Стрелецкий приказ

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

По установившемуся исстари порядку всеми стрельцами, московскими и городовыми, ведал единый, центральный орган управления — Стрелецкий приказ. Со дня его учреждения деятельность этого ведомства не прерывалась ни на один день. Даже в годы Смуты Приказ формально продолжал функционировать, хотя на деле его полномочия не простирались за пределы кремлевских стен. Прерванная иноземным вторжением в столицу повседневная работа Приказа стала возрождаться сразу же после изгнания из Москвы польских и литовских захватчиков.

Первым главой Стрелецкого приказа при новой царской династии стал стольник князь Афанасий Васильевич Лобанов-Ростовский, ведавший также Панским приказом. Оба эти ведомства курировали вопросы, связанные с организацией службы большей части постоянного столичного гарнизона — стрельцов и служилых «кормовых» иноземцев. Благодаря своей близости к могущественной группировке бояр Салтыковых, заправлявших государственными делами в первые годы царствования Михаила Федоровича Романова, князь обеспечил себе быструю карьеру и уже в 1614 г. был возведен в чин чашника, а еще через год пожалован боярством.

При нем Стрелецкий приказ оставался сугубо военным ведомств вом. После того, как из его ведения были изъяты функции по управлению городовыми казаками, переданные во вновь учрежденный Казачий приказ, в компетенции Приказа остались только вопросы, касающиеся организации службы стрелецкого войска. В их число входил широкий круг задач по комплектованию формируемых стрелецких частей, обеспечению их вооружением и прочим необходимым имуществом, выдачи денежного и хлебного жалованья, распределению отдельных стрелецких подразделений на различные службы. Необходимые для этого денежные средства поступали в Стрелецкий приказ по его запросам из разных государственных структур — Большого дворца, Устюжской, Новгородской, Владимирской четей и иных ведомств. Ежегодно по «памятям за приписью» высших должностных лиц Стрелецкого приказа московские стрельцы получали с Казенного двора сукно на служилое платье.

К началу 20-х годов для содержания стрелецкого войска был введен новый прямой налог — «стрелецкие деньги», который первоначально должен был заменить сбор стрелецкого хлеба с городов и «черных» уездов, находившихся в ведении Новгородской и Устюжской четвертей. С посадов и сельских мест Замосковного края и иных областей по-прежнему собирался один из основных натуральных налогов — «стрелецкий хлеб». Иногда по особым указам эта подать заменялась денежным сбором'. Собранные с уездов хлебные запасы поступали в Москву на Житный двор, находившийся в ведении приказа Большого Дворца2. Территория Житного двора, на котором размещалось до 300 житниц, занимала часть кремлевского Подола между Тайницкими воротами и Свибловой башней. Житницами, отведенными для хранения стрелецкого хлеба, ведали подьячие, назначаемые из Стрелецкого приказа.

Начальником одного из крупнейших государственных учреждений князь А.В.Лобанов-Ростовский оставался в течение десяти лет. Как докладывал из Москвы шведский посол: «Лобанов с Салтыковыми были первыми во власти и тиранили с таким насилием, что могли бы все перевернуть». Их положение пошатнулось осенью 1619 г., когда в столицу из польского плена вернулся отец царя Михаила Федоровича — патриарх Филарет (Ф.Н. Романов). В 1623 г. князь Лобанов-Ростовский, обвиненный в «измене», был подвергнут опале и отправлен в ссылку. Его участь разделили и братья Салтыковы.

После устранения временщиков царское правительство возглавил боярин князь Иван Борисович Черкасский — родной племянник Филарета, пользовавшийся полным доверием патриарха. В октябре 1622 г. в его ведение был передан Стрелецкий приказ, а также приказы Большой Казны, Аптекарский и Иноземский (бывший Панский). Это были ключевые ведомства в существовавшей тогда системе государственной власти, которые контролировали основные финансовые поступления в казну, обеспечивали снабжение царского двора и его постоянную охрану.

Главой Стрелецкого приказа князь И.Б.Черкасский оставался вплоть до своей кончины в 1642 г. Лишь в 1638 г., в течение полугода (с апреля по ноябрь), его временно замещал боярин Ф.И.Шереметев, женатый на дочери Черкасского. К этому времени традиционные функции стрелецкого ведомства были значительно расширены. В его ведение были переданы все судебные дела между стрельцами и посторонними лицами, «опричь разбою и татьбы с поличным», которые по-прежнему рассматривались в Разбойном приказе 3. По иным «малым» делам стрельцы оставались подсудны своим стрелецким головам. В декабре 1629 г, в ведение Приказа перешла тульская Оружейная слобода — основной центр производства отечественных самопалов 4, В особое «приходное время», когда военная опасность нависала непосредственно над столицей, Стрелецкий приказ занимался выдачей «казенных пищалей» посадским жителям, пополнявшим ряды столичного гарнизона.

В апреле 1642 г. место покойного князя Черкасского вновь занял боярин Федор Иванович Шереметев, возглавивший те же ведомства, которыми ведал его предшественник, а также Новую четь. Однако главой правительства Шереметев оставался недолго, и вскоре после смерти царя Михаила Федоровича в июле 1645 г. его сменил «дядька» (воспитатель) юного царя Алексея Михайловича боярин Борис Иванович Морозов. Будучи человеком незаурядным, с широким кругозором, он проявлял интерес к европейским новшествам. Мануфактуры и заводы, устроенные боярином в своих владениях, приносили ему большие прибыли. Заняв влиятельные государственные должности, Морозов попытался применить свои знания и опыт для исправления финансового положения государства.

Разработанная по его замыслу реформа подразумевала замену стрелецких и ямских денег на главный прямой налог на соль. Предполагалось, что никто не сможет уклониться от его уплаты, так как соль являлась одним из основных пищевых продуктов, потребляемых населением. Однако разработчики нововведения не учли особенности российского рынка и неразвитость денежного обращения в стране. В результате, вместо ожидаемых доходов казна потерпела большие убытки из-за сокращения потребления соли населением. После провала эксперимента и отмены соляного налога в декабре 1647 г. власти решили компенсировать потери, собрав с поданных прежние подати за прошедшие два года. По всей стране начался правеж недоимок, так как тяглецы не были в состоянии выплатить разом столь значительные суммы.

Закономерным итогом действий правительства стали повсеместные народные бунты, из которых самым ярким эпизодом стал «соляной бунт» в Москве в 1648 г. Боярину Морозову, в отличие от многих других высокопоставленных лиц, удалось избежать гнева толпы благодаря личному заступничеству государя. Однако Алексей Михайлович был вынужден удалить из столицы своего свояка (царь и его «дядька» были женаты на дочерях И.Д.Милославского). С этого времени сбор стрелецких денег и хлебных запасов вплоть до конца XVTI века оставался непременным и наиболее обременительным для населения видом налогообложения.

По данным начала столетия, в 1615— 16 гг. денежные сборы с посадов и уездов Новгородской и Устюжкой четвертей на «хлебное жалованье Московским стрелцом» достигали 150–160 рублей с сохи5. Собранные деньги доставлялись в Москву в соответствующие приказы в сопровождении местных целовальников, приставов и провожатых, присылаемых из столичных ведомств. До 1617 г. с поволжских городов и монастырей собирались «хлебные запасы Московским стрелцом на жалованье» с сохи по 80 четей ржи да по 40 четей овса. В том же году для них был определен новый порядок сбора хлеба — с сохи по 120 четей ржи и 160 четей овса. Собранный хлеб был доставлен в Москву в приказ Большого Дворца, откуда его по особому указу передали в Стрелецкий приказ6.

На местах сборы на стрелецкое жалованье производили целовальники — люди «добрые и прожиточные», присягавшие на кресте при вступлении в должность. Поруку за них давали выборные люди от крестьянских общин и посадских слобод. На целовальниках лежала ответственность не только за сохранность собранного хлеба, но и за его качество, чтоб был он чистым, а не пыльным и не костроватым. Собранные стрелецкие деньги и хлеб передавались на хранение местным воеводам, которым запрещалось давать их «в расход» кому-либо. Им же вменялось в обязанность править перед съезжими избами недоимки с тех, кто недодал причитающиеся меры хлеба или деньги. В присутствии земляков виновных нещадно били батогами, «дабы им и другим сошным людям впредь не повадно было так воровата».

О порядке сбора средств на содержание московского стрелецкого войска, существовавшем в середине столетия, можно судить по сведениям Г.К.Котошихина, писавшего: «… и собирают тем стрелцом жалованье со всего Московского государства, с вотчинниковых крестьян, кроме царских дворцовых сел и волостей крестьян… против того, как и крымский окуп. Да с крестьян же емлют стрелецкие хлебные запасы, по указу, и велят им те запасы на всякий год ставить на Москве: а как бывает им, стрельцом, служба, и те стрелецкие запасы велят им ставити на службе, в котором городе доведется; а з дальних мест с крестьян за запасы и за провоз берут денгами, по расчету»

Как и прежде, всеми текущими делами Стрелецкого приказа ведал значительный штат приказных людей разных чинов. В 1646 г. в подчинении боярина и двух дьяков находилось 30 подьячих. Из них 23 человека имели годовые денежные оклады от 1 до 40 рублей, остальные денежным жалованьем верстаны не были. Трое «старых» подьячих наряду с крупными денежными окладами имели также поместные оклады:

Иван Лазарев — 400 четей, 40 рублей; Ми-хайло Отлипаев — 250 четей, 28 рублей;

Савва Ноугородов — 200 четей, 23 рубля.

Еще шестеро подьячих состояло на службе у стрелецких житниц. Четверо из них были верстаны жалованьем от 5 до 20 рублей, остальные денежных окладов не имели8.

Контроль над Стрелецким приказом и другими ключевыми ведомствами (приказом Большой Казны, Аптекарским Боярин князь я. кчеркасский

и Иноземским) в первые годы царствования Алексея Михайловича являлся главным камнем преткновения в борьбе за власть между соперничавшими боярскими группировками. После удаления из столицы Б.И.Морозова его давний недруг боярин Н.И.Романов добился назначения на эти посты своего сторонника боярина князя Якова Куденетовича Черкасского. Пользуясь сложившейся ситуацией, Н.И.Романов приложил максимум усилий для того, чтобы удалить из Москвы и другого своего конкурента — И.Д.Милославского, тестя Морозова и самого государя. Это требование поддерживали и многие стрельцы, недовольные снижением денежных и хлебных окладов.

Однако Алексей Михайлович, раздав стрельцам щедрое жалованье, внес в их ряды раскол и не допустил новых волнений. Не без подсказки сверху стрельцы Стремянного приказа подали царю челобитную с просьбой вернуть в столицу боярина Морозова. Вскоре после его приезда в Москву 31 октября 1648 г. князь Я.К,Черкасский был взят под домашний арест. Предпочитая действовать скрытно, Морозов, по словам современника, «дал де во всем владеть боярину Илье Даниловичю Милославскому», в ведении которого оказались на только традиционные важнейшие государственные посты, но и Рейтарский приказ, а позднее приказы Казенный, Счетный и даже Ствольный. Главой правительства Милославский оставался до осени 1665 г. При нем во второй половине 50-х годов штат стрелецкого ведомства был значительно расширен. Численность только одних дьяков достигла в это время четырех человек.

Вся административная жизнь столицы той поры была сосредоточена на Ивановской площади Кремля, где располагалось главное здание Приказов. На плане эти двухъярусные каменные палаты имели П-образную форму. Их внутренний двор выходил открытою стороною к Архангельскому собору, а фасад центрального корпуса был обращен на восток, в сторону Спасской башни. Здесь в середине столетия помещались Сибирский приказ, Большой приход и Казанский дворец. Северное крыло здания, внешней стороной обращенной к Ивановской площади, занимали Посольский, Рейтарский приказы, Новгородская четь, Разряд и некоторые другие ведомства.

Стрелецкий приказ располагался в угловой палате (7x6 саженей) южного крыла здания, тянувшегося по взгорью над берегом Моск-вы-реки. К ней примыкала «Черная палата» Стрелецкого приказа (5x6 саженей), в которой проводились розыски по различным делам и содержались подследственные. В 1663 г. под стражей в Черной палате находилось 46 человек, еще 54 сидело «за решеткою» в Стрелецком приказе. Над помещениями стрелецкого ведомства располагались палаты Иноземского и Челобитенного приказов, к которым со двора вели отдельные лестницы. Далее по южному корпусу следовали помещения Разбойного, Ямского и Пушкарского приказов.

Такой порядок размещения отдельных государственных учреждений просуществовал до весны 1670 г. К этому времени здание Приказов, построенное еще при Борисе Годунове, в конец обветшало и стало небезопасным для пользования. 14 марта последовал указ о переносе заседаний и всех дел в иные места9. Вплоть до 1677 г, чинам, служившим в Стрелецком приказе, приходилось довольствоваться отдельно стоящим зданием, примыкавшим со стороны Спасской улицы к Мстиславскому двору. Возможно, какие-то помещения были выделены стрелецким приказным людям и на Лыкове дворе близ Никольских ворот.

Медленное обрушение приказных палат было процессом частным, но весьма символичным. Постепенно ветшало все дедовское здание государственной власти в Московском государстве. На протяжении всего XVII века запутанная и закоснелая система приказной администрации, пораженная взятничеством и кумовством, не раз демонстрировала неспособность решать важнейшие государственные задачи. Подобное произошло и в середине столетия, когда казне потребовались дополнительные средства в связи с подготовкой к очередной войне с Польшей.

Нехватку отечественного серебра правительство попыталось восполнить выпуском в оборот медных денег, принудительно приравненных по курсу к серебряным. Очень скоро нашлись люди, разглядевшие в этом нововведении, возможность погреть руки, благо медь была материалом доступным. Под патронажем высокопоставленных особ казенный Денежный двор начал штамповать неучтенную медную монету по заказу частных лиц, поставлявших мастерам свой металл.

К концу 1660 г. модный рубль обесценился вдвое, а в 1663 г. за один серебряный рубль давали медью уже 12–15 рублей. Проведенное позднее следствие показало, что в этом «воровстве» имел свой интерес даже сам боярин И.Д.Милославский, но на этом дело постарались замять.

Весьма нерасторопно действовал глава Стрелецкого приказа и во время событий конца июля 1662 г. Властям было хорошо известно о настроениях, господствовавших среди черни. Постоянно растущие цены, непосильные поборы по случаю затянувшейся войны с Польшей доводили народ до отчаяния. Исподволь зревшее недовольство вырвалось наружу 25 июля. Чтение на Лубянке прохожими людьми «подметных листов», обличавших боярские измены, постепенно переросло в стихийный митинг, а затем и в массовое шествие к селу Коломенскому, где в то время находился царь Алексей Михайлович со своим двором. Все это происходило на глазах стрельцов Стремянного приказа, одна из слобод которого располагалась вблизи от эпицентра событий.

Только в полдень, получив вести от гонцов, в Коломенское двинулись первые стрелецкие приказы Семена Полтева и Артамона Матвеева. К загородной резиденции стрельцы прибыли в тот момент, когда к государю уже подступала новая толпа москвичей, требовавшая выдачи бояр-изменников. По приказу Алексея Михайловича подоспевшие стрелецкие подразделения совместно со стремянными стрельцами, находившимися при царе, принялись гнать и рубить безоружную толпу, Несколько сотен человек погибло под ударами бердышей и сабель. Более тысячи было схвачено и отправлено для дальнейшего розыска в Николо-Угрешский монастырь в сопровождении стрельцов Борисова приказа Бухвостова, прибывших в Коломенское вскоре после завершения бойни.

Не смогли пресечь стрелецкие власти и массовых беспорядков, вспыхнувших в самом городе. В ходе погромов, прокатившихся по Москве, были разграблены многие богатые дворы и торговые места. Лишь спустя некоторое время стрельцы шести приказов начали аресты участников бунта. Еще три приказа, располагавшиеся в Замоскворечье, вообще не были задействованы в наведении порядка в столице. И все же только благодаря лояльности стрелецкого гарнизона правительство смогло избежать более тяжких последствий народных волнений. Сразу же по окончании смуты государь щедро жаловал своих стрельцов, которым было дано «но киндяку, по вершку шапошному суконному, денег по 3 и по 2 рубли».

События начала 60-х годов значительно подорвали положение некогда всесильного боярина И.Д.Милославского. После его отстранения от управления государственными делами осенью 1665 г. ведать Стрелецким приказом был назначен думный дьяк Александр Степанович Дуров. За время своей службы в приказной администрации он приобрел значительный опыт руководства стрелецким ведомством, прослужив в нем в разные годы в должности дьяка более шести лет. Впервые при династии Романовых руководить столь важным государственным органом был поставлен человек, не входивший в число именитых вельмож.

Изъятие Стрелецкого приказа из-под контроля первых бояр стало одним из шагов царя Алексея Михайловича в его попытках внести некоторую стройность в деятельность высшей приказной администрации. В ее состав вводились незнатные, но проявившие себя перед государем лица, получавшие высокие должности в различных приказах. Им нереподчинялись несколько других однородных ведомств. Так в 1671 г. Посольский приказ, которому были подчинены девять других приказов, возглавил бывший стрелецкий полковник А.С.Матвеев, Другой стрелецкий командир, известный по событиям 1662 г., С.Ф.Полтев в чине думного дворянина ведал Рейтарским и Иноземским приказами с 1671 по 1676 г.

Одним из представителей этой когорты был думный дьяк Илларион Иванович Иванов, ведавший Стрелецким приказом и Устюжской четью с 1669 по 1676 г. За период его руководства в организационной структуре и деятельности Приказа произошли значительные изменения. Прежде всего, это касалось передачи ему в 1672 г. функций сбора

— по-с населения стрелецких денег и хлебных запасов. «Ведать тем сбором в одном Стрелецком приказе, чтоб им [стрельцам] в том лишния волокиты и убытков не было», — гласил царский указ10.

Такое решение было принято в связи с новым увеличением размеров стрелецких податей, установленных в том же году, так как «на оборону в прошлые военные времена и в приход Крымского хана а Татар на Украинные и Северные города и для розных неприятелей, прибавлены сверх прежнего Московские Стрелецкие Приказы; а на тех людей хлебных запасов, к прежнему окладу, в Стрелецком приказе не положено». По сему государь указал, а бояре приговорили: «Московским стрелцом на жалованье хлеба собирать, со своих государевых дворцовых сел и с патриарших, и со архирейских, и с помещиковых и с вотчин-никовых крестьян перед прежним с прибавкою: живущая чети сошного тема, с своих государевых дворцовых сел старого по осмине без получетверика да прибавочного по две чети без четверика и без полполчет-верика ржи, овса по тому ж, всего по две чети с полуосминою и по половине получетверика ржи и овса то ж; с патриарших и со архиерейских и с монастырских вотчин, старого по две чети с третником да прибавочного по две чети без полполчетверика, всего по четыре чети и по получетверика и по половине полутретника и по половине получетверика ржи, овса по тому ж; с поместных и с вотчинных земель, что ведомы в Стрелецком Приказе и в Приказе Казанского дворца, старого по две чети без полуосмины да прибавочного по две чети без четверика и без половины получетверика, всего по три чети с осминою и по получетверика и по половине получетверика ржи, овса по тому ж. А который иман наперед сего с посадов, и ныне того хлеба не имать; а имать с них денгами, за четь ржи да за четь овса по два рубли, за юфть, в свою государеву казну, стрельцом же на денежное жалованье, для того, что они люди торговые, а не пашенные, и никогда воеводы в городах хлеба с посадских людей не собирают, а собирают денгами дорогою ценою и присылают к Москве с выборные челобитчики тех городов. А они при-дучи к Москве дают те денги подрядчикам всяких чинов людем, а подрядчики емлют на них за тот хлеб и свыше сборных денег, дорогою ж ценою, и от того себе чинят великия прибыли, а посадским людям в тех подрядах великое утеснение и убытка; а иные уговорщики, взяв денги, не дав по себе добрых порук, пропадают и бедняют, и вместо тех подрядчиков другой хлеб правят на посадах же; да из тех же денег сборщики посадские люди, которые ездят к Москве с теми денгами корыстуются же и на всякие свои харчи держат из тех денег и, по совету с уговорщиками, хотя где можно и дешевле подрядить на хлеб, а они для своей корысти давали уговорщикам дорогую цену, и те денги у посадов

— ill — меж уговорщиков и челобитчиков пропадают, а без подрядчиков хлеба им взять негде, а подрядчики, взяв те денги, хлеб покупают на Москве ж с возов и с судов, а не в Украинныхюродех, а от тех подрядчиков в закупке хлеба в Москве цена на хлеб прибывает и всего государства лю-дем от тою утеснение и убытки: и тому впредь отнюдь не быть, чтоб от тою в посадех тяюсти, а на Москве на хлеб дорогия цены и бедным модем утеснения, не было…». Далее указ устанавливал новый размер сбора стрелецких денег для Поморских и Вятских юродов, пригородов и посадов — «по два рубли за юфть, с полного сошного окладу по писцовым книгам» (ранее 11 алтын, 4 денги), с уездов, как и с дворцовых сел с прибавкою».

О порядке сбора стрелецких податей, переданного в ведение Стрелецкого приказа, сведений сохранилось немного. С этой целью при нем было создано два новых ведомства — приказ Сбора стрелецкого хлеба и приказ Приема стрелецкого хлеба. Столь объемные задачи, поставленные перед ними, предполагали привлечение значительного числа служащих, которые должны были составить штат вновь учрежденных структур. По данным 1675 г., только в одном приказе Сбора стрелецкого хлеба несли службу 51 подьячий, из которых пятеро были верстаны жалованьем от 5 до 15 рублей в год, а еще 46 человек числились неверстанными. Также в штате приказа состояло четверо сторожей с окладами 7 рублей в год. По тем же данным, в самом Стрелецком приказе в это время на службе значились 52 подьячих, из которых 32 были верстаны окладами от 50 копеек до 20 рублей в год, остальные 20 человек жалованьем верстаны не были|2.

В руках этого многочисленного приказного люда находилось все текущее делопроизводство, в том числе и контроль над ежегодными поставками в столицу стрелецких запасов. Хлеб, доставляемый в Москву, помещался для хранения на житные дворы, располагавшиеся у Мясницких и Калужских ворот. На территории последнего, в палатах административного корпуса, в конце 80-х годов размещался приказ Сбора стрелецкого хлеба, который в письменных источниках так и именовался «что у Колужских ворот» 13. Из числа должностных лиц, возглавлявших это учреждение, известны дворянин московский В.С.Сытин Большой (1676), дьяк Г.Долгов (1679). В 1686 г. «у збору стрелецкого хлеба» значился стольник В.А.Лопухин, а «у приему стрелецкого хлеба» — стольник И.Г.Карамышев». Сам приказ Приема стрелецкого хлеба, по планам Москвы 70-х годов, занимал три смежных деревянных строения, стоявших между храмом Троицы, что на Рву (собор Василия Блаженного), и каменным зданием Таможни.

Расположение Приказа Приема стрелецкого хлеба на планах Москвы 70-х годов XVII в.

Сегодня можно лишь выдвигать предположения о том, что являлось водоразделом в функциях этих двух ведомств, столь близких по своему роду деятельности. Скорее всего, разделение их полномочий было связано с существовавшей тогда практикой применения двух видов казенных мер — приемочных и раздаточных. Если в начале XVII века приемочная казенная четверть, по которой хлеб поступал в государевы житницы, равнялась 4 пудам, то в 1624 г. она вмещала уже 6 пудов. В 1679 г. эта мера была увеличена до 8 пудов. В то же время официальная раздаточная мера, по которой выдавалось хлебное жалованье приборным служилым людям, на протяжении столетия также видоизменялась, но в сторону уменьшения. Постепенно ее величина сократилась с Vj до '/з по отношению к казенной приемочной мере. К началу 80-х годов общее количество хлеба, собираемого с населения на содержание московских стрельцов, достигло 2 миллионов пудов, однако значительная его часть уходила на иные государевы нужды.

Скоропостижная смерть царя Алексея Михайловича, наступившая в январе 1676 г., внесла новые коррективы в деятельность Стрелецкого приказа. Умирая, государь благословил на царство своего старшего сына — болезненного царевича Федора Алексеевича, а его опекуном назначил боярина князя Ю.АДолгорукого. Сложившейся ситуацией поспешили воспользоваться родственники молодого государя — Милославские и их окружение, стремившиеся возродить свое прежнее влияние, утраченное с возвышением Нарышкиных. Прежде всего, недоброжелатели вдовствующей царицы направили свои усилия против наиболее влиятельного ее сторонника — боярина А.С.Матвеева, которому вскоре пришлось отправиться в ссылку. Его участь разделили и многие близкие ему люди.

В ходе неизбежных перестановок в правительстве должность судьи Стрелецкого приказа в феврале 1676 г. была отдана царскому опекуну — престарелому боярину князю Юрию Алексеевичу Долгорукому, в ведении которого также оказались Сыскной и Хлебный приказы. Ему же были переданы в подчинение московские выборные солдатские полки А.А.Шепелева и М.О.Кравкова. При новом начальнике впервые в практике стрелецкого ведомства де-факто вводится должность «товарища» судьи, которым стал бывший глава приказа думный дьяк И.И.Иванов. После его перевода в июне того же года в Посольский приказ помощником ЮАДолгорукого стал думный дьяк Данила Леонтьевич Полянский, которого спустя полтора года вновь сменил И.И.Иванов. В течение десяти лет Иванов играл одну из ключевых ролей в жизни стрелецкого войска, от которого он был окончательно отставлен весной 1679 г. С этого момента помощь

в управлении приказными делами все более дряхлевшему боярину стал оказывать его сын — боярин князь М.Ю.Долгорукий, ведавший Иноземским и Рейтарским приказами.

Тем временем в Кремле завершалось строительство новых Приказных палат, начатое еще в 1675 г. Двухэтажное каменное здание протянулось по Кремлевскому взгорью от Архангельского собора в сторону Спасских ворот на 62 сажени, вобрав в себя значительную часть бывшего Мстиславского двора. При распределении палат между ведомствами в 1680 г. Стрелецкому приказу были отведены крайние помещения восточного крыла здания,5. Однако новоселье приказному люду омрачало становившееся все более явным недовольство, зревшее среди стрельцов. Несмотря на постоянное увеличение стрелецких податей с населения, их материальное положение все более ухудшалось. Задержки выплаты жалованья, регулярные вычеты из него на казенные нужды, поборы и притеснения властей превратились в повседневные явления.

По подсчетам П.Н.Милюкова, сумма взимаемых с сохи стрелецких денег с 1630 по 1663 г. возросла почти в 9 раз. Так оклад, положенный на г. Чаронду, за этот период увеличился с 95 до 822 рублей 31 копейки. После проведения подворной переписи в 1678 г. к этим деньгам были присоединены и некоторые другие прямые налоги. Указом от 5 сентября 1679 г. новая подать, в размере 1 рубля 30 копеек со двора, была возложена на посадское население 125 городов и на черных крестьян северных и северо-восточных уездов.

Результатом финансовых изысканий царской администрации стал все более увеличивавшийся рост недоимок. Из уездов шли известия о повсеместной скудости, неурожаях, непомерных тяготах в связи с взятием десятинных денег для войны с турками, массовых бегствах крестьян в сибирские города и т. п. Правительство решило сбавить установленный в 1679 г. общий оклад стрелецких денег до суммы, необходимой для содержания московских стрельцов|6.

В ноябре 1680 г. из ведения Стрелецкого приказа была изъята большая часть городовых стрельцов, которых передали в управление приказами Казанского Дворца, Иноземским, Рейтарским и Разрядным. Тем же указом руководство московскими выборными солдатскими полками А.А.Шепелева и М.О.Кравкова было возвращено Иноземскому приказу. Финансирование провинциальных служилых людей по прибору было возложено на приказ Большой Казны 17.

Для облегчения чрезмерного налогового бремени в 1681 г. правительство распорядилось доимочные деньги со всех городов сложить, но за текущий период взять все сполна. Указывалось также прислать на Москву выборных от городов, которые должны были дать в Стрелецком приказе ответ на вопрос: «Нынешний оклад стрелецких денег платить им в мочь или не в мочь, и для чего не в мочь?». По итогам этого опроса прежний общий оклад стрелецких денег (152 658 руб.) сбавили на 30 %. «Новый гостиный оклад» был определен в 107 550 рублей.

Согласно принятому решению стрелецкие деньги, собираемые «за стрелецкий хлеб на денежное жалованье Московских приказов стрелцом», подразделялись на 10 подворных окладов от 80 копеек до 2 рублей в зависимости от платежной способности того или иного округа — «разряда» Ведали тем сбором земские старосты «со товарищи», отправлявшие собранные деньги в Москву в сопровождении выборных целовальников. На них же ложилась обязанность править с должников недоимки, для чего городовым воеводам предписывалось выделять на задержание виновных необходимое число стрельцов или пушкарей,9. Прочее тяглое население: дворцовые, церковные, частновладельческие крестьяне — облагались только платой ямских и полоняничных денег — по 5 —10 копеек со двора, то есть в 8 —16 раз меньше минимального оклада стрелецкой подати.

Неспособность правительства наладить стабильную систему материального обеспечения столичного гарнизона стала одной из причин первой стрелецкой смуты, вспыхнувшей вскоре после кончины царя Федора Алексеевича. В ходе кровавых событий весны — лета 1682 г. стрельцы свели счеты со многими приказными чинами, виновными, на их взгляд, в бедах рядового служилого люда. После гибели в середине мая главы Стрелецкого приказа боярина ЮАДолгоруко-го и его сына над стрельцами не оказалось ни одного начальника способного совладать с вооруженной толпой. Деятельность правительства была практически парализована. В этих условиях будто сама собою на первый план выдвинулась царевна Софья Алексеевна, наиболее деятельная и честолюбивая представительница царской фамилии. По-видимому, ей и принадлежала инициатива назначения начальником Стрелецкого приказа боярина князя Ивана Андреевича Хованского — человека популярного среди стрельцов, к тому же лояльного партии Милославских.

В тот момент царевну не смущало то, что за свой заносчивый и авантюрный нрав князь получил в народе прозвище «Тараруй». Не скрывал Хованский и своих симпатий к ревнителям «старой веры». Вступив в должность, новый глава Стрелецкого приказа приложил максимум усилий для того, чтобы упрочить свой авторитет среди подчиненных, и потакал всяческим требованиям стрельцов. Под давлением снизу 23 июня Приказ был переименован в приказ Надворной пехоты, в ведение которого были вновь переданы московские выборные солдатские полки.

За несколько месяцев смуты московским стрельцам, солдатам и пушкарям были выплачены десятки тысяч рублей заслуженных денег по предъявленным искам, начиная с 1646 г. Также был проведен дополнительный сбор стрелецкого хлеба — по четверику ржи и овса со двора. Правительство даже согласилось поставить у государевой казны при денежном сборе, у приема и расхода во всех приказах выборных людей из числа гостей и посадских тяглецов. «А на Москве на житных дворех у приему и у роздачи стрелецкого хлеба быть в целовальниках черных сотен розных слобод посацким людем, а им надворной пехоте людем, у того дела не быть», — гласил тот же указ®. Однако эти решения так и остались на бумаге.

Лето 1682 г. стало для князя И.А.Хованского его звездным часом. Среди стрельцов, величавших своего начальника не иначе как «батюшка», он приобрел непререкаемый авторитет. По Москве боярин перемещался в карете в окружении многочисленной стражи, насчитывавшей до 50 стрельцов. Еще 100 человек постоянно находились в карауле на его дворе. Начальник надворной пехоты окружил себя особо приближенными стрельцами из числа выборных от всех полков, которые стали проводниками его влияния среди значительной части населения столицы. По Москве ходили упорные слухи, что Тараруй, похваляясь своим происхождением отГедемина, вынашивает планы занять российский престол.

Столь явное возвышение Хованского не могло не волновать царевну Софью. Всеобщее раздражение в высших кругах вызывали не только его обычная похвальба и постоянные угрозы, но и самоуправство боярина в приказных делах и неуважительное отношение к членам царской семьи и придворным чинам. Софья не желала терпеть какой-либо зависимости от Хованского и его надворной пехоты. Окончательный разрыв между ними произошел в начале июля, когда боярин открыто поддержал выступление раскольников, которых немалое число было и среди московских стрельцов. Победа, одержанная регентшей над сторонниками «древнего благочестия», предрешила участь Хованского.

Выждав удобного случая, 20 августа царевна с братьями в сопровождении всего двора покинула Москву и не появлялась в столице более двух месяцев. Столь долгое отсутствие государей сильно волновало стрельцов и солдат, опасавшихся расправы над ними со стороны дворян и боярских людей. В середине сентября из села Воздви-женское в столицу пришло распоряжение всем придворным чинам прибыть к государям «для их государевых дел». Отправился в путь и князь Хованский. По дороге у села Пушкино он и сопровождавшие его лица были арестованы. 17 сентября без всякого розыска Хованский и его старший сын были обезглавлены у Московской дороги, на сельской площади в Воздвиженском.

После казни Хованских перед царевной Софьей вновь встал вопрос: кого поставить во главе московских стрельцов? Регентша нуждалась в человеке, способном не только жесткой рукой подавить остатки брожения среди столичных низов, но и в том, чья преданность не могла вызывать сомнений. Опыт правления ее отца — царя Алексея Михайловича подсказывал, что таких людей надо искать среди деятельных представителей неродовитого дворянства, проявивших себя на государевой службе. Поиск подходящей кандидатуры занял почти три месяца. В течение этого период а ведал делами приказа Надворной пехоты окольничий Венедикт Андреевич Змеев, которому так и не удалось проявить себя на столь ответственном посту. В конце 1682 г. правительство принимает решение окончательно изъять из ведения Приказа выборные солдатские полки и восстановив прежний порядок сбора стрелецких денег. Эта функция возвращалась в органы территориального управления, но действовавшая система сбора стрелецкого хлеба была сохранена и просуществовала до 1697 г,

10 декабря состоялось очередное назначение начальника Стрелецкого приказа. Его главой становится думный дьяк Федор Леонтьевич Шакловитый. Благодаря исследованию санкт-петербургского историка М.М.Галанова мы можем проследить, как развивалась карьера

ФАШакловитого — одного из представителей «когорты новых людей» второй половины XVII века. Выходец из брянских детей боярских поступил на столичную службу в Разрядный приказ в начале 60-х годов. В 1672 г. его переводят на должность подьячего в приказ Тайных дел.

Взлет карьеры Ф.Л.Шакловитого выпал на начало царствования Федора Алексеевича. В связи с ликвидацией приказа Тайных дел Шакловитого вновь переводят в Разряд, в котором весной 1676 г. он получает чин дьяка. Вскоре его активная администраторская деятельность была отмечена пожалованием в дворяне московские. Фортуна благоволила Шакловитому, ставшему протеже влиятельных людей, извлекших наибольшие политические дивиденды из трагических событий весны-лета 1682 г. Эти же высокопоставленные особы были заинтересованы в продвижении своих креатур на различные административные должности. 27 августа того же года Шакловитого жалуют в думные дьяки Разрядного приказа.

Вскоре после назначения Шакловитого главой стрелецкого ведомства приказу было возвращено его прежнее название, но новому судье еще только предстояло начать масштабную работу по восстановлению былой лояльности московских стрельцов. Быстро и жестко подавив бунт одного из стрелецких полков, вспыхнувший в Замоскворечье в конце декабря 1682 г., Ф.АШакловитый приступил к искоренению крамолы среди стрельцов, предложив «перебрать» наличный состав всех полков и выслать на вечное житье в украин-ные города самых неблагонадежных. Решительные меры начальника Стрелецкого приказа позволили достаточно быстро стабилизировать ситуацию в Москве, и уже вскоре столичная жизнь вошла в прежнюю колею. Действия Шакловитого по упрочнению власти царевны Софьи были отмечены регентшей пожалованием ему чина думного дворянина и поместья в Брянском уезде в декабре 1683 г.

Добившись умиротворения стрельцов, глава Стрелецкого приказа в дальнейшем приложил максимум усилий для того, чтобы еще больше упрочить положение своей благодетельницы. Именно он стал одним из главных организаторов заговора по устранению Нарышкиных и возведению на престол государыни Софьи Алексеевны. Однако получить ожидаемую поддержку со стороны стрельцов Шакловитому так и не удалось. Фаворит Софьи на время отложил реализацию своих планов и организовал пропагандистскую кампанию по восхвалению деяний государыни царевны и дискредитации ее противников. Под его руководством была составлена хвалебная история регентства. В феврале 1689 г. в Москве появились «похвальные рацеи» царевне, отпечатанные по заказу Шакловитого черниговскими мастерами. В марте того

Святой великомученик Федор Стратилат с гербом ФЛ.Шакловитого. Гравюра XVII в.

же года на загородном дворе начальника Стрелецкого приказа те же мастера выгравировали и отпечатали 200 экземпляров новых гравюр с изображением царевны Софьи и великомученика Федора Стратила-та, в облике которого легко узнавался сам заказчик портретов. В то же время верные Шакловитомулюди всячески чернили перед стрельцами ненавистных Нарышкиных, распуская «зазорные» слухи о поведении царя Петра Алексеевича, пугали скорым избиением «потешными конюхами» царя Ивана Алексеевича и всех царевен.

Преданность и рвение Ф.Л.Шакловитого были высоко оценены царевной Софьей. 21 марта 1689 г. его жалуют чином окольничего. Возможно, за столь высокой оценкой деятельности г. лавы Стрелецкого приказа стояли и личные мотивы. По свидетельству современника — князя Б.И.Куракина, «в отбытие кн. Василия Голицына с полками в Крым Федор Шакловитый весьма в амуре при царевне Софье профитовал, и уже в тех плезирах ночных был в большой конфиденции при ней, нежели князь Голицын…». Но для самого фаворита, безусловно, решающим являлось другое обстоятельство. «Всем обязанный Софье, он погибал с ее падением; худородного подьячего, произведенного милостию царевны в окольничие, не спасет знатный род, знатные родственники; обязанность бьггь верным благодетельнице красила расчеты себялюбия», — писал по этому поводу С.М.Соловьев.

Складывающиеся обстоятельства вынуждали сторонников царевны Софьи торопиться. В январе 1689 г, состоялась свадьба царя Петра, которому мать-царица подыскала невесту-красавицу Евдокию Лопухину. По тогдашним понятиям, женившись, государь становился полноправным правителем и в опекунстве больше не нуждался. Из стана Нарышкиных все более отчетливо зазвучали голоса о необходимости отстранения Софьи от власти. По свидетельству П.И.Гордона, «все предвидели ясно открытый разрыв, который, вероятно, разрешится величайшим раздражением и озлоблением».

Назревавший кризис разразился в ночь с 7 на 8 августа 1689 г. От-кудд-то появилось подметное письмо, извещавшее о намерении Петра в эту ночь явиться с «потешными» в Москву и побить Софью, царя Ивана и многих других. По приказу Шакловитого в Кремль были стянуты дополнительные отряды стрельцов. Тем временем в селе Преображенском, где находился Петр, узнав о событиях в столице, начался переполох. В панике юный государь бросился наутек и укрылся за стенами Троице-Сергиева монастыря. Началось бескровное противостояние, длившееся почти месяц. Софья не стремилась предпринимать каких-либо активных действий против брата и надеялась, что поддержка ее со стороны стрельцов поможет ей примириться с Петром. Однако стрельцы, повинуясь царским указам, присылаемым из Троицы, оставили царевну. С каждым днем все большее и большее их число покидало город и присоединялось к приверженцам государя.

Развязка наступила 6 сентября. В Кремль явилась большая толпа стрельцов с челобитной о выдаче им Федьки Шакловитого. Получив отказ царевны, стрельцы стали шуметь и грозить бунтом. Оказавшись в одиночестве и осознав свое поражение, Софья смирилась и выдала стрельцам своего фаворита. На следующий день бывшего главу Стрелецкого приказа доставили в Троицу, где вскоре ему был вынесен смертный приговор. 12 сентября у стен монастыря Ф.Л.Шакловитому отсекли голову.

Царский указ о назначении нового главы Стрелецкого приказа был оглашен еще 8 сентября21. На эту ответственную должность был поставлен боярин князь Иван Борисович Троекуров, который сразу же предпринял необходимые меры по чистке стрелецких рядов от наиболее активных сторонников царевны Софьи. В ходе розыска по делу Федьки Шакловитого были казнены либо сосланы в Сибирь несколько десятков его единомышленников. Также был заменен целый ряд командиров московских стрелецких полков. В дальнейшем деятельность боярина на посту начальника Стрелецкого приказ вплоть до конца 90-х годов мало чем отличалась от традиционных обязанностей его предшественников. Среди обычных административных дел, розысков и наказаний по различным уголовным делам, разбиравшихся в Стрелецком приказе наиболее любопытен случай, произошедший в 1695 г, о котором поведал И.А.Желябужский.

30 апреля «закричал мужик караул, и сказал за собою государево слово, и приведен в Стрелецкий приказ и расспрашивал, а в расспросе сказал, что он, сделав крылья, станет летать, как журавль. И по указу великих государей сделал себе крылья слюдные, а стали те крылья в 18 рублев из государевой казны. И боярин князь Иван Борисович Троекуров с товарищи и с иными прочими вышед стал смотреть; и тот мужик, те крылья устроя, по своей обыкности перекрестился, и стал мехи надымать, и хотел лететь, да не поднялся и сказал, что он те крылья сделал тяжелы. И боярин на него кручинился, и тот мужик бил челом, чтоб ему сделать другие крылья ирше-ные [род замши]; и на тех не полетел, а другие крылья стали в 5 рублев, И за то ему учинено наказанье: бит батогами, снем рубашку, и те деньги велено доправить на нем и продать животы его и остатки»22.

Все это происходило на Ивановской площади — центре нотариального дела старой Москвы. Здесь, у самой колокольни Ивана Великого, была устроена особая палатка, в которой согласно Соборному уложению 1649 г. площадные подьячие составляли различные гражданские акты — купчие, дарственные и прочие официальные документы. Видимо, тогда же право совмещать эти должности с ратной службой получили московские стрельцы, ставившие под документами свои подписи — «писал Ивановской площади подьячий такого-то приказа (полка) стрелец имярек». Этим правом пользовались не только рядовые стрельцы, но и их начальные люди (десятники, пятидесятники и даже пятисотенные).

На этой же площади объявлялись вины, и вершились наказания виновных по различным судебным делам. Торговые казни происходили перед помещениями тех приказов, где проводился розыск. Наиболее громкие дела обычно разбирались в Стрелецком приказе, в котором проводились дознания как по уголовным, так и по политическим преступлениям. Так в 1691 г. была поставлена перед Стрелецким приказом на нижнем рундуке боярыня А.А.Хитрово, которой за неистовые слова против государя было сказано вместо смертной казни ссылка на вечное житье в Белоозерский монастырь. Однако с середины 90-х годов следственные функции по политическим преступлениям стали изыматься из стрелецкого ведомства и сосредотачиваться в Преображенском приказе, которым руководил князь Ф.Ю.Ромодановский — царский «шут» и палач, бесконечно преданный Петру.

Причиной тому было явное неодобрение большинством подданных многих царских деяний. «В народе тужат многие и болезнуют о том, что на кого было надеялися и ждали, как великий государь возмужает и сочетается законным браком, тогда, оставя младых лет дела, все исправит на лучшее, но, возмужав и женясь, уклонился в потехи, оставя лучшее, начал творити всем печальное и плачевное», — писал современник, Разделяли это мнение и большинство стрельцов, которых Петр называл «не воинами, а пакасниками» (т. е. пакостниками).

Сдерживаемое до поры до времени недовольство вылилось в открытый протест вскоре после победоносного завершения второго Азовского похода, оплаченного непомерными тяготами и кровью тысяч служилых людей. Первой ласточкой надвигавшейся смуты стало дело И.Е.Цыклера, бывшего командира Стремянного полка, попытавшегося в 1697 г. организовать заговор с целью убийства Петра. Спустя год, когда царь находился с посольством в Европе, доведенные до отчаяния нищетой и бесправным положением стрельцы четырех московских полков двинулись на Москву с оружием в руках и вступили в бой с верными Петру частями. Среди требований восставших звучали призывы к изгнанию из столицы иноземцев и передаче власти царевне Софье, находившейся с 1689 г, в заточении в Новодевичьем монастыре,

Бунт был подавлен. Спешно вернувшийся из-за границы Петр, не вникая в первопричины произошедшего, излил на стрельцов весь свой гнев, копившийся годами. Москва ужаснулась потокам крови, пролитой в дни стрелецких казней. Эти события предопределили конец стрелецкого войска. К началу нового столетия столица была полностью очищена от стрельцов и их семей. В ходе ликвидации стрелецкого войска на Стрелецкий приказ была возложена задача — организовать распродажу принадлежавших стрельцам земельных участков и торговых мест. Вырученные от продажи деньги поступали в доход приказа. 3 ноября 1699 г. Стрелецкому приказу были переданы дела упраздненного Земского приказа, ведавшего ранее городским благоустройством23. Тем самым, некогда влиятельное военно-полицейское учреждение было окончательно преобразовано в административно-хозяйственное ведомство. Точка в этом процессе была поставлена царским указом от 23 июня 1701 г., по которому Стрелецкий приказ был переименован в приказ Земских дел. Позднее все дела, касающиеся стрелецкой службы, были переданы во вновь учрежденный приказ Военных дел’-4. На этом история приказа, игравшего столь значительную роль в жизни Московского государства на протяжении полутора веков, была завершена. 6 7