Переход через экватор

Шапки гор острова Цейлон постепенно скрываются за кормою. Кругом расстилается синяя гладкая пустыня, которая точно дышит могучей зыбью при полном безветрии.

В кают–компании слышны мичманские голоса: «Прицел 45 кабельтовых. Целик 70, В.И.Р. [116] ³/₄ сближение. Залп». На приборе Длусского вскакивают «всплески» —недолет. «Четыре больше». Вилка. «Два меньше» и т.д… Бедные плутонговые командиры из кожи лезли, чтобы довести до совершенства свои познания в управлении огнем. И надо сказать, что если вообще совершенство в человеческих условиях возможно, то они его достигли.

Можно было спокойно идти на войну с таким составом офицеров, с унтер–офицерами и командой, так натренированными в стрельбе и в наблюдении за неприятельскими подводными лодками. По части артиллерии все подготовительные занятия у нас уже были закончены. На следующей стоянке мы предполагали произвести стрельбу, а пока — офицеры, артиллерийские унтер–офицеры и комендоры–наводчики упражнялись в управлении огнем и в наводке орудий.

Наш курс вел к экватору на так называемый «Канал полутора градусов». Эти каналы — широкие проходы между островами группы Мальдивских островов.

Эти острова длинной цепью тянутся по меридиану и доходят до экватора. В свою очередь, эта цепь составляет как бы продолжение Лакедивских островов, идущих вдоль западного берега Индостана. К югу от экватора, почти в середине океана, лежит еще группа островов Чагос, но они остались влево и к югу от нас. Целью же нашего плаванья были Сейшельские острова, лежащие к югу от экватора и принадлежащие Великобритании, как и острова Чагос, Мальдивские, Лакедивские и ряд других.

Скрылся Цейлон, и вокруг наших судов горизонт чист от всякой земли. Наш курс шел вне видимости островов, и только солнышко, горячее, яркое, да южные алмазные звезды служили нам маяками в нашем плаванье.

Этот переход дает мне некоторое основание хоть кратко рассказать, как определяет свое место корабль в море, как он узнает, куда идет, и как проверяет, правильно ли он идет.

Лучшим другом мореплавателя является изумительный прибор, который на берегу кажется столь малозначительным — это компас. О том, как он выверяется, как наблюдается за тем, чтобы его ошибки и отклонения от истинного меридиана всегда были бы известны, я здесь говорить не буду. Напомню только, что раз у вас есть компас, то, следовательно, вы имеете истинный ваш курс, который и прокладываете по карте по вашему выбору.

Однако, «истинный курс» может совсем не соответствовать «истинному пути» вашего корабля, ибо на корабль

могут действовать ветер и течение. Наконец, за время похода состояние самого компаса может измениться, вошедшая в его показания ошибка может значительно уклонить корабль от предполагаемого, или, как мы говорим, «счислимого» его пути.

Раз корабль находится в открытом море, то «счислимый» путь и «счислимые» места [117] могут быть проверены астрономическими наблюдениями. Та наука, которая рассматривает все способы астрономического счисления в море, называется «Мореходной астрономией». Наши места в море мы можем астрономически определять днем — по солнцу, ночью — по звездам. По луне определений обычно не делают, благодаря слишком многим неправильностям в движении нашего спутника и быстроте его перемещения.

В свою очередь, задача определения места в море сводится к определению двух географических координат — широты и долготы. Точные вычисления дадут и точными эти координаты. Наконец, для практических целей имеется возможность в точные наблюдения ввести наши «счислимые» данные и как бы этим их исправить. Полученное такое место будет «исправленным счислимым», а способ его определения будет гораздо более простым, чем путем точных подробных вычислений.

Имея это основное понятие о том, что требуется для того, чтобы в открытом море корабль мог точно знать свой путь и свое место на нем, мы рассмотрим совсем кратко, чем и как производятся астрономические наблюдения в море.

Для определения высот светил над горизонтом и для определения углов между двумя предметами (точками) на судах употребляются отражательные угломерные инструменты—секстан и круг Писгора. Секстан дает возможность брать углы обыкновенно до 130 градусов.

Круг Писгора берется тогда, когда надо измерить углы большие, чем те, которое можно измерить секстаном.

Для определения времени на судне должен быть хронометр. Теория показывает, что наилучшей комбинацией является наличие трех хронометров, тогда их взаимный контроль дает в результате возможность знать точным образом так называемый «вес» каждого из хронометров, проверяя их путем сравнения. Имея три хронометра, вы должны еще точно знать поправку каждого из них относительно времени той обсерватории, которую вы принимаете для ваших расчетов. Для нас этой обсерваторией является обсерватория в Гринвиче (в Англии), для меридиана которой вычисляется тот «Альманах» (Nautical Almanach), который был принят в нашем флоте, французы имеют свой альманах «Connaissance des temps», вычисленный для Парижской обсерватории. Немцы — свой для Потсдамской обсерватории. В нашем же флоте полагали, что издание специального альманаха для Пулковской обсерватории слишком дорого, учитывая, что наш флот сравнительно невелик.

Поправки хронометров определяются разными способами: и путем наблюдения над светилами (на берегу), и путем сличения с обсерваторными часами на берегу, и, наконец, путем сличения по радиотелеграфу. Последний способ самый удобный и простой и в то же время самый точный. Мы на «Варяге», помнится, имели случай по радио проверить наши хронометры и получить их точные поправки.

Таким образом, секстан и хронометр являются главными инструментами, при помощи которых мореплаватель определяет свое место в море по светилам. Кроме этих инструментов имеется много и добавочных, облегчающих эту работу. Например, так как хронометры хранятся в каюте, где они предохраняются от тряски и перемены температуры, то непосредственно вы работаете с особыми часами, называемыми полухронометром или четыредесятником.

В свою очередь, для облегчения работы с последним некоторые пользуются еще секундомерами. Во всяком случае, тем или иным путем всякий момент всякого астрономического наблюдения в море должен быть точно замечен по хронометру, а у последнего должна быть известна поправка относительно, скажем, Гринвичского времени.

Следовательно, всякое ваше наблюдение должно быть сопровождаемо моментом, в который оно было сделано, а этот момент должен быть соответствующим той обсерватории, альманахом которой вы пользуетесь.

Большинство астрономических наблюдений в море сводятся к наблюдению так называемой «высоты» светила над видимым горизонтом Высота светила — это дуга вертикала, выраженная в градусах, минутах и секундах, заключенная между горизонтом и светилом или краем его, если диаметр светила видим (солнце, луна или планета). Зная высоту светила и момент, в который она была взята, мы можем определить нужные нам географические координаты. Основной формулой для такого вычисления является формула сферического треугольника. В ней мы имеем: истинную высоту светила над истинным горизонтом, затем широту места, склонение светила и его часовой угол. Склонение мы выбираем из астрономического альманаха [118], часовой угол определяем по хронометру, а высоту светила берем непосредственно над видимым горизонтом секстаном.

Определение места корабля в море делается но способу Сомнера, в который введено упрощение, предложенное знаменитым французским астрономом Сент–Иллером. По этому приему вы наблюдаете высоту светила и замечаете момент, в который она была взята, затем вычисляете эту же высоту, введя в формулу полярного треугольника ваши счислимые, то есть вычисленные, пользуясь лагом и компасом, широту и долготу, а затем по разности высот, вычисленной и наблюденной, вы получаете отрезок «сомнеровой линии», на которой находился корабль в момент наблюдений. Если вы сделаете два наблюдения над одним и тем же светилом, с промежутком времени между наблюдениями не менее двух часов, то вы получите вторую «сомнерову линию». Вместив пройденный кораблем путь за время, протекшее между первыми и вторыми наблюдениями, вы получите пересечение обеих Сомнеровых линий. В этом пересечении и находится корабль в момент вторых наблюдений. Место, полученное таким путем, называется астрономическим обсервованным местом, ибо его широта и долгота получены, пользуясь астрономическими наблюдениями.

Днем эти наблюдения ведутся обычно только над солнцем и требуют определения его высоты над горизонтом два раза, в промежуток времени не менее 2–х часов между наблюдениями. Ночью эти же наблюдения делаются над звездами, эфемериды (различные данные) которых имеются в альманахе.

Беря высоты двух и более звезд сразу и замечая моменты этих наблюдений, мы можем определить наше место на карте как будто по двум, трем и более маякам. Конечно, наблюдения над солнцем легче, но когда хорошо набьешь глаз и руку, то место в море, определяемое по звездам, является вполне точным

Во всяком случае, на корабле в открытом море место определяется астрономически не менее одного раза в сутки, если только туман или тучи не лишают возможности делать наблюдение.

Обычно обсервованное астрономически место дается в полдень, потому что имея, скажем, утром в 10 часов так называемую «первую высоту» солнца и, следовательно, на карге «первую Сомнерову линию», мы в полдень можем весьма легко определить широту по «меридиальной» высоте солнца или, что еще проще, по его «близмеридиальной» высоте. Эта последняя берется в момент, когда солнце приближается к своей верхней кульминации (когда оно проходит меридиан места), но не точно в момент, когда оно его пересекает. Проще это потому, что практически поймать «меридианальную высоту» довольно трудно.

Имея на карте «первую Сомнерову» линию и «полуденную» широту места, мы уже легко можем определить наше место в полдень, вмещая между этими линиями тот путь (счислимый), который мы сделали за промежуток времени между первым и вторыми наблюдениями.

Я очень боюсь, что я наскучил моим читателям, а особенно очаровательным читательницам, углубившись в рассказы об этой части морского дела. Однако мне кажется, что хоть немного в самых общих чертах надо рассказать об этой стороне нашего дела. Тогда многое, что делается на корабле в плаванье, станет понятным.

Пользуясь чудной погодой, офицеры «Варяга» ежедневно тренировались в том, чтобы «ловить солнышко», и затем делали, каждый в отдельности, свои вычисления, дабы в полдень вычислить место корабля. Эти вычисления, принося большую пользу тем, кто их делал, в то же время были очень приятны нашему спокойному уравновешенному старшему штурманскому офицеру Гвардейского экипажа старшему лейтенанту барону Нольде [119]. Делая свои наблюдения независимо от нас, он всегда мог иметь из наших работ проверку правильности своего полуденного места.

В ночных вычислениях мы уже не могли больше пользоваться любимицей моряков всего мира — Полярной звездой (Альфа Ursae Minoris). В наших широтах она служит для определения широты так же, как полуденная высота солнца.

Имея по одной или нескольким звездам «сомнеровы линии», мореплаватель может всегда по Полярной звезде определить широту места и, таким образом, имеет всегда проверку своих наблюдений. Однако в той северной широте, где в данное время шел «Варяг», высота Полярной звезды над горизонтом была столь мала, что ее наблюдать было нельзя.

6 августа 1916 года в 4 часа дня справа от нашего курса показались отдельные острова. Это южная часть группы Мальдивских островов. Смотря в бинокль, мы видели, что близ берега плавают пироги туземцев. «Чесма» и «Варяг» прошли мимо и затем изменили курс еще к Весту. Мы идем на середину «Канала полутора градусов». Скоро будет экватор.

Для моряков всего мира переход через экватор является своего рода большим днем в жизни. Во всех флотах с этим переходом связано празднование так называемого «крещения». При этом новичок, впервые переходящий экватор, как бы зачисляется в касту «старых морских волков» и при вторичном переходе уже никаким обрядам не подвергается.

Суть торжества заключается в том, что в момент перехода через экватор на корабле появляется Владыка Морей — Нептун со своей свитой, и затем по списку вызываются все офицеры и вся команда, причем каждого спрашивают, когда и где он переходил экватор. Тех, кто не переходил экватор, бросают в парус, наполненный водой, причем предварительно им выливают на голову краску и бреют громадной деревянной бритвой. Это и есть «крещение» при переходе через экватор. Если команды много, то в парус бросают только офицеров, а команду обливают водой из бранспойтов и пожарной магистрали.

Священник всегда освобождается от этого обряда, командир может «откупиться». В русском флоте переход через экватор составлял редкое торжество, ибо наши корабли обыкновенно ходили на Восток и обратно через Сингапур, который лежит к северу от экватора.

Поэтому легко понять, как волновались офицеры и команда «Чесмы» и «Варяга» в ожидании предстоящего им перехода через экватор. Еще в Коломбо каждый корабль накупил нужные костюмы и краски. На походе разучили специальные песни и самый «церемониал» перехода через экватор. Все это делалось тайно, чтобы никто, кроме артистов, исполняющих роли, не знал, как будет обставлено это торжество.

7 августа 1916 года после обеда полубак «Варяга» представлял собою необычайное зрелище. Никаких занятий и учений не было, вся команда высыпала наверх и в ожидании чего?то посматривала на мостик. В 4 часа 45 минут на мостик поднялись, переодетые в форму Гвардейского экипажа (капитана 1–го ранга и лейтенанта), два матроса, которые должны были изображать: один — «командира», а другой — «вахтенного начальника».

Ровно в пять часов пополудни с мостика раздался бесстрастный голос нашего старшего штурмана: «Экватор».

В этот момент за бортом послышался шум и на полубак выбежал маленький черненький чертенок с красными рожками и в красных штанишках. Чертенок был наш маленький юнга Володька, который прелестно пел у нас в хоре тоненьким дискантом. Он держал в руках громадный трезубец, древко которого было позолоченное. Чертенок подбежал к подушке левого якоря. За бортом снова раздался шум Команда с любопытством смотрела на это зрелище. Вдруг из?за борта, над подушкой якоря показались зубцы золотой короны, затем застегнутая золотой цепочкой красная мантия, бело–зеленое одеяние с серебром и изображениями морских «чудищ»: крабов, лангустов, акул, китов, спрутов и т. п. Под короной виднелась величественная голова, обрамленная седою бородою, в которой запутались несколько ракушек и водорослей. Через минуту величественный «Царь Морей» — Нептун вылез из?за борта и грозно обвел глазами бросившуюся к другому борту команду.

Чертенок, распластавшись ниц, подал ему трезубец. «Командир» и «вахтенный начальник» кинулись с мостика встречать Нептуна.

«Ваше Королевское Величество» подошел к нему с установленным рапортом «командир»: «На корабле Его Императорского Величества «Варяг» состоит: офицеров столько?то, кондукторов столько?то, унтер–офицеров столько?то, матросов столько?то, пресной воды столько?то, угля столько?то и т. д.». Затем подошел с рапортом «вахтенный начальник»: «Ваше Королевское Величество, на корабле Его Императорского Величества «Варяг» вахту править наряжен».

Нептун, роль которого играл боцманмат Бобынин, был неподражаем. С грозным видом глядел он на рапортующих ему «командира» и «вахтенного начальника». Все движения его были медленны, торжественны. В это время из?за борта показалась опять корона, опять красная мантия с золотом, зеленое платье, золотистые волосы, в которых запутались крабы, ракушки и какие?то рыбки, руки в золотых перчатках и очень миловидное женское личико с ярко нарумяненными губами и подсурмленными бровями и ресницами. Это была Амфитрита—супруга Нептуна Играл ее наш младший фельдшер и роль свою выполнял изумительно. В момент, когда Амфитрита вышла из?за борта на палубу, на баке появилась толпа чертей и наяд. Я не узнал Дышканта и его «войско», до того они удачно загримировались. Балалаечники и песенники были «наядами» (русалками), к ним прибавилось человек тридцать чертей, «морской подшкипер», «астролог», «советник царя морского» и прочая свита Нептуна. Наяды были в прозрачных зеленого газа платьях с золотистыми париками на головах и сильно декольтированные.

В момент, когда эта толпа жителей подводного царства появилась на баке, «командир» и «вахтенный начальник» окончили свои рапорты. Нептун, не подавая руки, грозно спросил «командира»: «А на каком основании вы позволили себе без спросу появиться в царстве моем?»

«Командир» ответил, что крейсер «Варяг» идет по повелению Его Императорского Величества Российского Государя Императора из Владивостока на Мурман. Что причина тому срочная — «по обстоятельствам военного времени», потребовалось это по телеграфу, и что времени испросить разрешения из подводного царства не было. Оба актера и «командир» и Нептун импровизировали свой диалог замечательно.

«А что случилось у вас? Почему вашему Государю так срочно потребовалось посылать вас?» — грозно спросил Нептун.

«Да как же, Ваше Королевское Величество», — покорным голосом ответил «командир», — совсем у нас на земле теперь не ладно. Немецкий и Австрийский императоры, да еще султан Турецкий, да царь Болгарский объявили нам войну. Вот и торопимся. Надо Россию защищать с севера».

«А почему же они объявили вам войну? Может быть, вы сами их задирали или от них что отнять хотели?»

«Никак нет, Ваше Королевское Величество, вовсе мы тут ни при чем», — уверено доложил «командир», — они всей силой на нас навалились и без всякого международного права, просто зря, значит, думали, что мы еще, мол, не готовы, народ, мол, у нас не военный, ну да с нами пошли Франция да Англия, тут им, значит, и не удалось это дело».

«Так, так!» — задумчиво промолвил Нептун, — слыхал я что?то об этом, англичане тут путались уже; а вот вашего брата что?то было не видно».

«Ваше Королевское Величество, — угодливо заговорил снова «командир», —дозвольте нашему крейсеру спокойно, без ветров, без штормов пройти по назначению. Господа офицеры и команда наша молодец к молодцу. Присягу свою сполняют не за страх, а за совесть и ждут нас там на Мурмане».

«Да какие же вы моряки? — грозно сказал Нептун. — Никто из вас небось и через экватор не проходил, никто моря?то толком не знает, никто в царстве моем не бывал. Ну да ладно, раз вы по присяге сполняете службу вашего Государя, я повелю и морю и ветрам вас не трогать, только все вы, кто экватор еще не проходил, будете выкупаны в воде как следует, чтобы, — прибавил он, ухмыляясь в свою огромную седую бороду, — как попадет кто из вас ко мне в царство, так не боялся бы ни воды, ни рыб, ни чудищ морских. Поставьте команду во фронт», — величественно приказал Нептун.

«Команда наверх повахтенно во фронт», —раздался голос «вахтенного начальника».

Команда только и ждала этого. Раздался грохот сотен ног. Послышался звонок в кают–компанию, и через несколько минут «вахтенный начальник» доложил «командиру», что команда построена.

Встреча Нептуна совершилась точно, как полагается по- настоящему. Офицеры в белых кителях выстроились тонкой ниточкой на правых шканцах. Первая и вторая вахта были идеально выровнены — «по пазу». Караул и горнисты на левых шканцах.

На продольном мостике стоял настоящий командир, не принимавший участия в торжестве и откупившийся по обычаю тем, что всем участникам пожаловал по чарке вина и отдельно золотой фунт в распоряжение Нептуна. К тому же командир уже переходил экватор. Рядом с ним стоял наш батюшка, который по обычаю в этом не участвует. На переднем ходовом мостике остался вахтенный начальник, рулевые и сигнальщики, которым предстояло «крещение» после вахты.

Остальные все, и офицеры и команда, приняли участие в торжестве. Нептун, сопровождаемый «командиром», все время держащим руку под козырек, величественно направился по фронту команды. Амфитрита шла рядом с ним, бросая жгучие взоры во впившиеся в нее взгляды этих сотен людей. Сзади маленький чертенок нес трезубец, затем следовала свита, причем «наяды» и «черти» играли лихой марш.

«Здорово, первая вахта», — раздался громовой голос Морского Царя. «Здравия желаем, Ваше Королевское Величество», — рявкнули в ответ сотни голосов. Нептун двинулся по фронту офицеров. Те стояли вытянувшись в струнку, держа руки в белых перчатках у козырька. Нептун милостиво кивал головой. Амфитрита не могла удержаться, чтобы не «сыграть» роль: «Ах, какие хорошенькие!» —вскрикнула она пискливым голоском, проходя по фронту мичманов. «Молчи, стерва», — пробасил ей полушепотом Нептун.

«Здорово, караул и горнисты», — донеслось с левых шканцев. Затем: «Здорово, вторая вахта» и наконец, дудка — «команда на шканцы».

Нептун и Амфитрита торжественно уселись на золотые троны, установленные к этому моменту на правых шканцах; у подножья трона живописной пленительной группой разлеглись наяды, кругом тронов встали черти, черномазые, полуголые, с красными рогами на головах, сзади тронов стояли «морской подшкипер» с невероятно измалеванной рожей, «астролог», «советник царя морского» и еще кто?то из «лиц свиты».

«Советник» принял из рук «командира» список господ офицеров и громким голосом начал выкликать: «Старший офицер, Гвардейского экипажа старший лейтенант Кожевников [120]». Выкликаемый выходил из группы офицеров и, взяв под козырек, отвечал: «Есть». Нептун, стукнув трезубцем о палубу, спрашивал его: «Проходили через экватор?» «Никак нет, Ваше Королевское Величество».

После этого на голову очередной жертвы выливался маленький котелок жидкой водяной краски, к нему подходили два черта с огромной деревянной бритвой и начинали сбривать краску. Затем человек десять чертей подымали его высоко над головами, хор наяд и чертей исполняли куплет, составленный для данного лица или специальности, и при громких криках несли на левые шканцы. Там был натянут вдоль продольного мостика громадный парус, наполненный водою. Глубина этого искусственного бассейна была, вероятно, больше сажени Черти с воплем бросали свою жертву в парус, и та плыла в полной одежде с фуражкой на голове на другую сторону, где другая группа чертей вытаскивала ее из воды.

Вот очередь и нас артиллеристов. — «Проходили экватор?» «Никак нет, Ваше Королевское Величество». По голове льется густая синяя и белая краска. Деревянная бритва смазывает ее. Меня и лейтенанта Гессе подымают могучие руки чертей, слышен визг, вой и пение.

Что там на морс гудит, да гудит, да гудит.

Артиллерия палит, да палит, да…

«Ура–а-а!» Несут. Еще минута, и мы оба брошены в парус, плывем, и на той стороне нас вытягивают. Кончено, теперь уж больше никогда в жизни не придется делать это испытание. Мы стали настоящими моряками.

А там на правых шканцах опять вой, опять крики, опять песни, понесли минеров, штурманов, инженер–механиков.

«Ура–а-а! Ура–а-а!» — гулом несется по всему кораблю. Команда возбуждена. Ведь мы природные артисты и все, что касается «игры» у нас, русских, всегда выходит великолепно и с большим талантом.

Кто баском кричит ура,

Это наши доктора.

Жура, жура журавель,

Журавушка молодой…

Понесли доктора Ну, —с офицерами конец Теперь черти примутся за команду.

«Выкупать их всех гуртом», — рявкнул на всю палубу Нептун. Черти загоняют команду на шканцы. Они рыщут по всему кораблю, чтобы убедиться, что никто не спрятался.

Маленький чертенок — Володька, уморительный в своих красных штанишках и рожках, детским пискливым голосом вопит откуда?то с вентиляторной трубы, куда он забрался: «Черти, черти, лови его, вот утек! Смотри, на рострах прячется, под досками! Лови его! У–ху! Лови!» Черти, скаля белые зубы на черных рожах, несутся на ростры, выволакивают оттуда какого?то «духа», как назывались у нас трюмные, которых редко можно было даже увидеть на верхней палубе.

Команда, как стадо баранов, согнана в кучу и жмется, оглядываясь со смехом и с любопытством на чертей, которые плотным кольцом окружили ее. «Качай пожарная», — доносится откуда?то голос Каскады соленой морской воды льются прямо в толпу людей. Визг. Хохот. Иногда крепкое словечко. Видимо, люди искренно рады этому представлению.

Однако в одном месте едва не произошла драма. Пришедшие в азарт черти забрались в камбуз и хотели вытащить оттуда кока. Вдруг последний схватил нож и, уставившись фанатическим фиксирующим взглядом на чертей, исступленно заявил: «Подойдите только! Или вас переколю, или себя жизни лишу, а душу свою на эту дьявольскую забаву не отдам. Я человек крещеный».

К счастью, вбежавший офицер увидел вовремя эту сцену и «вышиб» чертей вон; кок был старообрядец, и не вмешайся офицер, дело могло бы кончиться плоха

На «Чесме» тоже видны потоки воды, вылетающей из пипок брандспойтов и пожарных шлангов.

Наконец, к спуску флага шум и гвалт кончаются. В свое время подсменили вахтенных и их тоже выкупали.

Наконец, сам Нептун со своей свитой тоже плюхнулись в парус.

Смотря на нашу команду, я поражался, до чего она легко заражается азартом и до чего она чувствительна к «игре».

По–видимому, действительно в нашем народе заложено что?то, что заставляет его всегда искать свой идеал где?то вне реального. Ни у кого я не видел такой любви, такой склонности к театру и к музыке, как у нас.

Мне приходилось видеть игру матросов в маленьких пьесках, разыгрываемых иногда на кораблях. Они удивительно быстро осваивались с ролями и очень любили эти спектакли.

Но вот спустилась ночь. Первая ночь в южных широтах. Нам еще долго идти открытым океаном. Зато в этой области — так называемой штилевой полосе, нам не угрожают ни штормы, ни страшные ураганы, которыми славится Индийский океан в своей южной части.

В кают–компании по случаю перехода через экватор устроили маленький ужин.

Разошлись спать скоро, ибо завтра опять рано вставать и опять пойдут артиллерийские учения, затем тревоги но проверке «пожарного» и «водяного» расписания [121].

Далее потребуется еще до прихода дать команде время «ходить в большие и малые чемоданы» [122]. В этих занятиях и работах пройдут но меньшей мере три дня.

11 августа 1916 года, рано утром на горизонте открылись синевато–зеленые силуэты Сейшельских островов.

Эта группа лежит к югу от экватора и заключает 29 островов, не считая отдельных скал. Они все принадлежат Англии. Самый большой из них остров Махэ является административным центром, на нем же находится порт Виктория, в который направлялись наши корабли. Там нам был заготовлен по телеграфу запас угля и там же мы должны были произвести стрельбы, последние перед приходом на театр военных действий.

Трели унтер–офицерских дудок известили нас об аврале. Затем знакомый веселый дружный крик: «Все наверх, на якорь становиться» — показало, что наш поход окончен Бегу наверх на свое место по авралу.

«Чесма» и «Варяг» входят в прекрасную бухту на острове Махэ. Остров очень живописный. Он покрыт горами. На берегу видны густые рощи огромных пальм.

Рейд совершенно пустынный. Эти острова лежат на путях 9 южную часть Индийского океана, на остров Мадагаскар, острова Соединения и другие. Торговые суда заходят сюда сравнительно редко, хотя торговля Сейшельских островов значительна. Отсюда вывозится много кокосовых орехов, копры и пальмового дерева.

«Из левой бухты вон, — раздался голос старшего офицера, — отдать якорь». Грохот якорного каната, белая пена за кормою от работающих задним ходом винтов, и крейсер остановился как вкопанный, застыв на дивной, призрачной поверхности моря.

Поход через экватор окончен. Было 9 часов утра 11 августа 1916 года.