Церковные дела и просвещение

Раскол быстро разрастался. Расколоучители, убежденные в правоте своей, увлекали за собой темный люд. Скрываясь от преследований правительства, ревнители старой веры устраивали тайные скиты: леса внутренних русских областей, костромские, брянские, керженские, наполнялись раскольниками; северное Поморье тоже сделалось раскольничьим приютом; отсюда раскол расходился по Новгородской и Псковской областям и начинал уже распадаться на разные толки. На юге раскол распространялся среди донских казаков, на севере — в отдаленной Сибири. Суровые меры правительства усиливались: главные зачинщики раскола — Аввакум, Федор, Лазарь и Епифаний — погибли на кострах. Но это еще более воспламеняло ревнителей старины: они видели в пострадавших святых мучеников за правую веру, а в гонителях — ненавистных, жестоких слуг антихриста, попиравших святую старину. Пострадать за веру, погибнуть за нее огненной смертью стало заветной целью для многих — явились самосжигатели.

Московский собор 1681 года постановил усилить розыски раскольников, запретил продажу раскольничьих сочинений и старых книг, учредил строгий надзор над домовыми церквами, молельнями, скитами и часовнями, где часто раскольники совершали богослужение по-своему. Стали закрывать подобные часовни и молельни; это в глазах темного народа казалось прямым гонением на веру. Как ни сильно было правительство, но оно оказывалось бессильным в борьбе с расколом: с этим нравственным недугом нельзя было бороться обыкновенной силой, необходимо было духовное оружие, а его-то и недоставало правительству.

При Федоре Алексеевиче утихла церковная смута в Малороссии, где со времени присоединения ее к Москве поднялась было большая неурядица в церковном управлении.

Киевские митрополиты (Сильвестр Коссов и Дионисий Болобан) вовсе не желали подчиниться московскому патриарху; им хотелось сохранить полную независимость, считаясь только по имени под властью византийского патриарха. Даже мстиславский епископ Мефодий, на которого было возложено управление западнорусской церковью, перешел на сторону польско-шляхетской партии, несмотря на то что своим положением обязан был Москве. У него нашлись единомышленники из черного духовенства, которые решительно объявили, что они не подчинятся митрополиту, посвященному в Москве. Мефодий кончил тем, что попал в заключение за свою измену. Церковное управление в Малороссии на некоторое время распалось: западной частью управлял Иосиф, приверженец польско-шляхетской стороны, а восточной, не желавшей ему подчиниться, — епископ Черниговский Лазарь Баранович.

Ф. Солнцев Царский наперстный крест и «золотой», пожалованный князю В. В. Голицыну за Крымский поход

И. Безмин Портрет царя Федора Алексеевича

Только после смерти Иосифа (1676 год) церковное управление на обеих сторонах Днепра перешло в руки епископа Лазаря. Пять лет спустя по смерти Федора Алексеевича, когда константинопольский патриарх, после соборного совещания с другими патриархами, в 1687 году согласился признать зависимость Киевской митрополии от московского патриарха, кончилось разделение русской церкви, длившееся со времени Витовта — два с половиной века.

Давно уже созрела мысль о необходимости училищ, но дело двигалось крайне медленно вперед. Легко сказать — завести школу, но где было взять учителей? Своих не было, на приезжих из юго-западной Руси смотрели в Москве недоверчиво, считали их зараженными латинством. Патриарх Иоаким сильно недолюбливал Симеона Полоцкого за некоторые его не совсем православные толкования. Но Полоцкий был силен своим положением при царском дворе, другим же, менее видным людям, конечно, приходилось труднее в Москве.

Говорят, что один монах, Тимофей, возвратившись с Востока, красноречиво описал царю бедствия греческой церкви, недостаток просвещенных пастырей и плачевное положение церковной науки. Царь был сильно тронут рассказом и велел устроить при типографии небольшое училище на 30 учеников. Тимофей был назначен начальником его; в Москве нашли двух греков для обучения учеников греческому языку. Но царь не остановился на этом: он задумал завести в Москве академию вроде киевской. Говорят, что разработка вопроса об этой школе была последним делом Симеона Полоцкого (умер в 1682 году). В академии предполагалось читать все предметы, какие читались в киевской, и преподавать языки: славянский, греческий, польский и латинский — для людей всяких возрастов и чинов. Начальником и учителями могли быть только русские и греки; притом никого из Литвы и Малороссии в учителя академии без свидетельств достоверных людей принимать не велено. Этой академии намеревались предоставить высший надзор за чистотой православия в России. Никому не позволялось наблюдать, чтобы иностранцы не распространяли в России своих верований. Виновных в порицании православия положено было сжигать на кострах.

В 1682 году царь отправил к патриархам грамоту с просьбой прислать из Греции православных и искусных учителей. Но академия была открыта уже по смерти Федора Алексеевича.

В конце его царствования обращено было внимание и на печальное положение Никона. Уже дряхлый и больной заточник наконец получил разрешение вернуться из ссылки. Это было в 1681 году; Никон от слабости едва передвигал ноги; на пути он и скончался. Тогда царь велел перевезти тело его в Воскресенский монастырь. Патриарх Иоаким не пожелал приехать на погребение осужденного собором архипастыря, и погребальный обряд совершен был новгородским митрополитом, причем Никона, по желанию царя, поминали «патриархом». После того царь написал вселенским патриархам, чтобы они разрешили поминать Никона патриархом. Ответ был получен, уже по смерти царя, утвердительный, и русская церковь так и поминает.

А. Рябушкин В праздничный день

В 1682 году царь, по смерти первой супруги, вступил в брак с Марфой Матвеевной Апраксиной, родственницей Языкова, крестницей Матвеева. Первым делом после бракосочетания было возвращение из ссылки этого боярина; ему были возвращены его имения как человеку, ни в чем не виновному и оклеветанному. Молодая царица примирила также царя с Натальей Кирилловной и царевичем Петром, с которым он не ладил.

Но недолго пришлось пожить царю после свадьбы. Хилый и болезненный с детских лет, он постоянно хворал и 27 апреля умер на двадцать первом году от рождения.