§ 2. От «Национального блока» к «Национальному единению»

Итоги первой мировой войны. Парижская мирная конференция

Первая мировая война оказала двойственное влияние на социально-экономическое развитие Франции. 1 млн 359 тыс. французов погибло, 2 млн 560 тыс. было ранено. Демографические потери усугубились высокой смертностью среди гражданского населения в годы войны, в том числе детской – от неизвестного ранее вируса гриппа «испанка». В результате Франция потеряла более 11 % трудоспособного населения. Предстояло решить и сложную задачу демобилизации огромной армии, трудоустройства и социальной реабилитации сотен тысяч фронтовиков. Десять департаментов на северо-востоке страны – наиболее развитые в экономическом отношении – были опустошены в результате военных действий. Было разрушено более 10 тысяч предприятий, 1500 мостов, 265 тыс. жилых домов, подорвано поголовье скота, потеряна половина торгового флота. Страна понесла катастрофические финансовые потери – долг союзникам составил 62 млрд франков (из них 40 млрд – США). В результате революций в России, Турции, Австро-Венгрии оказалось потеряно более 40 % зарубежных инвестиций. Часть капиталовложений за рубежом была распродана в счет военных долгов. В целом война стоила Франции 134 млрд франков, т. е. четверть национального богатства.

В то же время война способствовала структурной перестройке французской промышленности, концентрации производства, развитию его стандартизации и механизации. Началась усиленная разработка второстепенных угольных и железорудных месторождений, ранее считавшихся нерентабельными. Толчок к развитию получили авиационная и автомобильная, а также химическая промышленность. Ускорилась модернизация социальной структуры населения, сокращение традиционных средних слоев. Франция стала самой мощной военной державой мира, вошла в число ведущих стран-победительниц и получила право непосредственно влиять на процесс послевоенного урегулирования.

Проведение мирной конференции в 1919 г. в Париже символизировало признание вклада Франции в победу Антанты. Председателем конференции стал Ж. Клемансо. Франция жаждала реванша. С парламентских трибун и газетных страниц звучала одна фраза: «Боши заплатят за все» (бошами в годы войны называли немцев). Наиболее радикальные предложения французской делегации – вплоть до территориального расчленения Германии – конференцией были отвергнуты. Однако по условиям мирных договоров Франция действительно получила важные преимущества. Ей был возвращен отторгнутый Германией в 1871 г. район Эльзаса и Лотарингии, чрезвычайно важный в экономическом плане, с населением в 1,7 млн чел. Здесь находились металлургические заводы с современным оборудованием, текстильные предприятия, продукция которых на 50 % превышала объем производства всей остальной французской текстильной промышленности. Вернув Эльзас и Лотарингию, а также получив право на 15 лет эксплуатации Саарского угольного бассейна, отошедшего под управление Лиги наций, Франция значительно расширила топливную и сырьевую базы промышленного производства, в частности выйдя по добыче руды на первое место в Европе. Став постоянным членом Совета Наций, Франция получила при распределении колониальных мандатов право на контроль над Сирией, Ливаном, половиной территории Того и Камеруна. Репарационная комиссия установила, что из общей суммы в 269 млрд золотых марок (впоследствии сокращенной до 132 млрд марок) Франция должна получить 52 %. Правда, впоследствии Франции удалось получить лишь 8,2 млрд марок, причем главным образом в виде натуральных поставок сырья и промышленной продукции.

Правление «Национального блока»

Окончание войны вызвало существенную перестройку политической системы Франции. Палата депутатов, избранная в 1914 г., должна была быть переизбрана в соответствии с положениями Конституции весной 1918 г. Однако ее полномочия были продлены до ноября 1919 г., и в течение этого времени парламент провел радикальную реформу избирательной системы. Основной целью реформ было обеспечение большей гибкости избирательного права, максимальный учет настроений и предпочтений избирателей. В результате была введена сложная смешанная пропорционально-мажоритарная система. Выборы по новому закону проводились в департаментах из расчета 1 депутат от 75 тыс. жителей. Партии и коалиции представляли списки своих кандидатов в соответствии с максимально возможным количеством мандатов от данного округа, но избиратели голосовали за конкретных кандидатов (с правом отдать свои голоса за кандидатов, находящихся в разных списках). Избранными считались кандидаты, собравшие абсолютное большинство голосов. Если не все мандаты были распределены таким образом, то высчитывался коэффициент пропорционального представительства. Число голосовавших по департаменту в целом делилось на общее количество мандатов («избирательный метр»), а общая сумма голосов, поданных за кандидатов, входящих в один список, делилась на количество кандидатов, в нем указанных («средняя списка»). Каждый список получал столько мандатов, сколько раз «избирательный метр» содержался в «средней списка». Такая избирательная система давала преимущества партиям, включавшим в свои списки наиболее популярных политиков и формировавшим широкие коалиции.

В преддверии парламентских выборов 1919 г. во Франции произошла существенная перестройка всего партийно-политического спектра. Чрезвычайную активность проявляли левые. СФИО к этому времени превратилась в крупнейшую партию, насчитывавшую 180 тыс. членов. Более тесными стали контакты социалистов с профсоюзами, в том числе с ВКТ, в рядах которой было более 2,4 млн человек. В 1918–1919 гг. Франция была охвачена широким забастовочным движением, участники которого все чаще выдвигали политические требования. Однако в рядах социалистов обозначился явный раскол. На чрезвычайном съезде СФИО в апреле 1919 г. очевидным стало противостояние трех фракций. Лидерство пока принадлежало бывшим «меньшевикам» – центристской группировке под руководством Л. Блюма и П. Фора, выступившей еще в годы войны за восстановление единства международного рабочего движения, отказ от ревизионистских идей, ориентацию на проведение широких демократических реформ во всех сферах общественной жизни, а в качестве стратегической цели – провозглашение диктатуры пролетариата. Еще более радикальная левая группа под руководством М. Кашена и М. Тореза призывала к разрыву всех связей с социал-демократией и присоединению к только что образованному Коминтерну. Правое же крыло партии – «сопротивленцы», выступавшие за восстановление II Интернационала на принципах социал-реформизма, – осталось в меньшинстве. Съезд закрепил ориентацию партии на идеи революционного марксизма, хотя и не принял решение о выходе из II Интернационала.

Правоцентристские партии в преддверии парламентских выборов 1919 г. сумели создать необычно широкую коалицию, выступившую под лозунгом «единения, труда, солидарности между классами, экономического либерализма, умиротворения религиозных споров». Инициатором их консолидации выступили уже не радикалы, а Демократический альянс – небольшая партия либерального толка. В коалицию, получившую название «Национальный блок», вошло более десяти партий, представлявших весь спектр республиканского движения. Помимо левых республиканских партий, близких к радикалам и имевшим богатый опыт участия в правительственных кабинетах Третьей республики («Республиканско-демократическая левая» Л. Барту, республиканские социалисты П. Пенлеве, левые республиканцы Ж. Клемансо), участие в новой коалиции приняли и партии, придерживавшиеся классической либеральной ориентации, – «Республиканско-Демократическая Партия» Р. Пуанкаре, «Республиканская Федерация» Ф. де Ваделя, «Национально-республиканское действие» Ж. Нуланса, а также весьма влиятельное движение «Республиканско-Демократическое соглашение», соединявшее в своей программе либеральные установки с католическими ценностями. С правого фланга к «Национальному блоку» тяготели монархические группировки типа «Аксьон франсез», а с левого – несколько ослабевшая после ухода Клемансо партия радикалов и радикал-социалистов под руководством своего нового лидера Эдуарда Эррио.

Появление на политической арене «Национального блока» символизировало рождение новой трактовки «республиканского синтеза», переход от солидаристского идеала нации-республики к национальной идее, обладающей четко выраженной либеральной тональностью. Подобная эволюция республиканского движения коренным образом изменяла соотношение метаполитических категорий «правая» и «левая Франция» как выражения традиционалистской и прогрессистской политической культуры. Конфессионально окрашенное противостояние «левых» и «правых», рожденное в эпоху ломки традиционного общества, сменялось противоборством двух новых политических субкультур, опирающихся на мировоззрение двух основных классов индустриального общества. Тем самым перестройка партийного спектра, произошедшая по окончании первой мировой войны, отражала не столько временный компромисс тех или иных политических сил, сколько фундаментальные изменения в социальной структуре французского общества, завершение процесса модернизации, оформление биполярной социальной системы. Такая ситуация могла подорвать стабильность конституционного строя Третьей республики, ориентированного на безусловное преобладание парламентской власти и не имеющего достаточных правовых гарантий в условиях жесткого раскола политической элиты. Ранее эта проблема решалась за счет консолидации всех лояльных политических сил вокруг республиканского центра – в рамках «республиканского синтеза». Теперь же опора этой системы – партия радикалов и радикал-социалистов – необратимо теряла прежнее влияние из-за сокращения традиционных средних слоев населения, размывания их специфического мировоззренческого комплекса. И, тем не менее, именно радикалы вновь приобрели особые функции «хранителей стабильности» обновленной партийно-политической системы – роль «шарнирной партии», чья позиция чрезвычайно важна для оформления устойчивого парламентского большинства вокруг левого или правового полюса. Иной вариант укрепления властной системы – за счет консолидации одного из политических полюсов, будь то сближение либеральных партий с традиционными националистическими и консервативными группировками, или сближение левоцентристов с радикальным левым движением, – грозил полной дестабилизации государственного строя.

Консолидация правоцентристских сил и назревающий раскол левых предопределили итоги выборов в декабре 1919 г. В большинстве округов избиратели голосовали на основе трех списков – «Национального блока», радикалов и СФИО. «Национальный блок» получил 437 мандатов, радикалы – 86, социалисты – 68. Провал на выборах способствовал дальнейшему расколу в рядах СФИО. В феврале 1920 г. в Страсбурге состоялся очередной съезд партии, заявивший о выходе СФИО из II Интернационала. После этого социал-реформистское меньшинство покинуло партию. Его возглавил Леон Блюм, бывший лидер центристов, выступивший против революционного экстремизма. В декабре того же года новый съезд в Туре принял окончательное решение о формировании на базе социалистической партии Французской секции Коммунистического Интернационала (СФИК, с 1922 г. – Французская коммунистическая партия). Новая партия официально вступила в Коминтерн, признав «21 условие о приеме». Тогда же группа Л. Блюма воссоздала СФИО, вошедшую во II Интернационал. Раскол ослабил позиции левых, особенно в профсоюзном движении, куда также было перенесено противоборство коммунистов и социалистов. Из состава ВКТ в 1922 г. выделилась прокоммунистическая Унитарная всеобщая конфедерация труда. Реальным оппонентом ВКТ и УВКТ стала Французская конфедерация христианских профсоюзов – объединение католических синдикатов.

Реальный политический облик «Национального блока» прояснили состоявшиеся в январе 1920 г. президентские выборы. По традиции, сложившейся в Третьей республике, эти выборы, проходившие в парламенте, имели особую важность именно с точки зрения выявления баланса политических сил. Сам президент не обладал сколько-нибудь серьезными полномочиями. В качестве наиболее реального претендента на президентский пост рассматривался Ж. Клемансо. Но сторонник «жесткого курса», бывший радикал Клемансо «неожиданно» проиграл далекому от политики академику Нолю Дешанелю (причем новый президент уже в сентябре того же года уступил по причине умопомешательства свой пост А. Мильерану). Провал Клемансо символизировал стремление лидеров «Национального блока» покончить с эпохой «чрезвычайных мер», перейти к стабильной либеральной политике, требующей минимального вмешательства государства в развитие общества. Однако сложности послевоенного периода помешали полной реализации таких планов.

Главной проблемой, с которой предстояло справиться правительственным кабинетам «Национального блока», был послевоенный экономический кризис. Пик его пришелся на 1921 г., когда падение производства составило 55 % по сравнению с уровнем 1913 г. (в сельском хозяйстве – до 77 %). Цены на продовольствие и товары широкого потребления возросли в 5–7 раз, тогда как номинальная заработная плата – лишь в 2–2,5 раза. Страна была охвачена мощным забастовочным движением, активно поддержанным СФИО и ФКП. Партия радикалов в свою очередь ратовала за осуществление широкой государственной программы экономических преобразований, в том числе ввода прогрессивного налогообложения, национализации важнейших предприятий, транспорта, предоставления широкого кредита крестьянам. Однако правительства «Национального блока» (в период его правления сменилось четыре кабинета – А. Мильерана, Ж. Лейга, А. Бриана и Р. Пуанкаре) избрали иную стратегию антикризисной политики. Ее основой стала программа либерализации экономики, восстановления естественных рыночных механизмов. Был осуществлен демонтаж системы государственного регулирования, сложившейся в годы войны, взят курс на поддержку наиболее рентабельных производителей. На практике это означало предоставление максимальных льгот крупным монополистическим объединениям и банковским группам в сочетании с относительно мягкой налоговой политикой. Правительство пыталось сделать ставку на либерализацию экономических отношений. Рост налогов в послевоенной Франции был достаточно заметен по сравнению с довоенным уровнем. За период 1913–1924 гг. соотношение налогов к общему доходу населения увеличилось с 13,8 до 17,8 %. Однако в то же время в Италии, Германии, Великобритании уровень налогообложения превышал 20 %, тогда как ранее Франция опережала по этому показателю все крупнейшие страны континента.

Опасаясь подорвать рентабельность восстанавливающейся промышленности, правительства «Национального блока» крайне неохотно шли на удовлетворение социальных требований трудящихся. Лишь под сильнейшим давлением левых партий и забастовочного движения был введен 8-часовой рабочий день в фабрично-заводской промышленности, уравнены права на производстве мужчин и женщин, легализована практика коллективных трудовых договоров. Однако «ахиллесовой пятой» правительственных программ оставалась финансовая проблема. Только в 1919 г. дефицит бюджета составил 27 млрд франков, что в два раза превышало все доходы государства. Общий государственный долг Франции в 1920 г. превысил 300 млрд фр. Попытки же ввести режим жесткой экономии и сократить социальные расходы бюджета приводили лишь к новым выступлениям рабочих.

Оказавшись в тупике экономических проблем, лидеры Национального блока все больше надежд возлагали на использование статуса державы-победительницы. В 1922 г. на конференции в Генуе французская делегация выдвинула жесткие требования к России по вопросу о возвращении «царских долгов» – довоенных займов правительству России. Чрезвычайно радикальную позицию Франция занимала и на международных переговорах 1920–1922 гг. по вопросу о германских репарациях. Ценой уступки в пользу Великобритании контроля над нефтеносным районом Мосул на северо-востоке Ирака Франции удалось на Лондонской конференции 1921 г. остановить сокращение общей суммы репараций на уровне 132 млрд марок и добиться ультимативного заявления конференции по этому поводу. Однако уже в следующем году немецкое правительство заявило о принципиальной невозможности репарационных выплат в связи с острейшим кризисом германской экономики. В ответ 11 января 1923 г. франко-бельгийские войска перешли границу и оккупировали Рурский угольный бассейн. Эта мера не дала сколько-нибудь ощутимого экономического эффекта, но вызвала политический кризис в самой Франции и обострение ее отношений с США и Великобританией. За два месяца курс франка снизился более чем в два раза. Для предотвращения краха национальной финансовой системы правительству «Национального блока» пришлось обратиться за займами к американским и британским банкам. Ценой финансовой поддержки стала передача репарационной проблемы на рассмотрение международной комиссии под руководством Ч. Дауэса для ее компромиссного решения. Таким образом, политическая стратегия «Национального блока» потерпела крах как раз накануне очередных парламентских выборов 1924 г.

«Картель левых»

Политический кризис «Национального блока» совпал по времени с образованием левоцентристской коалиции, ведущую роль в которой играла партия радикалов и радикал-социалистов. Правда, внутри самой партии радикалов значительно усилилась межфракционная борьба. Оформилось два крайних течения, одно из которых, под руководством Камилла Шотана, выступало за последовательное сотрудничество с партиями «Национального блока», тогда как другое, возглавляемое Эдуардом Даладье, призывало к сохранению традиционной доктрины партии и переходу ее в принципиальную оппозицию. Центристская фракция под руководством Эдуарда Эррио попыталась перевести решение вопроса в совершенно иное русло. Именно Эррио первым из лидеров радикалов сумел верно оценить произошедшие изменения в партийно-политическом спектре и ту «шарнирную» роль, которая объективно была уготована его партии в новых условиях. Эррио призывал превратить партию в гарант стабильности, преемственности государственного курса, его защиты от влияния любой экстремистской идеологии как левого, так и правого толка. Еще в 1921 г. усилиями группировки Эррио было сформирована так называемая «Лига республики» – межпартийное движение левых республиканцев, последовательно выступавшее за демократизацию во всех сферах общественной жизни.

В преддверии выборов 1924 г. Эррио удалось добиться не только консолидации собственной партии, но и образования коалиции с ее ближайшими союзниками – СФИО и республиканскими социалистами. Социалистическая партия была значительно ослаблена произошедшим в 1920 г. расколом – в ее рядах осталось тогда лишь 30 тыс. человек (в ФКП – 180 тыс.). Однако вскоре влияние СФИО вновь начало расти. Важное значение имело участие французских социалистов в образовании Рабочего Социалистического Интернационала в мае 1923 г. Принятие концепции демократического социализма, ставшей основой платформы Социнтерна, обусловило дальнейшую идеологическую эволюцию СФИО и начало ее сотрудничества с левыми радикалами. В свою очередь партия республиканских социалистов уже в 1923 г. вышла из состава «Национального блока» в знак протеста против жесткого внешнеполитического курса. Летом 1923 г. представители трех партий официально объявили о создании новой коалиции – «Картеля левых» (использование слова «картель» подчеркивало намерение его участников осуществлять тесное сотрудничество и после выборов, но при сохранении полной автономии своих партий).

Выборы в мае 1924 г. принесли очевидный успех «Картелю левых» – 287 мест из 582. ФКП впервые получила 26 депутатских мандатов, правые партии – 125. Правительство Картеля, возглавляемое Э. Эррио, провозгласило принципиальное изменение государственного курса как во внутренней, так и во внешней политике. Уже в том же 1924 г. основные ориентиры в деятельности французской дипломатии сменились кардинально. Прекратились попытки жесткого диктата по отношению к Германии, Франция официально признала СССР. В Лиге наций Эррио чрезвычайно активно отстаивал ключевые принципы пацифистской дипломатии – арбитраж, безопасность, разоружение. Основной задачей он считал создание международной правовой системы под эгидой Лиги наций с отказом от войны как средства политики. В духе идей Эррио и его единомышленников V сессия Ассамблеи Лиги наций приняла в 1924 г. протокол «О мирном урегулировании международных конфликтов», ставший символом новой дипломатии.

Во внутренней политике успехи правительства Э. Эррио оказались значительно меньшими. Широкая программа демократизации, включавшая принятие закона о политической амнистии (участников восстания военных моряков 1919 г. и общенациональных забастовок), расширение избирательных прав женщин, последовательную борьбу против преподавательской деятельности монашеских конгрегации, вызвала положительный резонанс в обществе, но не могла решить экономические проблемы. Некоторое улучшение динамики развития производства во Франции в 1924 г. являлось результатом не столько деятельности правительства, сколько объективного выхода рыночной экономики из наиболее острой стадии послевоенного кризиса. В этому времени завершилась интеграция Эльзаса и Лотарингии в экономическую инфраструктуру Франции, стабилизировались поставки сырья и финансовые выплаты в счет немецких репараций. Тяжелая промышленность по-прежнему имела стабильный рынок сбыта за счет восстановления северо-западных департаментов. Рост уровня промышленного производства во Франции составил в эти годы 5 %, что уступало лишь показателям экономического развития США. Однако ресурсы для поддержания таких темпов были ограничены. Слабая энерговооруженность французской промышленности, отставание в технической модернизации повышали себестоимость товаров и снижали их качество. Французский финансовый капитал с трудом переходил к практике производственного инвестирования. Широкая сеть мелких вкладчиков была подорвана в годы войны и последующего кризиса. В свою очередь и правительство практически не смогло предложить каких-либо мер для преодоления бюджетного дефицита. Выпущенный в декабре 1924 г. четырехмиллиардный внутренний заем потерпел неудачу. Не оправдались и надежды на комплексную программу социализации производства, предусматривавшую расширение практики коллективных договоров, источников финансирования пенсионных фондов, ввод пособий по безработице и инвалидности. Реализация таких мер не была обеспечена бюджетом и вызывала недовольство предпринимателей. Рост социальных расходов, в том числе ассигнование 300 млн франков на жилищное строительство, заставило правительство продолжить пагубную практику скрытой эмиссии. Сумма «лишних», необеспеченных государством франков, находившихся в обороте, составила к этому времени 2,5 млрд. Скандал, связанный с разглашением этих сведений, а также отказ Сената вотировать решение о введении налога на капитал вынудили Эррио уйти с поста председателя правительства.

В апреле 1925 г. правительство возглавил лидер республиканских социалистов П. Пенлеве, практически начавший сворачивать прежний курс Картеля. Министерство иностранных дел вновь возглавил (и оставался на этом посту до 1932 г.) Аристид Бриан. С этого момента вновь ухудшись отношения с СССР, но был продолжен курс на умиротворение Германии и сотрудничество с англо-американской дипломатией. Символом новой стратегии стало заключение Рейнского гарантийного пакта на конференции в Локарно в 1925 г. Однако тогда же правительство развязало и две колониальные войны – в Марокко и Сирии, вызвавшие полную поддержку только со стороны правых партий. Колониальные войны стали непосильным бременем для бюджета. Началось стремительное падение курса франка. Если в мае 1926 г. фунт стерлингов стоил 170 франков, то в июле – уже 250 франков. Дополнительная эмиссия 7,5 млрд франков, санкционированная парламентом для спасения бюджета, грозила финансовой катастрофой. Эти проблемы в сочетании с острой дискуссией по поводу колониальных войн стали поводом для распада Картеля левых.

«Национальное единение»

В июле 1926 г. после сложных переговоров в парламенте была сформирована новая правительственная коалиция, получившая название «Национальное единение». В ее состав вошли как республиканские партии, так и радикалы с республиканскими социалистами. Политический маятник вновь качнулся вправо, но на этот раз правительство могло опираться и на голоса депутатов из левого центра. Лидером коалиции стал Раймон Пуанкаре, пользовавшийся полным доверием и поддержкой французских и международных деловых кругов. Главной задачей правительства была финансовая стабилизация, достижение которой предстояло обеспечить даже ценою самых непопулярных мер.

Впервые после войны последовало резкое повышение косвенных налогов. Если в 1913 г. на налоги уходило 14,2 % национального дохода, то в 1928 г. – уже 26,1 %. Было значительно сокращено финансирование государственных социальных программ. Правительство решилось и на масштабную девальвацию франка – на 4/5 по сравнению с курсом 1913 г. В результате предпринятых мер уже к 1928 г. удалось погасить инфляцию. Пуанкаре получил почетное прозвище «спаситель франка». Благодаря активной финансовой политике правительства за период 1926–1932 гг. золотой запас Франции увеличился с 18 до 83 млрд фр. Приток золота в страну обеспечил исключительно высокую ликвидность ценных бумаг французского государственного банка – порядка 100 % в 1926–1928 гг., что в свою очередь способствовало укреплению кредитной системы и развитию рынка ссудного капитала.

Стабилизация национальной финансовой системы определяла уверенный промышленный рост. В 1927 г. французское промышленное производство уже в три раза превысило довоенный уровень. Значительно возросла доля промышленных инвестиций в общей структуре производственных расходов, изменилась их география – все большую роль играл новый юго-восточный промышленный район. Увеличилось и производственное инвестирование в колониях – с 10 до 20 %. Это позволило довести в течение последующих десяти лет долю колоний в экспорте с 9 до 28 % и в импорте с 12 до 24 %. Впервые за долгое время начала ощущаться нехватка рабочих рук – Франция в эти годы стала единственной в Европе страной, где наблюдался приток рабочей силы из-за рубежа. Изменилась и структура занятости. К концу 20-х гг. численность городского населения впервые превысила численность сельского. При этом рост численности наемных рабочих и служащих привел к тому, что удельный вес самостоятельных предпринимателей в самодеятельном населении, занятом в промышленности, сократился до 9,7 % (в 1911 г. – 23,4 %). В целом, динамика экономического развития Франции, обеспеченная рывком второй половины 20-х гг., существенно отличалась от общеевропейских показателей: если промышленное производство в Европе в течение экономического цикла 1920–1929 гг. выросло на 18 %, то во Франции этот показатель составил 31 %.

Активизация экономической политики правительства в период правления «Национального единения» сопровождалась и существенной перестройкой самого механизма государственной власти. С этого времени значительно расширилась практика «делегированного законодательства» – использования правительством права издания подзаконных актов, что позволяло фактически обходить обсуждение основных направлений социально-экономической политики в парламенте. Тем самым в системе разделения властей значительно увеличивалась роль председателя правительства. В 1927 г. была проведена и реформа избирательного права. Для стабилизации парламентской власти за счет увеличения представительства крупнейших партий и коалиций была восстановлена прежняя мажоритарная система.

Не меньшую активность правительство Пуанкаре проявляло и на международной арене. Успехи французской дипломатии несколько терялись на фоне важных процессов, происходящих внутри страны, но именно в 1926–1928 гг. министру иностранных дел А. Бриану удалось окончательно сформировать основы новой внешнеполитической концепции. Ее основу составили проекты пан-европейского объединения, комплексной экономической и военно-политической интеграции стран континента при очевидной лидирующей роли Франции. С пан-европейским процессом Бриан попытался связать и прежний курс на формирование пацифистских основ системы международных отношений.

Личный авторитет Пуанкаре и успехи его правительства обеспечили убедительную победу участников «Национального единения» на парламентских выборах 1928 г. Представительство всех крупнейших партий в палате депутатов почти не изменилось по сравнению с предыдущей легислатурой. Пуанкаре вновь сформировал кабинет, опирающийся на устойчивое парламентское большинство. Однако уже вскоре ситуация коренным образом изменилась. На очередном съезде партии радикалов фракция Даладье добилась осуждения политики «Национального единения» в религиозном вопросе (Пуанкаре ранее восстановил права конгрегации на открытие миссионерских школ). Вслед за этим было принято и решение о запрете участия радикалов в правительстве. Сам Даладье был избран на том же съезде председателем партии. Попытка Пуанкаре сохранить видимость широкой коалиции, введя в состав кабинета представителей республиканских социалистов, не удалась. «Национальное единение» распалось. Отставка в июле 1929 г. по причине тяжелой болезни Раймона Пуанкаре и его скорая смерть стали символом ухода с политической арены того поколения государственных деятелей, с которыми был связан расцвет режима Третьей республики.