядовых стрельцов это назначение было отменено, и вместо Цыклера командиром полка стал Н.ДГлебов. Сложилась несколько необычная ситуация, когда у одного приказа значилось сразу два полковника¹⁶. Именно под руководством стольника и полковника И.Е.Цыклера еще в декабре 1682 г. стрельцы Стремянного Никитина полка Глебова совместно с полком А.И.Данилова беспрекословно выполнили приказ по усмирению взбунтовавшихся стрельцов полка П.Ф.Бохина.

В годы правления царевны Софьи Алексеевны И,Е,Цыклер входил в число лиц, составлявших ближайшее окружение начальника Стрелецкого приказа Ф.Л.Шакловитого. Не раз он имел доверительные беседы и с государыней-царевной. По свидетельству самого полковника, накануне первого Крымского похода Софья лично подговаривала его «учинить убийство над государем» и «сулила Дмитровскую Иванову деревню Милославского Кузнецово». Наказанием за отказ стала посылка командира стремянных в дальний поход с князем В.В.Голицыным. Приняли в нем участие и многие стремянные стрельцы, вошедшие в состав «выборного» полка.

Крамольные беседы продолжились и после возвращения из похода. Однако Цыклер твердо стоял на своем и отвергал любые предложения недоброжелателей царя Петра, которые ставили под угрозу жизнь полковника, За свою несговорчивость он вновь оказался в рядах царского войска, посланного в Крым в 1689 г. Решающий момент для командира стремянных настал в ночь с 7 на 8 августа 1689 г., когда сторонники царевны Софьи предприняли попытку организовать выступление стрельцов против царя Петра Алексеевича. Проводниками планов заговорщиков в Стремянном полку стали пятидесятник Никита Гладкой и стрелец-протазанщик Андрюшка Сергеев. Следуя приказам Ф.Л.Шакловитого, им удалось в оговоренное время без ведома старших начальных людей привести в Кремль 60 своих однополчан. Стремянные пополнили дополнительный караул, тайно собранный на Лыковом дворе. Предполагалось также поднять по тревоге еще три сотни стрельцов, которые должны были стоять на Лубянке в ожидании дальнейших распоряжений.

В слободе уже знали о происходившем в Кремле. Своих товарищей оповестил пятидесятник Дмитрий Мельнов, ставший свидетелем избиения Гладким царского спальника Ф.Ф.Плещеева. На общем совете, состоявшемся в доме пятисотенного Лариона Елизарьева, было принято решение известить государя о событиях в Москве. В Преоб-раженское отправились Мельнов и десятник Яков Ладогин. Ждать дальнейшего развития событий остались пятисотенный Елизарьев, пятидесятник Ипат Ульфов и десятник Михаил Феоктистов, а также денщики Ф.Л.Шакловитого из числа стремянных — Федор Турка, Иван Троицкий и Михаил Капранов. Последние гак и не выполнили данный им ранее приказ: наблюдать в Преображенском за действиями царя. Вскоре к ним прибыл стрелец А.Сергеев с распоряжением собраться у съезжей избы. Узнав от Н.Гладкого о начале выступления, стремянные, после его отъезда, поспешили скрыться из слободы.

К утру в столице узнали, что Петр Алексеевич спешно покинул Преображенское и укрылся в Троице-Сергиевом монастыре. Позже из Троицы был прислан указ с требованием отпустить к государю полковника Цыклера и 50 стремянных стрельцов. Для стрелецкого начальника, весьма опытного в придворных делах, это был единственный шанс под благовидным предлогом порвать с заговорщиками и перейти на сторону тех, кто вероятней всего должен был одержать верх в давнем противостоянии. Вслед за своим полковником в Троицу отправилась целая группа стремянных, в том числе и участники ночного совета на Лубянке. 10 августа они оповестили царя Петра об известных им обстоятельствах дела.

Наибольший интерес для молодого государя представляли сведения пятисотенного И.Елизарьева. Перед начальником Стрелецкого приказа он отличился в великий пост 1687 г., когда Елизарьев лично доставил Ф.Л.Шакловитому найденное им на Лубянке подметное письмо, призывавшее народ идти к Казанской Богородице. В церкви, за иконой, пятисотенный нашел другое письмо, оскорбительное для царевны Софьи и ее окружения. Этот случай стал для правительницы еще одним сигналом для начала активных действий по предотвращению угрозы своей власти, исходившей из лагеря взрослевшего сводного брата,

В августе того же года Шакловитый собрал в своем загородном доме близ Новодевичьего монастыря несколько десятков стрельцов разных полков, среди которых присутствовал и И.Елизарьев. Тогда начальник Стрелецкого приказа предложил собравшимся написать челобитную на имя государыни с прошением к ней «венчаться царским венцом». Однако стрельцы, сославшись на свое неумение составлять челобитные, уклонились от опасной затеи, но согласились подобрать в своих слободах группы надежных сослуживцев. За это каждому было дано по пять рублей. В группу, сколоченную И.Елизарьевым, вошли многие из тех, кто бодрствовал на Лубянке в ночь с 7 на 8 августа 1689 г. За свою «преданность» государыне они не раз получали деньги от ее ближайших клевретов. Особенно старался пятидесятник Н.Глад-кой, усердно чернивший перед стрельцами царя Петра и прельщавший их возможностью пограбить богатые дворы в случае бунта.

Гладкой оставался до конца верен своим покровителям, но многие из тех, кто был втянут в паутину заговора, осознав для себя всю опасность происходившего, поспешили покаяться государю, и тем самым спасти свои жизни. Изветы прибывавших в Троицу стрельцов и их командиров предопределили смертный приговор наиболее верным сторонникам Софьи. К 1 сентября в монастырь от Стремянного полка добровольно и по государевым указам явились 5 пятидесятников, 10 десятников и работник Влас Иванов стрельца Ивана Савельева. Мстя отступникам, Шакловитый распорядился отписать в казну «их дворы и животы, платья и всякую рухлядь», а жен и детей отдать за слободчиков или за караулы. Некоторые стрельцы Стремянного полка были взяты под стражу. Однако эти меры уже не могли повлиять на настроения столичного служилого люда. Участь заговорщиков была предрешена.

В первые дни сентября начались аресты участников заговора. За умысел убить великую государыню Наталью Кирилловну, бояр и ближних людей был приговорен к битью кнутом и ссылке в Сибирь стрелец Стремянного полка А.Сергеев. В феврале 1691 г., после долгих поисков «вора», состоялась казнь Н.Гладкого. Большинство же их однополчан, в той или иной степени причастных к заговору, но раскаявшихся позднее, было прощено и оставлено на службе. Более того, целую группу стремянных, явившихся в Троице-Сергиев монастырь с «изветами» на заговорщиков, государь щедро пожаловал торговыми местами и деньгами. Пятидесятников И.Ульфова и Д.Мельнова, десятников Ф.Турку и Я.Ладогина было велено «от стрелецкие службы отставить и быть [им] в иных чинех, в каких похотят». Видимо, стрельцы не упустили своего шанса и воспользовались столь необычной наградой, позднее получив более высокие должности, имевшие отношение к стрелецкой службе. Неслучайно некоторые стрельцы, бунтовавшие в 1698 г., «призывали идти к Москве, взять Дмитрия Мельнова, да Ипа-та Ульфова с товарищы: они все полки разорили, и убить их».

Жаловал царь Петр Алексеевич и командира стремянных И.Е.Цыклера, которому 1 октября 1689 г. «за похвальную ревность в охранении государей в Троицком походе» было дано придачи к поместному окладу 250 четей земли, к окладу денежному 30 рублей. Перед полковником открывалась новая блестящая перспектива при царском дворе. 17 марта 1692 г. последовал указ о пожаловании Цыклера думным дворянством, но через год он получает совершенно неожиданное для себя назначение на воеводство в далекое Верхотурье. Эта служебная посылка предопределила будущую неприязнь честолюбивого царедворца к молодому государю.

Преемником Цыклера стал один из опытнейших стрелецких командиров — стольник и полковник Сергей Григорьевич Сергеев, получивший за годы своей стрелецкой службы уже третье назначение. Под его командованием стремянные приняли участие в знаменитом Кожуховском походе, состоявшемся осенью 1694 г. Вместе со своим командиром в поход выступили и оба полуполковника стремянных — Иван Иванович Титов и Иван Воронцов. Полк Сергеева возглавил походную колонну войска «польского короля» И.И.Бутурлина, которое должно было противостоять «потешной» армии царя Петра. Современник и очевидец тех событий И.А.Желябужский, описывая выступление в поход стрелецких полков, в частности, отмечал: «Они одеты по старинному: в длинных полукафтаньях, широких шароварах, с небольшими касками на головах, на плечах несли ружья, а в руках тупые копья. Все уже бывали в боях, в походах с князем В.В.Голицыным против турок и татар»¹⁷.

На следующий год Петр двинул под Азов уже все русское войско. Выступили в поход и стремянные стрельцы, включенные в состав полка генерала П,И,Гордона. Неудача, постигшая молодого царя у стен турецкой крепости, обернулась для С.Г.Сергеева и целого ряда других стрелецких командиров отставкой. В 1695 г. Стремянной полк возглавил не менее опытный стрелецкий полковник —

Иван Меркульевич Конищев. Свою службу он начинал на рубеже 60-70-х годов полуголовою в приказе ПАЛопухина Меньшого, а затем возглавлял один их московских стрелецких полков. В начале мая 1682 г. по челобитью восставших стрельцов Конищев был отставлен от командования своим приказом, и, только четырнадцать лет спустя, он вновь был возвращен в стрелецкую службу'».

Летом 1696 г. стремянные в числе прочих государевых ратных людей вновь «приступили» к Азову. На этот раз русскому оружию сопутствовал успех. 30 сентября в Москве состоялось триумфальное шествие участников похода. Войска двигались по Каменному Всех-святскому мосту в парадном строю. Возглавлял колонну думный дьяк Н.М.Зотов, ехавший в карете с щитом и с саблей в руках. Далее в конном строю следовали государевы певчие дворовые люди, за ними в карете боярин К.А.Нарышкин и адмирал Ф.Я.Лефорт, шедший пешим перед немецкими офицерами и «бояричами». Сам государь также изволил идти в пешем строю «в немецком платье, в шляпе» во главе Преображенского и Семеновского полков. За солдатскими полками везли «раскованным» на телеге изменника Якушку, рядом с которым стояли два палача. За телегой солдаты вели кубанского «полоненника» Осалыка и волокли 17 азовских знамен. Далее следовали дворы боярина и воеводы А.С.Шеина и генерала АМ.Головина. За каретой Шеина везли государево знамя Большого полка. Замыкали шествие Бутырский солдатский полк и стрелецкие полки. В общей колонне московских стрельцов маршировал и полк И.М.Коншцева.

Для встречи победителей на Каменном мосту были сооружены триумфальные ворота. Когда кто-либо из бояр приближался к ним, глашатай с башни поздравлял его, «говорил в трубу громогласно, по облык-лости, как водится». В то же время с мостовых башен начиналась пушечная стрельба «и трубачи государевы трубили». По воспоминаниям И.АЖелябужского, «на Царицыном лугу стояли полковники с полками [стрелецкими] и анбары были розметаны… И как шли полки мимо их, и в то время стрельба была великая, пушечная и мушкетная: который полк выпалит — тот полковники поклонится». Позднее всех рядовых служилых людей государь жаловал золочеными копейками. Полковники получили по 30 червонцев да сукна — по «косяку камки».

Незадолго до возвращения стремянных из второго Азовского похода в Москву с Урала вернулся И.Е.Цыклер, рассчитывавший на этот раз получить при царском дворе должность, достойную его заслугам перед государем Петром Алексеевичем. Однако в ноябре 1696 г. последовал указ о назначении думного дворянина начальником строительства Таганрогской крепости. Посылку на службу в столь отдаленное и неспокойное место бывший командир Стремянного полка воспринял как личное оскорбление и окончательно возненавидел Петра. Замыслив убийство царя, Цыклер попытался привлечь к осуществлению своих планов нескольких стремянных стрельцов, среди которых он рассчитывал найти единомышленников.

Пятидесятнику Григорию Силину заговорщик напрямую предложил подстеречь государя, а затем «его изрезать ножей в пять». От Силина о замыслах Цыклера стало известно пятисотенному И.Елизарьеву, с которым бывший полковник ранее также вел подозрительные беседы. 23 февраля 1697 г. пятисотенный отправился с изветом в Преображенский приказ. На основании сведений, представленных Елизарьевым, и в ходе начавшегося следствия были произведены аресты целой группы лиц, имевших какое-либо отношение к заговору. Приговор по делу Цыклера огласили уже 4 марта. Согласно царскому указу подлежали смертной казни главные заговорщики — И.Е.Цыклер, А.П.Соковнин, Ф.М.Пушкин, казак П.Лукьянов, а также стрельцы Стремянного полка пятидесятники Василий Филиппов и Федор Рожин. Еще двоих стремянных — десятника Тимофея Скорняка и стрельца Никиту Корсакова велено было за недонесение подвергнуть жестокому наказанию и вместе с их семьями сослать в Баргузинский острог «на вечное житье на пашню».

Преданность пятисотенного И.Елизарьева государь отметил пожалованием в дьяки Житного двора, что у Мясницких ворот, и 50 крестьянскими дворами «из Ивашковых поместий и вотчин Цыклера». Через год Елизарьев был переведен в дьяки Стрелецкого приказа. Получил награду и пятидесятник Г.Силин, известивший своего начальника о преступных замыслах заговорщиков. В 1697 г. он получил назначение в старшие под ьячие на тот же Житный двор и на 1000 рублей пожитков из имущества своего бывшего полковника.

Раскрытый заговор показал: несмотря на то, что некогда привилегированное положение Стремянного полка уходило в прошлое, подавляющее большинство его стрельцов оставались верными государю. Через год после окончания второго Азовского похода половина полка И.М.Конищева под командованием полуполковника Ивана Пименовича Башмакова получила приказ вместе с другими стрелецкими полками отправиться на гарнизонную службу в Азов. Оставшиеся в столице стремянные стрельцы одни из первых узнали о грядущих переменах в их жизни. Беглецы из посланных на службу стрелецких полков, появившиеся в городе в марте 1698 г., слышали на Ивановской площади в Кремле разговор между стремянными и площадными подьячими о том, что «на Москве, мол, стрельцам не бывать». И действительно: в 1699 г. последовал царский указ о роспуске в разные города московских стрельцов. Мастеровых людей из числа стремянных, находившихся на службе в Азове, оставили на вечное житье в крепости. Остальные были выведены в Севск, где в 1700 г. их переформировали в одноименный солдатский полк, принявший участие в Северной войне.

Неудачи русской армии на ее начальном этапе создали непосредственную угрозу самой Москве. Для усиления оборонительных укреплений столицы Петр I повелел выкопать ров и возвести бастионы вдоль северо-восточных стен Китай-города. В связи с развернувшимся на Лубянке строительством, были ликвидированы все постройки бывшей стрелецкой слободы. В 1707 г. разобрали и воздвигнутую стрельцами церковь Преподобного Феодосия. Значительно дольше просуществовали приходские храмы другой слободы Стремянного полка. Старинная церковь Николая Чудотворца, что у Каменного моста, была разобрана в 1838 г., во время благоустройства территории, прилегавшей к новому зданию экзерциргауза. В 1932 г. не стало и Николы «Стрелецкого» у Боровицких ворот, принесенного в жертву строящейся первой линии московского метрополитена. Сегодня, подобно мемориалам, на бывших стрелецких землях возвышаются монументальные здания Манежа и Политехнического музея.

Зубово

К юго-западу от Чертольских (Пречистенских) ворот Белого города, на Остожье, находилось старинное село Семчинское, вошедшее в черту города еще в XVI веке. По соседству с ним, у дороги, шедшей к Новодевичьему монастырю, в период Смоленской войны, была основана одна из слобод московских стрельцов. Возглавил их выходец из вологодских помещиков — дворянин московский Иван Алферьевич Бегичев, назначенный в стрелецкие головы по царскому указу от 12 декабря 1633 г'⁹.

Эту дату можно считать днем основания местного стрелецкого приказа, так как никаких сведений о существовании здесь более раннего поселения стрельцов нет. Более того, приходской стрелецкий храм Живоначальной Троицы в Иванове приказе Бегичева упоминается впервые лишь в 1643 г., хотя «пусть загородная» головы стрелецкого Ивана Бегичева «в сельце Семьчужском, у церкви Успения Пре-чистыя Богородицы» значилась уже в переписных книгах 1638 г.

В 1645 г. И.А. Бегичева, посланного воеводой в Еренский городок на Выми, сменил новый стрелецкий голова — дворянин московский

Дмитрий Иванович Зубов. Его стрельцы 3 июня 1652 г. начали возведение каменного здания своей приходской Троицкой церкви, завершившееся к началу русско-польской войны. Летом 1654 г. приказ Д.И.Зубо-ва принял участие в осаде Смоленска. Во время общего штурма города, произведенного 16 августа, приказ «приступал Королевский пролом» и понес большие потери. Пал в бою и стрелецкий голова Д. И.Зубов®.

Погибшего голову местных стрельцов заменил его сын — Иван Дмитриевич Зубов, командовавший приказом более двадцати лет²¹. Летом 1656 г. Иванов приказ Зубова в составе полка воеводы Ф.Б.Долматова-Карпова был направлен к Риге. Затянувшиеся военные действия, завершившиеся «невзятием» крепости, значительно подорвали боевой дух царской рати. Смотр, проведенный воеводой на пороге Кегоме в ходе отступления, показал, что в строю зубовских стрельцов оставалось всего 322 человека, а 117 из похода сбежало.

К началу февраля 1657 г. местные стрельцы уже находились в столице. Однако спокойная жизнь на Москве продлилась немногим более года. В мае 1658 г. на службу в Киев были посланы с боярином и воеводой В.Б.Шереметевым стольники князь Ю.Н.Барятинский и И. И.Чаадаев да дьяк А.Постников с ратными людьми, в числе которых был и приказ И.Д.Зубова. Накануне похода стрелецкий голова «бил челом Государю, что ему с Иваном Чаадаевым быти не вмест-но». После разбора этого местнического дела государь указал стольнику Ивану Зубову «быть с одним боярином»

По прибытии полка Шереметева в Киев, авангард московской рати оказался в центре событий, охвативших Украину летом 1658 г. В августе к стенам города подступило войско гетмана И.Выговского, изменившего России и вступившего в союз с крымским ханом. Осажденный киевский гарнизон успешно оборонялся вплоть до подхода основных сил и наносил противнику ощутимые ответные удары. Во время одной из вылазок отличился приказ Зубова, выбивший отряд черкас из пригородного Киселева городка. Трофеем стрельцов стала казачья хоругвь.

В последующие годы стрельцы Зубова еще не раз несли службу в украинных городах. В начале февраля 1668 г., накануне очередного похода, государь жаловал стрелецкого голову И.Д.Зубова за прошлую службу в Севске 50 ведрами вина и 10 полотами ветчины. 16 февраля последовал указ о посылке приказа в поход против запорожских черкас гетмана И.Брюховецкого в составе полка воеводы князя Ю.А.Долгорукого. Многие местные стрельцы не вернулись из похода сборного стрелецкого приказа головы И.Т.Лопатина, разгромленного разницами под Царицыным весной 1670 г. В ноябре 1672 г. приказ

Ивана Зубова был вновь послан на службу в Киев с боярином и воеводой князем Ю.П.Трубецким, где оставался вплоть до начала 1675 г.

После возвращения в столицу в командовании приказом произошли изменения. Документы умалчивают имя преемника И.Д.Зубова, что не позволяет воссоздать историю полка в последующие годы. Но за три десятилетия, в течение которых отец и сын Зубовы командовали местными стрельцами, их фамилия прочно отложилась в памяти москвичей, дав название местности, прилегавшей к Пречистенским воротам Земляного города «по левой стороне большой улицы».

В 90-е годы стрельцы-прихожане церкви Живоначальной Троицы в Зубове возвели рядом со своим храмом самую высокую в Москве шатровую колокольню с Никольским и Покровским пределами, освященными в 1696 г. В это время полком командовал обрусевший немец, бывший стрелецкий полуполковник, стольник Тихон Христофорович Гундертмарк²³. Под его командованием местные стрельцы в составе полка генерала А.М.Головина приняли участие во взятии Азова летом 1696 г. Здесь они были оставлены на годовую гарнизонную службу в числе нескольких стрелецких и солдатских полков, переданных в подчинение воеводе князю П.Г.Львову.

Спустя год, вместо ожидаемого возвращения в Москву полк Гун-дертмарка получает приказ выдвинуться в Великие Луки, а затем в Дорогобуж. На пути к новому месту службы стрельцов, с трудом сдерживавших свое негодование, настигает весточка от царевны Софьи, призывавшая их в столицу. Вместе с тремя другими стрелецкими полками, изгнав своих начальников, они двинулись с берегов Двины к Москве. Однако встреча с «белокаменной» для большинства из них так и не состоялась.

В скоротечном бою с полками боярина и воеводы А.С.Шеина, произошедшем 18 июня 1698 г. на берегу реки Истры, близ подмосковного Воскресенского монастыря, погибло трое стрельцов полка Гундертмарка. К 1 июля по розыску, проведенному Шеиным, были казнены первые 12 их однополчан. Еще 478 человек в колодах были разосланы по тюрьмам окрестных городов и монастырей. После возвращения из-за границы царя Петра в Москву для повторного розыска было доставлено всего 366 гундертмарковских стрельцов. Прочим из мест заточения удалось скрыться. Для большинства их сослуживцев долгожданная встреча со столицей стала последней в жизни. Старшие стрелецкие чины полка Гундертмарка, не принимавшие участие в бунте, были расписаны по другим воинским частям. Сам стрелецкий полковник получил назначение командиром одного из солдатских полков.

Вскоре, после казней, стрелецкая земля у Пречистенских ворот на некоторое время запустела, и лишь Троицкий храм, воздвигнутый стрельцами Зубова, оставался еще долгое время немым свидетелем происходивших в Москве перемен. После перестройки церкви в 1849 г. от прошлого этих мест осталось лишь имя — «Зубово», по которому получили свои названия расположенные по соседству Зубовские площадь, бульвар и улица да красавица колокольня, разрушенная вместе с новым храмом в 1933 г.

Левшино

Рядом со слободой приказа Ивана Зубова, на противоположной стороне Пречистенской улицы, лежала местность, с конца XVII столетия носившая имя одного из командиров местных стрельцов — Афанасия Ивановича Левшина. Сын стародубского стрелецкого головы, в конце 40-х годов служивший в Москве по жилецкому списку, впервые упомянут в качестве головы московских стрельцов в 1658 г, Начало стрелецкой службы А.И.Левшина было омрачено событиями, поставившими под угрозу не только его дальнейшую карьеру, но и саму жизнь.

Во время бунта выборных стрельцов, вспыхнувшего в дворцовом селе Чашниково на Клязьме, дело чуть было не дошло до убийства стрелецкого начальника. Причины этих волнений неизвестны, но с большой долей вероятности можно предположить, что одной из них стали личные качества головы, вскоре вновь оказавшегося в центре скандальной истории. В том же 1658 г. А.И.Левшин был послан «для стрелецкого выбора» в Двинский, Кеврольский и Мезенский уезды. Приведенные им в Москву новики били государю челом в том, что их голова «для своих больших взяток выбирал от одиноких людей, а семьянистых обходил». Розыск, учиненный по этой жалобе, подтвердил выдвинутые обвинения. В наказание с Левшина были правлены деньги, отданные челобитчикам, а его поместья и вотчины отписаны государю. Неизвестно, последовала ли за этим его отставка, но на страницах исторических документов имя головы московских стрельцов А.И.Левшина появилось лишь спустя шесть лет.

Нет никаких сведений и о времени основания новой стрелецкой слободы у Пречистенских ворот Земляного города. Д аже обязательный атрибут любой московской слободы — местный слободской храм — упоминается впервые только в начале 70-х годов. Сам же стрелецкий приказ Афанасия Левшина документально известен с осени 1664 г. В это время он находился на городовой службе в Севске.

В 1668-69 гг. приказ вновь нес службу на Украине. После возвращения из Киева в июне 1669 г. в селе Коломенском состоялась выдача жалованья левшинским стрельцам. В это время в десяти сотнях приказа числилось 4 сотника, 20 пятидесятников и 580 стрельцов, получивших за свою службу по полтора рубля. Сотникам было дано вдвое больше²¹.

В разгар бунта С.Разина, в марте 1671 г., приказ Левшина и четыре других приказа московских стрельцов были посланы для усмирения бунтовщиков в понизовые города с боярином и воеводой И.Б.Мило-славским. В столицу стрельцы Левшина вернулись к концу 1672 г., к которому относится первое упоминание об их приходском храме Покрова Пресвятой Богородицы, «вновь» обложенного данью в связи с возвращением из похода его прихожан Сам же стрелецкий голова жил в это время неподалеку от слободы своих стрельцов, на Большой Конюшенной улице (ныне Староконюшенный переулок). В боях с разницами приказ понес ощутимые потери. К маю 1675 г. в нем числилось всего 500 человек, хотя сам приказ относился к разряду семисотых *.

С этого времени сведения о дальнейшей судьбе местного стрелецкого полка и его командира отсутствуют. Вновь имя стольника и полковника А.И.Левшина появляется в документах, относящихся к 1682 г. Видимо, после бунта московских стрельцов Левшин, как это бывало в истории других полков, был опять возвращен в стрелецкие ряды. Полк, находившийся в это время в его подчинении, насчитывал 700 человек. В июле А.И.Левшин подал челобитную с просьбой о продаже ему лошадей, конфискованных у опального полковника М.М.Вешнякова. Столь прочное положение ветерана в дни всеобщей стрелецкой «шатости» можно объяснить лишь близостью полковника к князю И.А.Хованскому и его значительным авторитетом среди рядовых стрельцов. Однако вскоре после казни Хованских имя А.И.Левшина вновь исчезает из списка стрелецких командиров, но память о нем надолго осталась в названии Покровской церкви, что на Могильцах, более известной как в «Левшино».

Во второй половине 80-х годов командовал полком стольник и полковник Борис Степанович Щербачев ". Как и большинство других стрелецких начальников, в тревожные дни августа 1689 г. он со своим полком занял сторону царя Петра, явившись в Троицу к 1 сентября. Вслед за своим полковником в монастырь отправилась большая делегация выборных от всего полка, насчитывавшая 40 человек во главе с пятисотенным и двумя сотниками. Лояльность стрелецкого начальника государь отметил пожалованием ему небольшого поместья (109 четей пашни с 15 крестьянскими дворами) из числа бывших владений князя В.В.Голицына в Арзамаском уезде.

Сведения о службах полка в последние годы его существования немногочисленны. Местные стрельцы под командованием стольника и полковника Михаила Федоровича Сухарева²⁸ приняли участие во втором Азовском походе в составе полка генерала П.И.Гордо на. После победоносного завершения кампании и триумфального шествия через Москву, состоявшегося 30 сентября 1696 г» царь Петр Алексеевич жаловал полковника М.Ф.Сухарева за победу над турками 30 червонцами и «косяком камки». Его же стрельцы, наряду с другими рядовыми участниками взятия Азова, получили от имени государя по золоченой копейке. Вскоре после этих торжеств полчане начали строительство новой деревянной Покровской церкви, освященной в 1697 г.

Во время трагических событий 1698 г. Михайлов полк Сухарева нес службу в Киеве, где он и был царским указом определен на вечное житье. Впоследствии сухаревские стрельцы в составе гетманских войск приняли участие в боевых действиях против шведов и в Прутском походе Петра I 1711 г. После его завершения остатки бывшего полка московских стрельцов были переформированы в один из гарнизонных солдатских полков.

Московская слобода полка М.Ф.Сухарева была ликвидирована царским указом от 4 января 1699 г., по которому бывшие стрелецкие дворы и лавки на Пречистенке были распроданы москвичам — разночинцам, ставшим новыми прихожанами церкви Покрова Пресвятой Богородицы в Левшино. Их радением в 1712 г. на месте стрелецкой деревянной церкви был воздвигнут новый каменный храм, просуществовавший до 1930 г. После сноса старинной церкви память о ней и о бывшей здесь когда-то стрелецкой слободе хранят в своих именах Большой и Малый Левшинские переулки.

У Смоленских ворот Земляного города, близ плотников на Арбате

К северу от слободы Левшинского полка лежала стрелецкая земля одного из приказов московских стрельцов, учрежденных в годы Смоленской войны. Новая стрелецкая слобода на западных окраинах Москвы была основана в начале 1634 г., когда над столицей вновь нависла угроза польского вторжения. Здесь, по соседству с Плотничьей слободой, были поселены новгородские стрельцы, взятые «к Москве из городов на житье, которые ведают в Новгородской чети». Командовал ими дворянин московский Григорий Михайлович Оничков, посланный в декабре 1633 г. в Новгород стрельцам в головы.

С апреля 1634 г, Григорьев приказ Оничкова нес службу в Москве ^я. По традиции его стрельцы воздвигли в своей слободе приходской деревянный храм, освященный во имя Живоначальной Троицы. Невдалеке от него расположились и дворы приказных начальных людей, стоявшие вблизи Смоленских ворот. Двор стрелецкого головы Г.М.Оничкова располагался за Арбатом, у Кречетного двора, а трое его сотников владели дворами на землях Конюшенной слободы.

Местный приказ Г.М.Оничков возглавлял до середины 40-х годов и в дальнейшем, оставив стрелецкую службу, сделал неплохую карьеру. В конце 50-х годов, уже в чине думного дворянина, он занял должность судьи приказа Большого Дворца. Тем временем его бывшие стрельцы еще в мае 1649 г. начали строительство в своей слободе каменной Троицкой церкви. Возводилась она на средства пятидесятников, десятников и пятисот рядовых, которыми командовал новый стрелецкий голова — Леонтий Романович Азарьев. 1 октября 1650 г. строительство храма было завершено. Через несколько лет его стены услышали первые поминальные молитвы, так как многим его прихожанам довелось стать участниками очередной войны с Польшей. В 1655 г. приказ Азарьева находился на службе в Быхове, в полку боярина и воеводы князя А.Н.Трубецкого. Это единственное упоминание о службе приказа в 50-е годы, хотя головой местных стрельцов Л.Р.Азарьев значился еще в 1657 г³⁰.

Более поздние документальные сведения из истории приказа относятся к концу 60-х годов, когда местных стрельцов возглавлял стрелецкий голова Иван Васильевич Жидовинов. В феврале 1668 г. приказ Жидовинова в составе полка боярина и воеводы князя Ю.А.Долгорукого был направлен на Украину против запорожских казаков гетмана И.Брюховецкого. Накануне выступления государь жаловал стрелецкого голову 50 ведрами вина и 10 полотами ветчины за службу в Белгороде, откуда приказ вернулся незадолго до нового похода. Из Киева стрельцы Жидовинова вернулись весной 1669 г., потеряв в боях четырех своих однополчан. Гораздо большие потери местные стрельцы понесли год спустя в составе сборного приказа московских стрельцов И.Т.Лопатина, разгромленного разницами под Царицыным.

Один из последних походов И.В.Жидовинова со своим приказом состоялся в марте 1674 г., когда на службу в Тамбов с князем П.И.Хованским были посланы четыре приказа московских стрельцов. Дальнейшая судьба стрелецкого головы и его приказа неизвестна, как неизвестны и обстоятельства гибели И.В.Жидовинова, вдове и детям которого «за службу и за смерть» главы семейства царь Федор Алексеевич повелел в 1680 г, отписать имение, данное ранее погибшему стрелецкому командиру³¹.

Документальных свидетельств из истории полка в последующее два десятилетия не сохранилось. Вновь его судьба прослеживается лишь с середины 90-х годов. Весной 1696 г. местные стрельцы, которыми командовал стольник и полковник Иван Иванович Черной³², были включены в состав полка генерала П.И.Гордона и отправлены в Воронеж для подготовки второго Азовского похода. На приступах Азова полк Черного понес большие потери, но после взятия крепости был оставлен в ней на годовую гарнизонную службу. Однако через год долгожданный обратный поход в столицу так и не состоялся. Стрельцы получают приказ выступить в Великие Луки, а затем во Ржев Володимиров. Начиналась знаменитая эпопея четырех московских стрелецких полков.

В бою у стен Воскресенского Новоиерусалимского монастыря погибло трое стрельцов полка Черного и еще двенадцать чуть позже скончались от ран. Первые казни унесли жизни еще тринадцати их однополчан. Оставшиеся 399 человек были разосланы в колодах по окрестным тюрьмам. К осени 1698 г., когда в Москве шла подготовка к массовым казням бунтовщиков, в Преображенский приказ властям удалось доставить лишь 374 стрельца полка Черного. Счет жертвам царского гнева открыли пятеро их однополчан — стрельцы: Никитка Плешивый, Васка Глотов, Гришка Жученок, Тимошка Гонец и Васька Долгой, обезглавленные в селе Преображенском 30 сентября. Среди первых была ликвидирована и сама слобода полка Ивана Черного, упраздненная по указу от 4 января 1699 г. В 1739 г. не стало и древнего каменного храма Живоначальной Троицы, возведенного когда-то местными стрельцами. На его месте был построен новый храм, разделивший в 30-е годы XX века участь сотен других московских церквей. Сегодня на бывшей стрелецкой земле возвышается комплекс зданий, окружающих МИДовскую высотку на Смоленской площади.

За Арбатскими воротами Белого города, У Николы «Явленного»

Из наиболее древних документальных свидетельств о существовавших ранее на Москве поселениях стрельцов известно сообщение «Пискаревского летописца», писавшего о том, что в 1600 г. «повелением царя и великого князя Бориса Федоровича поставлен в Москве храм каменный Никола Чюдотворец в Стрелецкой слободе за Арбацкими воротами, в Деревяном городе»¹³. Столь высокая государева милость свидетельствовала о больших заслугах местных стрельцов перед Годуновым. Царь Борис щедро жаловал московских стрельцов и особенно стрельцов дворовых, составлявших постоянную дворцовую стражу. По-видимому, здесь, на бывших опричных землях, в самом начале Арбатской улицы, в то время располагалась часть «болшего приказа», ставшего преемником двухтысячного отряда опричных стрельцов Ивана Грозного.

После окончания Смуты старинный стрелецкий храм Николая Чудотворца, прозванный в народе Николой «Явленным», становится главной приходской церковью нового стрелецкого приказа. С 1624 г. им командовал стрелецкий голова Алексей Борисович Полтев. Торговые места его стрельцов во множестве стояли «подле городовой стены надо рвом и за проезжим мостом, по которому ездят на Поварскую улицу». В 1638 г. в приходе церкви Апостола Филиппа, по сей день стоящей в глубине одного из арбатских переулков, находился двор сотника Алексеева приказа Полтева Федора Карпова. Впоследствии эта церковь стала еще одним приходским храмом местных стрельцов. Сам стрелецкий голова проживал в это время неподалеку от слободской земли своего приказа на Знаменке, в приходе церкви Николая Чудотворца в Турыгине³⁴. Сведений о службах стрельцов А.Б.Полтева сохранилось немного. В 1639 г., находясь в Туле в полку воеводы князя Д.М.Черкасского, они изучали солдатский строй под командованием иноземного полковника Александра Крафорта. В мае 1647 г. полтев-ские стрельцы и еще три стрелецких приказа были посланы «ставить царевы Алексеевы города» со стольником князем В.П.Львовым.

В середине 50-х годов местных стрельцов возглавил один из многочисленных родственников их бывшего командира стрелецкий голова Семен Федорович Полтев ^щ. Через несколько лет, многократно проявив себя перед государем на различных службах, он вошел в круг лиц, которым царь Алексей Михайлович оказывал особое доверие. Во время военной кампании против шведов в 1656 г. Семенов приказ Полтева в составе полка стольника и воеводы И.Б.Милославского вместе с солдатами и д аточными люд ьми «приступал» прибалтийский город Диноборок, который русские воины «выжгли и высекли». За эту победу в октябре того же года государь жаловал С.Ф.Полтева кубком, соболями, а также указал ему быть в полковниках и «ходить за переграду». В 1659 г. приказ принимал участие в боевых действиях на Украине, первоначально действуя в составе полка боярина и воеводы В.Б.Шереметева, затем князя А.Н.Трубецкого. За этот поход 23 февраля 1660 г. С.Ф.Полтев был пожалован еще одним серебряным кубком, атласом, сороком соболей, придачей к поместному окладу 100 четями земли да к деньгам 15 рублями. Сверх того ему же было дано 700 ефимков на приобретение вотчины³⁶.

Вновь отличиться перед государем стрельцам С.Ф.Полтева довелось во время «медного бунта» в Москве 25 июля 1662 г. Своевременно встав на защиту царского двора в Коломенском совместно со стремянными стрельцами и приказом А.С.Матвеева, Семенов приказ Полтева заслужил высочайшее расположение царя Алексея Михайловича. С этого времени он получает статус «головного» приказа и почетный второй номер в росписи московских стрелецких полков. Свою заслуженную «знатность» приказ сохранял на протяжении четверти века.

Имя своего командира полк носил до 1669 г. Через два года после отставки уже в чине думного дворянина С.Ф.Полтев возглавил важные военные ведомства — Иноземский и Рейтарский приказы. Получив повышение, бывший стрелецкий полковник сменил свой старый московский двор на Поварской улице на новое владение, располагавшееся за Москвой-рекой в приходе церкви Благовещения, что в Панской слободе.

Преемником С.Ф.Полтева в должности командира местных стрельцов стал его брат Иван Федорович Полтев «Беляй»³⁷. В 1675 г. в подчинении стрелецкого головы находилось 980 стрельцов, которые на протяжении всего десятилетия оставались на службе в столице. Поочередно с другими «головными» приказами стрельцы Иванова приказа Полтева постоянно находились при царских особах, сопровождая государей в их многочисленных загородных походах, неоднократно заступали на «стенные» караулы в Кремле. На дальнюю службу приказу пришлось выступить вскоре после перевода И.Ф.Полтева на должность командира Стремянного приказа. Это назначение состоялось в начале 1679 г., накануне выступлении русского войска на Украину, где продолжались боевые действия против Турции.

В поход местные стрельцы выступили под командованием одного из старейших стрелецких командиров стольника и полковника Федора Ивановича Янова, более известного по своему прозвищу как Степан, Его приказ, включенный в состав полка боярина и воеводы П.В.Шереметева, являлся в это время одним из крупнейших в Москве и насчитывал 1129 человек. В 1682 г. стрельцы Янова находились на службе в Чернигове, куда к концу мая докатились вести из столицы о бунте стрельцов против своих начальников. Вскоре, по распоряжению главы Стрелецкого приказа князя ИАХованского, Янов был взят под стражу и отправлен для розыска в Москву. В столице бывшего полковника поместили в Константиновский застенок и подвергли жесточайшим пыткам. С.Медведев — современник и очевидец тех событий — писал о том, что «по челобитью стрелцов, у которых он полков и наперед того бывал полковником, что он, будучи у них началником, им обиды великия и наказания страшная чинил, а иных жесточью своею нехристиянскою до смерти помучил» Янов был приговорен к четвертованию. Казнь состоялась 14 июня на Красной площади, после чего его отрубленную голову палачи положили на труп возле памятного столба, установленного накануне по требованию стрельцов.

В июле на смену казненному С.И.Янову в Чернигов был направлен стольник и полковник Семен Семенович Войеков®. Новый стрелецкий командир имел значительный боевой опыт, но ранее никогда не командовал стрелецкими подразделениями. Свою ратную службу С.С.Войе-ков, выходец из белевских дворян, начинал в годы русско-польской войны капитаном выборного солдатского полка АА.Шепелева. В том же полку, но уже в чине полковника, он продолжал службу и в период военных действий против Турции³⁹. К началу октября 1682 г. полк надворной пехоты стольника и полковника Семена Войекова был переведен в г. Батурин — ставку гетмана И.Самойловича. Сюда из Москвы 4 октября была доставлена царская грамота, извещавшая об изменах Хованских и объявлявшая высочайшую похвалу стрельцам за их службу. Стрельцы Войекова выслушали грамоту смирно и «за милость великих государей били челом и кланялися до земли трожды».

В начале 1683 г. полк был возвращен в столицу. Во время чистки стрелецких рядов от наиболее ненадежных стрельцов из его состава на службу в разные города и в ссылку были выведены 196 человек. Большинство из них впоследствии оказались в Курске в составе Московского жилого полка К.И.Аргюва. Через некоторое время последовало назначение нового командира полка, которым стал стольник и полковник Роман Сергеевич Ефимьев — один из тех стрелецких начальников, которым пришлось вновь начать службу в стрельцах после длительного перерыва (один из московских стрелецких приказов он возглавлял в 1673 — 75 гг,),

В сентябре 1685 г. городские власти начали перестройку торговых мест, расположенных за Смоленскими (Арбатскими) воротами по Большой Смоленской (Арбатской) улице. Согласно государеву указу были снесены все торговые ряды, «кузнецы, сенные шелаши, скамейные и харчевые места». Там, где ранее находился горшечный ряд и харчевня, велено было «учинить стольника и полковника Романова полку Ефимьева съезжую избу, по другую сторону казенный анбар и учинить площадь, где того полку стрельцов собираться для смотров и караулов». Указывалось также взять под новый «посный ряд» четыре стрелецких двора «и поставить постные лавки до переулка которым ходят к церкви Филипа Апостола» ".

Многие стрельцы полка Ефимьева стали активными участниками августовских событий 1689 г. Накануне, по распоряжению Ф.Л.Шак-ло вито го, из Стрелецкого приказа в полк было передано 100 рублей. Эти деньги предназначались для вознаграждения нескольким десяткам стрельцов, которые должны были заступить на внеочередной караул на Лыковом дворе в ночь на 8 августа. Наиболее деятельными проводниками планов заговорщиков в полку были стрельцы Аброс-ка Петров и Мишка Шапошник. Последний появился среди ефимь-евских стрельцов незадолго до смуты. Ранее М.Шапошник нес службу в полку Л.П.Сухарева, где у него произошел конфликт с тамошними стрелецкими начальниками.

За несколько месяцев до перевода Шапошник известил вышестоящие власти о том, что пятисотенный Сухарева полка В.Бурмистров да пристав Я.Васильев «с товарищи» государево жалованье рядовых стрельцов и данные им «столы и погреба» продают на сторону. За этот извет пятисотенный избил Мишку самым жестоким образом и посадил его на цепь. Не убоявшись побоев, стрелец закричал «слово государево о шести стрельцах, которые кабаки откупают и табаком торгуют». Однако обязательного розыска по столь серьезному обвинению Шапошник так и не дождался. В.Бурмистров, использовав свое положение, на основании челобитной, поданной им от имени всего полка, первым добился ссылки стрельца с семьей в Ярославль. Но через неделю Шапошник самовольно покинул место ссылки и вернулся в столицу. По его челобитной, поданной на имя государыни-царевны, он был определен в полк Ефимьева.

К концу августа большинство стрельцов отмежевалось от заговорщиков. Вслед за своим полковником, повинуясь указам царя Петра, 31 августа в Троице-Сергиев монастырь прибыло 56 стрельцов полка Ефимьева во главе с пятисотенным Родионом Боровковым. Через несколько дней были взяты под стражу все полчане, причастные к заговору. И сентября за умысел убить государыню Наталью Кирилловну и ближних людей вместе с Ф.Л.Шакловитым сложил голову на плахе А.Петров. М.Шапошник был приговорен к битью кнутом и ссылке в Сибирь. Лишился своей должности и Р.С.Ефимьев, но его вина публично объявлена не была.

Видимо, в это время полк окончательно теряет свое привилегированное положение, а его почетный второй номер передается другому полку (в середине 90-х годов под этим номером значился полк Л.П.Су-харева). Однако, несмотря на все чистки, ссылки и казни, правительству так и не удалось искоренить до конца мятежный дух арбатских стрельцов. В последние годы завершавшегося столетия они вновь оказались в центре событий, предопределивших трагическую судьбу всего полка. В тревожные 90-е годы командовал местными стрельцами стольник и полковник Афанасий Алексеевич Чубаров, Это был опытный стрелецкий командир, отмеченный именным царским указом за успешные действия против крымцев под Киевом еще летом 1689 г⁴¹, Под его командованием полк принял участие во втором Азовском походе в составе полка генерала А.М.Головина и после взятия турецкой твердыни был оставлен в Азове на годовую гарнизонную службу.

Летом 1697 г, вместо ожидаемого возвращения в Москву полк получает приказ выступить в Великие Луки, а затем к польским рубежам на Белую. Поход, отягощенный различными служебными посылками и «всякими нуждами», растянулся почти на год. По пути некоторые стрельцы самовольно покинули полк и отправились искать правду в столицу, Среди беглецов наибольшей активностью отличился стрелец Васка Тума, через которого позднее стрельцы получили грамоту от царевны Софьи. Находившихся в Москве сослуживцев о послании государыни Васка известил 3 апреля 1698 г. Тума лично зачитал толпе, собравшейся у ограды церкви Николы «Явленного», переданное ему стрельчихами письмо. Он же доставил грамоту однополчанам, стоявшим в это время в Торопце. 6 июня послание царевны перед стрельцами четырех полков огласил пятидесятник Чубарова полка Артемий Маслов. Эти призывы пали на подготовленную почву. Договорившись стоять заедино, стрельцы двинулись с Двины к Москве.

Главными застрельщиками общего движения четырех стрелецких полков выступила целая группа стрельцов Афанасьева полка Чубарова, среди которых бесспорное лидерство принадлежало В.Туме, А.Мас-лову, Б.Проскурякову, В.Зорину, братьям Калистратовым и некоторым другим. Среди тех немногих стрельцов, кто пытался отговорить однополчан от опасной затеи, был пятисотенный Родион Боровков, который позднее, видя бесплодность своих усилий, тайно покинул мятежные полки и отправился назад в Торопец. Однако подавляющее большинство твердо стояло на общем решении достичь столицы. В неравном бою, состоявшемся 18 июня на берегах реки Истры, стрельцы полка Чубарова оказали наиболее стойкое сопротивление правительственным войскам и даже пытались вести ответную стрельбу из пушек. На розыске, проведенном боярином А.С.Шеиным вскоре после сражения, выяснилось, что в том бою было убито четверо чубаровских стрельцов и еще пятеро позже скончались от ран. Первые казни, состоявшиеся в июне 1698 г., унесли жизни 64 стрельцов. Еще 564 человека были разосланы в колодах по окрестным тюрьмам.

После возвращения в Москву царя Петра началось повторное следствие, для которого в Преображенский приказ были ^Фщиши¹(да7Г доставлены 515 стрельцов Чубарова пол

ка. Остальные, не дожидаясь решения своей участи, из мест заточения сбежали. Кровавый октябрь 1698 г. напомнил москвичам об, казалось бы, ушедших в историю ужасах опричнины. Разделил судьбу сотен своих прихожан и полковой поп Борис Леонтьев, повешенный на Красной площади, у патриаршей тиунской избы. Розыск над московскими стрельцами длился несколько лет. Последняя точка в затянувшемся следствии была поставлена 27 мая 1707 г., когда был казнен бывший пятидесятник Чубарова полка А.Маслов.

К этому времени стрелецкие земли у Арбатских ворот Белого города уже давно сменили своих хозяев. По царскому указу от 4 января 1699 г. слобода Афанасьева полка Чубарова была ликвидирована одной из первых. Только местные храмы еще долго хранили память о своих бывших прихожанах. Немой свидетель бурных событий XVII столетия — храм Николая Чудотворца на Арбате, воздвигнутый Борисом Годуновым, просуществовал до 1846 г. На его месте была построена новая одноименная церковь, при которой сохранилась старинная колокольня постройки 1689 г. Николу «Явленного» Арбат окончательно утратил в 1931 г. Сегодня последним памятником, стены которого еще помнят молитвы местных прихожан-стрельцов, остается церковь Апостола Филиппа, построенная в 1687 г. на средства стольника И.Косьмина.

На Арбате у Николы на «Песках»

К старинной стрелецкой земле Чубаровского полка, по правой стороне Арбатской улицы, прилегали земли другой стрелецкой слободы, тянувшиеся в сторону Кречетного двора и современной улицы Бол. Молчановки. Время ее основания неизвестно, но к началу 30-х годов XVII века поселение стрельцов здесь уже существовало. Его главный приходской храм, церковь Трех святителей Петра, Алексея и Ионы Московских Чудотворцев, в 1635 г. значился в приказе Гаврилы Васильевича Бакина. Сам приказ, известный с 1631 г., незадолго до этого вернулся из бесславного Смоленского похода, в котором он принял участие в составе Большого полка боярина и воеводы М.Б,Шеина.

«Отличился» в этой кампании и стрелецкий голова Г,В.Бакин, наряду с другими приближенными Шеина, открыто рассуждавший о достоинствах польского короля и «плюгавстве русских ратных людей». Но, несмотря на столь явные пораженческие настроения, голове местных стрельцов удалось не только избежать опалы, но и сохранить свою должность, которую он занимал до конца 40-х годов С

В начале следующего десятилетия местный приказ возглавлял стольник Иван Матвеевич Кафтырев. Видимо, при нем началось строительство нового слободского храма, завершившееся к началу русско-польской войны. К 1657 г. каменная церковь Трех Святителей Московских была уже полностью отстроена. Однако к этому времени земли в приходе нового храма временно запустели. В ходе военных действий все прежние жители слободы были выведены в один из приграничных русских городов, куда на постоянную службу переводились отдельные приказы столичных стрельцов, получавшие статус «московских жилых приказов». На земле, «где прежде было место стрелецкое Иванову приказу Кафтырева» ", началось формирование нового подразделения, командиром которого в 1656 г. был назначен стрелецкий голова Степан Семенович Каковинский.

В 1658 г. приказ Каковинского уже находился на гарнизонной службе в Вильно. После возвращения в столицу, в декабре следующего года, его стрельцам совместно с приказом ИАЕндогурова было поручено провести по улицам Москвы колонну пленных польских ратников, которую возглавил сам гетман В.К.Гонсевский. Летом 1660 г., в связи с началом нового наступления польского войска, приказ Каковинского был направлен в Белоруссию в полк боярина и воеводы князя ЮАДолгорукого.

Стрелецкие приказы и два солдатских полка, находившиеся в подчинении князя Долгорукого, пополнили гарнизон г. Шклова. Однако, несмотря на полученное подкрепление, уже к началу августа русские войска были вынуждены оставить крепость. В боях за Шклов приказ Каковинского потерял пять стрельцов убитыми, и еще шестеро получили ранения. О дальнейшем участии приказа в боевых действиях против поляков ничего неизвестно, но головой местных стрельцов С.С.Каковинский оставался до конца 1665 г. ⁴ когда на смену ему был назначен Степан (Федор) Иванович Янов¹⁵.

Шестилетний период его командования приказом не оставил о себе примечательных известий. Наиболее значимое событие, связанное с именем С.И.Янова, произошло в конце мая 1671 г., когда сотня стрельцов его приказа во главе с сотником Елизарием Терпигоре была отправлена в Серпухов, откуда они должны были конвоировать в Москву плененных братьев Разиных. Для въезда Стеньки в столицу была приготовлена оснащенная орудиями пыток телега, на которой атаман и был доставлен в Земский приказ, Вскоре после казни С. Разина С.И.Янов получил новое назначение и возглавил бывший приказ В.Л.Пушечникова, расквартированный у Сретенских ворот Земляного города. Документы не сохранили имя его преемника, и вплоть до начала 90-х годов какие-либо сведения из истории полка отсутствуют.

Одним из последних его командиров стал стольник и полковник Алексей Лаврентьевич Обухов, возглавивший местных стрельцов после ликвидации заговора Ф.Л.Шакловитого. За проявленную им верность царь Петр Алексеевич в июне 1690 г, жаловал стрелецкого начальника поместьем в Арзамаском уезде, за которым числилось 225 четей пашни и 31 крестьянский двор, ранее принадлежавшие опальному князю В.В.Голицыну.

Видимо тогда же стрельцы-прихожане церкви Трех Святителей Московских начали перестройку обветшавшего каменного здания своего храма, завершенную в 1691 г. По этому случаю на одной из его стен была помещена надпись, гласившая, что поставлена та церковь «в Стрелецкой слободе в Каковинском полку… при полковнике

Алексее Парафеевиче [?] Обухове… в лето 7200 октября в 1 день»⁴⁶. С тех пор по одному из приделов, освященному во имя Николая Чудотворца, церковь стала зваться Николой «на Песках».

Имя полковника А.Л.Обухова, на века врезанное в церковную стену, сам полк носил недолго. Карьера стрелецкого командира бесславно оборвалась в середине 90-х годов. Через несколько месяцев после завершения первого Азовского похода, в котором полк принял участие в составе полка генерала П.И.Гордона, его стрельцы были посланы на службу в г. Батурин — ставку гетмана И.Мазепы. Здесь, по наущению своего начальника, караульные приспособились воровать из гетманской казны деньги, которые относили полковнику. После того, как воровство вскрылось, Обухов был арестован и доставлен в Москву в Преображенский приказ. За свою вину, 19 августа 1696 г, бывший полковник был нещадно бит на козле⁴⁷.

Однако это происшествие не стало для него наукой, и спустя всего полгода он вновь оказался втянутым в опасную авантюру. Одним из ее инициаторов стал бывший командир стремянных стрельцов И.Е.Циклер, замысливший убийство государя. Общение с ним, прилюдные рассуждения о возможности новой стрелецкой смуты обернулись для Обухова очередной государевой опалой. От смерти его спасло лишь то, что на розыске большей вины за ним сыскано не было и «за непристойные слова» государь повелел выслать стольника из столицы на службу в Белгород.

Эти события произошли вскоре после того, как бывшие обуховские стрельцы вернулись из второго Азовского похода, в котором они приняли участие под командованием стольника и полковника Михаила Фомича Кривцова⁴⁶ в составе полка генерала П.И.Гордона. Во время торжеств по случаю одержанной победы, состоявшихся осенью 1696 г., государь Петр Алексеевич жаловал всех рядовых участников похода золочеными копейками. Их командирам было дано по 30 червонцев и по «косяку камки»,

В 1698 г. полк Кривцова нес службу в Белгородском разряде и был расквартирован близ Харькова. Отсюда в Москву был отправлен донос недавно присланного полкового священника Лукьянова, извещавшего о том, что стрельцы вынашивают планы идти на Дон, а затем к Москве «рубить бояр». По этому извету в Михайлове полку Кривцова началось следствие, К розыску были взяты пятисотенный И.Жу-ков, пятидесятники И.Троицкий, И.Самойлов, десятник И.Масленников, знаменщик М.Скоробецкий и еще шестеро рядовых стрельцов. В ходе дознания, затянувшегося на годы, стрельцы были не раз пытаны, но своей вины так и не признали. Только в феврале 1705 г. царь

Петр положил конец этому делу, приказав вырезать всем ноздри и сослать на вечную каторгу.

Тем временем, еще в январе 1700 г., стрельцы Кривцова получили указ о расформировании полка и определении на вечное житье в местных посадах всех мастеровых людей из их числа. Прочие были включены в состав двух новых стрелецких полков В.Елчанинова и И.И.Дуро-ва, принявших участие в Северной войне. После сражения под Нарвой в 1706 г. остатки этих полков были влиты в состав Каргопольского солдатского полка. Определенный интерес представляет и дальнейшая судьба бывшего командира арбатских стрельцов. В том же 1700 г. он был отправлен в Архангельск, где из числа местных стрельцов формировались новые солдатские полки. Один из них, под командованием М.Ф.Кривцова, затем был послан на гарнизонную службу в Москву, где в то врем полным ходом шло «стрелецкое разорение».

Однако ни кровавые казни, ни прошедшие века так и не смогли полностью уничтожить память о стрелецком населении столицы. Еще долгое время часть современной Бол. Молчановки продолжала зваться Стрелецкой улицей, на которую когда-то выходили дворы местных стрельцов. И сегодня в паутине арбатских переулков, можно встретить крошечный проезд — Малый Каковинский переулок, сохранивший в своем названии имя одного из стрелецких командиров середины XVII столетия. Слободской стрелецкий храм Николая Чудотворца «на Песках» со значительными перестройками просуществовал до 1932 г. Память о нем унаследовали три Николопесковских переулка, тесным кольцом окружившие квартал, примыкающий к зданию театра им. Вахтангова.

На Арбате, у Спаса на «Песках»

К западу от слободы Каковинского полка, между Арбатской ж жулицей и Кречетным двором, в ходе Смоленской войны был размещен один из вновь учрежденных приказов московских стрельцов. Датой его основания можно считать 12 декабря 1633 г., когда стрельцам в головы был послан дворянин Филон Михайлович Оничков — брат командира новгородских стрельцов, поселенных на противоположной стороне Арбата. Видимо, тогда же стрельцы возвели свой приходской деревянный храм, освященный во имя Спаса Преображения. Документально эта слободская церковь в Филонове приказе Оничкова известна с 1643 г. ®, но, несомненно, она существовала и ранее.

Наиболее значительный период в истории приказа связан с именем стрелецкого головы Тимофея Матвеевича Полтева, командовавшего местными стрельцами почти два десятилетия. Впервые в этой должности Т.М.Полтев упомянут в 1657 г. В феврале 1660 г. его приказ выступил в Белоруссию в полк воеводы князя ИАХованского. Под Ляхови-чи, где располагалась ставка воеводы, приказ прибыл в конце мая. По этому случаю Хованский «велел стрелять из наряду и мелкого ружья, чтоб приход их был всем ведан, а неприятелю страшно было»⁵⁰. В боевых действиях против поляков, крайне неудачных для русского войска, приказ Полтева участвовал до лета 1661 г. и в июне был отпущен из Полоцка к Москве.

Во время «медного бунта» 1662 г. приказ находился в столице и принял участие в подавлении беспорядков, охвативших город. Спустя несколько месяцев, в сентябре того же года, местные стрельцы были включены в состав полка боярина и воеводы князя Ф.Ф.Волконского, отправленного на службу в Казань. В последующие годы приказу особенно часто приходилось нести службу на Украине. Незадолго до очередного похода, за прошлые службы в черкасских городах, государь жаловал стрелецкого голову Т.М.Полтева 50 ведрами вина и 10 полотами ветчины. Вскоре после этого пожалования, в феврале 1668 г., его приказ в составе полка воеводы князя Ю.А.Долгорукого выступил в поход против запорожцев гетмана И.Брюховецкого. В боях с казаками сложили головы пятеро полтевских стрельцов.

Принимать участие в боевых действиях иод началом князя Ю.А.Долгорукого Тимофееву приказу Полтева довелось еще не раз. В составе его полка местные стрельцы действовали во время подавления разинского бунта в 1671 г., за что государь осенью следующего года жаловал их голову придачей к поместному окладу 100 четями земли да к деньгам 10 рублями. В приказ же тогда было дано «по камке адамашке, по сороку соболей ценою осьмидесяти рублев сорок». Позднее, осенью 1674 г., приказ Полтева нес службу в Севске в составе Большого полка, которым командовал все тот же воевода. К этому времени численность приказа составляла 800 человек. В октябре пол-тевские стрельцы получили приказ быть со службы к Москве, но уже в марте 1675 г., в связи с началом войны против Турции, они были направлены в Курск в полк воеводы князя Г.Г.Ромодановского.

Об участии местных стрельцов в русско-турецкой войне сведений нет, как и нет никаких данных и о дальнейшей судьбе их командира. Известно лишь, что в марте 1676 г. двор головы московских стрельцов Т.М.Полтева по-прежнему стоял вблизи слободы его приказа, в переулке, шедшем от Смоленской (Арбатской) улицы к Сивцеву вражку.

Последние документальные сведения из истории местного стрелецкого полка относятся к концу XVII века, когда его командиром

был стольник и полковник Григорий Иванович Анненков⁵¹. К началу нового столетия его стрельцы находились на службе в Батурине в распоряжении гетмана И.Мазепы. Здесь в 1702 г. в состав полка были включены остатки расформированного стрелецкого полка И.К.Нечаева. Позднее доукомплектованный до тысячного состава полк Г.И. Анненкова принял участие в Северной войне.

Тем временем бывшие стрелецкие земли Григорьева полка Анненкова заселяли новые жители, которые воздвигли на месте деревянного новый каменный храм, сохранивший свое прежнее имя — Спаса Преображения, «что на Песках». Впоследствии этот храм, избежавший значительных разрушений и перестроек, получил особую известность благодаря полотну художника В.Д.Поленова «Московский дворик».

Кудрино

Одна из многочисленных стрелецких слобод, сконцентрированных на западных окраинах Москвы, лежала между государевым Кречетным двором и дорогой, шедшей от Никитских ворот Белого города к старинному подмосковному селу Кудрино. Первые сведения о ее существовании относятся к концу 30-х годов XVII века, когда здесь располагался приказ Дениса Ивановича Золотарева. Свою службу стрелецкий голова начинал еще в начале столетия сотником в Степанове приказе Караулова. В должности головы местного приказа он упоминается в документах 1638 и 1643 годов⁵², В этот период его стрельцы составляли приходы слободского храма Рождества Христова и церкви св. Софии Премудрости Слова Божия, стоявшей по соседству.

В годы русско-польской войны приказ возглавлял Иван Анофрие-вич Ендогуров, в конце 40-х годов служивший в головах у архангелогородских стрельцов ⁵³. Под его командованием в 1656 г. местные стрельцы несли службу на западных рубежах в полку воеводы князя Я.К.Черкасского. В столицу приказ вернулся к началу следующего года. В 1658 г. стрельцы Ендогурова были вновь посланы на гарнизонную службу в Вильно, где находились до лета 1659 г. Результаты побед, одержанных русскими войсками на этом этапе войны, москвичи могли лицезреть 26 декабря, когда стрельцы приказов Ендогурова и Каковинского провели по городу многочисленную колонну пленных поляков, во главе которой шествовал гетман В.КТонсевский.

Однако вскоре ситуация в зоне военных действий изменилась. Летом 1660 г. польские войска начали новое наступление в Белоруссии. Несколько стрелецких приказов и солдатских полков, входивших в состав полка боярина и воеводы князя Ю.А.Долгорукого, были направлены оборонять город Шклов. Но уже к началу августа русский гарнизон был вынужден оставить крепость. В числе отступавших находился и приказ И.А.Ендогурова, понесший при обороне Шклова незначительные потери (2 убитых и 4 раненых). Из местечка Досугово Смоленского уезда, куда отошли русские полки, приказ вскоре был отпущен к Москве. После годичного пребывания в столице, в конце 1661 г., стрельцы Ендогурова были вновь направлены в Смоленск в полк князя Ю.А.Долгорукого.

За год до подписания Андрусовского перемирия, в начале 1666 г., в командовании приказом произошли изменения. На место И.А.Ендогурова, посланного воеводой в Каргополь, был назначен стряпчий Юрий Петрович Лутохин⁵¹, возглавлявший приказ четыре с половиной года. За этот период его стрельцы редко покидали Москву. В разгар разинского бунта, летом 1670 г., приказ Лутохина был намечен для посылки на Низ. Однако этот поход был на некоторое время отложен в связи с новыми изменениями в руководстве приказом. После перевода Ю.П.Лутохина на должность головы Стремянного приказа местных стрельцов возглавил бывший полутолова стремянных Василий (Давыд) Григорьевич Баранчеев⁵⁵.

Под его командованием приказ принял участие в осаде Астрахани осенью 1671 г. и после ее сдачи оставался здесь на службе еще в течение года. Розыск, проведенный воеводой И.Б.Милославским, выявил среди астраханцев множество беглых холопов и служилых людей, стекавшихся сюда из разных городов России. В ряды приказа Баранчеева были возвращены бывшие московские стрельцы Кирилка Семенов Иванова приказа Ендогурова, находившийся в бегах около пяти лет, и Мишка Москвитин Юрьева приказа Лутохина, появившийся в Астрахани незадолго до начала бунта.

В Москву приказ вернулся к концу 1672 г., где оставался вплоть до начала русско-турецкой войны. Накануне нового похода в «семи-сотном» приказе Баранчеева насчитывалось всего 600 человек. В ходе боевых действий против войск султана его численность сократилась до 584 человек, принявших участие в обороне Чигирина в 1678 г. Вскоре после возвращения приказа в столицу В.Г.Баранчеева сменил новый командир — стольник и полковник Никита Харитоньевич Борисов®, ранее возглавлявший другой московских стрелецкий приказ. В 1681 г. полк Борисова, в котором числилось по-прежнему 5 капитанов и 584 стрельца, находился на службе в Киеве, откуда в начале следующего года он был отпущен в Москву.

Стрелецкая служба Н.Х.Борисова бесславно завершилась во время известных событий весны 1682 г. В числе прочих виновных в злоупотреблениях полковников он был отстранен от должности и приговорен к битью батогами. Во время экзекуции, состоявшейся 5 мая на площади перед зданием Приказов, стрельцы, удовлетворившись наказанием самых ненавистных командиров, прочих простили. Был пощажен и Никита Борисов, простоявший долгое время раздетым по пояс в окружении злорадствующей толпы в ожидании своей участи.

После многочисленных кадровых перестановок, проведенных правительством в начале 80-х годов среди стрелецкого начальства, бывший полк Борисова возглавил стольник и полковник Семен Юрьевич Резанов, ранее командовавший Белгородским Московским жилым полком^я. К моменту его назначения численность полка значительно увеличилась, так как к этому времени в его состав был включен стрелецкий приказ, расквартированный по соседству в близлежащей Кудринской слободе. Еще в разгар разинского бунта в приходе церкви Покрова Пречистой богородицы, что за Земляным городом, за Никитскими воротами в Кудринской слободе, был поселен один из вновь учрежденных стрелецких приказов головы Гаврилы Волкова®. Видимо, незадолго до стрелецкой смуты 1682 г. его стрельцами власти решили пополнить соседний приказ Н.Х.Борисова, стремясь укомплектовать его до тысячного состава.

Такой вывод позволяет сделать документ, датируемый маем 1688 г. Согласно ему, «по челобитью стольника и полковника Семенова полку Резанова пятидесятников, десятников и рядовых стрельцов всего полка второй половины дано им за Никицкими воротами за Земляным городом по обе стороны проезжие дороги стрелецкие необрочные места 21 шелаш безоброчно до их Великих Государей указу к приходской церкви Покрова Пречистые Богородицы, что в Стрелецкой их слободе и наем с тех шелашей имать тое церкви на церковное строение»⁵⁹, Накануне второго Крымского похода в полку числилось уже 914 человек, которые приняли участие в очередной «диверсии» против крымского хана в составе полка воеводы князя В.В.Голицына. За этот поход С.Ю.Резанов 27 июня 1689 г. был пожалован серебряным ковшом, «портищами объяри», 30 рублями и придачей к поместному окладу в 250 четей земли, из которых 150 четей было дано ему в вотчину, Однако всех этих государевых милостей он лишился спустя всего два месяца. В ночь на 8 августа Резанов оказался единственным из стрелецких полковников, открыто выступившим на стороне Ф.Л.Шакловитого. По указанию начальника Стрелецкого приказа он расположил на Житном дворе в Кремле сотню своих стрельцов, командиром которых был назначен капитан Филипп Сапогов — давний клеврет главы заговора. На следующий день капитан и группа стрельцов Стремянного приказа, осознавших всю опасность затеваемой авантюры, тайно покинули город и отправились в Троицу, где они известили царя Петра Алексеевича о происходящем в Москве. Тем временем стрельцы Резанова полка, повинуясь воле своего полковника, продолжали попеременно нести дополнительные караулы в Кремле вплоть до начала сентября. Но настроения в полку постепенно менялись. В последние дни августа Москву покинула целая группа стрельцов, насчитывавшая более пятидесяти человек, во главе с полуполковником С.М.Стрекаловым. Становилось очевидным, что заговор был обречен, и вскоре наступила развязка.

На розыске, учиненном по делу Фетьки Шакловитого, бывший полковник, а теперь просто Сенька Резанов до последнего момента упорствовал в своих убеждениях, утверждая, что никакого «воровства» за своим бывшим начальником не ведает. Лишь под пыткой он признал свою вину и за то, что «на смуту своего полка стрельцам говорил многие непристойные речи и к возмущенью бунта слова» был приговорен к вырезанию языка, ссылке в Сибирь и конфискации имущества. Из этого дела сохранилось описание московского двора

С.Ю.Резанова, отданного позднее казначее Марфе Кафтыревой: «Хоромное строение: горница новая на столбах без печи, да две горницы на жилых подклетах, в них печи мурамленыя, четыре оконница слудве-ныя, да два стеколчетые большие; да горница на жилом подклете; крыльцо дощатое, на крыльце чюлан дощатой, да банишка на режах, двое сени проходные, а на сенях чердак, да в нижних сенях чюлан дощатый, в верхних сенях, на заднем крыльце. Чюлан бревенчатой, да погреб дубовой кладовой, да другой ледник, над ним напогребица, да конюшня трех стоял, над нею сушило, да поварня, да пять чюланов людских бревенчатых и дощатых, ворота отворчае-тыя с калиткою, над ними караульня, на дворе колодезь. А то строение все ветхое и гнило, опричь новой горницы…» Все хозяйство, оцененное в 62 рубля, находилось на белой земле и занимало площадь в длин-нике 18 саженей, поперек, по воротам 9 саженей с четвертью, в заднем конце 8 саженей с аршином. Цена ей была определена в 35 рублей⁶⁰.

Двор Резанова находился в Столовой улице, в приходе церкви Вознесения Господне за Никитскими воротами, невдалеке от слободы его бывшего полка. Вблизи ее жили и предшественники сосланного полковника. В 1669 г. за Кисловкой стояли дворы думного дворянина И.А.Ендогурова и стрелецкого головы Ю.П.Лутохина, а командовавший позднее полком Н.Х.Борисов имел в 1676 г. двор на Большой Конюшенной улице.

Последнее десятилетие в истории полка связано с именами двух братьев Батуриных, старший из которых стольник и полковник Борис Миронович Батурин⁶¹ возглавлял местных стрельцов с 1689 по 1695 год. При нем, на месте деревянных Рождественской и Софийской церквей, было начато строительство нового каменного храма Рождества Христова, завершившееся в 1693 г. В это время в-полку насчитывалось 847 человек, которые спустя два года приняли участие в первом Азовском походе в составе полка генерала АМ.Головина. Его неудачный исход определил судьбу многих стрелецких полковников и в том числе Б.М.Батурина, отстраненного от командования полком. На место брата был назначен стольник Венедикт Миронович Батурин®.

После победоносного завершения второго Азовского похода 30 сентября 1696 г. в Москве состоялось триумфальное шествие царских войск. Среди победителей маршировал и полк Б.М.Батурина, стрельцы которого за взятие Азова получили от государя по золоченой копейке. Сам же полковник за эту победу был пожалован 30 червонцами и сукном — «косяком камки». Через год полку В.М.Батурина было суждено вновь отправиться на службу в Азов и уже никогда более не вернуться в столицу.

В конце 1699 г. началось расформирование полка, стрельцы которого, за исключением мастеровых людей, должны были быть распущены в посады разных городов. Однако, в связи с началом Северной войны, этот процесс был вскоре приостановлен. Позднее батуринские стрельцы приняли участие в боевых действиях против шведов, в том числе в битвах под Нарвой и Дерптом. Лишь в 1706 г. остатки полка были включены в состав Каргопольского солдатского полка, а сам стрелецкий полк прекратил свое существование. Последний свидетель стрелецкого прошлого местности близ современной Кудринской площади — храм Рождества Христова в Кудрине был уничтожен в 1931 г., и сегодня уже ничто не напоминает о существовавшей здесь когда-то слободе московских стрельцов, на землях которой ныне стоят современные здания, окружающие Театр-студию киноактера.

V Тверских ворот Земляного города, близ Козихи

По соседству с урочищем Козье болото, у старинной дороги, соединявшей столицу с Тверью, в начале 30-х годов был размещен один из приказов московских стрельцов. Его первым головой стал дворянин московский Алексей Иванович Философов, стрельцы которого воздвигли в своей слободе приходской храм, освященный во имя Благовещения Пресвятой Богородицы. В 1631 — 32 гг. его приход состоял из 500 человек стрельцов.

К началу нового десятилетия А.И.Философов стал заметной фигурой среди московских стрелецких голов, которых, в качестве выборного, он представлял на Земском соборе 1642 г. Вскоре после завершения его работы приказ Философова был послан на службу в Астрахань. Эта понизовая служба стала для командира местных стрельцов последней в его карьере в должности стрелецкого головы. В 1646 г. А.И.Философов уже нес службу при царском дворе среди прочих дворян московских⁶³.

В разгар русско-польской войны 1654–1667 гг. местный приказ возглавлял стрелецкий голова Андрей Васильевич Остафьев⁶⁴. Осенью 1656 г. его стрельцы совместно с солдатами и стрельцами других приказов находились в 40 верстах от Риги, у большого наряда на пороге Кегоме, в составе полка воеводы Ф.Б.Долматова-Карпова. В это время в Андрееве приказе Остафьева в строю оставалось всего 203 человека и еще 47 находилось в бегах.

Летом 1660 г. приказ, числившийся в составе полка воеводы князя Ю.А.Долгорукого, нес гарнизонную службу в г. Шклове и принял участие в его обороне. К началу августа русские полки были вынуждены оставить крепость и отступить к Могилеву, а затем в Смоленский уезд. Из местечка Досугово приказ Остафьева был отпущен к Москве. В столице местные стрельцы находились около полугода и зимой 1661 г. были вновь отправлены в Смоленск в полк Долгорукого.

А.В.Остафьев был отставлен от стрелецкой службы в начале 1665 г. и вскоре получил назначение на воеводство в Шацк. Сменил его бывший полуголова Семенова приказа Полтева Семен Матвеевич Челюсткин⁶⁵, под командованием которого местные стрельцы были в очередной раз направлены на службу в Смоленск. В Москву приказ вернулся в 1666 г. Тогда же в стрелецкой слободе, у Тверских ворот Земляного города, развернулось строительство новой каменной Благовещенской церкви. По неизвестным причинам оно затянулось на долгие годы. Не дождался окончания работ и стрелецкий голова С,М.Челюсткин, последний раз упомянутый в качестве командира здешнего приказа в 1671 г.

Освящение каменной церкви Благовещения состоялось лишь 20 октября 1680 г., когда полком командовал стольник и полковник Родион Григорьевич Остафьев ", ранее служивший полугодовой в Тимофееве приказе Полтева. Как и большинство других стрелецких полковников, в апреле 1682 г. он был обвинен стрельцами в различных злоупотреблениях, но, в отличие от прочих, Р.Г'.Остафьев не лишился полковничьего чина и в 1683 г. получил назначение в один из замоскворецких полков. Сменил Остафьева стольник и полковник Илья Иванович Дуров.

Стрелецкую службу новый командир полка начинал в 70-е годы полугодовой в Иванове приказе Полтева. Свою первую известность он приобрел во время обороны Чигирина в 1677 г. При подготовке очередной вылазки против турок, осадивших крепость, было принято решение, что возглавит операцию один из стрелецких подполковников. Жребий пал на И.И. Дурова. В распоряжение полуголовы был выделен сводный отряд из 600 стрельцов и восемь сотен казаков. 10 августа осажденные предприняли неожиданную атаку на турецкие траншеи и вынудили неприятеля отступить с большими потерями.

Повышение по службе И.И.Дурова выпало на время неспокойное. Власти спешили избавиться от наиболее активных смутьянов, которых было велено ссылать за воровство вместе с женами и детьми в дальние города в стрелецкую и пушкарскую службу. В число высланных из столицы попало и трое стрельцов Ильина полка Дурова.

Командиром местных стрельцов И.И.Дуров оставался до середины 80-х годов. Более точная дата его перевода в один из замоскворецких полков неизвестна, как ничего неизвестно и о последнем периоде истории полка. В первые годы XVIII столетия бывшими стрелецкими землями у Тверских ворот в приходе Благовещенской церкви уже владели тяглецы Красного села, Оружейной слободы и Устюжской полусотни. После того, как в 1719 г. обвалился свод стрелецкого храма, новые прихожане возвели на его месте барочную церковь. Разрушена она была в 1929 г., но имя ее сохранилось в названии Благовещенского переулка, напоминающего ныне о возведенной когда-то стрельцами местной святыне.

Старые воротники

Впервой половине XVII века земли, лежавшие возле укреплений Земляного города между Тверской улицей и современной Мал. Дмитровкой, занимала древняя слобода казенных воротников, обслуживавших городские ворота. В 1658 г. по царскому указу воротники были выселены со своих дворов и переведены за черту Земляного вала в район Сущева. Освободившиеся дворовые места занял один из стрелецких приказов, спешно формировавшихся в Москве в годы русско-польской войны. Его стрельцы составили новый приход слободской церкви Преподобного Пимена Чудотворца, с этого времени ставшей именоваться «что в Старых Воротниках».

Несмотря на то, что местный приказ был основан значительно позже большинства других стрелецких частей, сведений из его истории сохранилось немного. В 1671 —72 гг. им командовал стрелецкий голова Герасим Козлятинов, приказ которого относился к разряду «семисотных"^и. Спустя десятилетие местные стрельцы возвели в своей слободе каменный храм с отдельно стоящей колокольней. Во время пожара 1688 г. он сильно пострадала от огня, после чего прихожане были вынуждены значительно обновить церковное здание. К этому периоду относится и первое упоминание о стольнике и полковнике Иване Константиновиче Нечаеве, ставшим последним командиром полка⁶⁸.

В смутные дни 1689 г. И.К.Нечаев остался верен молодому государю Петру Алексеевичу. Вслед за своим командиром в Троицу прибыла большая группа выборных от полка в составе 38 человек во главе с пятисотенным Денисом Ломакиным. Именно И.К.Нечаеву было поручено произвести аресты главных инициаторов заговора. Но исполнить этот приказ полковнику не удалось. Возможно, этой неудачей объясняется то, что Нечаев был позднее обойден какими-либо царскими милостями.

В начале следующего года его полк был послан на городовую службу в Астрахань. Вместе с командиром на понизовую службу отправились подполковник Матвей Неклюдов, 7 капитанов и 809 рядовых стрельцов. Видимо, эти годы были не самыми удачными в карьере стрелецкого полковника, так как на Низу его ожидала очередная неприятность. В начале 1691 г, когда в Астрахань были доставлены причитающиеся стрельцам деньги, приказные люди, сопровождавшие казну, учинили среди стрельцов розыск. Причиной разбирательства стало самовольное решение Нечаева пополнить ряды своего полка одним беглым московским стрельцом и одним новобранцем — стрелецким сыном. В результате проведенного следствия полковнику было строго указано на то, что «никаких чинов людей в Московские полки в стрельцы приверстывать невелено». Деньги, розданные ранее новоприбранным стрельцам, были взяты на государя с провинившегося командира.

В 1698 г. полк Нечаева находился на службе в Киеве, где он и был определен на вечное житье. Через три года бывших московских стрельцов перевели в г. Батурин в распоряжение гетмана И. Мазепы. Однако вскоре полк был расформирован, а большая часть его людей включена в состав вновь сформированного тысячного стрелецкого полка Г.И.Анненкова, принявшего участие в Северной войне. Сам И.К.Нечаев в том же 1702 г. получил новое назначение и возглавил один из стрелецких полков, собранных в Дорогобуже из распущенных ранее по городам отставных стрельцов. Впоследствии новый полк Нечаева в составе «помошного корпуса» участвовал в боевых действиях на территории Польши.

Ликвидация московской слободы бывшего полка Нечаева началась в соответствии с царским указом от 4 января 1699 г. В это время в приходе церкви Пимена Чудотворца числилось 230 стрелецких дворов. Другая часть стрелецких дворовых мест находилась за Земляным валом, на землях Тверской ямской слободы. Их распродажа растянулась на несколько лет. Слободской стрелецкий храм надолго пережил своих создателей. Разобран он был только в середине XIX века, а затем отстроен заново. В 1932 г. не стало и его. С той поры о прошлом этих мест напоминают лишь имена двух пересекающихся переулков — Старопименовского и Воротниковского.

На трубе, у Петровских ворот Белого города

Водосток, через который река Неглинная протекала сквозь стены Белого города, москвичи изначально прозвали «трубой». Отсюда получила свое название и вся местность, лежавшая на правой стороне реки у Петровских ворот. Здесь, в приходе церкви Климента папы Римского, располагалась слобода одного из старейших стрелецких приказов. Время ее основания неизвестно, но, по-видимому, она существовала еще до «московского разорения». Значительный период истории здешнего полка связан с именем Михаила Федоровича Рчинова, начинавшего службу в стрелецких головах еще в царствование Василия Шуйского. Документы 1613—14 гг. не раз упоминают о выплате денежного жалованья его стрельцам, хотя приходской храм Климента папы Римского в Михайлове приказе Рчинова документально известен только с середины 30-х годов®.

Стрельцы Рчинова приняли участие в обороне Можайска, осажденного поляками в 1618 г. За «осадное сиденье» их голове было пожаловано два с половиной золотых. Жаловал также государь сотника Ивана Вагранова, получившего золотой в треть угорского, и всех рядовых стрельцов, которым было дано по золотой московке. В последующие годы стрелецкий голова М.Ф.Рчинов стал заметной фигурой при государевом дворе и часто бывал в числе званых гостей у царского стола. О дальнейшей его судьбе ничего неизвестно, но на стрелецкой службе М.Ф.Рчинов оставался до середины 30-х годов.

Его преемником стал дворянин московский Михаил Михайлович Баскаков, командовавший местными стрельцами в конце 30-х —40-е годы™. О службе приказа Баскакова в этот период сведений сохранилось немного. В 1639 г» находясь на городовой службе в Туле, его стрельцы проходили обучение солдатскому строю под руководством иноземного полковника Александра Крафорта. Спустя несколько лет, в мае 1647 г., со стольником князем В.П.Львовым были «посланы ставить царева Алексеева города» четыре приказа московских стрельцов. В их числе значился и приказ М.М.Баскакова.

Принял участие в строительстве острогов на пограничной черте и Артамон Сергеевич Матвеев (1625–1682), вскоре ставший командиром местных стрельцов. В должности стрелецкого головы

А.С.Матвеев впервые упомянут в январе 1649 г., но, по-видимому, его назначение состоялось несколькими месяцами ранее. Стрельцами, поселенными на Трубе, Матвеев командовал более 20 лет и оставил заметный след в истории полка⁷¹. Даже после его смерти имя Матвеева все еще продолжало ассоциироваться у москвичей с местностью близ Неглинки. Так автор «Белявского летописца», сообщая о московском пожаре 16 июня 1688 г., писал: «… погорели Никицкая улица по Арбат, Тферская, Дмитровка и Петровка по Неглинну, и за Тверские вороты в Земляном городе по Артамонов приказ и по Козье болото…»⁷².

И действительно, А.С.Матвеев заслуживал долгой памяти, так как был личностью незаурядной. Сын дьяка Стрелецкого приказа в детские годы воспитывался при дворце вместе с царевичем Алексеем. Став государем, Алексей Михайлович на протяжении всей своей жизни продолжал поддерживать близкие отношения с товарищем детства. Не случайно то, что имя Матвеева всегда было на слуху при царском дворе, а государевы милости сыпались на него как из рога изобилия. Только за градостроительное дело в 1651 г. он в общей сложности получил 300 четей земли и 40 рублей к своим прежним окладам. К началу войны за Смоленск стрелецкий голова А.С.Матвеев имел почетное звание полковника, в чине которого он не раз выполнял важные дипломатические поручения при решении вопроса о присоединении украинских земель.

Не раз жаловал государь своего приближенного и в годы войны с Польшей. Во время Смоленского похода царя Алексея Михайловича приказ Матвеева числился в составе прибылого полка окольничего и воеводы А.В.Бутурлина. В ночь на 16 августа 1654 г. начался общий штурм крепости. Матвееву и его стрельцам было указано приступать к Днепровским воротам и Наугольной башне. Однако в этот раз удача отвернулась от русского воинства. После многочасового боя царским ратникам удалось занять башню и часть стены, но от орудийного выстрела обвалился деревянный помост на башне, и произошел взрыв порохового запаса. Множество людей взлетело на воздух, уцелевшие были вынуждены отступить.

Осада Смоленска продлилась до осени. К началу сентября стало очевидно, что участь польского гарнизона предрешена. В переговорах об условиях сдачи крепости принял участие и стрелецкий полковник А,С.Матвеев. 23 сентября царские полки торжественно вступили в город. Государь щедро наградил всех участников победоносного похода. Своему «верному и избранному голове» А.С.Матвееву Алексей Михайлович пожаловал «отлас рудожолтой, ковш серебрян, сто рублей денег». Спустя три дня после этого награждения, состоявшегося 17 июля 1656 г., царскому любимцу было поручено ведать сотнями царских сокольников и стремянных конюхов, которыми А.С.Матвеев командовал в ходе боевых действий против шведов в Прибалтике,

Тем временем его приказ нес службу в Смоленске, откуда он вернулся в Москву весной 1657 г. 6 мая А.С.Матвеев заступил со своими стрельцами в караул около царского дворца в Кремле. Однако в столице матвеевские стрельцы оставались недолго. В сентябре 1658 г. они выступили в поход против запорожского гетмана И.Выговского и крымских татар в составе полка боярина и воеводы князя АН.Тру-бецкого. Несмотря на поражение русских войск под Конотопом, царь Аексей Михайлович щедро одарил участников этого похода. Был пожалован и А.С.Матвеев, получивший «ковш серебрян, да атлас, да сорок соболей, да придачи поместного 100 четей, денег 15 рублей, да на вотчину 700 ефимков». За службу в Севске в 1660 г. полковнику было дано еще 200 четей земли и денежной придачи 20 рублей. С этим пожалованием совокупный поместный оклад стрелецкого головы составил 1000 четей земли⁷³.

В последующие годы тысячный приказ Матвеева редко покидал Москву, неся в столице обычную гарнизонную службу. Однако в караулах сам полковник, более занятый при дворе, бывал нечасто. Заменяли его чаще всего полуголовы — Федор и Иван Нарышкины, которым вскоре было суждено породниться с царской фамилией. Но в начале 60-х годов об этом еще никто не догадывался. Жизнь шла своим чередом.

Среди многочисленных обязанностей столичной службы одним из наиболее живописных ритуалов были встречи иноземных послов, на которых задействовались тысячи людей разных чинов. Описание одной из них содержится в дневнике пленного поляка Михаила Обу-ховича, ставшего очевидцем встречи посла императора Священной Римской империи Леопольда 25 мая 1661 г. К Тверским воротам Земляного города, за которыми должна была состояться встреча посольства, двигались одетые в парадное платье полки с сотенными знаменами. За Государевым полком шли стрелецкие приказы, драгунские и рейтарские сотни. Далее шествовали царские конюхи и сокольники, «которых было две хоругви, их вел Артемон Сергеевич (Матвеев) — стрелецкий голова, одетый в платье из драгоценной парчи, и конь его был также убран богато; перед ним вели несколько превосходных и богато убранных коней»⁷⁴. Сокольниками, обслуживавшими любимую царскую забаву, А.С.Матвеев ведал вплоть до середины 60-х годов, параллельно исполняя обязанности стрелецкого головы. И эти обязанности он нес исправно.

Именно приказ Матвеева вместе с приказом С.Ф.Полтева оказался в нужный момент на страже царского двора в Коломенском, когда 25 июля 1662 г. Москву охватили беспорядки. Без колебания его стрельцы, выполняя приказы командиров, рубили и секли москвичей, осмелившихся вновь явиться к государю со своими требованиями. По иронии судьбы одним из главных зачинщиков смуты в столице стал стрелец приказа Матвеева Кузьма Нагаев. В советской историографии, посвященной событиям лета 1662 г., он назван «выдающимся агитатором в пользу выступления», хотя на деле «организатор восстания» был простым пьяницей, во хмелю попавшим в смертельно опасную переделку.

На розыске Нагаев показал, что «с утра на первом часу шол он из двора своего из-за Трубы Сретенскою улицею» и на Лубянке увидел группы людей, читающих подметные листы, прикрепленные к решетке. Поглазев на происходившее, но не особенно вникая в его суть, он отправился далее — на кружечный двор. Видимо, похмелье мучило в тот момент стрельца сильнее, чем боярские измены, обличенные в грамотках. Спустя некоторое время, испив вина, он вернулся на Лубянку, где уже собралась многотысячная толпа. Тут в нем и проснулся организаторский пыл. Взобравшись на возвышение, Нагаев трижды вслух прочитал один из листов, призывая «на изменников миром стоять». Возбужденная толпа с готовностью подхватила эти призывы. Вряд ли в тот момент он задумывался о последствиях, а они были для него ужасны. После следствия, завершившегося 31 июля, ему и тяглецу Сретенской сотни Луке Житному был вынесен приговор: «Казнить на Лубянке, отсечь по левой руке, да у обоих обе ноги и языки отрезать». В муках Нагаев прожил еще более десяти дней и скончался 12 августа⁷⁵.

Тем временем его однополчане пожинали плоды своей верности государю. За их многие службы приказ был удостоен почетного третьего номера и в росписи Стрелецкого приказа значился вслед за Стремянным приказом и приказом С.Ф.Полтева. Статус «головного» приказа давал его стрельцам возможность спокойно заниматься своими столичными промыслами, так как «головные» редко покидали Москву. Документы 60-х годов сохранили многочисленные упоминания о подрядах артелей матвеевских стрельцов, выполнявших различные заказы в обширном дворцовом хозяйстве. Их руками в селе Измайлово был воздвигнут первый деревянный храм Рождества Христова, на что 6 декабря 1664 г. полковнику и голове стрелецкому А.С.Матвееву было дано сто рублей. Наряду с плотниками свою лепту в обустройство измайловской усадьбы внесли стрелецкие артели садовников и каменщиков. Имя одного из них — «подмастерья каменных дел стрельца Артамонова приказа Матвеева» Ивана Кузнечика навсегда вошло в анналы истории русской архитектуры.

Однако торговля и ремесла оставались лишь подспорьем в нелегкой стрелецкой службе, которую несли местные стрельцы в столице. Частые караулы, сопровождение царских особ в их многочисленных загородных походах занимали большую часть времени в жизни рядовых стрельцов. В 1664 — 65 гг. приказ Матвеева нес городовую службу в Вязьме, а через два года принял участие в карательной экспедиции против раскольников-последователей капитоновской ереси, укрывшихся в лесах близ Суздаля и Нижнего Новгорода. Не раз матвеевским стрельцам приходилось принимать участие и в военных походах в составе сборных полков, обычно комплектовавшихся стрельцами головных приказов. В боях с казаками гетмана И.Брюховецкого в 1668 г. погибло 26 стрельцов приказа Матвеева, трое пропали без вести. Многие не вернулись из похода к Царицыну, состоявшегося в апреле 1670 г.

Год спустя, когда угроза разинского бунта достигла Среднего Поволжья, уже весь приказ был направлен в Синбирск с боярином и воеводой П.В.Шереметевым. В этом походе местными стрельцами командовал новый голова — стольник и полковник Василий Борисович Бухвостов^,6, ранее возглавлявший стрелецкий приказ, расквартированный за Покровскими воротами Земляного города. Назначение В,Б.Бухвостова состоялось в ноябре 1670 г., после того как государь пожаловал «стольника и полковника и голову московских стрельцов» А.С.Матвеева думным дворянством. Это пожалование стало началом головокружительной карьеры царского любимца, возглавившего сразу несколько приказов, из которых ключевым являлся Посольский приказ. Незадолго до этого в доме Матвеева вдовствовавший царь Алексей Михайлович познакомился со своей будущей второй женой Натальей Кирилловной Нарышкиной, находившейся на воспитании в семье бывшего стрелецкого головы. В январе 1671 г. состоялась их свадьба, вскоре после которой А.С.Матвеев приобрел высокий придворный чин окольничего, а затем и боярство.

Пока в Москве заново обустраивалась семейная жизнь государя, гарнизон Синбирска, в составе которого нес службу приказ Бухвостова, оборонял город, осажденный отрядами повстанцев. В столицу местные стрельцы вернулись к осени 1672 г. За синбирское осадное сиденье их голова был пожалован соболями, придачей к поместному окладу 100 четями земли да к деньгам 10 рублями. В приказ же было дано «по ковшу весом в государев ковш». В последующие годы Бухвостов приказ нес службу в Москве. Накануне войны с Турцией, в мае 1675 г., в нем насчитывалось 1000 человек.

К началу боевых действий на Украине полк возглавил новый командир — стольник и полковник Никифор Иванович Колобов, ранее командовавший одним из приказов зая-узских стрельцов. Полк Колобова нес службу в составе киевского гарнизона в 1676 — 77 гг. и принял участие в кампании 1679 г. В последнем походе в составе полка числились полуголова, десять сотников и 1044 стрельца. После возвращения из этого похода стрельцы Колобова подали на имя государя челобитную с просьбой выдать иконы для их новопостроенного слободского храма, сменившего деревянную церковь Климента папы Римского, сгоревшую во время пожара 1676 г. В своем прошении стрельцы писали о том, что истратив на строительство каменной церкви 1300 рублей, взятых по кабалам у разных чипов людей, они ныне не имеют средств на приобретение образов. По этой челобитной из Оружейной палаты полку была выдана сорок одна икона праотцов, пророков и апостолов. В 1681 г. новый слободской храм был освящен в честь иконы Знамения Пресвятой Богородицы с придельным храмом Климента папы Римского».

Стрелецкая скудость, ставшая повседневным явлением к началу 80-х годов, явилась одной из главных причин волнений служилых людей, охвативших столицу весной 1682 г. По свидетельству современника, «мятежный совет» возник, а затем продолжался в слободе полка Колобова. На нем выборные стрельцы от разных полков согласовывали совместные действия и общие требования, выдвинутые 29 апреля. Среди обвиненных в различных злоупотреблениях полковников значилось и имя Н.И.Колобова, который за свои своевольства был приговорен к битью батогами и отстранен от должности, Немало неприятных минут довелось пережить полковнику-ветерану, простоявшему 5 мая раздетым по пояс перед зданием Приказов в ожидании своего наказания. В последний момент стрельцы пощадили его.

Менее благосклонной была судьба к новому стрелецкому полковнику — Петру Аврамовичу Лопухину Большому, сменившему Колобова 1 мая⁷⁸. Назначение П.А.Лопухина, имевшего уже ранее опыт командования стрелецкими приказами, оказалось рекордно кратким, так как положение нового командира было изначально очень непрочным, Близость его семьи к некогда всемогущему клану Нарышкиных не могла добавить ему влияния в стрелецкой среде. Стрельцы Лопухина стали активными участниками событий 15 мая, в ходе которых они приняли участие в самовольном захвате боеприпасов, хранившихся в Зелейной палате, и в расправе над приближенными царицы Натальи Кирилловны. Одной из жертв резни, учиненной стрельцами в Кремле, стал и бывший командир полка Лопухина боярин А.С.Матвеев.

Участь П.АЛопухина Большого определилась 19 мая, когда он и целый ряд придворных — сторонников партии Нарышкиных были приговорены к ссылке. Отставному стрелецкому полковнику предстояло отправиться в Кольский острог. На его место был назначен стольник и полковник Акинфий Иванович Данилов — К осени 1682 г. настроения среди стрельцов заметно изменились, и учиненная ими смута стала постепенно сходить на нет. 2 сентября, находясь со своим полком в Коломенском, где в то время расположился двор царевны Софьи и ее братьев, А.И.Данилов нашел и передал государыне — царевне анонимное «изветное письмо» против князя Хованского, ставшее прологом к расправе над чрезмерно честолюбивым главой приказа Надворной пехоты.

Чистка стрелецких рядов, предпринятая правительством царевны Софьи после казни Хованских и их сподвижников, мало затронула полк Данилова, насчитывавший в это время 1120 человек. Ни один из них не попал в списки стрельцов, сосланных на службу в дальние города, Исключение составил лишь стрелец Оброска Савельев, «за многие непристойные слова и за смуту» казненный 15 октября на Красной площади. О лояльности полка правительству Софьи говорит и тот факт, что он, в отличие от большинства других полков, не был выведен из Москвы на городовую службу. Верность великим государям полк продемонстрировал в конце декабря 1682 г., когда в замоскворецкой слободе Павлова полка Бохина вспыхнули беспорядки. Разоружить бунтовщиков и арестовать зачинщиков были посланы стрельцы Стремянного полка и полка Данилова.

После добровольной отставки А.И.Данилова в 1683 г. полк возглавил стольник и полковник Дмитрий Романович Жуков⁸⁰. Его стрельцы вновь оказались в эпицентре борьбы за власть, развернувшейся в столице летом — осенью 1689 г. между сторонниками царевны Софьи и ее сводного брата — царя Петра Алексеевича. Проводниками замыслов главы Стрелецкого приказа Ф.Л.Шакловитого в полку Жукова стали пятисотенный пристав Алексей Стрижев, его брат Абросим, стрельцы Егор Романов и Абросим Петров. Однако свое влияние среди московских стрельцов организаторы заговора явно переоценивали.

Как и большинство других полков, полк Жукова занял выжидательную позицию. И если в августе его стрельцы еще подчинялись приказам заговорщиков и даже отбили у присланных из Троицкого монастыря стрельцов своих однополчан, подлежащих аресту, то к началу сентября полк однозначно выразил готовность верно служить государям. Повинуясь указам царя Петра и несмотря на запрет Софьи, 1 сентября в Троицу отправилась большая делегация выборных стрельцов от полка Жукова в составе 9 пятидесятников, 27 десятников и 14 рядовых. Возглавил выборных пятисотенный Кирилл Чекаев.

Через несколько дней были арестованы стрельцы Жукова полка — участники заговора. По царскому указу от 11 сентября 1689 г. «за умысел убить Великую Государыню Наталью Кирилловну, Бояр и Ближних людей» был казнен А.Петров. Его подельники, братья Стрижевы, после битья кнутом и урезания языка были сосланы с семьями в Сибирь на вечное житье. Среди десятков стрельцов, битых кнутом и сосланных в сибирские города значилось и имя Е.Романова. Имущество, конфискованное у казненных и ссыльных по делу Ф.Л.Шакловитого, стало своеобразным фондом, из которого казна жаловала верных государю Петру Алексеевичу поданных. Не был обойден и Д.Р.Жуков, которому по его челобитной был дан бывший загородный двор «вора и изменника» М.Гульского, находившийся на земле Спасского монастыря, у Новомещанской слободы. Цена тому двору была определена в 15 рублей.

Не отставали от своих начальников и рядовые стрельцы, желавшие завладеть дворами и лавками опальных сослуживцев. Челобитную стрельца Дмитриева полка Жукова Митьки Киндякова, добивавшегося передачи ему двора А.Стрижева, можно назвать летописью боевого пути полка. В своем прошении Киндяков писал: «… за многие годы был в польских и литовских, в немецких и в черкасках городех отец мой был и на боях и на приступах бился, не щедя головы своея, в осадах сиживал, был ранен. И я. лет с 18 на Государевой службе под Чигирином и под Киевом, и под Путивлем был, и под Чигирином на боях и на приступах и на выласках и в отводе с Турскими и Крымскими людьми бился, у Днепра в окопех сидел, всякую нужду и бедность терпел…-". Далее следовала сама просьба: «…вели дать двор вора Алешки Стрижева за шогие службишки и за кровь и за раны отца моего и за мои, холопа вашего службишки, со всяким дворовым и хоромным строением»^8 |. Неизвестно, было ли удовлетворено это прошение, но его автору довелось побывать еще ни в одном походе.

Репетицией к длительной борьбе России за выход к морю стал Кожуховский поход царя Петра, состоявшийся осенью 1694 г, В «потешной» баталии принял участие и полк Д.Р.Жукова, Последний раз под командованием своего полковника местные стрельцы выступили на государеву службу под Азов летом 1695 г. в составе полка генерала П.И.Гордона. Неудачный исход кампании повлек за собой отставку Жукова, которого сменил стольник и полковник Федор Афанасьевич Колзаков⁸². Из его биографии сохранилась любопытная деталь, относящаяся к осени 1682 г. Будучи подполковником Акинфиева полка Данилова, Колзаков бил государям челом в том, чтоб ему дали деревню или за его скудостью из подполковников отставили. Тогда прошение об отставке было принято, но в 1690 г. он был вновь призван в стрелецкую службу и уже в чине полковника возглавил один из московских полков.

После взятия турецкой крепости стрельцы Колзакова полка были оставлены в Азове для несения годовой гарнизонной службы. Летом 1697 г. полк получает приказ выступить в Великие Луки, а затем к новому месту службы в Вязьму. Надежда встретиться с семьями после долгой разлуки рухнула в одночасье. На марше, полном тягот и лишений, стрельцы узнают от своих гонцов о положении дел в столице и принимают вопреки воле командиров общее решение: во что бы то ни стало идти к Москве вместе с тремя другими стрелецкими полками. Однако дорога туда для них была закрыта.

Свой последний бой стрельцы приняли на берегах подмосковной реки Истры 18 июня 1698 г. Ядра солдатских пушек унесли жизни 13 стрельцов полка Колзакова. К 1 июля, после розыска боярина А.С.Шеина, были казнены первые три десятка их однополчан. Оставшихся в живых 546 колзаковских стрельцов разослали в заточение по разным городам. Многие из них не стали испытывать судьбу и бежали. Позднее для повторного розыска власти смогли сыскать лишь 459 человек. Пройдя все круги ада, большинство из них разделило судьбу своих сослуживцев, казненных в июне. Принял мученическую смерть и полковой священник Ефим Самсонов, колесованный на Красной площади 18 октября.

Стрелецкая слобода Федорова полка Колзакова была ликвидирована в числе первых по царскому указу от 4 января 1699 г. Но по сей день память о ней хранит чудом сохранившийся храм Знамения Пречистой Богородицы, воздвигнутый местными стрельцами при полковнике Колобове. По его фамилии в 1922 г. получили свои имена три бывших Знаменских, а ныне Колобовских переулка.

У Петровских ворот Земляного города, близ Неглинки

К северу от слободы «Артамонова приказа» лежала земля другого поселения московских стрельцов. Местный служилый люд составлял приход церкви Николая Чудотворца, «что на Песках, за Петровскими воротами», которая с 1623 по 1635 г. значилась в слободе приказа стрелецкого головы Андрея Ивановича Жукова. Однако сам приказ был сформирован значительно раньше первого упоминания о слободском храме, известном с 1621 г. Уже осенью 1616 г. Андреев приказ Жукова принял участие в войне с Польшей в составе полка воевод М.Бутурлина и И.Погожего, В октябре войскам гетмана

В.К.Гонсевского удалось разбить русский отряд. Многие воинские люди оказались в плену у поляков. В их число попал и командир местных стрельцов⁸³.

Неудачный исход этого сражения никак не повлиял на карьеру стрелецкого головы, который после освобождения из плена часто бывал среди приглашенных к государеву столу по случаю различных торжеств. В период Смоленской войны приказ нес службу на Белой, где «в приход польского короля Владислава и польских и литовских людей в осаде сидел». Позднее одного из участников обороны Белой — отставного стрельца Нестора Матвеева, принявшего постриг, государь жаловал устройством в больницу при Чудове монастыре «без вкладу для его старости, за его службу»⁸⁴.

На рубеже 30 — 40-х годов местных стрельцов возглавлял стрелецкий голова Василий Иванович Жуков⁸³, имевший двор невдалеке от слободы своего приказа на Петровке, в черте Белого города, на монастырской земле в приходе церкви Петра митрополита. Документальных свидетельств о службах Васильева приказа Жукова вплоть до второй половины 50-х годов не сохранилось. Значительно больше сведений из истории полка связано с именем другого командира — Семена Семеновича Скорнякова-Писарева⁸⁶, судьба которого сложилась несколько необычно.

Свою службу в дворянских полках мещерский сын боярский С.С.Скорняков-Писарев начал в 1636 г. с поместным окладом в 450 четей земли и 10 рублями оклада денежного. Первое упоминание о нем в должности стрелецкого головы относится к 1657 г., когда местные стрельцы были посланы для сыска разбойников в Чернев-ский и Кропивенский уезды. В том же году в их слободе началось строительство каменной церкви, освященной позднее во имя Преображения Спасова. В сентябре 1658 г. приказ Скорнякова-Писарева

был включен в состав полка воеводы князя Ф.Ф.Куракина, собранного для похода против гетмана И.Выговского и крымских татар.

В этом походе приняли участие несколько приказов московских стрельцов, которым пришлось испытать горечь поражения в битве под Конотопом. Несмотря на неудачный исход кампании, царь Алексей Михайлович щедро жаловал всех стрелецких голов — участников похода. Не было среди них только С.С.Скорнякова-Писарева, который вскоре был отставлен от стрелецкой службы и назначен командиром одного из рейтарских полков. Этот перевод, несомненно, являлся наказанием стрелецкого головы за какую-то вину и означал понижение чести. В полковниках рейтарского строя Скорняков-Пи-сарев прослужил до начала 70-х годов, после чего он был вновь назначен в головы одного из московских стрелецких приказов

С середины 60-х годов его бывшими стрельцами командовал стольник Федор Иванович Головленков⁸⁸. Сын стрелецкого головы И.А.Го-ловленкова, ранее командовавшего приказом, расквартированным за Яузскими воротами Белого города, был пожалован из стряпчих в стольники еще в сентябре 1649 г. Невдалеке от двора отца он имел свой московский двор, стоявший в приходе церкви Николая Чудотворца в Подкопаеве, что у Яузских ворот. В июле 1667 г. приказ Головлен-кова был послан на службу в Астрахань. В это время в его рядах числилось 650 стрельцов. На понизовой службе они оставались более трех лет. Указ об отпуске приказа в Москву пришел на Низ в начале 1670 г.

На пути к столице стрельцы Головленкова оказались в гуще кровавых событий, охвативших Поволжье. В июне им пришлось принять бой с «воровскими башкирцами», произошедший в урочище Осканова губа, близ Саратова. Через месяц приказ был включен в состав полка воеводы князя Ю.А.Долгорукого, совершавшего карательную экспедицию в понизовых уездах. В Москву местные стрельцы вернулись лишь в начале 1671 г. Вскоре состоялось пожалование участников похода. В Федоров приказ Головленкова по государеву указу было дано «по камке адамашке, по сороку соболей ценою ось-мидесяти рублев сорок». Сам стрелецкий голова получил придачи к поместному окладу 100 четей земли да к деньгам 10 рублей.

Отголоском минувших событий стало происшествие, случившееся 11 сентября 1673 г., когда приказ Головленкова стоял на «стенном» карауле в Кремле. Саранский пушкарь К.Горюшкин, приехавший в Москву по своим делам, опознал в одном из караульных, стоявших у Грановитой палаты, земляка, поверстанного несколько лет назад в астраханские стрельцы. На розыске, учиненном по этому случаю, выяснилось, что стрелец Васка Кудрявцев на самом деле ранее прозывался

Ваской Шубниковым, который, самовольно оставив стрелецкую службу, примкнул к «воровским» казакам. На следствии, проведенном царскими воеводами после взятия Астрахани, ему удалось скрыть свое прошлое и добровольно записаться на службу в стрельцы московские. В этот раз ему как активному участнику разинского бунта было не суждено избежать жесточайшего наказания.

Год спустя стрельцы Головленкова были направлены на службу в полк боярина и воеводы князя Ю А Долгорукого. В это время в приказе насчитывалось 800 стрельцов, которые в мае 1675 г. были переподчи-нены боярину и воеводе П.В.Шереметеву, посланному в поход против турецкого султана. В дальнейшем приказ принял участие в русско-турецкой войне, однако никаких известий об этом периоде не сохранилось. Неизвестна и дальнейшая судьба стрелецкого головы Ф.И.Голо-вленкова, который в 1682 г. на непродолжительный срок вновь становится командиром одного из московских стрелецких полков.

Последние годы из истории полка связаны с именем стольника и полковника Д митрия Лукьяновича Воронцова⁸⁹. Под его командованием местные стрельцы приняли участие во втором Азовском походе в составе полка генерала А.М.Головина, а затем и в триумфальном шествии через Москву. В 1698 г. полк был вновь послан на службу в Азов, где вскоре началось его расформирование. В связи с началом Северной войны оно было приостановлено, после чего остатки полка были направлены в Белоруссию, на территории которой бывшие московские стрельцы приняли участие в операциях против шведов. Полк просуществовал до 1713 г., а затем был переформирован в один из местных полков ландсмилиции.

После начала ликвидации стрелецких слобод в Москве церковь Спаса Преображения, что на Песках, за Петровскими воротами, лишилась большинства своих прихожан (в 1699 г. в ее приходе значилось 400 стрелецких дворов). В связи с этим власти распорядились выдавать храму ругу до тех пор, «пока на стрелецких местах будут иных чинов люди». К началу XVIII столетия большая часть стрелецких дворов перешла в руки новых хозяев. Один из них приобрел стольник Владимир Воробин, ранее служивший стрелецким полковником. Но уже в апреле 1701 г. ему пришлось заложить свое владение, чтобы рассчитаться по долгу в 50 рублей, взятому у стольника Афанасия Неплюева. С той поры старинный стрелецкий храм пережил многие поколения своих прихожан, пока сам не стал жертвой новой эпохи. В 1934 г. Спасопреображенская церковь была снесена. Вместе с ней исчезла последняя память о местных стрельцах, населявших район современных Каретных переулков.

Сухарево

Вблизи Сретенских ворот Земляного города, от которых начиналась дорога к древней святыне — Троице-Сергиеву монастырю, располагалась одна из наиболее известных московских стрелецких слобод. Ее история уникальна уже тем, что слобода не раз становилась местом действия отдельных сцен известных литературных произведений. Самое раннее из них — «Повесть о Савве Грудцине», упоминавшаяся выше, была создана еще в 70-е годы XVII века. С историей слободы тесно связан и сюжет изданного в 1832 г. романа Константина Мосальского «Стрельцы», главным героем которого стал пятисотенный Сухарева полка Василий Бурмистров. В советское время боевое прошлое слободы, с легкой руки Владимира Гиляровского, затмила печально знаменитая «Сухаревка», которая и поныне остается символом бессмертного лозунга «На грош пятаков!».

Однако, возвращаясь к реальным историческим сведениям, относящимся к прошлому слободы, необходимо отметить, что первое документальное известие о существовании здесь стрелецкого поселения относится к 1630 г. Эта дата позволяет предположить, что слобода существовала уже и в 20-е годы. Вплоть до середины 30-х годов местность близ бывших укреплений Скородома, между Сретенской улицей и левым берегом реки Неглинной, занимал приказ стрелецкого головы Леонтия Скворцова⁹⁰. 500 дворов местных стрельцов располагались в приходах двух церквей — Живоначальной Троицы, что на Листах и Николая Чудотворца в Драчах.

В 50-е годы приказом командовал стрелецкий голова Иван Никитич Нелидов. По указу царя Алексея Михайловича в 1651 г. стрельцы Нелидова — прихожане Троицкой церкви — начали возведение в камне своего нового приходского храма. Однако его строительство было прервано в 1654 г. в связи с началом русско-польской войны. Приказ Нелидова наряду с большинством других московских стрелецких приказов принял участие в военных действиях. В июне 1656 г. его стрельцы, находившиеся в Витебске, получили приказ выдвинуться речным путем к границам шведских владений в Прибалтике. В новый поход 720 стрельцов Иванова приказа Нелидова отправились на 14 стругах и уже в августе 1656 г. отличились во время штурма города Куконоса. За взятие шведской крепости государь пожаловал Ивана Нелидова званием полковника, соболями, а также «велел ему свои государевы очи видеть по праздникам за переградою»⁹¹. Видимо, в дальнейшем стрельцы Нелидова в качестве московского жилого приказа были оставлены на службе в одном из приграничных русских городов, так как в том же 1656 г. в их московской слободе началось формирование нового стрелецкого приказа, головой которого был назначен стряпчий Василий Лаврентьевич Пушечников⁹².

Тогда же стрельцы Пушечникова приказа били челом государю о пособии им на окончание строительства храма Живоначальной Троицы. По царскому указу из приказа Большого Дворца им было выдано 150 тысяч кирпичей по заемной кабале в 500 рублей. Однако далее дело вновь не заладилось. Оказалось, что земля, отведенная ранее под строительство каменного храма, к этому времени уже была занята дворами тяглецов соседней Понкратьевской черной слободы. После судебной тяжбы стрельцы добились выделения другого земельного участка. Под новую церковь были отведены дворовые места церковных причетников, а под новое кладбище двор бывшего стрелецкого головы И.Н.Нелидова⁹³. Строительство возобновилось, но вскоре вновь было приостановлено, так как прибывший на церемонию освящения закладки стен патриарх Никон, известный своим крутым нравом, заметил заготовленные без его благословения основания для двух дополнительных приделов, В гневе патриарх отстранил церковного старосту — стрельца Ефима Володимирова от должности, отлучил его со всем семейством от входа в храм и велел разметать заложенный под приделы бут.

Это запрещение с бывшего старосты было снято лишь накануне похода 1658 — 59 гг. В начале зимы приказ В.Л.Пушечникова был направлен из Витебска в Полоцк, в полк воеводы князя ИАХованско-го. На пути к новому месту службы 21 декабря в селе Бешенковичи московских стрельцов окружил отряд поляков. Несколько дней находился в осаде приказ Пушечникова, пока на выручку не подоспели ратники стольника Л.В.Ляпунова. К сентябрю 1659 г. приказ вернулся с полковой службы в столицу, но уже через полгода он был вновь направлен в полк воеводы князя И.А.Хованского.

В конце мая 1660 г. стрельцы Пушечникова и еще два приказа московских стрельцов прибыли под Ляховичи в ставку князя. Вскоре им всем пришлось стать участниками трагических событий. Опрометчивые действия воеводы в сражении у местечка Полонки, произошедшем 18 июня, повлекли за собой большие потери среди стрельцов. По этому поводу царь Алексей Михайлович сокрушался в одном из своих писем: «Поляки боярина нашего и воеводу князь Ивана Андреевича Хованского за ево беспутную дерзость, что он кинулся з две-мя тысечи конными да с тремя приказы московскими противу двадцати тысечь и шел не строем, неуспели и отыкатца [рогатками], а конные выдали — побежали, а пеших лутчих людей побили з две тысечи человек, а конных малая часть побита,.,"^BJ. Смотр, проведенный вскоре после битвы, показал, что в рядах приказа с полковником и головою В.ЛЛушечнико-вым, «подголовьем» И.Т.Аопатиным оставалось всего три сотника и 192 рядовых стрельца. В длинном списке павших значилось и имя стрельца Ефима Володимирова.

В Москву приказ был отпущен в апре-

_ _. _ Церковь Живоначальной

ле 1661 Г. Вскоре после возвращения В СТО- Троицы в Сухареве

лицу местные стрельцы приступили к за- или в листах (leeij

вершению строительства своего слободского храма Живоначальной Троицы. Надзирать за работами был поставлен вновь избранный церковный староста — пятидесятник Иван Худошкин. К концу года новый Троицкий храм, строившийся почти десять лет, был уже освящен». Последующее мирное течение жизни было нарушено бурными событиями 25 июля 1662 г., вошедшими в историю под названием «Медный бунт». В этот день стрельцы Пушечникова приказа во главе с полуголовой Иваном Лопатиным стояли на стенном карауле в Кремле и приняли активное участие в пресечении беспорядков, охвативших город. Здесь примечательна, прежде всего, личность полуголовы Ивана Тимофеевича Лопатина, с именем которого связана одна из самых трагичных страниц в истории стрелецкого войска.

В апреле 1670 г., в разгар бунта Степана Разина, Лопатин возглавил тысячный сборный полк московских стрельцов, посланный в Царицын для укрепления местного гарнизона. В семи верстах от города, близ Денежного острова, караван стрелецких стругов попал в засаду разинцев. В завязавшемся бою погибло более половины полка, а оставшиеся в живых попали в плен к бунтовщикам. Почти все плененные стрелецкие начальные люди после пыток были заживо утоплены в Волге. Их судьбу разделил и голова Иван Лопатин.

В это время его бывшие однополчане несли службу в Астрахани, откуда осенью 1670 г. им было приказано выступить к Москве, По пути в столицу стрельцы Пушечникова влились в состав полка воеводы князя Ю.А.Долгорукого, посланного на подавление разинско-го бунта. Приказ принял участие во многих карательных операциях против бунтовщиков, В одном из боев с повстанцами, произошедшем в январе 1671 г, близ села Пеньки Тамбовского уезда, был тяжело ранен полуголова Аникей Золотилов.

После возвращения из Низовского похода в марте того же года стрельцы Пушечникова приказа наряду с другими его участниками были щедро одарены государем сукнами и соболями. Кроме этого с них был списан давний долг казне в 500 рублей, взятый стрельцами по кабале в 1657 г. на строительство нового храма. В знак своего особого благоволения приказу царь Алексей Михайлович передал в дар стрелецкому приходскому храму Живоначальной Троицы священные трофеи своего Виленского похода 1657 г. — местные образа, царские врата и серебряный потир, вывезенные из униатских церквей белорусских городов. Сам стрелецкий голова

В.Л.Пушечников был пожалован придачей к поместному окладу 100 четями земли и к деньгам 10 рублями.

Вскоре он был отставлен от своей должности и получил новое назначение. В декабре 1671 г. Пушечников вновь отправился в Астрахань, но уже в качестве товарища воеводы. Покидая Москву, бывший стрелецкий голова не рвал окончательно связи со своим бывшим приказом, На слободской стрелецкой земле оставалось все его большое московское хозяйство, нажитое за время пятнадцатилетней службы. Сохранилось описание двора Пушечникова, датируемое началом 70-х годов, по которому на нем значились «полаты каменные, на полатах три горницы меж ними сени, на сенях и на крыльце по чердаку, конюшня, поварня, ледник, погреб да у ворот горница на подклете с сеньми. А живет на том дворе Васильев человек"^а6.

Тем временем новым головой приказа был назначен Степан (Федор) Иванович Янов, ранее возглавлявший другой стрелецкий полк. Одно из наиболее примечательных событий, связанных с его именем, произошло в сентябре 1674 г. Приказу Янова было поручено встретить за Тверскими воротами Земляного города очередного «вора» и самозванца лжецаревича Симеона Алексеевича и его товарища — беглого стрельца Федьку. Для их встречи была приготовлена та же телега, на которой тремя годами ранее везли в застенок Разина. Вот как описывалось это событие в документах того времени: «Сентября в П день, по указу Великого Государя везли вора и изменника и богоотступника и самозванца из за Тверских ворот на телеге высокой, а в телеге было впряжено три лошади ямских. Да около его вора сидели стрельцы четыре человека, с дубьем, в саблех, и не велено ему ничего говорить едучи. Да за ним же вором вели товарища его на чепях два человека стрельцов. А сделана ему было вору самозванцу на телеге виселица и топор воткнут, и плаха положена перед ним и петля над ним повешена и весь раскован по столбам… А передним вором ехал голова Московских стрельцов Степан Иванов сын Янов своим приказом, а за ним стрельцы шли, знамени и с алебарды, а в сипоши не играли и в бурбуны не били. Да перед ним же ехали Черкасы триста человек, которые его привезли. Да около его же шли стрельцы с ружьем, да за ним же вором ехал за телегою полуголова Григорей Тюхочевский, да другая половина стрельцов»

К середине 70-х годов приказ Степана Янова стал одним из крупнейших в Москве. В 1675 г. в нем числилось 1200 человек. В эти годы стрельцы Янова несли гарнизонную службу в столице. Очередные караулы чередовались с торжественными церемониями встреч иноземных послов, походами к подмосковным святыням и загородным царским резиденциям, где благочестивый царь Алексей Михайлович любил проводить время. Не раз приказ Янова попеременно с другими стрелецкими приказами нес недельные караулы в подмосковных дворцах, где останавливался государь. Порой эта служба была сопряжена с реальной опасностью и напоминала настоящие военные действия. Так 2 июля 1675 г. Степан Янов с тремя сотнями своих стрельцов был послан с Воробьевых гор к Коломенской дороге, где они в течение десяти дней очищали ее окрестности от разбойников. Целью этой операции было обеспечение безопасности передвижения царского кортежа, который проследовал в Коломенское 14 июля.

Период относительного затишья на южных рубежах страны был прерван в 1675 г. вторжением на Украину турецких войск. В 1676 — 77 гг. приказ Янова нес гарнизонную службу в Киеве. В ходе военных действий в командовании приказом были проведены изменения. На место С.И.Янова, переведенного в один из головных приказов, в феврале 1679 г. назначение получил стольник и полковник Семен (Иван) Федорович Грибоедов. В составе полка воеводы князя М.Ю. Долгорукого приказ Грибоедова должен был выдвинуться к Киеву в помощь гетману И.Самойловичу. В это время в десяти сотнях приказа числилось 1072 стрельца, на вооружении которых находилось «пять пищалей медных полковых в станках на колесах, худы» и 12 пищалей трехарпгинных. Сохранилась роспись боеприпасов, дополнительного вооружения и шанцевого инструмента, выданного полку для участия в походе, в которой значилось:

— зелья пушечного — 13 бочек (81 пуд 2 чети);

— фитилю — 18 пудов;

— литых сеченых свинцовых пуль — 3 чети;

— нарядных ручных гранат — 130;

— гранат ручных тощих весом по 2 гривенки — 306;

— гранат ручных тощих весом по 4 гривенки — 20;

— ядер пушечных весом по гривенке -138;

— ядер пушечных весом по 2 гривенки -77;

— копей — 250;

— полковых снастей: 6 лопат железных, 19 заступов, 8 кирок острых, 5 кирок тупых, 6 ломов, 17 просеков, 3 кулака™.

О дальнейшем участии полка в этом походе сведений не сохранилось. Известно лишь, что по возвращении из него, в том же 1679 г., стрельцы били челом патриарху Иоакиму о дозволении соорудить предельный храм по обету, данному ими перед началом похода. Через год на средства, собранные стрельцами, был воздвигнут храм в приделе церкви Живоначальной Троицы, освященный в честь иконы Покрова Пресвятой Богородицы.

Спустя три года в столице развернулись события, в которых

С.Ф.Грибоедову довелось сыграть заметную роль. Но в историю полковник вошел не как боевой командир, а как человек, чьи вопиющие злоупотребления подтолкнули к массовому протесту не только стрельцов его приказа, но и весь стрелецкий гарнизон Москвы. 23 апреля 1682 г, выборный от приказа Грибоедова подал в Стрелецкий приказ коллективную челобитную на своего полковника. Как уже бывало не раз и ранее, власти, не вникая в суть дела, указали бить подателя прошения кнутом перед полковой съезжей избой, чтоб другим не повадно было. Челобитчика доставили в слободу и перед собравшимися стрельцами зачитали приговор. В этот момент приговоренный к наказанию стрелец закричал своим полчанам: «Я с вашего согласия и по вашему желанию подавал просьбу, что ж вы выдаете меня на такой позор?». Возмущенные стрельцы бросились на приказных приставов и отбили своего товарища.

Это событие взволновало все стрелецкие приказы. В ходе набиравшей силу смуты стрельцы добились замены большинства старых полковников. От командования приказом С.Ф.Грибоедов был отстранен 30 апреля. По тому же указу велено было лишить его полковничьего чина, данные за службу деревни отписать в Стрелецкий приказ, а все неправедные денежные сборы доправить с него в пользу челобитчиков. Бывший полковник приговаривался также к битью кнутом, позднее замененному битьем батогами. Наказание было исполнено прилюдно 5 мая на площади, перед зданием Приказов. Через некоторое время последовал указ о ссылке Грибоедова в Тотьму.

На место Грибоедова назначение получил Василий Лаврентьевич Пушечников — старый командир местных стрельцов, пользовавшийся среди них большим авторитетом. В это время в его подчинении числилось 1108 стрельцов. Однако во главе полка ВЛПушечников находился недолго. 25 июня по случаю венчания на царство братьев-царей он был пожалован в думные дворяне с последующим назначением судьей Разбойного приказа*.

Тогда же благодаря значительным денежным выплатам, полученным стрельцами от правительства царевны Софьи Алексеевны, стрельцы полка Пушечнико-

Ва ПрИХОЖане церкви Николая Чудо- Церковь СВ. Николая Чудотворца

творца в Драчах — начали «по обещанью вДрачах (1688–1939).

колокольня XVHI в

своему» строительство ее нового каменного здания. После завершения строительства храма в 1688 г. в нем стала храниться главная святыня полка — полковая хоругвь, остававшаяся здесь вплоть до начала советской эпохи.

В ходе перестановок, проведенных правительством среди стрелецких начальников после казни Хованских, командиром полка был назначен стольник и полковник Лаврентий Панкратьевич Сухарев, ранее командовавший другим стрелецким полком. Свою известность он получил во время событий августа 1689 г., когда власть молодого царя Петра Алексеевича вновь подверглась серьезному испытанию со стороны приверженцев царевны Софьи. Во многом исход дела определялся действиями стрелецкого гарнизона Москвы, большинство полков которого заняло выжидательную позицию. Исключение составил только полк Сухарева, который своим походом к Троице-Сергиеву монастырю еще более осложнил осуществление планов заговорщиков.

Начиная еще с 1687 г., начальник Стрелецкого приказа Ф.Л.Шак-ловитый, один из главных инициаторов заговора, пытался наладить свое тайное влияние среди Сухаревских стрельцов, прежде всего, стремясь привлечь на свою сторону пятисотенного Василия Бурмистрова. Однако тот так и не поддался ни на какие посулы и подачки. В первый день августа 1689 г. Шакловитый своей властью назначил на место Бурмистрова верного ему человека — стрельца Дмитриева полка Жукова Егорку Романова. Об этом было доложено государю Петру Алексеевичу, находившемуся в селе Преображенском, который отменил назначение и указал быть в пятисотенных В.Бурмистрову по-прежнему. Возможно, этот эпизод стал одним из решающих моментов, определивших действия полка в начале августа.

В исторической литературе, посвященной описанию тех событий, утвердилось мнение о том, что полк единодушно выступил на стороне юного государя, противопоставив себя тем самым другим стрелецким полкам. Однако на деле настроения, существовавшие среди Сухаревских стрельцов, были далеко не столь однозначны. 8 августа, повинуясь приказу командира, большая часть полка выступила в поход к селу Преображенскому, но, не застав там царя, стрельцы последовали вслед за ним к Троице. Чуть позже туда прибыли и их однополчане из числа «остаточных и спусковых», которые были собраны по призыву пятидесятника Алексея Савостьянова со всей слободы.

Но Москву покинули далеко не все стрельцы. Федор Шаклови-тый, обеспокоенный таким развитием событий, призвал к себе верного ему стрельца Сухарева полка Демку Лаврентьева, которому он поручил уговорить стрелецких жен, «чтоб они мужьям своим приказали, чтоб мужья их из Троицкого монастыря, человек с сорок, или с пятьдесят ушли к Москве, ваш де полк один там, а у нас двадцать тысяч» Вместе с Демкой Лаврентьевым агитировать женщин отправился и бывший его сослуживец, а ныне стрелец полка Романа Ефимьева Мишка Шапошник.

Эти увещевания возымели действие. 14 августа в Троицу явилось одиннадцать стрелецких жен, в том числе и жена В.Бурмистрова. Неизвестно, под их ли влиянием, но, скорее всего, выполняя государев указ о поимке зачинщиков смуты, большая часть Сухаревских стрельцов покинула монастырь. К концу августа здесь находилось всего 29 стрельцов Сухарева полка (3 пятидесятника, 12 десятников, 14 рядовых). 2 сентября в Москву был послан строгий царский указ: прибыть тотчас к Троице пятисотенному и стрельцам Сухарева полка. Однако приказ этот, видимо, так и не был исполнен.

В ответ, на имя Л.П.Сухарева, было послано письмо от пятидесятника Самошки Федорова, извещавшего командира о невозможности прибыть в монастырь, так как царевна Софья Алексеевна велела жить им на Москве и разрешила отпустить лишь одного человека. В том же письме, как бы между прочим, пятидесятник сообщал своему полковнику о невозможности поймать Федора Шакловитого и об аресте возмутителя стрелецких жен Демки Лаврентьева, намекая тем самым на то, что бывшие в городе стрельцы по-прежнему преданы государю, но боятся усиленных караулов.

Тем временем политический кризис, охвативший столицу, двигался к своему логическому завершению. После выдачи заговорщиков и возвращения в Москву царя Петра Алексеевича последовала щедрая раздача пожалований лицам, продемонстрировавшим верность государю. Среди них значилось и имя стольника и полковника Л.П,Сухарева получившего за свой Троицкий поход придачи к поместному окладу 250 четвертей земли и к деньгам 30 рублей. Кроме этого ему была пожалована вотчина — деревня Фатьяново в Костромском уезде, ранее принадлежавшая арестованному начальнику Стрелецкого приказа, за которой числилось 400 четей пашни ¹⁰¹. Сам полк «за поимание бунтовщика Федьки Щегловитова» был пожалован 700 рублями, израсходованными стрельцами на восстановление своей приходской церкви Живоначальной Троицы, сильно пострадавшей во время пожара 1688 г.

Впоследствии некая исключительная роль Сухарева полка в этих событиях получила явно гипертрофированное значение, особенно широко распространившееся в популярной краеведческой литературе. Так в одном из путеводителей по Москве 1917 г. говорилось о том, что «в благодарность [Л.П. Сухареву] Петр решил на месте деревянных Сретенских ворот соорудить каменные». При этом автор делал ссылку на установленные по бокам ворот памятные доски. Однако тексты, помещенные на них, указывали лишь на то, что строились эти ворота с 7200 (1691/92) по 7203 (1694/95) год, во втором стрелецком полку стольника и полковника Лаврентия Понкратьева сына Сухарева¹⁰².

Эти данные позволяют предположить лишь то, что в 1695 г. полк значился в росписи Стрелецкого приказа под № 2, что свидетельствовало о его весомом послужном списке. Вряд ли это могло стать основанием для столь беспримерного проявления высочайшей благодарности своим рядовым подданным. Очевидно, Сретенские ворота Земляного города, более известные как Сухарева башня, получили свое второе имя от прилегавшей к ним местности, в конце XVII–XVIII веках именовавшейся «Сухарево». Она же дала имя и легендарной «Сухаревке», ставшей наследницей старинного торга, располагавшегося в торговые и воскресные дни близ Сретенских ворот, где на вечках, скамьях, в деревянных лавочках вели мелочную торговлю местные стрельцы и их жены. В то время в слободе насчитывалось 495 стрелецких дворов, из которых 263 числились в приходе церкви Николая Чудотворца в Драчах и 232 в приходе соседней церкви Живоначалъной Троицы.

Последние значимые события из истории полка, связанные с именем ЛП.Сухарева, произошли в середине 90-х годов. Под его командованием здешние стрельцы приняли участие в знаменитом «потешном» походе Петра I в Кожухово и первом Азовском походе, в котором полк, насчитывавший 906 человек, действовал в составе полка генерала АМ.Головина. После его бесславного окончания Л.П.Сухарев был заменен стольником и полковником Иваном Григорьевичем Озеровым»¹³.

В 1696 г. стрельцы полка Озерова приняли участие в победоносном штурме Азова, за который их полковник был пожалован 30 червонцами и «косяком камки». Все рядовые участники похода получили от государя по золоченой копейке. Спустя год после Азовского триумфа полк Озерова был вновь направлен на службу в Азов, откуда ему уже не было суждено вернуться в столицу. По царскому указу 1699 г. стрельцов, несших службу в Азове, предписывалось разослать в разные города, за исключением мастеровых людей, определенных на вечное житье в Азове. Однако расформирование полка было вскоре приостановлено в связи с началом подготовки к военным действиям против шведов. Большая часть стрельцов Озерова полка была направлена в Смоленск, где в 1700 г. их переформировали в солдатский полк. С этого времени жизнь в бывшей стрелецкой слободе, у Сретенских ворот, начинает новый отсчет.

В последующие столетия память о живших здесь стрельцах зримо присутствовала только в стенах местных приходских храмов, служители которых бережно хранили священное наследие предков. О минувшей эпохе невольно напоминал и величественный облик Сухаревой башни, возвышавшейся над одноименной площадью и прилегавшими к ней улицами. Тогда еще никто не мог представить, что появятся люди, которые объявят все это «миром проклятья», подлежащим разрушению.

В вакханалии антирелигиозных кампаний 1920 —30-х годов бесследно исчезли все местные стрелецкие святыни — полковая хоругвь и старинные образа. На нужды социалистической индустриализации в числе прочих драгоценностей, изъятых из закрытых церквей, были пущены позолоченный крест, отлитый на средства стрельцов приказа Нелидова, и серебряный потир — дар царя Алексея Михайловича стрельцам Пушечникова. Вслед за ними были обращены в прах Сухарева башня и церковь Николая Чудотворца в Драчах. Другой стрелецкий храм — церковь Живоначальной Троицы — строители «нового мира» превратили в безликий каменный барак, ставший достойным «украшением» Колхозной площади. Лишь в 1990 г. площади было возвращено ее исконное имя. Тогда же панораму Сухаревой площади украсил возрожденный Троицкий храм — бесценный памятник многим поколениям местных стрельцов.

На Ольховце

Когда-то у берегов небольшого ручья, протекавшего вблизи Мясницких ворот Белого города, стояла деревянная церковь Николая Чудотворца, прозывавшаяся «что на Ольховце». В начале 30-х годов XVII столетия в ее приходе располагалась слобода стрелецкого приказа головы Петра Ивановича Красного. Вскоре после окончания Смоленской войны приказ Красного был упразднен либо выведен на службу в другой город. Спустя несколько лет, по царскому указу, земли «из стрелецких порозжих мест, что бывал Петровский приказ Краснове»¹⁰⁴ были отданы под огороды патриарху Иоа-сафу, взамен взятой у него ранее земли на Воронцовой поле, отведенной под новые стрелецкие слободы.

Для обеспечения охраны близлежащих городских ворот к весне 1639 г. севернее Никольской церкви было основано новое стрелецкое поселение, где разместился приказ головы Тимофея Ивановича Шепелева, ранее возглавлявшего другой стрелецкий приказ. Командиром местных стрельцов Т.И.Шепелев оставался до середины 40-х годов. Последний раз он упоминается в связи с посылкой приказа на службу в Астрахань в 1643 г'⁰⁵.

В начале новой войны с Польшей приказ возглавил бывший царе-во-кокшайский воевода, дворянин московский Матвей Никифорович Спиридонов известный в качестве стрелецкого головы с 1656 г. Его стрельцы приняли участие в походе 1658 г. против запорожских казаков гетмана И.Выговского в составе полка воеводы князя Ф.Ф.Кура-кина. За этот поход царь Алексей Михайлович жаловал М.Н.Спиридо-нова ковшом, сороком соболей и денежной придачей в 20 рублей. Сверх того голове было дано 600 ефимков на приобретение вотчины.

В 1660 — 61 гг, приказ Спиридонова нес службу в столице. Здесь его стрельцам довелось стать участниками торжественной встречи посольства императора Священной Римской империи Леопольда, состоявшейся в мае 1661 г. При въезде в город за посольской каретой следовали две конные сотни Государева полка и Стремянной приказ, за которым шествовал «другой стрелецкий полк в голубой одежде с десятью знаменами, головою которого был Матвей Спиридонов». Далее шли многочисленные отряды различных военных и придворных чинов в разноцветных богатых одеждах. Так описыват участие в процессии местных стрельцов ее очевидец — пленный поляк М.Обухович¹⁰⁷.

К концу 60-х годов парадное служилое платье приказа Спиридонова имело «осиновый» цвет. По документам известно, что сукно на новые кафтаны московские стрельцы получили в 1666 г., по случаю рождения царевича Ивана Алексеевича.

Раздача «киндяков» продолжалась до лета следующего года по мере возвращения в Москву отдельных приказов и сотен, находившихся ранее на службе в разных местах. В июне 1667 г. было выдано сукно и сотне спиридоновских стрельцов, вернувшихся из Казани, где они несли службу в составе тысячного сборною приказа. Через восемь месяцев уже весь приказ был послан на Украину, в поход против запорожцев гетмана И.Брюховецкого в составе полка боярина и воеводы князя Ю.А.Долгорукого.

В начале 70-х годов ведать бывшим приказом Спиридонова было поручено полуголове Стремянною приказа Семену (Ивану) Федоровичу Грибоедову. С марта 1673 г. его стрельцы несли службу в черкасских городах, сначала в Севске, а затем в Каневе, в полку стольника и воеводы князя Р.Г.Ромодановского. В это время численность приказа составляла 784 человека™. Более двух лет С.Ф.Грибоедов руководил местными стрельцами, одновременно оставаясь в должности полуголовы стремянных. Только в мае 1675 г., после проведения новых назначений в Стремянном приказе, он формально вступил в должность головы. В 1677 г. Семенов приказ Грибоедова, насчитывавший 600 человек, действовал против турецких войск в составе полка воеводы князя Г.Г.Ромодановского. Накануне похода 1679 г. С.Ф.Грибоедов был назначен командовать бывшим приказом С.И.Янова.

О службе полка в последующие годы и его участии в стрелецкой смуте 1682 г. ничего неизвестно. После ее окончания новым командиром полка становится стольник и полковник Анисим Леонтьевич Мертвой, под командованием которого в 1683 г. полк был отправлен на службу в Царицын. В середине 80-х годов его сменил стольник и полковник Иван Матвеевич Спиридонов ^т — сын бывшего головы местных стрельцов М.Н.Спиридонова. В 1689 г., в дни противостояния царя Петра Алексеевича и царевны Софьи, полк Спиридонова оставался в стороне от происходивших событий. Сам полковник открыто занял сторону молодого государя в последние дни августа, явившись в Троице-Сергиев монастырь в числе других стрелецких начальников, подчинившихся воле Петра. Вслед за своим командиром 1 сентября в Троицу отправилась делегация выборных от полка в составе пятисотенного, двух сотников, 6 пятидесятников и 25 рядовых. На следующий день И.М.Спиридонову и полковнику С.Г.Сергееву было поручено выступить в Москву и арестовать там Ф.Л.Шакловитого и его сообщников, а затем доставить их в монастырь. Для выполнения задачи полковникам были приданы 40 стрельцов разных полков. Однако тогда этот приказ они так и не смогли выполнить.

После расправы над сторонниками своей властолюбивой сестры, царь Петр Алексеевич щедро одарил верных ему стрелецких начальных людей. И.М.Спиридонову были пожалованы 109 четей пашни в Арзамаском уезде из бывших владений опального князя В.В.Голицы-на и московский двор М.Гульского, сосланного в Сибирь. Конфискованный в казну двор был дан полковнику по его челобитной, в которой он писал: «…и ныне, Государи, после его Мишки, двор остался на Сретенке, в Кисельном переулке, на тяглой земле; а на том дворе стоит караул. А у меня, холопа вашего, московского своего дворишки нет, скитаюсь многое время меж двор…»¹’⁰. Однако основательно обжиться в своих новых владениях Спиридонову так и не удалось. К осени 1690 г. его полк уже находился в Терках на понизовой службе.

Последние годы в истории здешнего полка связаны с именем стольника и полковника Ивана Степановича Скрипицына¹¹¹. Во время стрелецкого бунта 1698 г. его полк нес службу в Киеве. Здесь он и был оставлен на вечное житье. В период Северной войны стрельцы Скрипицына в составе гетманских войск участвовали в боевых действиях против шведов. Приняли они участие и в Прутском походе Петра 1711 г. Позднее остатки стрелецкого полка были переформированы в один из солдатских гарнизонных полков. Московская слобода Иванова полка Скрипицына была ликвидирована в числе первых царским указом от 4 января 1699 г. Но и по прошествии нескольких месяцев здесь еще стояли жилые и пустые стрелецкие дворы, причем 40 из них числились в приходе церкви Николая Чудотворца в Мясниках. С той поры одна из улиц, пролегавших через слободу, получила название Стрелецкой, Впоследствии она превратилась в одноименный переулок, и лишь в 1922 г. Стрелецкому переулку было дано его нынешнее имя — Костянский.

Кобыльская Слобода

Значительную часть Воронцова поля, прилегавшего к восточным окраинам Москвы, в начале XVII века занимали патриаршие огороды. В связи с началом очередной войны с Польшей в 1632 г, эти земли были отданы под вновь учрежденные стрелецкие приказы. Один из них был помещен за Казенной слободой, у дороги, шедшей к селу Измайлово. Командовал приказом стрелецкий голова Петр Михайлович Лавров¹¹², первое известие о котором относится к 1632 г.

По соседству со слободой своего приказа он получил и свой московский двор, числившийся по переписи 1638 г. на белой земле, возле Барашской слободы. В это время стрельцы Лаврова несли службу в Пронске со стольником и воеводой А.В.Бутурлиным.

После строительства новых оборонительных укреплений вокруг Москвы слобода местных стрельцов оказалась за городской чертой. Имя своего головы П.М.Лаврова стрелецкий приказ, значившийся с той поры за Покровскими воротами Земляного города, носил до конца 40-х годов. В 1647 — 48 гг. его стрельцы вместе со ст рельцами трех других приказов приняли участие в строительстве «царевых Алексеевых городов», возводимых на южных рубежах страны. Видимо, еще в начале 30-х годов их руками был воздвигнут в Москве слободской храм, освященный во имя Нерукотворного Спасова образа.

Документально приходской храм в здешней стрелецкой слободе известен со второй половины 60-х годов, когда местными стрельцами командовал Василий Борисович Бухвостов ^ш. До своего назначения стрельцам в головы В.Б.Бухвостов служил полуголовой в приказе отца Б.Г.Бухвостова и в 1668 г. имел придворный чин стряпчего. Впоследствии благодаря близким отношениям с А.С.Матвеевым он становится заметной фигурой при дворе царя Алексея Михайловича. Один из летописцев называет Бухвостова «сотрапезником Артамоновым». Не случайно именно он в ноябре 1670 г. заменил Матвеева в должности головы Третьего приказа московских стрельцов.

На смену В.Б.Бухвостову был назначен Иван Кондратьевич Елагин, бывший полуголова Иванова приказа Полтева, В ноябре 1672 г. он со своими стрельцами был послан в Киев с боярином и воеводой князем Ю.П.Трубецким, На службе в черкасских городах приказ Елагина оставался более двух лет и вернулся в Москву лишь в начале 1675 г. Во время пребывания в столице местные стрельцы начали перестройку старой слободской церкви, Новый деревянный храм Нерукотворного Спасова образа, освященный в 1678 г., просуществовал более полувека¹¹⁴.

В начале 80-ых годов И.К.Елагина сменил новый полковник, сведений о котором не сохранилось. По-видимому, это назначение состоялось незадолго до событий 1682 г. Такое предположение позволяют сделать показания бывшего стрелецкого сотенного Сеньки Решетова, данные им в 1698 г. По его словам, «в 190 году [1682] был он сотенным в полку Ивана Елагина и сидел под избой, в подполье недели две, так как с него хотели править неведомо каких 20 рублей»^11S. Спустя шестнадцать лет старый стрелец мог забыть имя начальника, командовавшего полком непродолжительное время, и назвал памятное ему имя прежнего командира. В документах 1682 г. какие-либо упоминания о полковнике Елагине отсутствуют.

После завершения стрелецкой смуты в течение нескольких лет полком командовал бывший полуполковник Стремянного приказа стольник и полковник Иван Григорьевич Озеров. В конце 80-х годов на место Озерова был назначен стольник и полковник Иван Михайлович Кобыльский¹¹⁶. Как и большинство других полковников, в августовские дни 1689 г. он остался на стороне царя Петра Алексеевича, приведя с собой в Троицу 59 выборных стрельцов от всего полка. За свою верность Кобыльский был пожалован поместьем в Арзамасом уезде со 109 четями пашни и 15 дворами крестьянских и бобыль-ских людей. Вместе с государем был он со своим полком и у стен Азовской крепости во время первого Азовского похода. Здесь полковник И.М.Кобыльский принял смерть в бою 30 июля 1695 г.

Дальнейшая судьба бывшего полка Кобыльского неизвестна, но, несомненно, он просуществовал до 1699 г. В XVIII столетии имя погибшего под Азовом стрелецкого полковника прочно укрепилось в названии местности, лежавшей за земляным валом у Покровских ворот. Новая слобода, возникшая на месте стрелецкой, по-прежнему звалась Кобыльской или просто Кобылихой. Возможно, это название ввело в заблуждение некоторых исследователей московской старины, сделавших неожиданной вывод о том, что «у восточных границ города располагалась слобода, в которой на выгоне пасли лошадей». Последняя точка в истории Кобыльской слободы была поставлена в 1930 г., когда под снос попала местная церковь Святителя Николая, бывший стрелецкий храм Нерукотворного Спасова образа. С его гибелью исчезло и название местности, напоминавшее о живших здесь прежде стрельцах.

На Воронцовом поле, у пророка Илии

? южной оконечности Воронцова поля, за Иноземной слободой, с землями которой граничили патриарший огороды, в начале 30-х годов XVII века был помещен новый стрелецкий приказ, учрежденный вслед за приказом П.М.Лаврова. Его головой, по царскому указу от 12декабря 1633 г., был назначен дворянин московский Илларион Дмитриевич Лопухин, стрельцы которого составили приход старинного храма пророка Илии. Сам командир проживал в это время на своем дворе в Белом городе, в приходе церкви Трех святителей «из под горья, на Кулишках»,

Как и многие другие стрелецкие начальные люди, И.Д.Лопухин начинал свою службу жильцом при государевом дворе еще при царе

Василии Шуйском с поместным окладом в 400 четей земли и 10 рублями денег. В начале царствования Михаила Федоровича Романова его денежный оклад возрос до 25 рублей, но в 1619 г. эта сумма была убавлена на 5 рублей в связи с гем, что «Ларивон» сбежал со службы. Однако этот эпизод никак не повлиял в дальнейшем на его карьеру. Спустя несколько лет Лопухина жалуют в дворяне московские, в чине которого он становится стрелецким головою «⁷.

Десятилетний период пребывания И.Д.Лопухина в должности головы местных стрельцов не оставил о себе значимых следов ни в истории приказа, ни в личной биографии стрелецкого командира. Известность он приобрел уже при царе Алексее Михайловиче как думный дьяк приказа Казанского Дворца (1647–1653), а затем как судья Посольского и Печатного приказов. Возможно, не без его участия в 1653 — 54 гг. в стрелецкой слободе развернулось строительство новой каменной церкви, воздвигнутой на средства государя. Новый миниатюрный двухшатровый храм был освящен во имя Благовещения Пресвятой Богородицы с придельной Ильинской церковью. Тогда же появилась традиция совершать сюда ежегодный крестный ход из кремлевского Успенского собора.

В 1671 г. Благовещенская церковь на Воронцовом поле значилась в слободе приказа Петра Аврамовича Лопухина Меньшого¹¹⁸, возглавлявшего местных стрельцов с 1667 по 1677 г. Под его командованием в 1671 г. приказ принял участие в карательной экспедиции в понизовые города в составе полка боярина и воеводы князя ЮАДолгорукого. За этот поход П.АЛопухин был пожалован придачей 100 четей земли к поместному окладу да к деньгам 10 рублями. В его приказ было дано «по камке адамашке, по сроку соболей ценою осьмидесяти рублей сорок».

Накануне русско-турецкой войны численность приказа достигала 1200 человек, которые осенью 1674 г. были направлены на Украину, в Большой полк боярина и воеводы князя Ю.А.Долгорукого. К концу войны стольник и полковник П.А.Лопухин оставил стрелецкую службу и в течение четырех лет возглавлял три военных приказа — Пушкарский, Иноземский и Рейтарский. Накануне стрелецкой смуты он ведал приказом Большой Казны. Весной 1682 г. Лопухина Меньшого приговорили к сибирской ссылке, но вскоре он бьь оттуда возвращен. В январе 1688 г. Петр Меньшой первым из братьев Аврамовичей был пожалован в окольничие. После свадьбы племянницы Евдокии с царем Петром он становится боярином. Однако холодное отношение государя к своей супруге предопределило скорое падение Лопухиных. Вслед за своим старшим братом Петр Меньшой умер от пыток в Преображенском застенке в 1698 г.

Его бывшими стрельцами командовал в это время стольник и полковник Василий Елчанинов¹¹⁹, полк которого принял участие во втором Азовском походе. Через год местные стрельцы были отправлены на службу в Харьков, где в 1699 г. им было предписано остаться на вечное житье. В январе 1700 г. началось расформирование полка Елчанинова, Мастеровые люди из его состава были приписаны к местному посаду, а остальные стрельцы включены в два новых формировавшихся стрелецких полка И.И.Дурова и того же В.Елчанинова. Впоследствии оба эти полка приняли участие в боях со шведами.

После официального упразднения московской слободы полка Елчанинова в 1699 г., сотни стрелецких дворов еще продолжали числиться в приходах, стоявших в округе церквей. Среди них наряду со стрелецким Ильинским (Благовещенским) храмом значились церковь Покрова, что на Воронцовом поле, и церковь апостола Иоакова в Казенной слободе, Но постепенно память о живших здесь стрельцах уходила в небытие. В XX столетии судьбу своих бывших прихожан чуть было не разделил и храм пророка Илии. В 1931 г. он был обезглавлен и превратился в безликий каменный куб, по сей день остающийся немым надгробием местной старины.

Воробино

На правом берегу реки Яузы, по склонам пологого холма, в старину называвшегося Гостиной горой, располагалась одна из стрелецких слобод, защищавших подступы к Яузским воротам Белого города. Основана она была не позднее 1625 г., так как под этим годом впервые встречается упоминание о церкви Николая Чудотворца на Гостиной горе — приходском храме местных стрельцов. В 1628 г. их возглавил Иван Афанасьевич Головленков ^т, получивший это назначение вскоре после возвращения с воеводства на Волоке. По традиции новый стрелецкий голова поселился по соседству со слободой вверенного ему приказа. В 1638 г. двор И.А. Головленкова значился в приходе церкви Трех Святителей, что у Яузских ворот в Белом городе, за стенами которого лежала слободская земля его стрельцов.

Имя своею головы приказ Головленкова носил в течение двух десятилетий. Однако документы крайне скупо освещают этот достаточно длительный период его истории. Из немногочисленных известий о службе приказа в эти годы наибольший интерес представляет сообщение о том, что в 1638 г., по царскому указу, приказ Головленкова в составе 600 человек был послан к селу Покровскому на Покровское поле для учения ратному строю под руководством «немчина» Ивана Ермиса,

Такие мероприятия правительство организовывало регулярно, стремясь повысить боевые качества своей пехоты, заметно уступавшей в военном искусстве западноевропейским солдатам. Однако для иноземного «потешника» такая задача оказалась не по силам, в чем он честно признался в своей челобитной, указав в ней, что прежде «учил ребят ходить по канату и метальники метаться». К тому же оказалось, что и русский язык для него «не весь сполна заобычен» и по сему Ивашка Ермис в помощь себе просил дата толмача и сержанта — иноземца. По-видимому, такое учение «хитрости ратного строя» сходило за должное и спустя четыре года, в июне 1642 г., ему же вновь было поручено муштровать сотников и стрельцов приказа Головленкова ^т.

Последним годом службы И. А.Головленкова в стрелецких головах стал «бунташный» 1648 г. 16 января, во время торжеств но случаю свадьбы царя Алексея Михайловича и Марии Ильиничны Милославской, он с двумя сотнями своих стрельцов стоял на карауле, у решетки, подле Грановитой палаты, Свою преданность престолу стрельцы приказа Головленкова продемонстрировали в октябре того же года, когда Москва еще бурлила после июньских событий, прозванных позднее «соляным бунтом». Вслед за стремянными стрельцами они подали государю «особную челобитную» о возвращении в столицу боярина Б.И.Морозова, головы которого еще совсем недавно требовали москвичи. Стрельцы не скрывали своей корысти в этом деле и за свое «радение» желали получить от властей существенное вознаграждение. Расчет оказался верным. Стрельцы получили не только кормовую и денежную прибавку, но и особую милость: Иванов приказ Головленкова на службу в украинные города не посылать.

Сам И.А.Головленков вскоре после этих событий был отставлен от стрелецкой службы, На его место назначение получил бывший лих-винский воевода Авраам Никитич Лопухин¹²². Почти четверть века он возглавлял здешний приказ, и все эти годы стрелецкий командир, как и его предшественник, жил неподалеку от слободы его приказа в приходе церкви Живоначальной Троицы на Хохловке, Начало стрелецкой службы А.Н.Лопухина выпало на время крайне неспокойное. По городу ходили слухи о возможном повторении народных волнений в начале 1649 г. Молва будоражила умы не только городской черни, но и значительной части стрелецкого гарнизона. Предпринимая предупреждающие меры, власти жестоко карали всех, кто в той или иной степени был причастен к распространению крамолы. Среди задержанных смутьянов оказалось и несколько стрельцов Аврамова приказа Лопухина, которые на очных ставках показали на своего сослуживца — стрельца Андрюшку Ларионова, говорившего, что «быть замятие в Крещенье».

За эти «воровские слова» он был приговорен к вырезанию языка и ссылке на вечное житье «в новое городище, на черту».

Подобными мерами правительству удалось не допустить новых волнений в столице, и жизнь в городе постепенно вошла в обычную колею. Вернулись к своим привычным занятиям и стрельцы Лопухина, остававшиеся на гарнизонной службе в Москве. В это время в их слободе развернулось большое строительство. За период с 1648 по 1650 год руками стрельцов были заново отстроены приказная съезжая изба и приходской храм Николая Чудотворца — небесного покровителя русского воинства, чье заступничество было столь необходимо в нескончаемой веренице войн, которые вела Россия с многочисленными врагами

Новое испытание настало в 1654 г. Грянула очередная война с Польшей, растянувшаяся на долгие годы. В отличие от большинства московских стрелецких приказов, вошедших в состав русского войска, которое возглавил лично царь Алексей Михайлович, приказ Лопухина остался на службе в столице. Здесь многие его стрельцы разделили участь тысяч москвичей, ставших жертвами страшного бедствия — «морового поветрия», посетившего Москву в том же году. Даже спустя несколько лет многие выморочные стрелецкие дворы еще стояли пустыми. Те же стрельцы, кого пощадила чума, вскоре покинули свои семьи и выступили в поход к западным рубежам страны.

Приказ Лопухина отличился во время кампании 1655 г., находясь на гарнизонной службе в отвоеванном у поляков Могилеве. Его стрельцы совместно с приказом Логина Оничкова с февраля по май отбили шесть приступов отборных войск гетманов Гонсевского и Радзивила, вынудив неприятеля отступить с большими потерями. После отступления поляков Лопухин докладывал в Москву, что в его приказе убиты сотник И.Кожевников и 19 стрельцов, еще 95 человек умерло в осаде от ран и болезней. Не считая группы раненных, отправленных в тыл с провожатыми после первых боев, к 9 мая было ранено еще 24 стрельца. В строю оставалось всего 290 человек, из которых большинство болело цингой¹²³.

После возвращения приказа в Москву А.Н.Лопухин был пожалован чином полковника, а его стрельцы получили передышку, длившуюся более двух лет. С сентября 1658 г. приказ Лопухина в составе полка воеводы князя Ф.Ф.Куракина участвовал в боевых действиях против крымского хана и запорожских черкас гетмана И.Выговско-го, отложившегося от Москвы. За этот поход полковник и стрелецкий голова А.Н.Лопухин 23 февраля 1660 г. был пожалован ковшом, сороком соболей и придачей к денежному окладу в 20 рублей. Сверх того ему было дано 600 ефимков на приобретение вотчины.

Следующие три года стрельцы Лопухина несли гарнизонную службу в столице. Во время бурных событий 25 июля 1662 г. приказ был поднят по тревоге и направлен для наведения порядка в Китай-город, где в тот момент происходили погромы богатых дворов и торговых мест. Отличился в этот день караул приказа Лопухина, стоявший у Яузских ворот, которым командовал пятидесятник Ивашка Дмитриев, Его стрельцы задержали несколько десятков грабителей и мародеров, в том числе восьмерых своих однополчан, позднее сосланных в Терки.

Осенью 1663 г. приказ был вновь послан на Украину и вскоре оказался в эпицентре военных действий. Стрельцы Лопухина и местные казаки сыграли ключевую роль в героической обороне небольшого городка Глухова. Весь январь 1664 г. многотысячное войско польского короля Яна Казимира пыталось овладеть далеко не самыми сильными укреплениями «крепостцы», но так и не смогло преодолеть стойкость русско-украинского гарнизона. После полевого сражения с подошедшими царскими полками изможденные долгой осадой поляки были вынуждены отступить за Десну.

Дальнейшая история приказа Лопухина была наполнена событиями вполне обыденными для стрелецкой службы. Во второй половине 60-х годов его стрельцы участвовали в операции по поимке разбойников в Переяславе-Залесском, очищали от раскольников окрестности Суздаля и Нижнего Новгорода, несли городовую службу в Астрахани, воевали против запорожских черкас гетмана И.Брюховецкого, Из последнего похода в столицу не вернулось более двух десятков стрельцов Аврамова приказа Лопухина, вдовам которых из казны была выплачена компенсация в размере полутора рублей на человека.

В дни, свободные от службы, стрельцы занимались своими обычными промыслами: торговлей и ремеслами. В течение 60-х годов артели плотников, состоявших из местных стрельцов, не раз принимали участие в строительстве хозяйственных построек в подмосковных царских усадьбах. Так летом 1668 г. десятнику Семке Дмитриеву «со товарищи» за строительство плотины в селе Измайлово было выдано из приказа Тайных дел два пуда ветчины, полтрети вина и полпуда соли.

Размеренная жизнь на Москве продолжалась вплоть до начала 70-х годов. Но вскоре события, разворачивавшиеся на юге России, надолго оторвали стрельцов Лопухина от привычных московских дел. В разгар бунта С.Разина приказ оставался в столице. После взятия царскими войсками Астрахани, в понизовые города для наведения порядка были посланы свежие стрелецкие приказы, в число которых был включен и приказ Владимира Даниловича Воробина. сменившего в начале 1671 г. в должности стрелецкого головы

А.Н.Лопухина¹²⁴. Тогда же заслуженного полковника государь пожаловал думным дворянством, за которым последовало назначение в судьи приказа Царицыной Мастерской палаты.

Тем временем его бывший приказ нес городовую службу в Астрахани. В столицу стрельцы Воробина вернулись лишь в середине 70-х годов, незадолго до начала русско-турецкой войны. После недолгой передышки они были направлены в Киев для укрепления местного гарнизона, в составе которого приказ нес службу на завершающем этапе военных действий. После их окончания полк был возвращен в Москву, где подспудно зрели события, потрясшие страну весной 1682 г.

В мае того же года стольник и полковник В.Д.Воробин, как и большинство других стрелецких командиров, был отстранен от должности по требованию стрельцов, обвинивших своих начальников в различных притеснениях. За свои провинности Воробин, по государеву указу, был приговорен к битью батогами, которых, однако, ему удалось избежать благодаря заступничеству церковных иерархов.

В стрелецкой смуте 1682 г. заметную роль сыграл стрелец Алексей Юдин, выборный от бывшего полка Воробина, входивший в этом качестве в ближайшее окружение начальника приказа Надворной пехоты князя И. А,Хованского. По его инициативе стрельцы добились установки на Красной площади памятного столба с перечислением их последних «заслуг» и выдачи в городские слободы государевой охранной грамоты за красной печатью, ограждавшей их обитателей от несправедливых преследований со стороны власть имущих. Накануне церковного собора, на котором должны были состояться затеянные раскольниками прения о вере, Юдин первым обратился к патриарху почтительно, но, твердо потребовав от него ответа, «за что старые книги отринуты, и какие в них ереси обретаются, чтобы нам про то ведомо было». Спустя два месяца, когда участь князя Хованского уже была предрешена, он оставался со своим начальником до последнего момента и вместе с ним разделил его судьбу. 17 сентября Алексей Юдин и еще несколько стрельцов были обезглавлены в селе Воздвиженском.

О дальнейшей судьбе самого полка, вплоть до конца 80-х годов, сведений не сохранилось, так как документы той бурной поры умалчивают имя преемника В.Д.Воробина. Известно лишь, что в сентябре 1689 г. полк возглавил Степан Матвеевич Стрекалов¹²⁵, с именем которого связаны последние годы существования полка и его слободы.

Свое новое назначение бывший полуполковник Семенова полка Резанова получил вскоре после того, как в конце августа 1689 г. он с группой стрельцов покинул своего командира — активного сторонника Ф.Л.Шакловитого и перешел на сторону царя Петра. Молодой государь щедро одарил С.М.Стрекалова за его преданность, пожаловав ему новый московский двор и большое поместье, конфискованные у участников заговора. Эти пожалования были весьма значительны, Полковнику была отписана часть поместья князя В.В.Голицына: сельцо Быстрь в Кинешем-ском уезде с 461 четью пашни, тремя деревнями, пятью пустошами, мельницей и 117 душами крестьян. Ему же отошел московский двор сосланного дворцового истопника С.Евдокимова, располагавшийся на земле замоскворецкой Садовой слободы, в приходе церкви Софии Премудрости Божии.

Сохранилось описание этого двора — интереснейшая зарисовка московского быта той эпохи: «Хоромного строенья: горница на жилом подклете; да под нею погреб дубовой, да две горницы на жилых подклетях, меж ними сени проходные, два крыльца дощатых, ворота об одном щиту с калиткою крыты тесом, да на дворе два чюлана дощатых, да чюлан бревенчатой, конюшня о трех стойлах, да баня с предбанником. Да погреб с напогребицею, над ними крыто дранью, да в огороде ворота об одном щиту, не покрыты. А цена тому его Стенкину строенью 55 рублев с полтиною. Земли: длиннику 78, попереитику по воротам 13 без трети, в заднем конце 9 сажень. А цена той земле 150 рублев…а оброчные деньги с того двора платить ему в Садовую слободу» Получив царский указ о передаче ему этого двора, Стрекалов поспешил поставить на нем караул и велел переписать все хранившееся там пожитки и запасы семьи Евдокимова. Через неделю жена и дети опального истопника были изгнаны новым хозяином из своего жилища.

Не обошел своею милостью государь и стрельцов полка Стрекалова, пожаловав им в честь рождения царевича Алексея Петровича и за многие службы 550 рублей на строительство каменной приходской церкви Николая Чудотворца, сильно пострадавшей от пожара в 1688 г. Новый храм строился с мая 1690 г. по июль 1693 г. «собранием с приходских с пятисот человек зборную казною и из их стрелецких окладов и иных посторонних людей подаянием» ^ш. Освятил храм лично патриарх Адриан.

О службе полка в 90-е годы сведений сохранилось очень мало. Во время стрелецкого бунта 1698 г. полк находился в Севске, откуда год спустя он был переведен на вечное житье в Белгород. С началом Северной войны стрельцы Стрекалова влились в ряды действующей армии и приняли участие в битве под Нарвой в 1700 г. Позднее они несли гарнизонную службу в Ладоге и освобожденной от шведов Нарве. Лишь в 1706 г. полк был окончательно расформирован, а его бывшие московские стрельцы включены в состав Каргопольского солдатского полка.

Запустевшие стрелецкие земли в Москве, на Гостиной горе, постепенно заселяли новые хозяева. Лишь церковь Николая Чудотворца в Воробине еще долгие годы напоминала о ее бывших прихожанах. В 1932 г. не стало и ее. Сегодня память о живших здесь прежде стрельцах еще теплится в причудливых названиях двух старинных Николоворобинских переулков.

Старые Кошели

Котельники, населявшие местность близ устья реки Яузы, издавна занимались поставками в столицу живой рыбы, разводимой в московских и подмосковных прудах. В середине XVII века их земля была отдана одному из стрелецких приказов, учрежденных в связи с началом войны с Польшей в 1654 г. Сами рыбные ловцы были переселены к подножью Швивой горки и с этих пор стали называться котельниками заяузскими.

В Старых Кошелях, за Яузскими воротами Белого города, в приходе слободской церкви Николая Чудотворца, расположился приказ стрелецкого головы Федора Васильевича Александроваизвестный с начала 1657 г. В апреле того же года его стрельцы были направлены в Вильно в полк боярина и воеводы В.Б,Шереметева. К 10 апреля они прибыли в Смоленск, где выяснилось, что многие стрельцы по пути отстали. Отсюда приказ двинулся далее к Борисову, где он оставался в течение мая, так как из Вильно пришла весть о свирепствовавшем там моровом поветрии. В Борисове стрельцов Александрова настигла царская грамота с распоряжением выдвинуться по Днепру в черкасские города. Для этой посылки в городе Шклове приказу были выделены десять «добрых и больших» судов,

На протяжении 60-х годов местным стрельцам еще не раз пришлось нести службу в украинских городах. В 1661 г. приказ Александрова находился в Переяславе, откуда он был переведен в Киев. Долгие отлучки стрельцов от своих семей создавали для них много житейских проблем, в том числе и в делах семейных. Примером тому может служить дело, рассматривавшееся в Стрелецком приказе в июле 1664 г. Обвиняемым по нему проходил стряпчий князь Ф.М.Ушаков-Жеря-пин, который подговорил Акулку, жену стрельца Федорова приказа Александрова Тихона Ракитина, и ее «от жены своей блудным воровством воровал». За совращение замужней женщины князь был приговорен к битью батогами, а «жонка» отдана мужу.

Однако длительные походы и городовые посылки были неизбежными атрибутами стрелецкой службы. В 1668 — 69 гг. местные стрельцы вновь несли службу в Киеве и приняли участие в боях с запорожцами гетмана И.Брюховецкого. Из этого похода не вернулось 5 александровских стрельцов и 2 пропали без вести. Вскоре по низовым вестям приказ Александрова был направлен в Синбирск, где он находился в 1671 г. под началом боярина и воеводы П.В.Шереметева. За успешную оборону города от бунтовщиков-разинцев государь жаловал в марте 1672 г. стрелецкого голову Ф.В.Александрова соболями, придачей к поместному окладу 100 четями земли да к окладу денежному 10 рублями. В приказ же было дано по ковшу весом в государев ковш.

Численность приказа в это время составляла 800 человек, которые через год были отправлены на службу в Севск, в Большой полк боярина и воеводы князя Ю.А.Долгорукого. Здесь осенью 1674 г. Ф.В.Александров получил царскую грамоту о пожаловании ему чина полковника, В октябре его приказ был отозван в Москву, но через полгода вновь послан в Курск, в полк князя Г.Г.Ромодановского.

В период русско-турецкой войны в командовании приказом произошли изменения. К началу кампании 1678 г. полк возглавил стольник и полковник Иван Федорович Нелидов, бывший полуголова Федорова приказа Лопухина. В его подчинении оставалось всего 624 стрельца, принявших участие в обороне Чигирина. Весной 1682 г. Нелидов разделил судьбу стрелецких командиров, попавших в немилость к взбунтовавшимся стрельцам. 1 мая отстраненного от должности командира приказа сменил стольник и полковник Андрей Иванович Нармацкой'²⁹, стрельцы которого приняли активное участие в событиях 15 мая. По мере стабилизации обстановки в столице, власти поспешили удалить полк Нармацкого, который осенью 1682 г. был выслан на службу в Брянск.

Здесь, вдали от Москвы, была проведена чистка стрелецких рядов от «негодных» стрельцов, представлявших потенциальную угрозу спокойствию в столице. Из 650 человек на вечной службе в черкасских городах были оставлены 139 стрельцов полка Нармацкого. В Москву полк вернулся к декабрю 1683 г. и в новой росписи Стрелецкого приказа по приговору Боярской думы получил шестой номер. Крупное событие в жизни местных стрельцов произошло в 1688 г., когда очередной грандиозный московский пожар полностью уничтожил их слободу. В отчете об опустошениях, нанесенных пожаром, значилось, что в Андрееве полку Нармацкого, у церкви Николая Чудотворца, погорели 9 дворов церковных причетников, 509 дворов стрелецких, 57 дворов отставных стрельцов, 55 дворов вдовьих и 2 торговые бани ™.

Но жизнь в слободе не замерла. Через год местные стрельцы стали свидетелями непримиримой борьбы за власть, развернувшейся в столице в августовские дни 1689 г. Большинство из них не догадывалось, что в реализации своих планов заговорщики рассчитывали задействовать и их однополчан. Еще в первые дни августа по приказу Ф.Л.Шакловитого местный стрелец Сережка Лучников под покровом ночи собрал на одном из дворов несколько десятков своих сослуживцев. Дальнейших распоряжений стрельцы прождали до рассвета, но, так ничего не дождавшись, разошлись по домам, Выступление произошло 8 августа, когда полк Нармацкого стоял на стенном карауле в Кремле. Последующие события хорошо известны. Очевидный крах планов заговорщиков подтолкнул многих поспешить выразить свои верноподданнические чувства царю Петру Алексеевичу, находившемуся в Троице-Сергиевом монастыре. Вслед за стрельцами других полков туда отправилась и делегация выборных от полка Нармацкого. Возглавил ее пятисотенный Н.Чулошников, который привел с собою 58 стрельцов и 15 полковых извозчиков.

О дальнейшей судьбе здешнего полка сведений не сохранилось. В 1692 г. прихожанами местной Никольской церкви, что в Старых Кошелях, было начато строительство ее нового каменного здания, завершившееся только в 1706 г. К этому времени стрелецкой слободы близ устья Яузы уже не существовало, как и не существует сегодня и самой церкви, снесенной в 1937 г.

Близ Яузы, на Старых Ямах

Одна из самых поздних и наименее известных стрелецких слобод располагалась за пределами Земляного города, на левом берегу Яузы, в приходе церкви Живоначальной Троицы на Старых Ямах, где в старину находилось одно из поселений ямщиков. В середине XVII века здесь существовала Иноземная греческая слобода, на месте которой в 1671 г. были поселены московские стрельцы. Эта датировка, приведенная в одной из работ известного историка Москвы

С.К.Богоявленского, вполне достоверна, так как известно, что в разгар разинского бунта в столице, за чертой Земляного города, правительство расселяло новые стрелецкие приказы. В то же время однозначных документальных свидетельств о времени основания этого поселения заяузских стрельцов нет. Возможно, его появление было связано с устройством новых проломных ворот в укреплениях Земляного города, через которые протянулся более короткий путь, соединивший Яузские ворота Белого город а с Владимирским трактом.

Не сохранилось никаких сведений и о первых десятилетиях истории местного стрелецкого полка. Известно лишь, что во второй половине 90-х годов им командовал стольник и полковник Мартемьян Федорович Сухарев ^ш, стрельцы которого приняли участие во втором Азовском походе, а затем и в триумфальном шествии через Москву, состоявшемся в сентябре 1696 г. Как и все участники этой победоносной кампании, местные стрельцы получили от государя по золоченой копейке, а их командир 30 червонцев и «косяк камок». Вскоре после этих событий прихожане Троицкой церкви начали строительство каменного храма, завершившееся в 1697 г. Новая слободская церковь была освящена во имя св. Николая Чудотворца, которую в просторечии москвичи прозвали Николой в Ямах.

На следующий год Мартемьянов полк Сухарева вместе с другими стрелецкими и солдатскими полками был вновь послан на службу в Азов, куда в ноябре 1699 г. пришел царский указ о расформировании стрелецких полков, находившихся в крепости. Согласно высочайшему распоряжению все мастеровые люди из числа стрельцов приписывались к азовскому посаду. Остальные рассылались в разные города, на вечное житье, «куда кто похочет».

Недолгая история местного стрелецкого полка не оставила следов в топонимике окрестностей Николоямской улицы, получившей свое имя по одноименной стрелецкой церкви. Не уцелел и сам храм, полностью перестроенный в 60 —70-е годы XIX века, который был снесен в 1959 г.

Чигасы

На южном склоне Швивой горки, спускающемся к берегу Москвы-реки, в XVI веке стоял Спасочигасовский мужской монастырь. В годы «московской разрухи» обитель запустела, а ее каменная Спасская церковь со временем превратилась в обычный приходской храм. Его новыми прихожанами стали стрельцы одного из московских стрелецких приказов, поселенного здесь в 20-е годы. Первые достоверные сведения из его истории относятся ко второй половине 40-х годов, когда приказ возглавлял стрелецкий голова Богдан Иванович Булгаков. В 1647 г. его стрельцы, десятники, пятидесятники и 500 рядовых пристроили к своей старинной приходской церкви Спаса в Чигасах каменную колокольню. Звон ее колоколов, раздавшийся 17 марта 1649 г., ознаменовал завершение праздничной службы по случаю дня государева ангела. Для головы местных стрельцов это был вдвойне торжественный день, так как царским указом он был пожалован в дворяне московские ^ш.

В следующем году приказ Булгакова уже находился на службе в Великом Новгороде, а позднее принял участие в войне с Польшей. В июне 1654 г. он был включен в состав полка боярина и воеводы В.П.Шереметева, товарищем которого был назначен думный дворянин Ж.В.Кондырев. Накануне похода стрелецкий голова Б.И.Булга-ков заявил, что с воеводой Кондыревым ему служить «невместно» и что будто велено ему быть с одним боярином. В ответ Кондырев подал жалобу в Разрядный приказ. Разбор местнического спора завершился наказанием стрелецкого головы, которого «за безчестье» думного дворянина послали в тюрьму на один день.

Вскоре после этого происшествия, уже в ходе начавшихся военных действий, Б. И.Булгакова сменил новый стрелецкий голова Алексей Аврамович Мещсринов^|33, до этого командовавший одним из замоскворецких стрелецких приказов. В годы русско-польской войны стрельцам Мещеринова не раз довелось нести службу в дальних приграничных городах: Полоцке (1657 — 58), Нежине, Киеве (1660 — 61). Здесь в июне 1661 г. опытный стрелецкий командир был назначен товарищем воеводы И.А.Ржевского «на Иваново место Чаадаева». К осени местные стрельцы вернулись в Москву, а на следующий год их голова, уже в качестве воеводы, был вновь отправлен в Киев.

Ведать бывшим приказом Мещеринова было поручено Никифору Ивановичу Колобову, ставшему головой местных стрельцов в конце 1661 г. За годы войны приказ понес большие потери, и 16 декабря 1661 г., по указанию начальника Стрелецкого приказа боярина И.Д.Милославского, в его состав были включены 600 солдат-новобранцев, проходивших обучение под командованием майора П.И.Гордона. По свидетельству самого шотландца, «солдаты были в высшей степени недовольны этим; многие из них бежали». Вскоре Гордон получил распоряжение обучать приказ Колобова «пехотной экзерциции, так как их полковник [голова] никогда не служил в пехоте, да и вообще ничего не смыслил в начальствовании полком»^13J.

Летом следующего года заяузские стрельцы вместе с приказом М.Н. Спиридонова были отправлены на службу в Великий Новгород в распоряжение боярина и воеводы князя БАРепнина. Впереди приказов была отправлена грамота, в которой воеводе указывалось выдать по прибытии приказов «из государевых житниц хлебные запасы… за руками голов стрелецких человеку по четверику сухарей, муки аржаные, да 10 человекам по четверику толокна».

Впоследствии местные стрельцы приняли участие во многих военных кампаниях. В 1668 г., через несколько месяцев после возвращения со службы в Белгороде, приказ был вновь послан на Украину против запорожцев гетмана И.Брюховецкого в составе полка боярина и воеводы князя ЮАДолгорукого. В этом походе сложили головы 11 стрельцов Колобова и еще трое пропали без вести. В 1670 г. многие их однополчане не вернулись из-под Царицына, где в бою с разницами приняли смерть сотни московских стрельцов сборного приказа И.Т.Лопатина. С отрядами «воров и изменников» стрельцам Никифорова приказа Колобова пришлось вновь столкнуться в 1671 г. Его стрельцы отличились во время «осадного сидения» в Синбирске, когда не вдалеке от города им удалось разбить отряды разинских атаманов Ф.Свешникова и И.Былинина.

К осени приказ вернулся в столицу. Для Н.И.Колобова встреча с Москвой была омрачена смертью жены. По этому поводу, 23 сентября, из приказа Тайных дел для ее погребения и поминок ему было дано 50 рублей, два пуда меда, пять ведер вина, пять полотей ветчины, стяг говядины, три барана, пуд масла коровьего, ведро масла конопляного и десять четей ржаной муки. Отпевали усопшую в церкви Николая Чудотворца в Подкопаях, близ Яузских ворот, в приходе которой жил со своей семьей полковник и голова стрелецкий Н.И.Колобов.

Через полгода государь жаловал полковника за прошлую син-бирскую службу придачей к прежним окладам: 100 четями земли и 10 рублями. Его стрельцам было дано «по ковшу весом в государев ковш». В это время в приказе Колобова числилось 900 человек, которых осенью 1674 г. возглавил сын думного дьяка Разрядного приказа стольник Григорий Семенович Титов ^ш. Эта замена была проведена в связи с назначением Колобова командиром одного из головных стрелецких приказов. Вскоре им обоим во главе своих стрельцов пришлось принять участие в русско-турецкой войне.

В числе первых вступили в эту войну местные стрельцы, семь сотен которых с полуголовой Сергеем Головцыным и полковником Г.С.Титовым в 1675 г, обороняли от неприятеля Чигирин совместно с другими московскими стрельцами. Часть приказа оставалась в это время в Москве, где текла обычная мирная жизнь. По челобитью ти-товских стрельцов, в том же 1675 г., им был дан целый рядскамейных мест по обеим сторонам улицы, шедшей от Яузы к Таганным воротам, «на пригорье от кружечной избы»,

К началу нового, 1676 г., их сослуживцы вернулись в столицу. За Чигиринский поход и осаду государь жаловал полковника Г.С.Титова придачей к поместному окладу 100 четями земли и к деньгам 10 рублями.

Полуголове и сотникам было дано по 70 четей и по 7 рублей, В июне следующего года приказ был вновь направлен под Чигирин в распоряжение воеводы князя Г.Г.Ромодановского. Приняли участие стрельцы Титова в боевых действиях на Украине и в 1679 г. В этой кампании приказ, в котором числилось 9 сотников и 938 стрельцов, действовал в составе полка боярина и воеводы князя М.Ю,Долгорукого,

Командиром местных стрельцов Г.С.Титов оставался до начала мая 1682 г., когда он наряду с другими стрелецкими полковниками, обвиненными в различных злоупотреблениях, был отставлен от командования полком. На смену Титову назначение получил стольник и полковник Михаил Федорович Ознобишин¹³⁶, возглавлявший один из приказов московских стрельцов в 50 — 60-е годы. Из его прошлого послужного списка сохранилось любопытное известие, относящееся к периоду русско-польской войны. В конце июня 1660 г. в Москву пришло сообщение о разгроме царского войска в Белоруссии и гибели многих ратных людей. По этому поводу, в письме к одному из приближенных, царь Алексей Михайлович досадовал на опрометчивые действия воеводы князя ИАХованского и сообщал о гибели Михаила Ознобишина. Однако через месяц выяснилось, что стрелецкий голова выжил в бою под Полонкою, но оказался в польском плену. К лету 1662 г. Ознобишин вернулся в Москву и вновь возглавил свой стрелецкий приказ. Его командиром он оставался до 1668 г.

В событиях мятежных дней 1682 г. стрельцы Михайлова полка Ознобишина приняли самое активное участие, став застрельщиками движения столичных раскольников за восстановление «истинного православия». Инициаторами подачи челобитной «от лица всех полков и чернослободцов» явились пятисотенный некий Иван, пятидесятник Авдей Артемьев и стрелец Никита Юрьев Колча. Однако в полку не нашлось ни одного человека, способного составить грамотную челобитную властям по столь многотрудному вопросу. За помощью стрельцы обратились к жителям соседней Гончарной слободы, через которых к делу был подключен «ревнитель отеческих преданий и твердый адамнт» монах Сергий. Составленное им прошение вызвало еще больший прилив благочестия среди стрельцов бывшего полка Титова. Слушали его всем полком, собравшись у съезжей избы. Многие при этом плакали. По окончании чтения все были готовы «постоять за старую веру и кровь свою пролить за Христа света».

О своей челобитной стрельцы доложили князю ИАХованскому и послали в другие полки «старых стрельцов пятидесятника Михаила Артемьева, Ивана Максимова, Егорья да Михаила» призывать служилый люд поддержать их почин. Под челобитной подписались стрельцы девяти полков и пушкари. Усилиями Хованского прения о вере состоялись 5 июля в Грановитой палате Кремля. Но присутствовавшие на них выборные стрельцы так и не дождались правды, а стали свидетелями спора, более походившего на склоку. Завершив свою миссию, раскольники отправились крестным ходом за Яузу, в стрелецкую слободу, где в Спасочигасовской церкви отслужили молебен со звоном.

Местные стрельцы оставались в Москве до осени 1682 г. Вскоре после казни Хованских, большинство полков, принявших участие в смуте, было удалено из города. К декабрю полк М.Ф.Ознобишина, насчитывавший 1000 человек, уже находился на службе в Севске. Вскоре полковник-ветеран был заменен новым командиром, но ни о нем, ни о последних десятилетиях истории полка сведений обнаружить не удалось. Известно лишь, что в 1699 г. у церкви Спаса в Чига-сах еще стояли пустые и жилые стрелецкие дворы. Со временем память о живших здесь когда-то стрельцах ушла в прошлое, как ничто не напоминает сегодня и об их старинном приходском храме Спаса в Чигасах. После уничтожения церкви в 20-е годы прошлого столетия сменил свое имя и Спасочигасовский переулок, ставший переулком Котельническим с порядковым № 5.

На Якиманке, близ Калужских ворот

Иностранцы, посещавшие Москву в конце XVI–XVII веках, отмечали значительное число стрелецких поселений, сосредоточенных за Москвой-рекой. В своих сообщениях и дневниках европейцы, говоря о Замоскворечье, нередко называли эту часть русской столицы «Стрелецкой слободой» или «Стрелецким городом». В действительности в XVII столетии стрелецкие слободы составляли сплошной массив лишь вдоль «улицы Большой к Калужским воротам», современной Большой Якиманки, где размещались поселения трех стрелецких приказов.

Один из них занимал земли, примыкавшие к укреплениям Земляного города, по обе стороны мостовой улицы. Его стрельцы составляли приход слободского храма Великого Чудотворца Николы, известного с 1628 г., когда приказом командовал стрелецкий голова Данила Юрьевич Пузиков. Это был опытный командир, начинавший свою службу стрелецким сотником еще при царе Федоре Ивановиче. В царствование Василия Шуйского Д.Ю.Пузиков возглавил один из московских стрелецких приказов.

Командиром замоскворецких стрельцов он становится, по-видимому, вскоре после освобождения Москвы от поляков. Уже в июне 1613 г.

приказ Пузикова, в котором числилось пять сотников и 500 стрельцов, был послан с князем И.Ф.Троекуровым на смоленскую службу, Однако к концу года приказ был возвращен в столицу, где в декабре он обрел свои первые знамена. Материю на прапоры получал лично Д.Ю.Пузи-ков, которому 8 декабря в Казенном приказе было выдано «две кампа-сеи, шелк черватый да зеленый», ценою в два рубля с полтиной,

Осенью 1618 г., когда Москва ожидала «приход королевича Владислава с польскими и литовскими людьми», стрелецкий голова Д.Ю.Пузиков совместно с С.Г.Коробьиным руководил строительством укреплений у Серпуховских ворот Земляного города. У этих же ворот позднее его приказ занимал оборону, О дальнейшей службе местных стрельцов документы умалчивают, однако их головою Д.Ю,Пузиков оставался вплоть до своей смерти в 1636 г¹³'. После него в Царицыной слободе, на Сивцевом вражке, остался двор, на котором проживала «вдова Анна Даниловская жена Пузикова».

Одним из более поздних преемников первого командира местного приказа стал Андрей Семенович Коптев^13в, известный в должности стрелецкого головы с весны 1656 г. Его стрельцы летом 1660 г. приняли участие в обороне г. Шилова в составе полка воеводы князя Ю.А.Дол-горукого. В боях с поляками погибло 4 замоскворецких стрельцов и еще 9 получили ранения. В 1663 г., когда приказ находился на службе в Смоленске, в его рядах насчитывалось 7 сотников и 760 стрельцов.

Последний раз под командованием А.С.Коптева местные стрельцы выступили на службу летом 1670 г. Вместе с другими приказами московских стрельцов они влились в состав полка воеводы князя П.С.Уру-сова, стоявшего в Нижнем Новгороде в ожидании посылки на Низ. Однако в подавлении разинского бунта коптевским стрельцам принять участие не довелось, и вскоре они были возвращены в столицу.

Сменивший А.С.Кошева после прибытия приказа в Москву дворянин московский Семен Афанасьевич Кузмин не оставил заметного следа в его истории, так как местных стрельцов он возглавлял всего около года ^№. На место Кузмина в конце 1671 г. назначение получил Борис Степанович Корсаков ^м», под командованием которого в декабре приказ выступил на службу в Астрахань с воевода™ боярином князем Я.Н.Одоевским и В.Л.Пушечниковым. В 1677 г. тысячный приказ Корсакова нес службу в Киеве, откуда осенью того же года он был переведен в Чигирин. Участие в обороне этой украинской крепости стало последним известием о службе стрелецкого головы Б.С,Корсакова.

Последующий десятилетний период остается белым пятном в истории приказа, а затем и полка. Со второй половины 80-х годов им командовал стольник и полковник Илья Иванович Дуров¹⁴¹, ранее возглавлявший другой стрелецкий полк, расквартированный у Тверских ворот Земляного города, Под его началом местные стрельцы приняли участие во втором Крымском походе в составе полка боярина и воеводы А.С.Шеина. В боях с крымцами полк Дурова понес ощутимые потери, Если накануне похода в его рядах насчитывалось 909 стрельцов, то в 1694 г. в строю оставалось всего 869 человек.

Правительство царевны Софьи высоко оценило участие стрельцов в походах князя В.В.Голицына. Наряду с другими стрелецкими полковниками И.И.Дуров был пожалован ковшом серебряным, «портищами объяри», придачей к поместному окладу в 250 четей земли да к деньгам 30 рублями. Сверх того, ему же из поместных земель 150 четей передавалось в вотчину.

Год спустя полковник еще больше расширил свои земельные владения, получив от государя в июле 1690 г. 225 четей пашни в Солов-ском уезде «со крестьяны и со всеми угодьями». Это пожалование стало наградой царя Петра Алексеевича за верность, проявленную И.И.Дуровым во время известных событий лета — осени 1689 г. Остался верен молодому царю и сам замоскворецкий полк, от которого 31 августа 1689 г. в Троице-Сергиев монастырь была послана большая группа выборных: 5 сотников, 7 пятидесятников, 20 десятников и 12 рядовых во главе с полковым приставом.

О положении дел на Москве своему полковнику, также находившемуся в Троице, докладывал в начале сентября пятисотенный Исачка Борисов: «…в слободе твоего полка, дал Господе Бог, все смирно», Писал он и о том, что из крымского плена к Москве пришел сотенный Юд-ка Федоров, которого «взяли на Переколи, отошед на первом стану».

Из наиболее примечательных событий последующих лет стало участие Ильина полка Дурова в Кожуховском походе Петра 1694 г. Местные стрельцы составили авангард «потешного» войска «короля» И.И.Бутурлина, который наперед остальных полков был направлен под Кожухово «для засады в ревтрашементы и для устроения обоза».

В том же году стрельцы Дурова воздвигли в своей слободе на месте деревянной Никольской церкви новый каменный храм с шатровой колокольней. Несмотря на то, что в нем имелось всего два престола — св. Николая и Введения Богородицы, с 80-х годов в народе церковь слыла Казанской Богородицей, по хранившейся в ней местночтимой иконе.

Последний раз поклониться своей святыне местным стрельцам довелось накануне посылки на службу в Белгород, где полк находился с 1698 по 1700 г. В январе началось его расформирование. Часть замоскворецких стрельцов из числа мастеровых была приписана к белгородскому посаду, а остальные включены в состав двух вновь сформированных полков В.Елчанинова и того же И.И.Дурова. Позднее оба стрелецких полка приняли участие в Северной войне, в том числе в битве под Нарвой в 1706 г. Вскоре после этого сражения остатки полков были расформированы и влиты в состав Каргопольского солдатского полка.

Минувшие с той поры три столетия до неузнаваемости изменили облик местности, прилегавшей к бывшим Калужским воротам. Давным-давно срыты укрепления Земляного города. Во второй половине XIX века была полностью перестроена стрелецкая церковь Казанской Богоматери, хотя ее старинная шатровая колокольня тогда была сохранена. Разобрали ее в 1935 г., а в 1972 г. не стало и самого храма. Сегодня лишь неприметный Казанский переулок, скрытый за бетонным «кубом» здания МВД, и возведенный недавно близ Калужской площади храм-часовня хранят память о стоявшей здесь когда-то стрелецкой святыне.

Наливки

По соседству со стрелецкой землей Ильина полка Дурова, на левой стороне Якиманки, лежала слобода другого стрелецкого полка, история которого документально прослеживается с конца 30-х годов XVII века. Под поселение местных стрельцов была отведена местность, носившая со времен великого князя Василия III название «Наливки». Когда-то здесь жили иноземные наемные солдаты — великокняжеские телохранители, имевшие исключительное право курить и пить вино в неурочное время.

С той поры минуло более столетия, но старинное название местности прочно укоренилось среди москвичей. От нее получил свое имя и местный приходской храм Преображения Спасова или просто Спас «в Наливках». В 30 —40-е годы его приход составляли стрельцы, которыми командовал стрелецкий голова Степан Васильевич Ала-лыкин ^ш. Сведений о нем сохранилось немного. Впервые Степанов приказ Алалыкина упоминается в 1638 г, Спустя пять лет, в апреле 1643 г., он был послан на службу в Астрахань, после чего вплоть до начала 60-х годов каких-либо известий о его дальнейшей судьбе обнаружить не удалось. Известно лишь, что в 1650 г. в приходе Спасо-преображенской церкви числилось 500 человек стрельцов,

В начале следующего десятилетия местный приказ возглавил стрелецкий голова Григорий Власьевич Остафьев ’⁴³, под началом которого в 1662 г. замоскворецкие стрельцы находились на службе в Смоленске, а в 1667 г. в Белгороде. Накануне очередной посылки государь Алексей

Михайлович жаловал Г.В.Остафьева за прошлые службы в черкасских городах 50 ведрами вина и 10 полотами ветчины. В феврале 1668 г. Григорьев приказ Остафьева в составе полка воеводы князя Ю. А. Долгорукого выступил в поход против запорожцев гетмана И.Брюховецкого, а затем оставался на службе в Киеве до лета следующего года.

Новые тревожные вести стали поступать в Москву весной 1670 г. В августе на Низ, где разгоралось народное восстание, был послан полк воеводы князя ЮАДолгорукого, в рядах которого вновь находился «семисотый» приказ Г.В.Остафьева. В марте 1671 г. он был переподчи-нен боярину и воеводе И.Б.Милославскому, под командованием которого замоскворецкие стрельцы приняли участие в штурме Астрахани, После умиротворения понизовых городов большинство стрелецких приказов вернулось в столицу, где вскоре состоялось высочайшее пожалование участников похода. В сентябре 1672 г. в Григорьев приказ Остафьева было дано «по камке адамашке, по сороку соболей ценою осьмидесяти рублев сорок». Жаловал государь и самого стрелецкого голову, получившего придачи к поместному окладу 100 четей земли да к деньгам 10 рублей.

Сведений из дальнейшей истории приказа не сохранилось, но в конце столетия стрелецкие дворы по-прежнему во множестве стояли вокруг церкви Спаса в Наливках, вблизи Земской (Якиманской) улицы. По данным 1698 г., из 364 дворов, составлявших приход стрелецкого храма, два двора принадлежало сотникам, два — пятидесятникам, 265 — рядовым стрельцам, 50 — вдовым стрельчихам. К началу нового столетия их обитателям пришлось разделить участь других московских стрельцов, удаленных из столицы на вечное житье в другие города.

На сорок лет пережила своих бывших прихожан деревянная церковь Преображения Спасова, «что в Наливках». В 1738 г. она была разобрана, а на ее месте построили новый одноименный каменный храм, простоявший до 1929 г. Некогда златоглавая Москва лишилась еще одной главы, но имя стрелецкого храма не исчезло: его унаследовали два современных Спасоналивковских переулка.

Хвостово

Е царствование государей-соправителей Ивана и Петра Алексеевичей дорога из Кремля к юго-западным окраинам Москвы пролегла через Всехсвятские ворота Белого города через одноименный каменный мост к Болоту, от которого она круто поворачивала вправо по направлению к Калужским воротам Земляного города. Когда-то на этом пути стояло старинное село Хвостово, на месте которого в XVII столетии расположилась одна из замоскворецких стрелецких слобод, Ее дворы заняли земли по обе стороны большой мостовой улицы — современной Большой Якиманки.

Жители слободы составляли приход сразу нескольких церквей, одна из которых — церковь Петра и Павла являлась главным приходским храмом местных стрельцов. Обитатели стрелецких дворов, стоявших по правой стороне Якиманки, входили в число прихожан двух других церквей: церкви Благовещения, что в Панской, и одноименного храма, находившегося в Голутвиной слободе.

О времени основания поселения местных стрельцов ничего неизвестно. Самые ранние сведения дошли до нас из церковных документов, по которым здешний приказ в 1643 г. находился на службе в Астрахани. В связи с этим попы Петропавловской церкви били властям челом о снятии дани с их прихода. В 1650 г., когда приказом командовал стрелецкий голова Иван Полтев ^|4у его численность составляла 500 человек. На средства прихожан в это время в слободе развернулось строительство нового каменного здания церкви Петра и Павла, возводившегося с 1649 по 1651 г.

О самом стрелецком голове Иване Полтеве — представителе многочисленного дворянского рода, из которого вышли многие стрелецкие начальные люди, известно немного. Был ли он тем самым И.Ф.Полтевым «Беляем», который впоследствии возглавлял Стремянной приказ, или просто его родственником и тезкой остается невыясненным. Замоскворецкими стрельцами И.Полтев командовал до конца 60-х годов, но от этого длительного периода дошли лишь сведения, относящиеся к службе приказа в Москве.

Как и другие московские стрельцы, местный служилый люд использовал время пребывания в столице для различных приработков, занимаясь торговлей, ремеслами и иными промыслами. Так в октябре 1667 г. стрелец Иванова приказа Полтева Петрушка Васильев «со товарищи» подрядился в приказе Тайных дел за 40 рублей перевезти зимним путем 2 тысячи кирпичей из Даниловских сараев к строящейся церкви Георгия Неокесарийского на Полянке.

Первое известие о боевом походе местных стрельцов связано с событиями, развернувшимися на юге России в начале 70-х годов. Командовал приказом в это время стрелецкий голова Дмитрий Иванович Логовчин'⁴⁵. Осенью 1671 г. его приказ в составе полка боярина и воеводы И.Б.Милославского принял участие в освобождении Астрахани от разинских повстанцев. С понизовой службы не вернулось в Москву значительное число замоскворецких стрельцов. Даже в 1674 г. в «семи-сотном» приказе Д.И.Логовчина в строю оставалось всего 600 человек.

В середине 70-х годов Д.И.Логовчина сменил стольник и полковник Федор Алексеевич Мещеринов ^|46₁ под командованием которого в июне 1677 г, приказ выдвинулся под Чигирин, в полк воеводы князя Г.Г.Ромодановского. В 1679 г. стрельцы Мещеринова были определены на службу в Киев в составе полка воеводы князя М.Ю.Долгору-кого, К моменту выступления из столицы штатная численность приказа была восполнена и составила 7 сотников и 725 рядовых. Местные стрельцы остались в стороне от стрелецкой смуты 1682 г., так как полк находился в это время на службе в Астрахани. Отсюда в октябре месяце в Москву поступило известие о бое, произошедшем между московскими стрельцами и юртовскими татарами, в котором погибло 46 стрельцов Федорова приказа Мещеринова.

Вскоре после этих событий их однополчане приняли общее решение направить в столицу делегацию выборных для подачи челобитной о заслуженном жалованье. 10 октября 1682 г. около 300 стрельцов собралось у соборной церкви и потребовали от воевод отпустить к Москве десять их товарищей во главе с пятидесятником Давыдом Ларешниковым и дать им для той посылки струг. Опасаясь бунта, воевода стольник М.Глебов разрешил выборным отправиться в столицу, но струга не дал, а наперед отправил гонцов, известивших московские власти о намерениях стрельцов. До Москвы выборным добраться так и не удалось. Вся группа была задержана в Тамбове, где у стрельцов изъяли коллективную челобитную, а также свыше 200 различных бумаг, в том числе «посыльные грамотки» и списки «посыльной рухляди» для стрелецких жен и детей. В декабре тамбовские власти получили указ: арестованных московских стрельцов «написать в Козлове в службу и жен их и детей послать к ним».

На следующий год полк Ф.А.Мещеринова был отпущен с понизовой службы в столицу, где его застали отголоски недавних бурных событий. Чистка стрелецких рядов, предпринятая главой Стрелецкого приказа Ф.Л.Шакловитым, затронула и местных стрельцов. «За непристойные слова» были сосланы в Сибирь еще десять полчан.

С середины 80-х годов полк возглавлял стольник и полковник Семен Лаврентьевич Капустин 'Д который в июле 1690 г. был пожалован царем Петром Алексеевичем 255 четями пашни в Соловском уезде «со крестьяны и со всеми угодьями». Это пожалование стало наградой полковнику за его верность государю в тревожные дни лета — осени 1689 г.

Командиром полка Капустин оставался вплоть до окончания первого Азовского похода, в котором местные стрельцы приняли участие в составе полка генерала П.И.Гордона. Под командованием Гордона замоскворецкие стрельцы действовали и во второй Азовской кампании 1696 г. На штурм турецкой твердыни они выступили во главе со стольником и полковником Михаилом Ивановичем Протопоповым¹⁴⁸, которому было суждено стать последним командиром полка. Осенью того же года местные стрельцы стали участниками триумфального шествия, состоявшегося в Москве 30 сентября по случаю одержанной победы. После завершения торжеств все рядовые участники похода получили от государя по золоченой копейке. Их командирам, в том числе и М.И.Протопопову, было дано по 30 червонцев и по «косяку камки».

Год спустя местные стрельцы были вновь посланы на азовскую службу, на смену находившимся в крепости стрелецким полкам. Осенью 1699 г. начинается расформирование Михайлова полка Протопопова. Согласно царскому указу все мастеровые люди из его состава были приписаны к азовскому посаду, а прочие направлены в Смоленск, где в 1700 г. они совместно со стрельцами Иванова полка Озерова были сведены в солдатский полк.

Тем временем, пока вдали от Москвы решались судьбы бывших прихожан церкви Петра и Павла, в ее приходе по-прежнему стояло 370 дворов стрелецких, хозяева которых значились на государевой службе. На содержание храма власти выделили руту, которую было велено «давать сполна покаместь на стрелецких дворах иных чинов жители будут». Каменный храм, возведенный стрельцами в середине минувшего столетия, ненадолго пережил своих создателей. В 1711 г. рухнула одна из его глав, сильно повредив стены здания. Строительство новой церкви длилось несколько десятилетий и было завершено лишь около 1740 г. В советское время храм был закрыт, а затем перестроен под жилой дом, стоящий до сих пор по адресу: Б.Якиманка, дом 31. В 1922 г. исчезли и два Петропавловских переулка, получивших новые «древние» имена — Хвостовы.

Пыжи

С конца XVI столетия дорога, соединявшая южные окраины страны со столицей, приводила путника к Серпуховским воротам Москвы, за которыми начиналась старинная Ордынская улица. Издревле она являлась центром сосредоточения многочисленных замоскворецких слобод, заселенных разнообразным служилым и ремесленным людом: кадашевцами, толмачами, кожевниками… В период Смоленской войны среди местных жителей появляются стрельцы, первое упоминание о слободе которых относится к 1635 г. Под новое стрелецкое поселение была отведена земля бывшей Кожевенной слободы, жители которой ранее составляли приход церкви Благовещения Пресвятой Богородицы ^ш, ставшей слободским храмом местного стрелецкою приказа.

Его история документально прослеживается с середины 50-х годов, когда приказ возглавлял стрелецкий голова Василий Иванович Философов¹⁵⁰. Смотр приказа, проведенный накануне похода в Вильно, куда местные стрельцы должны были выступить летом 1656 г. с боярином и воеводой князем Н.И.Одоевским, показал, что в наличии числилось 446 человек, а еще 22 человека оказались в нетчиках. В 1658 — 59 гг. стрельцы Философова приняли участие в кампании против крымского хана и запорожских черкас гетмана И.Выговского в составе полка воеводы князя Ф.Ф.Куракина. За этот поход их голова 20 февраля 1660 г. был пожалован государем ковшом, сороком соболей, денежной придачей в 20 рублей и 600 ефимками на приобретение вотчины. Но приказу Философова недолго пришлось оставаться в столице. Спустя всего восемь месяцев «по крымским и черкаским вестям» он был вновь послан на Украину', в приграничный Севск, с боярином и воеводой П.М.Салтыковым.

После возвращения в Москву приказ нес обычную столичную службу и даже остался в стороне от волнений, охвативших город во время «медного бунта». В начале 1668 г. В.И.Философова сменил новый стрелецкий голова — Богдан Клементьевич Пыжов^|51, стрельцы которого, в составе сборных приказов московских стрельцов, приняли участие в походах против запорожских черкас гетмана И.Брюховецко-го (1668) и разинских повстанцев (1670). Многим из них было не суждено вернуться из этих походов. Возможно, в память о своих павших товарищах стрельцы Пыжова начали строительство нового каменного здания приходской Благовещенской церкви, завершившееся в 1672 г.

Сведений о службе приказа в последующее десятилетие сохранилось немного. Известно лишь, что в 1675 г. в нем насчитывалось 800 человек. Спустя два года стрельцы Пыжова были посланы в Астрахань, откуда весной 1678 г. была предпринята карательная экспедиция сборного стрелецкого отряда против заяицких казаков, В походе на Яик приняли участие и две сотни пыжевских стрельцов, которыми командовал полуголова Тимофей Горяйнов.

К этому периоду относятся и некоторые любопытные известия о судьбе их бывшего командира. После отставки с должности стрелецкого головы, в течение нескольких лет, стряпчий В.И.Философов жил по-прежнему на своем дворе в замоскворецкой Екатерининской слободе. В 1672 г. его новый двор значился уже в Белом городе, у Всех-святских ворот, близ царских конюшен, недалеко от Кремля. Неизвестно, означало ли это какие-то сдвиги в его карьере, но в 1676 г. он был пожалован в стольники, а еще через год занял должность московского ловчего, ведавшего государевой соколиной охотой.

Тем временем в полку Пыжова зрели события, ставшие прологом стрелецкой смуты, грянувшей весной 1682 г. В феврале выборные от полка подали государю челобитную, в которой они жаловались на незаконные поборы своего полковника, вычитавшего из стрелецкого жалования значительные суммы. «Неправедный» розыск, проведенный боярином И.М.Языковым, завершился жестоким наказанием «лучших людей». И все же стрельцы добились своего. Проштрафившийся полковник был вскоре отставлен от должности и позднее отправлен воеводою в Кайгород. Вслед за ним власти поспешили удалить из столицы и стрельцов бывшего полка Пыжова, которые под началом нового командира — Матвея Федоровича Философова бы, ли направлены на службу в Киев,

После казни Хованских осенью 1682 г. в командовании московскими стрелецкими полками были проведены новые перестановки. В 1683 г. наместо М.Ф.Философова назначение получил Родион Григорьевич Остафьев ^l5i, ранее командовавший стрелецким полком, располагавшимся вблизи Тверских ворот Земляного города. В начале того же года стрельцы бывшего полка Философова, по царскому указу, были возвращены из Киева в столицу. Их численность заметно сократилась, так как на Украине были оставлены самые неблагонадежные стрельцы, которых в Матвееве полку Философова было выявлено более 190 человек. Один из них — Федор Марков по боярскому приговору был казнен в Киеве 23 декабря 1682 г.

Те же стрельцы, кому довелось вновь увидеть столицу, принесли с собой специально построенный для их московского приходского храма крест, в который были вложены шестьдесят две частицы мощей киевских святых. Надпись на нем гласила: «Лета 7191 [1683], Марта в 25 день, по их обещанью, построен сей крест на мощах святых, на службе Великих Государей в Киеве, в церковь Благовещения Пресвятой Богородицы, что за Москвою рекою в Ордынке улице, в слободе у стрельцов полку стольника и полковника Матвея Федоровича Философова, построен всем полком стрелецким»^1Я.

Новый командир полка стольник и полковник Р.Г.Остафьев возглавлял местных стрельцов вплоть до начала 90-х годов. Под его командованием полк, насчитывавший 700 человек, принял участие во втором

Крымском походе в составе полка боярина и воеводы АС.Шеина. По его завершении Остафьев наряду с другими полковниками был пожалован серебряным ковшом, «горницами обьяри», 30 рублями и придачей к поместному окладу в 250 четей земли. Сверх того, 150 четей его поместных земель были переданы полковнику в вотчинное владение. В конце августа 1689 г. стрельцы Остафьева, повинуясь очередному царскому указу, отправили в Троице-Сершев монастырь группу выборных от полка, тем самым окончательно отмежевавшись от сторонников царевны Софьи. Вовремя явился в Троицу к государю Петру Алексеевичу и их командир, который год спустя был пожалован за свою верность небольшим поместьем из бывших влад ений князя Голицына в Арзамаском уезде с 15 крестьянскими дворами и 109 четями пашни.

К концу столетия слободские земли местных стрельцов значительно расширили свои границы, а некоторые стрелецкие дворы даже выходили к Полянке. Не случайно многие из них числились в это время в приходах располагавшихся по соседству церквей. Но особой заботой всего полка пользовался, прежде всего, главный приходской храм Благовещения Пресвятой Богородицы, к которому весной 1692 г. стрельцы пристроили каменную трапезную и шатровую колокольню с приделом Николая Чудотворца. С этого времени он, видимо, и стал именоваться Никольским, а впоследствии и просто Николой в Пыжах.

Последние годы истории полка связаны с именем стольника и полковника Ивана Емельяновича Спешнева, под началом которого в 1698 г. местные стрельцы несли службу в Астрахани ^r'⁴. С понизовой службы им уже было не суждено вернуться в столицу. Под именем выписного Московского полка Е.Б.Армянинова, насчитывавшего 650 человек, бывший замоскворецкий стрелецкий полк входил в состав астраханского гарнизона вплоть до 1706 г. С тех пор минуло три столетия, но по-прежнему древнюю Ордынку украшает величественный стрелецкий храм Николая Чудотворца в Пыжах, чудом избежавший не только разрушения, но и значительных перестроек, От него в XX столетии заимствовал свое нынешнее имя и расположенный напротив Пыжевский переулок, напоминающий нам о стрелецком прошлом этих мест.

Вишняково

Е самом центре Замоскворечья, в местности, носившей название Большие Лужники, лежала одна из стрелецких слобод, основанных в период строительства укреплений Земляного города. Здесь, вблизи Серпуховских ворот, был поселен приказ стрелецкого головы

Алексея Аврамовича Мещеринова, стрельцы которого, по традиции, воздвигли свой слободской храм, освященный во имя иконы Живоначальной Троицы, первое упоминание о котором относится к 1642 г'».

В годы русско-польской войны приказ возглавлял Иван Леонтьевич Монастырев^15в. Под его началом в 1657 г. стрельцы несли службу в Могилеве, а спустя три года приняли участие в битве при Чуднове, завершившейся полным разгромом царского войска. Многие русские ратники, в том числе и стрелецкий голова И.Л.Монастырев, оказались в польском плену. Летом 1662 г., уже находясь в Москве, местные стрельцы стали свидетелями «медного бунта», в течение которого приказ оставался в стороне от основных событий. 25 июля мимо их слободы дважды прошествовала многолюдная толпа москвичей, направлявшихся в Коломенское искать правды у государя. Вслед за ними посмотреть на происходившее отправились и 16 стрельцов приказа Монастыррва. Их праздное любопытство дорого обошлось им впоследствии. На розыске, учиненном над всеми задержанными в Коломенском смутьянами, оказалось, что эти стрельцы были новиками, даже не успевшими получить государевых кафтанов. Однако это обстоятельство не спасло их от сурового царского приговора. После битья батргами все они были сосланы в Терки, в стрелецкую и пушкарскую службу.

Вторая половина 60-х годов в истории приказа связана с именем Ермолая Михайловича Баскакова ^ы, сменившего И.Л.Монастырева в 1665 г. Под его командованием в 1667 г. стрельцы несли службу в Севске, за которую их голова был пожалован 50 ведрами вина и 10 полотами ветчины. После короткой передышки в феврале 1668 г. приказ Баскакова был вновь отправлен на Украину, в поход против запорожских черкас гетмана И.Брюховецкого в составе полка воеводы князя ЮАДолгорукого.

Борьбу с «москалями», после гибели гетмана Левобережной Украины, продолжил заднепровский гетман П.Дорошенко, вступивший в союз с турецким султаном. В это неспокойное время (1673 — 74) в черкасских городах со стольником и воеводой И.И.Вердеревским нес службу и приказ Алексея Васильевича Жукова^15В, возглавлявшего местных стрельцов с начала 1671 г. В августе 1675 г. стрельцы были вновь посланы в Киев и позднее приняли участие в обороне Чигири-на. Против турецких войск они действовали уже под командованием нового головы — Матвея Михайловича Вешнякова. Возвратившись в Москву, стрельцы — прихожане Троицкого храма по инициативе пятидесятников Назара Перфильева и Андрея Оленова начали строительство его нового каменного здания, завершившееся в 1678 г ^,й.

Вскоре семь сотен Матвеева приказа Вешнякова, в которых насчитывалось 689 человек, вновь были направлены в Малороссию в составе полка воеводы князя М.Ю.Долгорукого.

Длительная и безуспешная война, надолго отрывавшая стрельцов от их семей и столичных промыслов, неспособность правительства полностью выплатить причитающееся им за службу денежное и хлебное жалованье не могли не повлиять на настроения вешняковских стрельцов, ставших активными участниками событий 1682 г. 29 апреля вместе с большинством других московских стрелецких полков они подали челобитную на своего полковника, обвинив его в различных злоупотреблениях. По требованию стрельцов, М.М.Вешняков был отставлен от должности и приговорен к битью батогами.

Во время правежа, учиненного над бывшими полковниками 5 мая, полковник отделался легким испугом, простояв в ожидании наказания раздетым по пояс перед зданием Приказов. В этот раз стрельцы пощадили его. Тучи стали вновь сгущаться над ним в июне, когда по доносу своего холопа был арестован его отец, обвиненный в желании собрать боярских людей для избиения стрельцов. 14 июня престарелый дьяк Михайла Вешняков скончался под пыткой. Был взят в застенок и его сын Матвей. Однако на пытке он ни в чем не признался и лишь умолял своих мучителей разрешить ему постричься в монахи. Так и не добившись от бывшего полковника нужных показаний, стрельцы приговорили его к пострижению и ссылке.

В непростой ситуации оказался и новый командир полка, бывший севский воевода Василий Аврамович Лопухинназначенный на эту должность еще 1 мая. Всем известная близость Лопухиных к Нарышкиным, столь ненавистным в стрелецкой среде, делала его положение крайне шатким. Однако ему, в отличие от старших братьев, удалось избежать не только репрессий, но и стать очевидцем падения Хованских. В конце 1682 г. большинство полков, находившихся в Москве в период «хованщины», были выведены на службу в разные города. Незадолго до посылки полка на Украину ВАЛопухина сменил стольник и полковник Василий Сергеевич Борков¹⁶¹, командовавший местными стрельцами до начала 90-х годов.

Чистка стрелецких рядов, проведенная правительством в это время, значительно сократила их число. С 1682 по 1689 год численность стрельцов в полку Боркова сократилась с 850 до 710 человек, которые приняли участие во втором Крымском походе в составе полка воеводы князя В.В.Долгорукого. За этот поход В.С.Борков наряду с другими полковниками был пожалован серебряным ковшом, «пор-тищами объяри», придачей к поместному окладу в 250 четей земли, к окладу денежному 30 рублями. Кроме этого в вотчину ему было передано из поместных земель 150 четей.

Свои земельные владения В.С.Борков значительно увеличил осенью 1690 г., когда ему была передана часть арзамаского поместья опального князя В.В.Голицына, за которой числилось 225 четей пашни, Это пожалование стало благодарностью царя Петра Алексеевича за верность полковника, явившегося в Троице-Сергиев монастырь к концу августа 1689 г. в решающие дни противостояния юного государя и его властолюбивой сестры. Вслед за своим командиром в Троицу двинулись выборные стрельцы его полка, которых возглавил полковой пристав. 1 сентября в монастыре находилось 38 борковских стрельцов, принесших с собой сказку оставшихся на Москве однополчан, в которой говорилось о готовности всего полка верно служить великим государям. Свое слово местные стрельцы держали до конца.

С середины 90-х годов полк возглавлял столышк и полковник Иван Клементьевич Ушаков^1и, под командованием которого замоскворецкие стрельцы несли службу в Киеве в 1699 г. Здесь они и были определены на вечное житье. С началом Северной войны стрельцы Ушакова в составе гетманских войск вели боевые действия против шведов, а в 1711 г. приняли участие в Прутском походе. Впоследствии остатки стрелецкого полка были переформированы в один из гарнизонных солдатских полков, расквартированных на Украине.

Московская слобода полка Ушакова прекратила свое существование по царскому указу от 4 января 1699 г., но о прошлом этих мест еще долго напоминал стрелецкий храм Живоначальной Троицы, что в Вешнякове. Позднее москвичи видоизменили это название и местность, прилегающая к храму, стала зваться просто Вишняками. В начале XIX века на месте старинной церкви был возведен новый одноименный храм, по которому в 1922 г. соседний Лужниковский переулок получил свое новое имя — Вишняковский, ставшее отзвуком далеких событий 1682 г.

Хомутово (монетчики)

Последней из замоскворецких стрелецких слобод XVII столетия была основана слобода, располагавшаяся у проломных Коломенских ворот Земляного города. Возникла она не ранее 1658 г., так как в «Строельной книге церковных земель 7165 [1656/57] года» слободская церковь Воскресения Христова, приходской храм местных стрельцов еще не упоминается. Первые документальные сведения о нем относятся к 1663 г., когда храм уже стоял в слободе стрелецкого приказа Кузьмы Григорьевича Хомутова^1В, Сам приказ, известный с 1659 г., в это время нес городовую службу в Смоленске, где в его составе числилось 4 сотника и 678 стрельцов.

К.Г.Хомутов командовал местными стрельцами до лета 1667 г. После его перевода в другой стрелецкий полк, приказ возглавил стряпчий Лука Иванович Грамотин ¹⁶⁴. В феврале 1668 г. его стрельцы отправились в очередной боевой поход на Украину. Для нового стрелецкого головы эта кампания против изменников-запорожцев оказалась неудачной. В одном из столкновений с черкасами он попал к неприятелю в плен.

Из «полона» Л,И.Грамотин был освобожден достаточно быстро и уже к весне 1669 г. находился в Москве у своего приказа. Однако в столице местным стрельцам довелось пробыть недолго. В августе 1670 г. приказ Грамотина был включен в состав полка боярина и воеводы князя Ю.А.Долгорукого, посланного в Нижнее Поволжье для усмирения разинского бунта. За этот поход в марте 1671 г. Л.И.Гра-мотин был пожалован придачей к поместному окладу 100 четями земли да к деньгами 10 рублями. В его приказ было дано «по камке адамашке, по сороку соболей ценою осьмидесяти рублев сорок».

На этом известия о судьбе местного приказа обрываются, но сама стрелецкая слобода за Москвой-рекой, у Пролома, продолжала существовать вплоть до ее упразднения в 1699 г. Видимо, тогда же на бывшей стрелецкой земле были поселены работники Кадашевского монетного двора, по которым вся местность в дальнейшем стала именоваться Монетчиками (район современныхМонетчиковыхпереулков). Но еще долго в имени их слободского храма хранилась память о первом командире живших здесь когда-то стрельцов, по которому церковь Воскресения Христова звалась «в Хомутове, что в Монетчиках». Храм, отстроенный в камне в 1750 г., был снесен в 30-е годы XX века, и сегодня уже ничто не напоминает о стрелецком прошлом этих мест.

Два столетия минуло с той поры, когда последние московские стрельцы, повинуясь воле разгневанного царя, навсегда покинули столицу. В кровавом кошмаре стрелецких казней и пламени городских пожаров уходило в небытие славное боевое прошлое московских стрелецких полков. Глубоко символично, что и сегодня над старинными стрелецкими землями возвышается бронзовая громада заморского «конкистадора» с ликом молодого Петра. Однако тень государевой опалы слишком долго довлеет над памятью о стрелецком гарнизоне Москвы. Историческая справедливость не дает нам права придать забвению его трагическую судьбу.