Глава 4. Молдова и Приднестровье
В Молдавской ССР я побывал дважды. В 1978 г. я провел две недели на курорте под Кишиневом – в Ваду воды Луй, а в 1984 г. пять дней находился в командировке в республиканском Министерстве торговли в Кишиневе. На курорте на Днестре было существенно скучнее, чем на Крымском и Кавказском побережьях, но в целом впечатление от обеих поездок осталось прекрасное. Более добрые и доброжелательные люди, чем в Москве. Молдаванского языка я не слышал нигде, а может, не обращал внимания.
Во всяком случае, языковой проблемы у меня не возникало. Ни разу не замечал и русофобии, столь открыто высказывавшейся в Прибалтике.
В книжных магазинах Кишинева у меня буквально «слюньки текли». Там я видел десятки дефицитных книг по смешным ценам – 50 коп., 1 руб. 50 коп., за которые в Москве на «черном» рынке давали по 50—100 рублей. Но, увы, книги были на молдавском языке. Довольно часто этот дефицит брали оптом рыночные торговки, чтобы из листочков свертывать кулечки для продажи ягод, семечек и т. д.
Но вот прошло несколько лет, и Кишинев украсили лозунги типа: «Русских – за Днестр! Евреев – в Днестр!», «Молдавия от гор до моря!», «Утопим русских в жидовской крови!», «Гагауз хорош только мертвый!».
Понятно, что эти лозунги выдвигали не агенты ЦРУ.
Инициаторами погромов и убийств стали… молдавские писатели. «Газета писателей “Литература ши арта” дышала ненавистью к немолдованам. Те, кому не дано было свидетельствовать, свидетельствовали. Те, кому Господь не дал таланта, равного таланту Гёте или Толстого, сами назначали себя гениями. А кто попытался усомниться в их гениальности – враг. Народный фронт, скроенный по образу и подобию КПСС, исповедующий животный национализм, возглавили писатели и журналисты – И. Хадыркэ, Г. Виеру, Д. Матковский, А. Цуркану, В. Нэстасе, Л. Лари. Многолетняя политика искусственного выращивания национальных литератур наконец-то дала свои плоды. Те, кому внушили, что они должны писать, написали. Стихи и проза большинству из них не принесли всемирной славы. А ведь так хотелось. Впрочем, хотелось, видимо, не изнурительного литературного труда. Хотелось стать глашатаями народной воли…
А потом была эта свадьба.
Гуляли по вполне понятным причинам прямо на площади, при большом скоплении народа. Много было хмельных, благо щедрые молдавские виноградники еще не устали поить. Много было веселых, но каким-то странным, почти дьявольским весельем. Свершалось все по установленному обряду. Бракосочетанием руководил православный священник. Невеста красовалась в роскошном белом платье под фатой. А жених… Жених…
Короче, молдавская поэтесса Леонида Лари, заявив, что возрождение нации дороже собственных детей, развелась со своим русским мужем, с которым нажила двоих ребятишек, и вышла замуж за памятник Стефану Великому. Священник постучал обручальным кольцом по постаменту, затем надел его на палец Леониде и объявил молодых мужем и женой.
Временами казалось, что пятисотлетний Стефан готов запустить свой тяжелый крест, который он долгие десятилетия держит над Кишиневом, в толпу и убежать куда глаза глядят. Но памятники не умеют бегать. И не умеют кричать. Они умеют только грустно смотреть.
Газета “Цара” напечатала “Десять заповедей бессарабского румына”, в которых проповедь национальной исключительности принимает уже гротескные формы. Одна из самых забавных заповедей гласит: “Не торопись связать свою судьбу с человеком другой нации. Скрещивание улучшает лишь породу животных. А людскому роду вред наносит. Если же ты создал семью с представителями другого народа, сделай все возможное, чтобы в твоей семье победил твой дух, румынский! ”»[232].
И вот отказ лидеров страны предоставить официальный статус языкам национальных меньшинств – русскому, украинскому и гагаузскому – даже в местах их компактного проживания (Гагаузии и Приднестровье) приводит к разжиганию национальной розни и открытой вражды.
На левобережье Днестра, которое экономически, исторически и этнически отличается от остальной Молдавии, местная администрация и руководители предприятий используют резонные опасения населения за свое будущее и стихийное недовольство действиями республиканской исполнительной и законодательной власти, идущей навстречу любым требованиям националистических организаций, для того чтобы объединить местное население и противопоставить его центральным властям Молдавской ССР. Эти действия получают поддержку со стороны центрального руководства СССР. В промышленных центрах Приднестровья возникают зародыши новых органов власти – объединенные советы трудовых коллективов.
16 февраля 1989 г. был опубликован предложенный Союзом писателей Молдавии законопроект «О функционировании языков на территории Молдавской ССР», предусматривающий административную и уголовную ответственность за использование в официальном общении иного языка, нежели государственного – молдавского.
В декабре 1989 г. – январе 1990 г. в Рыбнице и Тирасполе прошли референдумы по вопросу о целесообразности создания Приднестровской АССР. Противостояние между Молдавией и Приднестровьем усилилось с избранием нового состава Верховного Совета Молдавской ССР. Представители Приднестровья, будучи в меньшинстве, не имели возможности влиять на законотворческую деятельность и вскоре покинули молдавский парламент. Тем временем Верховный Совет Молдавии изменил название республики, ее государственные символы, принял Декларацию о суверенитете и фактически вышел из состава СССР. В Приднестровье явочным порядком создаются параллельные органы власти и при поддержке большинства населения провозглашается Приднестровская АССР (позднее переименованная в Приднестровскую Молдавскую Республику).
Правительство Румынии объявило о существовании «двух румынских государств», имея в виду собственно Румынию и Молдавию. Для молодежи Молдавии были зарезервированы места в румынских вузах, естественно, бесплатно и без экзаменов. Румынские власти направо и налево раздавали всем желающим румынские паспорта. Всего в Молдавии с 1990 г. по 2004 г. их получили, по различным данным, от 300 до 600 тыс. человек. Верхушка молдавской элиты, состоявшая из интеллигентов-образованцев, уже запланировала в апреле 2000 г. объединение с Румынией.
Однако эти планы вызвали сопротивление не только русских, но и значительной части молдаван. А кто, собственно, такие румыны? На это хорошо ответил историк Николай Балилунга: «– Вообще-то румынами на территории средневековой Молдавии называли не “потомков римлян”, а ромэнов, то есть цыган. В отличие от свободных молдавских крестьян, цыгане в Молдавии были крепостными – самыми бесправными и униженными. Обратите внимание, как меняется смысл слова при замене шляпки над буквой “а”: на румынском слово “rom?n” читается как “ромэн”, а слово roman – как “румын”. “Все дело в шляпе”, но в очень важной шляпе.
Так вот, в середине XIX века представители молдавского-валашского “образованного класса”, начитавшись французских революционно-просветительских книг, решили: “Да здесь же была римская провинция – Дакия! Мы – потомки образованных римлян! ” В поисках родства с французами и итальянцами они стали требовать перевода своей графики на латинскую. Впервые название Румыния появляется в 1859 году с образованием единого государства во главе с господарем Александром Кузой. В 1862 году министр внутренних дел Румынии Гика своим распоряжением запретил совершать церковные службы на славянском языке. Все церковнославянские книги изымались, уничтожались монастырские типографии с кириллическим оборудованием, было запрещено даже совершать службы в честь русских святых и вообще поминать их. В первую очередь это коснулось древнейшего Нямецкого монастыря.
– Это встретило какое-либо сопротивление среди молдавского православного духовенства?
– Конечно! Наш знаменитый Ново-Нямецкий монастырь в Кицканах был создан монахами – беглецами из Нямецкого монастыря во главе с архимандритом Андроником и иеромонахом Феофаном, не пожелавшими терпеть бесчинства румынских властей по отношению к православию и его святыням. И это только один из множества известных случаев! И народ, и духовенство всеми силами сопротивлялись лингвистическим нововведениям, поэтому властям приходилось насиловать, насиловать и еще раз насиловать.
– Насколько безболезненно с лингвистической точки зрения проходил процесс латинизации?
– А разве может безболезненно проходить процесс искусственного помещения чего-либо в чужеродные рамки? В первую очередь латинская графика не передает многих звуков. Звук “ы” в молдавском языке есть, а буквы такой нет. Мягкий знак есть, а буквы нет. То же самое касается букв “т”, “ц”. Поэтому и пришлось выдумывать различные диакритические знаки над буквами – всякие шляпки, птички, хвостики и так далее. Вообще румыны за 150 лет провели 70 (!) реформ своего языка…
Молдаване, а точнее даже, их предки, волохи, приняли кириллицу вместе с принятием христианства в зоне влияния Византийской империи. Волохи переняли православное богослужение от южных славян, что повлекло за собой и восприятие славянской письменности. Молдаване пользовались славянской графикой вплоть до 1852 года. Более того, церковнославянский язык просуществовал в Молдавии в качестве государственного вплоть до Дмитрия Кантемира. Первая книга на молдавском языке появилась в 1647 году. Таким образом, вся история молдаван как самобытного народа связана с православием и славянской письменностью. В Венском музее хранится знамя Стефана Великого, отправленное им туда после победы над турками. На знамени изображен святой Георгий Победоносец и сделана надпись на церковнославянском языке. Если бы кто-нибудь предложил этому великому молдавскому господарю написать на том знамени хоть одно слово латинскими буквами – этот человек лишился бы головы. Любая попытка латинизации воспринималась в Молдавии как католическая ересь»[233].
Атака на русский язык велась неспроста. Обратимся к тому же Бабилунге:
«– В чем же причина агрессивности, с которой представители молдавской “интеллигенции” добивались отказа от собственного языка и традиционной графики?
– Люди просто профессионально отрабатывали вложенные деньги. Проблема ведь не в языке. Вся затея с переводом письменности, как и в 1862 году, как и в 1989-м, имеет отчетливую геополитическую направленность. Все это делалось с целью переориентировать Молдавию (как когда-то Румынию) с Востока на Запад, создать новый санитарный кордон вокруг России, окружить ее железным кольцом и раздробить на целый ряд мелких “княжеств”. Язык – это матрица, с помощью которой в сознание нации закладывается “культурный код”, передающийся через поколения.
– Как сегодня молдавская школа в Правобережной Молдавии изменяет сознание людей, тот самый “культурный код” нации?
– Простой пример: возьмем смешанную семью, где отец – молдаванин, мать – русская. Их сын идет в обычную кишиневскую школу. Возвращается он из нее убежденным, что его мать – “оккупантка”, а отец – человек “с искаженным Сталиным сознанием, словом, что родители его – “ущербные люди”. И эти выпускники школ лет через 20–30 будут определять судьбу Молдавии, ее политику.
– Но ведь перевод письменности на латиницу был поддержан основной массой молдаван, не так ли?
– В том-то и дело, что нет! Народ просто никто не стал спрашивать, как и во время референдума 17 марта! Когда в 1968 году 99 рабочих завода “Авто-Прага” обратились с письмом к Леониду Брежневу с просьбой ввести в Чехословакию советские войска, весь мир возмущался, как эти 99 человек могут решать судьбу целого народа. Но никого не смущает тот факт, что судьбу молдавского народа решили 66 литераторов, написавших “коллективку” в 1988 году. Никто не проводил никакого референдума среди молдаван»[234].
Кучка интеллигентов-образованцев и банды грабителей жаждали крови, и она пролилась. К несчастью для жителей обоих берегов Днестра, в регионе к 1991 г. имелось слишком много оружия.
В Молдавской ССР была развернута большая часть 14-й гвардейской общевойсковой армии. На начало 1991 г. управление этой армии, помимо формирований «армейского комплекта», объединяло 59-ю гвардейскую Краматорскую и 180-ю Киевскую мотострелковую дивизии, дислоцированные в Тирасполе (Молдавская ССР) и Белгороде-Днестровском (Одесская обл. Украинской ССР) соответственно.
На 19 ноября 1990 г. 14-я гвардейская общевойсковая армия располагала 229 танками, 305 БМП и БТР, 328 орудиями, минометами и РСЗО, а также 43 боевыми и 31 транспортным вертолетами армейской авиации[235].
Молдавские ультранационалисты в конце 1991 г. – начале 1992 г. первым делом захватили оружие 14-й армии. Правда, не все у них выходило гладко. Так, 16 марта 1992 г. командир дислоцированного в городе Унгены артиллерийского полка подполковник Скамин, подполковник Снегирев и майор Ермаков вертолетом отправили в Приднестровье несколько ящиков с орудийными прицелами и спусковыми механизмами. Десятки орудий были, по выражению одного из румынских журналистов, «превращены в металлолом». В Кишиневе личный состав 300-го парашютно-десантного полка переходу под республиканскую юрисдикцию предпочел передислокацию в Сибирь. 26 реактивных установок 9П140 «Ураган» из 4-го артиллерийского полка в городе Унгены оказались без снарядов, которые хранились на складах в Приднестровье.
В 1991 г. конфликт между молдавскими националистами и населением Приднестровья обостряется. На задержания политических активистов и руководителей самопровозглашенной республики власти Приднестровской Молдавской Республики (ПМР) отвечают формированием собственных вооруженных формирований (Республиканской гвардии и казаков), переводят под свой контроль местные органы милиции. Продолжаются вооруженные столкновения, вызванные попытками молдавских силовых структур восстановить контроль над мятежной территорией.
А в 1992 г. началась полномасштабная война. Вот как ее описывает очевидец Ефим Баршин. «Война за эту дорогу, соединяющую Тирасполь с блокированными с двух сторон Дубоссарами, велась уже давно. Снайперы с правого берега отстреливали не только машины, но и велосипедистов, и пешеходов. Но этого, по-видимому, показалось недостаточно. И тогда был высажен десант в левобережные села Кошница и Дороцкое. Молдавская армия перешла к прямым атакам, во что бы то ни стало пытаясь перерезать дорогу и сомкнуть кольцо вокруг Дубоссар.
Еще при выезде из Тирасполя мы посадили в свой «рафик» голосовавшую у обочины почти слепую старуху. Старуха все время причитала на полумолдавском-полурусском языке. С трудом разобрали, что пустилась она в этот небезопасный путь потому, что в Григориополе сегодня хоронят ее племянника – Владимира Циню. Он в последнее время работал в Бендерах инженером. Но его похитили молдавские волонтеры, которые во множестве бродят у городской черты. Родственникам он достался уже мертвым и изуродованным.
– При Гитлере не было такого, – рыдала старуха. – Людей уродуют, жгут. У нас снаряд в церковь попал, теперь и помолиться негде.
Восклицая через слово: “Где ты, Господи!”, старуха нещадно ругала Москву и всех московских начальников, которые отдали ее землю на поругание. Мы ей долго объясняли, что Москва теперь столица совсем другого государства и “начальникам” вроде как и не с руки лезть в чужие дела. Но старуха так ничего и не поняла. Она не хотела знать про то, что Антарктида раскололась на айсберги, она продолжала жить в единой стране. Так и умрет с этим…
…В этом городе прямо на улицах совершенно наивно растут абрикосы и вишни. Даже многоэтажные дома увиты виноградом – настоящий виноградный лес с прорезями для окон.
В этом городе висят над головами персики и груши, и каждый желающий может снять небольшой урожай. Никто слова не скажет.
По этому городу ездит на тракторе обросший щетиной человек с тяжелым взглядом. Он не стал почему-то называть своего имени, и его прозвали Никифором. А трактор его – лодкой Харона. Никифор беспрепятственно переезжает – взад и вперед – проходящую прямо по городским улицам линию фронта, потому что его уже знают и те, и другие и не стреляют при его появлении.
Он не замечает винограда и персиков. Он ездит по городу и собирает в кузов урожай трупов.
Пока мы во время короткого затишья лежали на траве возле полуразрушенного здания Бендерского горсовета, Никифор каждые десять – пятнадцать минут подвозил убитых. Старика с банкой, зажатой в уже мертвых руках. Где-то он добыл молока. Может быть, для внука. Так и привезли его с банкой. Только молоко расплескалось. Еще одного старика, одноногого. Он лежал в кузове, испачканный землей, уже тронутый разлагающим беспощадным солнцем. А рядом лежали новенькие костьми. Потом – мальчишку лет тринадцати с широко раскрытыми удивленными глазами и маленькой дырочкой во лбу.
Это уже не жертвы минувших боев. Это жертвы снайперов, засевших на крышах и чердаках, а то и прямо в квартирах многоэтажных домов и с какой-то особой тщательностью отстреливающих именно мирное население – женщин, стариков, детей. А после первых трех дней погрома в Бендерах, когда трупы на улицах валялись вразброс, председатель горсовета Вячеслав Когут дал команду хоронить людей прямо на месте гибели. Стояла жара, трупы разлагались, возникла угроза эпидемий. И людей хоронили во дворах, в скверах, у подъездов домов.
Так Бендеры стали кладбищем…
…Первую попытку отбить город гвардейцы и черноморские казаки предприняли двадцатого июня. Тремя танками и одним БТРом они ринулись через мост в лобовую атаку против сорока БТРов и десяти танков. Это была, конечно, авантюра. Тем более что сразу за мостом стояла противотанковая пушка, которая первым же выстрелом подбила головной танк. Тот споткнулся и, не разворачивая башни, пополз назад через реку, к Парканам. Уже на другой стороне моста экипаж успел выскочить буквально за несколько минут до того, как танк превратился в факел.
Остальным каким-то чудом удалось углубиться на два квартала, дойти до автостанции и завязать бой уже внутри города. Но долго продержаться не удалось. Слишком неравными были силы. Тем не менее расстреливаемый город понял, что его не бросят.
А национальная армия Молдовы продолжала жечь и взрывать предприятия, вывозя из города станки, аппаратуру и всю, представляющую какой-либо интерес, технологию. Здесь, на правом берегу Днестра, в городе, который молдавское правительство считает исконно своим, это выглядело дико.
Но главное – люди. За трое суток погибло примерно 650 человек. Около полутора тысяч ранено. Из города ушло сто тысяч. Две трети всего населения. Остались только немощные и те, кто с оружием в руках встал на его защиту. Многих беженцев долго еще можно было увидеть на вокзалах Одессы и Тирасполя. Полуодетые, часто голодные женщины, старики и дети – вот коллективный и действительно непривлекательный портрет “сепаратистов с берегов Днестра”.
Как очевидец, могу утверждать: Бендеры уже стали в один ряд с Лидице и Хатынью. Но понять, ради чего молдавские министры Косташ и Плугару отдали этот приказ, не могу. Ради языка? Ради единой и неделимой?..
…Операция по деблокированию Бендер завершилась в два часа ночи 21 июня. А наутро уцелевшие жители увидели страшную картину. Развороченные дома с черными проемами вместо окон. Разрушенные и разграбленные магазины. Перешибленные осколками снарядов столбы. Преображенский собор, выщербленный пулями. И улицы и площади, заваленные мертвыми жителями. Меж трупами пританцовывала, по-видимому, сошедшая с ума женщина, напевая песенку “Три танкиста, три веселых друга”. Как объяснили уведшие ее соседи, минувшей ночью погиб ее сын»[236].
В том же 1990 г., но уже в ноябре Бершину пришлось пережить в Кишиневе еврейский погром. Погром этот, насколько я помню, был тотально замолчан всеми «демократическими СМИ» и официальной советской периодикой. Рассказали о нем лишь приднестровские газеты да оппозиционные Горбачеву мелкие радикально-коммунистические издания. Но им никто не верил, их голоса никто не слышал.
Из Кремля была дана установка: поддерживать борьбу «молдавских демократов» со «сталинистами» и «нинандреевцами». Сегодня об этом погроме в Израиле пишут как о само собой разумеющемся: дескать, что вы удивляетесь, что из Молдавии все евреи в Израиль сбежали, – у них же там погромы были!
Погром готовили загодя, по спискам: «На дверях красовались белые, нарисованные мелом кресты. Дверь соседки была чиста. Войдя к нам, она рассказала, что накануне в жилищное управление, где она как раз и работала, ворвались какие-то молодые люди и, угрожая паспортистке, потребовали списки жильцов. Зачем – не сказали.
– Начальник сначала не даваль, – рассказывала соседка, по-молдавски смягчая в конце глаголов русское “л”, – потом даль. Испугалься».
У этой соседки Бершин и хозяева квартиры, где он остановился, и спрятались. «Часа через два, когда шум окончательно стих, мы осторожно вышли на лестничную площадку, огляделись, а потом уже через проем сломанной двери вошли в квартиру. Осколки люстры сразу затрещали под ногами. Шкафы были вывернуты наизнанку.
На месте экрана старенького “Рекорда” зияла дыра. Стекол не было. На полу вперемешку валялись книги, подушки и осколки посуды. Искать пропавшие вещи мы не стали. Не было времени. Хотя соседка и предлагала пожить у нее, мы решили, что нужно уезжать. Хотя бы на время. Кое-как приладили дверь к петлям и даже умудрились закрыть их на ключ. Вдруг за спиной послышался странный всхлип. В проеме соседней, тоже помеченной крестом двери, стояла смуглая пожилая женщина, прижимая к себе ребенка лет пяти. Женщина смотрела на нас безумными глазами и повторяла окровавленным ртом: “Готыню! Готыню!” (Боже! Боже! – идиш)»[237].
Из зарубежной истории хорошо известно, как легко и быстро фашисты переходят от избиений к убийствам. В демократической Молдавии этот процесс был облегчен тем, что фашисты были не в оппозиции, а у власти.
«С марта 1992-го здесь (в Бендерах) начали пропадать люди. Многих находили под городом – в садах или в Гырбовецком лесу – мертвых и изувеченных. Группы террористов, сформированные Министерством национальной безопасности Молдавии, называемые там, что естественно, “группами по борьбе с терроризмом”, похищали и убивали бендерчан. 1 апреля состоялась, как выяснилось впоследствии, репетиция погрома. Два молдавских бронетранспортера в шесть часов утра ворвались в город и на пересечении улиц Мичурина и Бендерского восстания расстреляли из пулеметов милицейский пост и автобус с рабочими хлопкопрядильной фабрики. Несколько человек, включая полковника милиции Таранова, капитана Ечина, рабочих Бубуека и Барбакаря, – погибли. Поразило еще одно: в автобусе в числе погибших рабочих оказалась женщина-молдаванка, муж которой, полицейский, принимал участие в нападении и расстреле. И может быть, именно он и убил свою жену»[238].
Зверства молдаван заставили взяться за оружие почти всех мужчин Приднестровья. Им помогали казаки и личный состав 14-й армии. Понеся большие потери, националисты бежали за Днестр.
21 июля 1992 г. было подписано российско-молдавское соглашение «О принципах мирного урегулирования вооруженного конфликта в Приднестровском регионе Республики Молдова», в соответствии с которым 29 июля в зону конфликта был введен российский миротворческий контингент в составе шести батальонов для наблюдения за соблюдением условий перемирия и содействия поддержанию законности и правопорядка.
Первоначально миротворческие подразделения прибывали на замену каждые полгода из Приволжского военного округа. Однако их перевозка оказалась слишком дорогостоящей. С июля 1996 г. ротация стала осуществляться на основе Оперативной группы российских войск в Приднестровье (ОГРВ). В конце 1996 г. в связи со стабилизацией обстановки общая численность российских миротворческих сил была сокращена до двух батальонов. Любопытно, что примерно 80 % прапорщиков в российских войсках, дислоцированных в Приднестровье, – местные уроженцы.
Руководство воинским контингентом «миротворцев» осуществляло Объединенное военное командование миротворческих сил, в которое вошли представители России, Молдовы и Приднестровской Молдавской Республики, а на правах наблюдателей работали украинские офицеры. В зоне безопасности, протянувшейся вдоль Днестра на 225 км и на 20 км вглубь, действовало 17 постов. Из них: российско-приднестровских – 1, российско-молдавских – 3, российских – 2, приднестровских – 2, молдавских – 1, трехсторонних – 8.
В батальонах и комендатуре создавались оперативные группы, которые при возникновении каких-либо экстренных ситуаций через 15–20 минут готовы были прибыть на место и выполнить задачу. В необходимых случаях при приближении бандформирований или незаконных вооруженных формирований миротворцы по трехстороннему решению имели право задерживать, преследовать их и применять оружие, вплоть до пулеметов боевых машин.
К началу 1999 г. контингент миротворческих сил России состоял из объединенного штаба, военных наблюдателей, двух отдельных мотострелковых батальонов и подразделения обслуживания. Общая численность личного состава – 508 человек, бронетехники – 32 единицы, автомобильной техники – 56 единиц и 4 вертолета.
Потери российских «миротворцев» при выполнении миротворческих задач в этом регионе с 1992 г. по 1999 г. составили: 24 погибших и 25 раненых. Кроме того, эта миротворческая операция только за 1992–1997 гг. обошлась России в 176 296,9 тыс. руб.[239].
Кроме «миротворцев» в Приднестровье расквартирована Оперативная группа российских войск (ОГРВ) численностью около 1500 человек в составе отдельной мотострелковой бригады, зенитного ракетного полка, полка связи и авиагруппы. Ее основная задача – охрана крупнейшего в Европе (более 100 гектаров) арсенала оружия в Колбасно (Рыбинский район).
В Приднестровье на складах бывшей 14-й армии на 1996 г. находилось 49 476 единиц стрелкового оружия, 805 артсистем, 655 единиц боевой техники, 4000 автомобилей, тысячи тонн всевозможных боеприпасов. Одних ПТУР около 14 тысяч штук. Этого достаточно, чтобы вооружить четыре дивизии.
Техника эта понемногу вывозится в Россию, понемногу уничтожается на месте и, разумеется, понемногу разворовывается, тоже, разумеется, на месте. Так, например, осенью 1995 г. в Тирасполе из имущества 59-й дивизии украли вагон нового типа гранат РГО-8, 74 автомата АК с глушителями и пистолеты Сечкина с глушителями, ящики с патронами.
Между тем у Приднестровской Молдавской Республики есть свой ВПК: завод «Прибор» (город Бендеры), производящий минометы и реактивные системы залпового огня БМ-21 «Град»; заводы «Электромаш» и «Металлорукав» (пистолеты ПМ, ТТ, ПСМ, автоматы АК, АКМ, боевой комплект «Полисмен», противотанковые гранатометы СПГ-9). В СМИ сообщалось, что на «Электроаппаратном» и на Заводе им. Кирова в последнее время осваивалось производство гранатометов «Пчела» и «Гном», переносных минометов «Катран» и «Василек», ПЗРК «Дуга».
В ведении министерства обороны Приднестровья находятся: 4 пехотные бригады; танковый батальон (село Глииное), противотанковый дивизион (город Тигина); артиллерийская часть и инженерно-саперная часть (село Парканы); отдельная авиационная эскадрилья (Тирасполь). На вооружении 18 танков Т-64, 69 бронетранспортеров; 18 гаубиц калибра 122 мм; 12 пушек калибра 85 мм, 69 минометов. Авиация состоит из 6 вертолетов Ми-8Т, вооруженных ракетными установками, двух вертолетов Ми-2, одного самолета Ан-26, двух самолетов Ан-2 и двух Як-18. Численный состав армии в мирное время составляет 4500–5000 человек, по штатам военного времени эта цифра возрастает в несколько раз.
Численность молдавской армии, по официальным данным, составляет 6800 человек. В молдавской армии три мотопехотные бригады, одна артиллерийская, одна ПВО и смешанная авиационная. Имеются еще полк связи, инженерно-технический батальон, отдельный батальон охраны и обеспечения, батальон «голубых касок» и спецназ – батальон «Фулджер». Еще в республике 11-тысячный корпус карабинеров, спецназ МВД (2500 чел.), пограничные войска (около 7 тыс. чел.).
На вооружении у Молдовы 229 единиц бронетехники, 226 артиллерийских орудий, около 30 вертолетов Ми-8, 6 старых самолетов польского производства Vilga 35 (из которых после катастрофы в мае 2005 г. используется только один – главным образом для обучения и тренировок персонала). Свои 26 МИГ-29 молдаване уже давно продали. Из средств ПВО – зенитные ракетные системы и комплексы С-200, С-125, С-75, есть ПЗРК «Игла», 24 установки реактивной системы залпового огня «Град», противотанковый полк (54 пушки «Рапира»).
На базе хранения под Кишиневом имеется также 220 бронетранспортеров и около 12 тыс. единиц стрелкового оружия.
Как видим, силы сторон примерно равны, и нападение Молдовы на ПНР сейчас маловероятно.
Возможно ли воссоединение Приднестровья с Молдовой? На мой взгляд, мирным путем сделать это уже невозможно. В обеих странах уже выросло поколение с разным менталитетом. Вот, к примеру, к июню 1997 г. Министерство образования и науки Республики Молдова (название министерства менялось неоднократно) разработало и утвердило «Школьный куррикулум», то есть типовые учебные программы по всем дисциплинам. В объяснительной записке авторы программы по истории, подчеркивая важное значение предмета, определили главную цель изучения истории – «содействие развитию личности с высоким уровнем национального самосознания». Куррикулум содержит не только подробное изложение общих целей исторического образования, его базовых направлений (понимание и представление исторического времени и пространства, факты, события, личности и т. д.), но и предлагает методические рекомендации по контролю и оценке знаний учащихся. Так, к концу 4-го класса ученик должен не только «знать выдающихся личностей из истории румын», но и «выражать свое отношение» к ним, «осознавать гражданский долг сегодняшнего поколения перед историческими личностями»[240].
Румынизация стала не только важнейшей составляющей исторической науки и образования Молдовы, она явственно проступает во всей общественно-политической жизни республики. Латинская графика изменила культурный облик молдавских городов. Исчезли названия улиц советской эпохи, их заменили имена румынских и молдавских деятелей – господарей, писателей, церковников. В Кишиневе появились названия, связанные с эпохой Древнего Рима, – бульвар Децебала, проспект Дикая. Главная улица Кишинева – бывшая улица Ленина – теперь носит имя молдавского господаря Штефана чел Мааре ши Сфынт (Великого и Святого). А перед входом в Национальный музей истории Республики Молдова установили изваяние – волчица, кормящая Ромула и Рема, – скульптурный символ «латинского синдрома».
Зато символом Приднестровья был и остается памятник Суворову. К 2006 г. в Приднестровье проживает 31,9 % молдаван, 30,3 % русских и 28,8 % украинцев. Замечу, что это касается только их паспортных данных, но языком общения у подавляющего большинства приднестровцев является русский. Обучение в школах ведется на русском и молдавском языках, причем в обоих случаях – кириллицей.
В августе 2004 г. правительство ПМР закрыло четыре молдавские школы, в которых преподавание велось на латинице. В ответ президент Молдовы Владимир Воронин, кстати, коммунист, объявил экономическую блокаду Приднестровья.
Через некоторое время украинский президент Ющенко поддержал санкции Кишинева. В ответ приднестровские власти запретили транзит грузов между Молдовой и Украиной в обоих направлениях. ПМР имеет 486 км границы с Украиной, и объезд ее в копеечку влетел как молдаванам, так и украинцам.
25 марта 2005 г. в Тирасполь прибыла автоколонна с гуманитарной помощью из России. Машины с гуманитарной помощью вышли из подмосковного Ногинска утром 22 марта. Для населения ПМР передано более 230 тонн медикаментов и продуктов питания. МИД Молдовы заявил, что считает необоснованным предоставление Россией гуманитарной помощи Приднестровью, МИД Украины считает это пропагандисткой акцией.
Руководство ПМР создало благоприятные условия для проникновения в непризнанную республику российского капитала, надеясь, что это будет способствовать укреплению экономической независимости и росту доходов населения.
В 2003 г. Тирасполь провел приватизацию 14 крупных предприятий и пополнил казну на 10 миллионов долларов. В 2004 г. были приватизированы еще 75 предприятий мелкого и среднего бизнеса, в том числе Калашарский винно-коньячный завод.
Руководство ПМР считает продажу Молдавской ГРЭС весьма выгодной приватизационной сделкой. Российско-бельгийская компания «Saint Gidon Invest» выиграла в конкурсе, заявки на участие в котором подавали «Газпром» и РАО «ЕЭС России».
Она заплатила 29 миллионов долларов и обязалась вложить в развитие станции 100 миллионов долларов в течение двух лет.
«Молдавкабель» купила питерская компания «Севкабель», и предприятие за три месяца работы увеличило производительность в два раза. Завод «Прибор» приобретен московским оборонным предприятием «Салют». Примечательно, что «Салют» выразил готовность закупать продукцию местных плодово-овощных заводов. Так, было достигнуто соглашение о продаже «Салюту» указанной продукции приднестровской фирмой «Рустос». Она приобрела на аукционе обанкротившийся консервный завод «Октябрь», заплатив 111 399 долларов (стартовая цена 110 399 долларов).
Московский торговый дом «Арома» выиграл тендер на винзавод «Букет Молдавии» в Дубоссарах. (90 % продукции завода реализуется в Белоруссии, России и на Украине.)
Приднестровье предоставило владельцам приватизированных предприятий право полностью распоряжаться их имуществом. Так, российская компания «ИТЕРА» перепродала в апреле 2004 г. 75 акций Молдавского металлургического завода (ММЗ) в Рыбнице за 50 миллионов долларов австрийско-украинскому металлотрейдеру Hares Group, который контролирует около 90 % акций завода. Примерно треть этого пакета находится в руках Алишера Усманова, генерального директора «Газпроминвестхолдинга». «Уральская сталь», входящая в империю Усманова, занимается сбытом продукции ММЗ. Около 60–70 % этой продукции реализуется в странах Западной и Восточной Европы. Эксперты оценивают стоимость всего завода в 250 миллионов долларов, а пакет Усманова без учета дисконта из-за политических рисков – в 75 миллионов долларов. Этот пакет, подчеркивают они, Усманов может продать в любой момент какому-нибудь западному инвестору.
Инвесторы, рассуждают в Тирасполе, приходят с рынками сбыта, поэтому проблема реализации продукции снимается. В целом же промышленное производство в республике за январь – апрель 2004 г. к тому же периоду прошлого года выросло в долларовом выражении на 28 %.
Особая ситуация сложилась с долгом Приднестровья за российский газ. Президент ПМР Игорь Смирнов отмечает, что долг за газ, который возник в трудное время начала 1990-х годов, составляет 400 миллионов долларов. Но надо учитывать, что Российская Федерация уже вывезла с территории ПМР вооружений и боеприпасов на 2 миллиарда долларов. Тем не менее Смирнов утверждает, что республика готова расплатиться с этим долгом, если его реструктуризировать, скажем, на 30 лет. Сейчас ситуация с текущими расчетами нормализована, газоснабжение продолжается, продолжается и газификация республики.
Выполняет эти работы «Стройтрансгаз». 25 августа 2005 г. он сдал 50-километровый газопровод Красненькое – Рашково – Каменка на севере республики.
Отношения между Россией и Приднестровьем развиваются в направлении установления консульских отношений. В феврале 2004 г. тогдашний посол РФ в Кишиневе Зубаков посетил Тирасполь и отметил, что порядка 100 тысяч жителей уже получили гражданство РФ и десятки тысяч стоят в очереди. В этой связи он констатировал, что нет политических аргументов против открытия в Тирасполе российского консульства.
Блокада Приднестровья к осени 2006 г. существенно уменьшилась. Таким образом, при сохранении российского миротворческого контингента в Приднестровье, у республики есть достаточно хорошие шансы на выживание.
В заключение я бы хотел уточнить авторскую позицию к ПМР. С точки зрения политики и элементарной справедливости правительство непризнанной республики ведет правильную политику. Но я бы не хотел представлять ее президента Смирнова «белым и пушистым». В молдавских СМИ проходит много материалов об авторитарном стиле управления в ПМР, о коррупции в верхних эшелонах и т. д. Надо полагать, «нет дыма без огня». Но это не может быть поводом для российского правительства отдать Приднестровье на расправу молдаванам. Ведь и в РФ не все в порядке с демократией и законами. И почему то, что позволено Чубайсу, не может быть позволено Смирнову? Да и не стоит забывать стандартную фразу, повторенную несколькими президентами США о нескольких правителях Латинской Америки: «Сомоса (Батиста и др.) – сукин сын, но это наш сукин сын».
А ситуация с демократией и коррупцией в ПМР может существенно улучшиться лишь после признания ее Россией и Западной Европой и установления нормальных рыночных отношений.