Глава II. Письменность и язык эламитов

Когда около 3000 г. до н.э. шумеры с щелью улучшения ведения хозяйственных отчетов создали пиктографию. этому новшеству ненадолго суждено было оставаться тайной для соседнего Элама. Ибо некоторое время спустя — из Суз СЬ, что соответствует в Месопотамии пласту «Урук III», т.е. приблизительно около 2900 г. до н.э., — появляются первые таблички, написанные эламской пиктографией. При большом различии в деталях все же не вызывает сомнения, что в основе эламской пиктографии лежит шумерская письменность того периода. Торговые отношения способствовали быстрому распространению этой письменности; она появляется почти одновременно и на далеком северо-востоке, у Кашана (между Тегераном и Исфаханом).

Так называемая протоэламская письменность представляла собой первоначально, а затем и в течение длительного периода, как и в Шумере, чисто словесное пиктографическое письмо. На табличках можно различить животных, кувшины, вазы и другие предметы. До сих пор не удалось прочитать эти таблички, так как многие пиктограммы все еще не поддаются точному определению. Однако для исследователя это не такой уж большой урон, как это может показаться на первый взгляд, так как все документы, написанные этим письмом, посвящены исключительно хозяйственным вопросам — инвентарным спискам, записям о новых поступлениях, записям об отпуске товаров[11].

Рис. 16

Иллюстрацией к этому служит рис. 16. Табличка с изображением лошадей представляет собой особый интерес, так как является, по-видимому, самым древним свидетельством существования лошади вообще. Воспроизведены исключительно головы. По довольно убедительному предположению В. Шейля, когда грива (на рисунке это черточки) поднята вверх, подразумеваются жеребцы, если же грива спущена, речь идет о кобылах, а при полном отсутствии гривы — о жеребятах. Табличка содержит (например, слева от лошадиных голов) также цифры: знак, напоминающий оттиск большого пальца, означает единицу, маленькие кружки, как и в Шумере, — десятки.

Протоэламское письмо следует читать (по В. Брису) справа налево. Последний ряд на рис. 16, следовательно, кончается: «кобылиц — восемь». Знаки, расположенные справа от головы лошади, могут означать владельцев животных или тех, кому они предназначались. Таким образом, эти знаки, очевидно, представляют собой титулы или служебные звания. На оборотной стороне таблички (рис. 17) посередине книзу выведена общая сумма, а именно: 185, сначала, справа, знак «сто», затем рядом, левее, восемь десятков и слева от них — пять единиц. Эта табличка, скрепленная печатями, изображающими то стоячих, то лежачих газелей или каменных козлов, свидетельствовала о том, что она относилась к официальным документам. Такие печати могли принадлежать коневодам.

Рис. 17

По всей вероятности, протоэламское письмо насчитывало не больше 150 основных логографических знаков. Правда, их можно было самым различным образом комбинировать между собой, и поэтому таблички производят впечатление, что при их написании использовалось гораздо большее количество знаков. Из этой письменности, относящейся к чисто логографической, после 2900 г. до н.э. родилось путем ее упрощения слоговое письмо, в котором попадались лишь единичные логограммы. Подобным же образом письмо развивалось и в Шумере. Очевидно, писцовые школы обеих стран взаимно влияли друг на друга[12]. В Эламе, так же как и в Шумере, возникло линейное письмо. Пользуясь этим письмом, можно было сделать не только хозяйственные записки, но и выразить события личного, религиозного, политического, исторического характера, происходящие в стране.

Вероятно, развитие эламского линейного письма было завершено к середине III тысячелетия. До нас оно дошло лишь в виде пяти документов на глиняных черепках и 11 надписях на камне, датированных XXIII в. до н.э.

На этой своей завершающей стадии эламское линейное письмо насчитывало, вероятно, около 80 знаков. Из них на камне засвидетельствовано до сих пор 44. В основном писали сверху вниз, однако встречается и обратный порядок. Строки начинаются то с левого утла, то с правого. Иногда внутри одного столбца ось расположения знаков меняется на 180°, что означает абзац. Так как знаки эламского линейного письма частично выведены из тех же логограмм, что и у шумеров, многие знаки в обеих письменностях по своему начертанию обнаруживают большое сходство. Однако звучание у них совершенно разное, если не считать знак ki, да и тот по чистой случайности. Так, например, шумерско-вавилонский знак him читается по-эламски su и т.п.

Все дошедшие до нас надписи на камне, сделанные при помощи эламского линейного письма, относятся к царю, правившему около 2250 г. Хотя они хранятся в Лувре еще с начала XX в., их расшифровали в основном лишь к 1961 г.[13]

Рис. 18

Правда, Ф. Борк еще в 1905 г. утверждал, что одна из этих надписей представляет собой эламское изложение вавилонской надписи, расположенной непосредственно над ней. Точнее, пятистолбцовая эламская надпись на рис. 18 — якобы перевод левых, расположенных над ней столбцов вавилонского текста (в фотокопии пропущено).

Ф. Борку не поверили, но он был прав. Ему просто не удалось доказать свое утверждение. Как выяснено в настоящее время, он сумел из 44 эламских знаков истолковать правильно лишь 3. Все усилия Франка остались также почти безрезультатными. Французские ученые, которым мы обязаны этим памятником, добросовестно изготовили с них диапозитивы и скопировали их в виде рисунков, однако в дешифровке памятников они были не более удачливы, чем их немецкие коллеги.

Дешифровку неизвестной письменности всегда можно сравнить с интересным приключением. Мне хочется сделать читателя по возможности участником такого приключения. Однако прежде прошу позволить личное примечание. В 1802 г. Г. Ф. Гротефенду удалось в Геттингене расшифровать начало древнеперсидской клинообразной надписи царей Дария и Ксеркса. Когда я летом 1961 г. докладывал на Геттингенской конференции востоковедов о расшифровке эламского линейного письма, один участник конференции выступил перед аудиторией с заявлением, что прочитал на фирменном здании, расположенном напротив зала заседания, имя «Гротефенд», выведенное большими буквами, и истолковал это как благоприятное предзнаменование...

Попытаемся после этого отступления еще раз сообща восстановить способ дешифровки. Прежде всего следует выяснить: как следует читать знаки на рис. 18 — сверху вниз или наоборот?

Так как над эламским текстом, как уже было сказано, расположен вавилонский, мы предположим, что эламские столбцы должны читаться сверху вниз. Когда смотришь на рис. 18, то создается впечатление, будто справа внизу не хватило места: пятый столбец намного длиннее четвертого. Средний, т.е. третий, напротив, настолько короток, что напрашивается вывод, что здесь умышленно прекратили писать, так как кончился абзац. На этом основании мы решимся начать чтение с верхнего левого угла (т.е. с I/1) и кончим справа внизу (у V/12).

Если мы бросим взгляд на сочетание знаков, то увидим в столбцах I, II и III по одному знаку, напоминающему перекрытие речного русла: в столбце I — № 7, в столбцах II и III — № 5. После этого знака в каждом слове следует другой знак, напоминающий опрокинутый «чайный столик»: в столбце I — № 8, в столбцах II и III — № 6. Правда, «чайному столику» в III/6 не хва тает вертикальной черточки, значит, этот знак не совсем тот, что в двух предыдущих столбцах. Так-то оно так но что могут означать эти знаки?

Мы ведь исходим из того, что, по мнению Ф. Борка, эламская надпись — это перевод расположенного над ней левого столбца вавилонского текста. Последний гласит:

«Богу Иншушинаку, своему господину,

XY-шушинак,

Управитель Шусима (=Сузы), правитель Элама, сын Шимпихишхука,

пожертвовал задвижку из бронзы [и] кедрового дерева».

Отправными точками для дальнейших наших действий являются содержащиеся в вавилонском тексте имена собственные, которые, поскольку речь идет о двуязычной надписи, обязательно должны встречаться и в эламском тексте. Мы заметили, что в трех столбцах эламского текста трижды встречается группа из двух одинаковых (или почти) одинаковых знаков. Можно, далее, предположить, что каждый знак воспроизводит слог, так как это общее как для шумерской, так и для вавилонской письменности. Мы ищем, таким образом, три группы с двумя одинаковыми (или почти одинаковыми) слогами и в вавилонском тексте. Где же мы их находим? Первый раз — в имени эламского бота Иншушина-ка, другой раз — в имени властелина XY-шушинак (XY заменяет вавилонский знак, эламское значение которого еще должно быть расшифровано), а третий раз — в написании Суз, тогда Шусим. Дело в том, что Сузы назывались в те времена не Шушим, а Шусим, и это незначительное различие и служит объяснением тому, почему наш третий «чайный столик» несколько отличается от двух других таких же знаков. Другими словами, волнистый знак I/7, II/5 и III/5 означает su, «чайный столик» в I/8 и II/6 — si, а «неполный знак» «чайный столик» в III/6 — si.

Теперь мы можем дополнить в столбце I имя бога Иншушинака, а именно: знак I/6 читается как in, знак I/9 — как па и знак I/10 — как -k. Что мы идем по правильному следу, можно заключить и из того, что в столбце I знаки 7—10, а в столбце II знаки 5—8 совершенно одинаковы. Значит, оба раза мы читаем susinak: в столбце I — в имени бога Иншушинака, в столбце II — в имени властелина, известного нам лишь частично. Поэтому вместо вавилонского словесного знака puzur — «защита, покровительство» поставлено XY.

В более поздних эламских надписях перед именем бога всегда ставится знак «божественности», по-эламски пар. Таким образом, вместо знака I/5 поставим слог пар, как предполагали Рёк и Франк. Однако как быть дальше?

Вооружившись расшифрованными знаками, приступим к обозрению других столбцов. В столбце IV вверху мы опять находим «чайный столик», т.е. наш знак si, а под ним знак, который мы определили в I/6 как in Следовательно, слово в столбце IV начинается с si-in и кончается (IV/7) знаком, напоминающим ограду, который нам уже знаком из 1/10 и II/8 и определен нами как -k. Столбец IV начинается, таким образом, si-in и кончается -k.

Между тем мы дошли до критического момента, ибо общеизвестно, что если в начале расшифровки истолковать неправильно хотя бы один-единственный знак, то весь труд безвозвратно пропал. Мы до сих пор определили лишь семь знаков, т.е. находимся еще в самом начале, значит, от правильности последующих наших заключений зависит успех или неудача всей нашей расшифровки.

Посмотрим еще раз на вавилонский текст. Может быть, нам удастся найти имя собственное, начинающееся слогами si-in и кончающееся на -k? На самом деле, мы находим имя отца нашего властелина, по-вавилонски — Шимпихишхук. Если учесть словарный запас эламского языка и правила эламской грамматики, то имя этого эламита, о котором мы ничего больше не знаем, звучит si-npi-his-huk, что означает «змее было посвящено его имя». Змея, как будет показано в следующей главе, пользовалась особым почитанием у эламитов, так что такое имя не должно вызывать у нас удивления. Кроме того, некоторые из наших надписей сделаны на высеченных из камней змеях.

Теперь нам осталось имя Шинпи-хиш-хук разделить по знакам — в столбце IV. Тогда мы получаем для знака IV/1 уже известное нам si; для IV/2 — известное in, для IV/3 — pi; для IV/4 (круг с тремя точками) — hi; для IV/5 — is; для IV/6 (ромба) — hu, а для IV/7 — уже знакомое -k, т.е. si-in-pi-hi-is-hu-k Шинпихишхук. Теперь обратимся к среднему столбцу — III. Здесь мы нашли название города Сузы, по-древнеэламски — Шусим. Эго дает нам для знака III/7 значение слога im, а имен но su-si-im — Шусим/Сузы. Перед этим словом мы ожидаем, согласно вавилонскому тексту, эламский титул «управитель». Он нам знаком из позднейших клинообразных надписей как hal-menik (hal — «страна», menik — «правитель»). Поэтому вместо знака III/1 мы уверенно ставим hal, вместо III/2 (цепочкообразной линии) — те, вместо III/3 (дуги) — ni, а вместо III/4 — нам уже хорошо знакомый оградоподобный знак -k из столбцов I/10, II/8 и IV/7. И как раз на этом месте должен быть знак -k, чтобы получить hal-menik — «управитель». После этого мы наконец почувствовали твердую почву под ногами...

Таким образом, до сих пор истолкованы в общей сложности 15 знаков, т.е. 1/3 из дошедших до нас 44. Отныне расшифровка оставшихся 2/3 дело довольно простое. Но так как наш запас знаний имен собственных исчерпан, а для истолкования остального текста предполагается знание эламского языка, я вынужден в данном случае ограничиться опубликованием лишь результатов моей собственной расшифровки. Из нее следует, что имя учредителя надписи — Kutik-I(n)susinak, что означает «защищенный (богом) Иншушинаком». В целом надпись на рис. 18 расшифровывается и переводится следующим образом:

I) te-im-tik-ki nap in-su-si-na-ik un-ki

II) u ku-ti-ki-su-si-na-ik zunkik hal-me-ka

III) hal-me-ni-k su-si-im-ki

IV) si-in-pi-hi-is-hu-k

V) sa-ki-ri nap-ir lik hi-an ti-Ia-ni-Ii

I) Владыке, богу Иншушинаку, посвятил эту деревянную [задвижку]

II) я, Кутик-И(н)шушинак, царь страны,

III) управитель Суз,

IV) Шинпихишхука

V) сын, божеству поистине жертвую для храма.

К сожалению, эламское линейное письмо закончило свое существование вместе с упомянутым правителем — царем Кутик-Иншушииаком около 2220 г. до н.э. Оно было полностью заменено шумеро-вавилонской (аккадской) письменностью, которая в конечном счете превратилась в хорошо известную нам клинопись. Заимствование этой письменности Эламом началось уже в XXIV или даже в XXV в. до н.э.

Однако эламские писцы обращались весьма своевольно с позаимствованной у аккадцев письменностью и во все времена изменяли ее по своему усмотрению.

Эта свобода проявлялась прежде всего в том, как поступали эламские школы .писцов с заимствованиями из Месопотамии. Так как вымершее эламское линейное письмо представляло собой почти полностью слоговое письмо, то аккадское письмо должно было стать по возможности также слоговым. Поэтому эламские писцы отказались от словесных знаков (логограмм) и прочих многозначностей слов, которые их коллеги из Двуречья благоговейно сохраняли как шумерское наследие. С холодной рассудительностью, что вообще типично для эламского характера, писцы из Суз извлекали все возможное из чуждой им клинописи, упростили ее и довели до порога алфавитного письма. Правда, они не преодолели этого порога даже тогда, когда их обязали в 520 г. до н.э. совместно с арамейскими писцами разработать для царя Дария древнеперсидскую клинопись, которая стала чем-то средним между слоговым и алфавитным письмом.

Дарий Великий приказал составлять надписи на трех главных языках своей империи: на древнеперсидском, эламском и вавилонском. Только благодаря этому западным исследователям был открыт путь к расшифровке клинописи. Пионером на этом пути был уже упомянутый нами Георг Фридрих Гротефенд (1775—1853), преподававший греческий язык в Геттингенской гимназии. Ему удалось в научной статье от 4 сентября 1802 г. правильно расшифровать 10 древнеперсидских клинописных знаков. Кроме того, Гротефенд уже тогда определил, что эламская клинопись также должна читаться слева направо. В 1837 г. он обнаружил, что в эламском письме перед именами собственными и перед другими определенными многозначительными словами в качестве «указателя» стоит вертикальный клин, именуемый на профессиональном языке детерминативом. Далее Гротефенд открыл словесный знак для обозначения слова «царь».

Другими первооткрывателями расшифровки эламской клинописи в XIX в. были Н. Л. Вестергаард, Э. Хинкс, X. Раулинсон, Э. Норрис и К. И. Оттерт. Их труды Ф. Вайсбах довел в 1911 г. до относительного завершения. С тех пор удалось обнаружить заново лишь единичные клинописные знаки, прежде всего в эламских табличках из сокровищницы и придворных хранилищ Дария в Персеполе. Дело в том, что Ахемениды до начала правления Артаксеркса I, т.е. до 460 г. до н.э. поручали ведение государственных хозяйственных книг эламским писцам. В то время как Ф. Вайсбах (в 1911 г.) насчитал 113 новоэламских знаков, к этому числу на сегодняшний день добавлено благодаря Дж. Камерону и Р. Т. Халлоку еще 10. В древний и среднеэламский периоды можно было насчитать в общей сложности 174 слоговых знака и около 25 словесных знаков (логограмм).

Так как в настоящее время, после полутора веков научных изысканий, удалось наконец-то определить аккадские прототипы эламских клинописных знаков и установить, таким образом, их звуковое значение, эламские надписи и таблички — если только они хорошо сохранились — в общем поддаются расшифровке без особого труда. Однако с чтением документов дело обстоит хуже. Для их понимания мы все еще плохо подготовлены.

Единственно достоверным источником при этом нам может служить тот эламский запас слов, который сохранился для нас в трехъязычных надписях древнеперсидских царей, и прежде всего Дария и Ксеркса. Это в общей сложности 700 слов. Все остальное приходится отвоевывать у текстов при помощи составления все новых комбинаций, сравнений и догадок. Иные исследователи позволили себе при этом идти на .поводу у своей слишком буйной фантазии и попадали в коварные ловушки. Есть эламские надписи, каждое второе слово которых является для нас загадкой. Случается, что мы не можем перевести ни одного слова в целом предложении.

Такое положение удержало многих исследователей клинописи включить в круг своих изысканий эламский язык. Вся надежда на то, что среди обломков, насчитывающих тысячелетия, все же когда-нибудь будет найден эламо-аккадский «словник». Подобные «словники», бесспорно, должны были иметься как в школах писцов Элама, так и Двуречья. Однако археологам до сих пор, к сожалению, еще не суждено было натолкнуться на такую находку.

В основе своей аккадская клинопись, разумеется, не была приспособлена к эламскому языку, ибо в последнем наряду с другими особенностями, как, например, предпочтение, оказываемое назальным звукам, имелось и множественное сочетание согласных, для воспроизведения которых слоговое письмо было абсолютно непригодно. Приведем пример: клинописное написание te-ip-ti и te-im-ti, на самом деле, означает tempt «господин». Слово «tempt», сверх того, произносилось настолько назализованно, что ассирийцы воспринимали это слово в произношении эламитов лишь как te, ибо они, например, писали имя эламского царя Темпти-Хумпан просто Те-Умман.

Приходится приложить немало усилий, чтобы изредка в клинописи распознавать своеобразное звучание эламского языка. Во всяком случае, трудно было отличить произношение д и т, б и п, а также г и к. Эламские писцы поэтому часто колебались в написании одного и того же слова. Так, например, «я дал» они писали то du-ni-h, то tu-ni-h. Поэтому мы остаемся в неведении: предпочитали ли эламиты в общем более твердое или мягкое произношение? Ответ на этот вопрос дали нам в известной степени соседи Элама. Судя по тому, как вавилоняне и ассирийцы воспроизводили имена собственные или профессиональные термины, они воспринимали на слух в эламской речи преобладание мягких согласных наподобие саксонского диалекта в немецкой речи.

В соответствии с постоянством эламского характера язык их в течение тысячелетий также почти не подвергся изменениям. Если принять во внимание изменение древнего и в позднейшей звук i (очевидно, через промежуточный звук u), то древнеэламский и среднеэламский мало чем отличаются от новоэламского языка.