§ 4. Низами

Низами

О происхождении Низами (нанизывающий строки), чье полное имя Абу Мухаммад Ильяс ибн Юсуф Ганджеви (около 1141 – около1209), могут рассказать лишь имена его отца и деда – семья была либо ученого, либо духовного сословия. Мать, поскольку поэт в своих стихах называет курдской госпожой, была, видимо, из знатного курдского рода. Однако другие источники утверждают, что родился он в Гандже, в семье ремесленника, получил образование в медресе (школа при мечети) в Гандже, по собственной инициативе основательно овладел основами известных тогда наук, особенно преуспев в изучении поэтического творчества народов Востока. Город Ганджа (Гянджа), стоявший на Великом шелковом пути, по свидетельству арабского путешественника Ибн Азрака, посетившего его почти за сто лет до рождения поэта, «является великой столицей тюрков», имея в виду государство Арран, где «тюрки, – как отмечал другой знаменитый историк – Насави, – неисчислимы, словно муравьи».

Итак, ученье… Низами знал, помимо родного азербайджанского, конечно же, язык науки и религии – арабский, язык поэзии – персидский, изучал алгебру и геометрию, астрономию, медицину, логику, историю. «За короткую жизнь прошел все науки – от кольца Сатурна до центра земли и стал кладезем знаний всех предметов»:

…все книги предков изучал я сам,

изощрялся, окрылялся быстрый мой калам…

Искендер разрушает капище огня

Глубокое чтение и изучение произведений Низами показывает, что он был хорошо знаком с древнегреческой и древнеиндийской философией. Особенно сильное влияние на него явно оказали Аристотель и Платон. В «Искендер-наме» Александр (Искендер) обсуждает проблемы мироздания в кругу античных мудрецов: Аристотеля, ученого энциклопедиста, известного на Востоке под именем Арастун, Фалеса (Валис), Платона (Афлатун), Аполлония Тианского (Булунус Румийский), Сократа, Порфирия Тирского (Форфориус), Гермеса Трисмегиста (Хормус) – предполагаемого основоположника алхимии, магии и других «волшебных наук».

На этот великий научный симпозиум по вопросу происхождения Вселенной Низами собирает мыслителей разных времен, мыслителей, чьи идеи, собственно, и наблюдаются в творчестве великого поэта. Академик Н. И. Конрад написал об этом: «…эти перечни имен представляются изумительным историческим документом… Огромная емкость ума, удивительная многоцветность мысли, поразительное богатство духа! Прибавим к этим именам еще и индийских гимнософистов. О них ведь тоже идет речь. И перед нами во всем своем сияющем блеске Ренессанс».

Астрономия, астрология и вопросы происхождения Вселенной, действительно, занимают чрезвычайно большое место в творчестве Низами. Пользуясь игрой слов, иносказанием, аллегорией, образными выражениями, он постоянно показывает нам звездное небо, рассказывает об астрономических инструментах, вводит в строки астрономическую терминологию.

Миниатюра – иллюстрация к «Семи красавицам»

При жизнеописании героев Низами составляет их гороскопы, демонстрируя вполне профессиональные знания в астрологии. Вполне вероятно, что он был прекрасно знаком с книгами Птолемея и «Началами» Евклида. Он не только описывал, как мы уже упомянули, но и мог умело пользоваться астрономическими инструментами того времени, которые упоминаются в его поэме «Семь красавец»: сфера, астролябия, гномон, солнечные часы, водяные часы, стенной квадрант меридианного круга. Астролябия – прибором для определения координат небесных тел, чаще всего упоминается в его поэмах, из которых видно, что Низами придерживается, в основном, геоцентрической системы Птолемея, в которой центральное место отводится Земле, окруженной семью небесными сферами, в каждой из которых движется одна из семи планет, каждой из которых соответствует какой-то день недели и определенный цвет. Путь Луны на небосводе арабами разделялись на 28 частей, называемых стоянками луны. В каждой стоянке, имеющей свое название, Луна за день на небосводе проходит группу звезд. Движение планет и их взаимное расположение определяло календарь древних, по ним можно было предсказать судьбу человека и ход исторических событий. Чтобы понять смысл иносказательных стихов Низами, современный читатель должен был знаком хотя бы с азами астрономии и астрологии и терминологией, принятой на Востоке. В нижеприведенном фрагменте, взятом из уникального по своему содержанию отрывка из поэмы «Лейли и Меджнун», описывающем звездное небо, приводятся названия зодиакальных созвездий, планет и стоянок луны:

Служенье звезд в пример себе возьми

И будешь тем прославлен, Низами!

Безмерный сотрясался небосвод,

Созвездиям своим теряя счет.

Луной залюбовавшийся Хамал

Чело небес улыбкой озарял.

Телец небес, тельцу Морскому брат,

Украсил шею жемчугом Плеяд.

И Близнецы, с их поясом двойным,

На трон воссели, как пристало им.

В рубахе Хука вышитой льняной

Шепталась с Хуной, как с сестрой родной.

И хищные клешни расставив, Рак

Всю ночь у Зиры мучился в когтях.

И Нурса жемчуг сыпала, щедра,

И Туфра не желала серебра.

И Джабхи светоносное чело

Перед собою сто свечей зажгло.

И Сердце Льва в свечении своем

Горело рутой, схваченной огнем.

Сунбуле деволикой не дано

Без Суфры тратить хоть одно зерно.

Склонясь над Чашей страждущих Сирот,

Три хлебца Гафр – посильный дар кладет.

Созвездия Весов, блеснув умом,

Ведут беседу с мудрым Языком.

Границу охранявший Волопас,

Пса натравив на Льва, Самака спас.

А вот так Низами описывает составленный им гороскоп на новорожденного героя. Понять его без специальных комментариев невозможно, и таких стихов у Низами очень много:

И, держа пред собой чертежи и приборы,

На движенья светил старцы подняли взоры.

В высшей точке горело созвездие Льва

На предельный свой блеск обретая права.

Многозвездный Овен, вечно мчащийся к знанью,

Запылав, устремился от знанья к деянью.

Близнецы и Меркурий сошлись, и, ясна

Близ Тельца и Венеры катилась Луна.

Плыл Юпитер к Стрельцу. Высь была не безбурна.

Колебало Весы приближенье Сатурна.

Но воинственный Марс шел и шел на подъем

И вступил в свой шестой, полный славою, дом.

Что ж мы скажем на то, что явили созвездья?

Небу – «Слава!». Завистникам – «Ждите возмездия».

По гороскопу самого Низами, приводимому им в поэме «Хосров и Ширин», исследователям удалось определить год и даже месяц рождения поэта – август:

Мой знаешь гороскоп?

В нем – лев, но я сын перси,

И если я и лев, я только лев из шерсти.

И мне ли на врага, его губя, идти?

Я лев, который смог лишь на себя идти!

Свою первую большую поэму «Сокровищница тайн» Низами пишет, когда ему было немногим больше тридцати лет, то есть, возможно, в середине семидесятых годов XII столетия. К этому времени в узком кругу поэтов его уже знают как талантливого поэта, автора великолепных лирических стихов. Свою поэму Низами посвящает правителю Эрзинджана в Малой Азии Фахраддину Бехрам-шаху ибн-Дауду (1166-1225).

Лейли и Меджнун

Он даже сам хотел отвезти поэму Бехрам-шаху, но не смог сделать этого из-за военных действий, ведущихся в этом районе. Историки сообщают, что, получив поэму, Бехрам-шах сказал: «Если бы было возможно, то целые казнохранилища и сокровищницы послал бы я в награду и дар за эту книгу, которая сложена в стихах, подобных жемчугам, ибо имя мое благодаря ей сохранится в мире вечно».

«Хосров и Ширин»

Но «Сокровищница тайн» занимает особое место в творчестве поэта. Если последующие четыре из вошедших в великую «Хамсе» («Пятерица») поэм близки к современным романам (роман-поэма), то это произведение представляет собой сборник коротких нравоучительных рассказов или новелл, посвященных, в основном, вопросам морали и правилам поведения человека. По содержанию же эта книга выделяется глубиной философской мысли и большим, чем в других поэмах, религиозным и суфийско-мистическим уклоном. «Сокровищница тайн» принесла Низами необыкновенную славу и вызвала целый поток подражаний почти во всех странах Востока. Известность! В те времена известных ученых и поэтов властители либо приглашали во дворец, либо брали под свое покровительство. Иногда они назначали жалованье, делали дорогие подарки, дарили землю. Кто покровительствовал в те годы Низами, мы не знаем, но результат одного из таких актов покровительства вошел в историю литературы, так как оставил в его жизни глубокий след, а сам поэт неоднократно об этом вспоминает. Правитель Дербента – Музаффар ад-Дин, в знак восхищения талантом Низами, присылает ему в дар знатную тюрчанку из кипчаков – Афак, невольницу с неукротимым нравом. Низами пишет о ней:

Величавая обликом, прекрасная, разумная,

Прислал мне ее владетель Дербента.

Ее шелка – кольчуга и даже железные кольчуги,

У ее кафтана рукава уже, чем у рубашки.

Вельмож она наказывала,

Мне же в супружестве постелила изголовье.

Может быть, это Афак?

Приблизительно в 1173/74 году Афак становится женой Низами – и не только женой – она станет для него идеалом женщины, которую он будет воспевать в своих произведениях всю жизнь. Многие исследователи творчества Низами считают, что именно любовь к Афак внесла в него новую струю. У них рождается сын – Мухаммед, и Низами счастлив, как никогда. Счастье, однако, длится недолго. В 1180 году Афак умирает. Вскоре после этого, султан Тогрул II (1177-1194) заказывает Низами поэму о любви, обещая за это хорошую награду. Поэт, живущий после смерти жены отшельником, принимает заказ, прекрасно понимая, выражаясь современным языком, что любовь и эротика всегда будут пользоваться успехом у читателей:

«Сокровищницу тайн» создать я был во власти.

К чему ж мне вновь страдать, изображая страсти?

Но нет ведь никого из смертных в наших днях,

Кто б страсти не питал к страницам о страстях.

И страсть я замесил со сладостной приправой

Для всех отравленных любовною отравой.

С какою ясностью я всем являю страсть!

К ней пристрастившимся – к моим стихам припасть!

А, кроме того, теперь у него появляется возможность увековечить память любимой Афак на века, и Низами принимает заказ… Поэт останавливается на широко распространенном на Востоке сказании о Хосрове и Ширин. Начинает он свою поэму с посвящения, обращенного к Тогрулу II.

Буквально за год Низами заканчивает поэму, но не может доставить ее заказчику, который находится в военном походе. В книге появляются еще несколько посвящений, связанных, вероятно, с желанием Низами пристроить рукопись в надежные руки. Только богатым правителям было под силу оплачивать труд переписчиков и дорогую бумагу. Только они могут довести до читателей и сохранить для потомства труд поэта.

«Хосров и Ширин» – поэма о трагической любви сасанидского царевича, впоследствии ставшего шахом Хосровом II к албанской царевне Ширин. Низами мастерски описывает мысли и поступки героев, стремясь объяснить их с точки зрения мысли, психологии самих персонажей. Для более убедительного раскрытия характеров Низами вводит третьего героя – строителя и архитектора, условно названного каменотесом – Фархада, благородного, чистого юношу, готового ради любви к Ширин на любой подвиг и жертву. Академик Бертельс напишет о поэме «Хосров и Ширин», что это «один из величайших шедевров не только азербайджанской, но и мировой литературы. Первый раз в литературах Ближнего Востока личность человека была показана во всем ее богатстве, со всеми ее противоречиями, взлетами и падениями».

Поэту пообещали золотые горы, но как он напишет:

Смотри, как задержалось выполнение обещания,

Как мое вьючное животное пало,

А вьюк застрял на пути,

Как обещавший унес свои пожитки,

Как оставил несжатым засеянное поле.

После Низами десятки талантливейших поэтов Востока брались за эту же тему. Амир Хосров Дехлеви и Алишер Навои! После появления поэмы, материал для которой Низами, возможно, черпал из азербайджанского фольклора, тема эта стала в народе еще более популярной, и до наших дней сохранилась уже сама как народное сказание.

Вскоре после смерти Афак Низами женится во второй раз, но снова злой рок – вторая жена умирает в 1188 году. А Низами получает заказ на новую поэму от ширваншаха Ахсатана I. Ширваншах просит написать поэму по мотивам известной арабской легенды о несчастных влюбленных Лейли и Меджнуне. Низами хотел отказаться – он считал сюжет избитым и сухим, как «пески аравийской пустыни». Принять заказ его уговаривает сын – Мухаммед. После знакомства с преданиями о Лейли и Меджнуне, тема увлекает Низами, и уже к концу года поэма, известная нам как «Лейли и Меджнун» была готова.

Три месяца понадобилось Низами, чтобы создать поэму, равную и по теме и по достоинствам шекспировской «Ромео и Джульетте»… Безумная любовь, вспыхнувшая между учениками частной школы Кейсом и Лейли, которая продолжалась и разгоралась долгие годы, вопреки всем препятствиям, чинимым родителями сначала детям, а затем юноше и девушке – вот содержание поэмы. За неодолимую страсть Кейс получает прозвище Меджнун – «безумец». Любовь убивает Лейли, Меджнун спешит на могилу и уходит из жизни вслед за возлюбленной… Друзья Меджнуна – звери стерегут его тело… Есть легенда, что И.В.Сталин в свое время высказал мнение, что Низами вынудили написать поэму не на азербайджанском, а на фарсидском языке:

Хотим, чтоб в честь Меджнуновой любви

Гранил, как жемчуг, ты слова свои.

Арабской ли, персидской ли фатой

Украсишь прелесть новобрачной той.

Мы знаем толк в речениях людских,

Мы замечаем каждый новый стих.

Но к тюркским нравам непричастен двор,

Нам тюркский неприличен разговор.

Раз мы знатны и саном высоки,

То и в речах высоких знатоки! Прочел я.

– Кровь мне бросилась в лицо,

– Так, значит, в ухе рабское кольцо!

Низами и его герои

Четвертая поэма – «Семь красавиц» (1196 или 1197) была заказана Низами сельджукским султаном Сулейманом – автор посвящает ему специальную главу, представляющую собой и хвалу, и наставление путем сравнения с мудрым царем Соломоном (в арабской транскрипции Сулейманом). Рассказывая историю жизни правителя Бахрама V, поэт снова обращается к проблеме власти, осуждая в притчах, сопутствующих сюжету, время, когда «…каждый свой надел, отколовшись, в государство превратить хотел». Низами выступает против несправедливости, воспевая благородство правителя. В поэме обыгрывается священная цифра семь – это рассказы семи дней недели семи жен легендарного древнеиранского шаха Бахрама, взятых им из семи поясов земли и живущих в семи дворцах, каждый из которых посвящен одной из известных в то время семи планет. Купол каждого дворца имеет свой цвет, совпадающий со светом его планеты, и с цветом народа, к которому принадлежит жена («красавица» может быть переведена как «планета», «звезда»). Жены Бахрама – царевны – индийская из черно-купольного дворца (цвет Сатурна, олицетворяет субботу), туркестанская – из дворца желтого (цвет Солнца, «воскресенье»), хорезмская – из зеленого дворца (цвет Луны, «понедельник»), славянская – из дворца красного (цвет Марса, «вторник»), магрибская – из северо-западной части мусульманской Африки обитает в голубом (бирюзовом) дворце (цвет Меркурия, «среда»), румийская (византийская) – из дворцацвета сандала (Юпитер, «четверг») и иранская – из белого (Венера, «пятница»). Каждая рассказывает шаху (кстати, он является к ним в одеянии цвета дворца) новую притчу с занимательным сюжетом и глубоко скрытой моралью. Например, о том, что лишь человек высоконравственный достоин истинной любви, о силе правды (притча о Сулеймане и его жене Билкис, об их признании друг другу – она не может побороть своих желаний при виде юноши-красавца, а он, как только кто является к нему, сначала смотрит на его руки, чтоб узнать, что тот принес ему в дар). Мы читаем притчи о раскаянии и возмездии за злодеяния… Нравоучительный характер носят рассказы семи узников тюремной темницы – их рассказ побуждает царя отказаться от бездумных утех и ублажения плоти и заняться делами государства.

Идея нового, построенного на справедливых гармонических законах государства поднимается Низами в его последней поэме, оконченной, видимо, в 1206 году,– огромном эпическом сказании «Искандер-наме» («Книга об Искандере» – об Александре Македонском). Поэма получилась масштабной по замыслу и объемной по содержанию: в ней двадцать тысяч строк, составляющих две книги: «Шараф-наме» («Книга о славе») и «Икбал-наме» («Книга судьбы»). В центре этого творения – образ Александра Македонского, но не столько реального, сколько мифологического, именного такого, с которым и связывались представления об идеальном правителе – мудром и справедливом, кого под именем Зуль-Карнейна или «двурогого» Коран причисляет к сонму пророков. Эту свою трактовку Низами предваряет пояснением:

Не упрекайте меня в изменении-передвижении событий

Ибо художнику поневоле приходится это делать.

Искандер-воин, совершает походы, покоряет страны и народы (впрочем, добровольно покоряющиеся великому воину), одержим не только идеей мирового господства – он пытается постичь тайны мироздания, смысл человеческого существования. И однажды он попадает в страну, в «город прекрасного края», где царит всеобщее благоденствие, нет ни хозяев, ни слуг, ни рабов, ни господ, люди умирают не от болезней и казней, а только от старости…

И промолвил себе сей венец мирозданья:

«Эти тайны приму, как слова назиданья!

Полно рыскать в миру. Мудрецам не с руки

Лишь ловитвой гореть, всюду ставить силки.

Не довольно ль добыч? От соблазнов свободу

Получил я, внимая благому народу…

Если правы они, ложь свою ты пойми!

Если люди они, нам ли зваться людьми?

Последние строки поэмы говорят о смерти поэта и написаны другими:

…шестьдесят было лет и три года ему,

И шесть месяцев сверх, – и ушел он во тьму.

Низами!

Кончен сказ твой, столь сладкий для нас.

Приступай к отправленью! Назначен твой час…

Мавзолей Низами при въезде в Гянджу

Резюме: гениальная «Хамсе» – пять поэм Низами на многие века определили генеральное развитие поэзии народов практически всего Востока. Каждый выдающийся поэт считал своим долгом написать подражания (их еще называли «подобия» или «ответы») на сюжеты пяти поэм Низами, сохраняя даже форму рифмовки. По данным исследователей, только по мотивам «Лейли и Меджнун» написано более ста подражаний на фарси и тюркских языках. Среди известных мировой литературе имен, назовем индийского поэта Амира Хосрова Дехлеви (1253-1325), таджикского (персидского) поэта Джами (1414-1492), узбекского поэта Алишера Навои (1444-1501). Следы влияния Низами ощущаются в творчестве Ариосто, Гете и других. В ходе многовекового культурно-исторического развития человечество выделяет из своей среды людей, открывших необъятные духовные горизонты. В ряду подобных гигантов человеческого духа почетное место занимает и Низами, один из старейших представителей восточной поэтической классики. Его вклад в сокровищницу мировой культуры можно сравнить с бесценным наследием Фирдоуси, Данте, Шекспира, Байрона, Пушкина.