Глава 7. Мегаломания Германа Бартельса

Герман Бартельс почти всю свою сознательную жизнь являлся служащим, по крайней мере, пользовался правами служащего. Впрочем, это не мешало ему с апреля 1936 года выполнять «особые поручения» рейхсфюрера СС, являясь всего лишь «штатским сотрудником» Общества сохранения и охраны немецких памятников культуры. Лишь только 20 апреля 1938 года по приказу Генриха Гиммлера Бартельс был принят на службу в СС. Архитектору сразу же присвоили звание штурмбаннфюрера СС, а к 1943 году он поднялся по служебной лестнице до чина штандартенфюрера СС.

Герман Бартельс, Карл Вольф и Генрих Гиммлер во внутреннем дворе замка

Многочисленные очевидцы не раз отмечали, что рейхсфюрер СС весьма ценил Бартельса (от прошлого разочарования не осталось и следа), так как «тот делал все, что хотел Гиммлер». Неколебимая вера Гиммлера в молодого архитектора была отнюдь не безосновательной. Тот действительно подавал большие надежды. Как мы уже упоминали выше, Бартельс стал победителем конкурса на застройку Хиддеской горы, которая располагалась между Детмольдом и памятником Герману, установленным на краю Тевтобургского леса. Кроме того, он стал победителем конкурса на оформление «партийного форума» в Мюнстере — этот город считался столицей национал-социалистического движения в областях Северной Вестфалии. И Гитлер, и Альберт Шпеер отдавали должное таланту Германа Бартельса. В феврале 1941 года Альберт Шпеер писал в своем отчете о состоянии застройки Мюнстера: «Градостроительное планирование завершено и одобрено фюрером. Здесь устройство гау являет собой полную противоположность большим городам, что в первую очередь проявляется в планировке новых городских кварталов. Гауляйтер поручил планирование застройки центра города, а также гау Бартельсу, который, по моему мнению, способен справиться с данным заданием». Бартельс хотел застройкой центра Мюнстера подчеркнуть «духовное величие национал-социалистического движения», а также его «фанатичную волю к победе и веру в истинность идеи». При этом, согласно его концепции, при перепланировке города церковный собор должен был утратить свое прежнее, центральное положение. В своем письме от 15 мая 1939 года, которое было адресовано гауляйтеру Майеру, Бартельс писал по данному поводу: «В течение последних лет я постиг, что более важно заниматься жизненными проблемами современности, нежели ползать по дырам истлевших вестфальских церквей».

Генрих Гиммлер и Герман Бартельс

Похожие антицерковные высказывания, которые, скорее всего, находили понимание у Гиммлера, можно было услышать и во время переговоров о приобретении СС здания старой католической церкви в Вевельсбурге. Остается открытым вопрос: было ли это собственным убеждением Бартельса, или же он все-таки из оппортунистических соображений пытался подстроиться под риторику господствующей национал-социалистической идеологии? Уверенно можно говорить только об одном: Бартельс пытался использовать все свои связи, чтобы, по крайней мере, закончить строительный проект в Вевельсбурге. Накануне войны из-за нехватки рабочей силы и недостатка строительных материалов постоянно откладывались строительные проекты в Мюнстере и на Хиддеской горе, пока окончательно не были заморожены. Угроза прекращения строительства не обошла стороной и Вевельсбург. По крайней мере, летом 1938 года все работы в замке стали сворачиваться. Чтобы закончить свой «любимый проект», Гиммлер в мае 1939 года распорядился использовать рабский труд заключенных концентрационных лагерей. Несомненно, что Бартельс приложил руку к принятию данного решения. На это указывают его последующие устремления увеличить количество заключенных в концентрационном лагере, расположенном близ Вевельсбурга. Он нуждался в новых «рабочих руках», что являлось необходимой предпосылкой для завершения строительного проекта. При этом Бартельс действовал весьма настойчиво и даже грубо, не считаясь с существующими строительными правилами. Так, например, зимой 1938–1939 годов он начал новые стройки в Вевельсбурге, не получив от властей на это разрешения. Только позиция Эйнхаузена заставила его в начале 1940 года согласовать все необходимые документы с окружным управлением. Поданный на имя Гиммлера «Меморандум о вопросах, возникших в связи с замком Вевельсбург», который Эйнхаузен составил в июле 1940 года, окончательно убедил рейхсфюрера СС, что «проект Вевельсбург» не должен был классифицироваться ни как имперская, ни как партийная стройка, а лишь как частное предприятие. Это могло развязать руки Обществу сохранения и охраны немецких памятников культуры, а также освободить от назойливого контроля властей округа Бюрен. Кроме того, Гиммлер смог добиться у Альберта Шпеера как главного уполномоченного по регулированию строительных вопросов разрешения на продолжение строительства замка в годы войны. При этом Гиммлер планировал освоить в Вевельсбурге сумму в 1 миллион 660 тысяч рейхсмарок.

Прежде чем мы приступим к детальному рассмотрению отдельных сооружений замка, дадим перечень всех строительных площадок, что имелись в замке Вевельсбург и его окрестностях.

С 1939 года почти на всех строительных площадках Вевельсбурга использовался труд заключенных концентрационных лагерей. Штабное здание, вахтенное помещение и многоуровневая терраса, расположенные на восточном склоне холма, являлись единственной органичной и взаимосвязанной группой строений в замке. В данном случае Бартельс исходил не только из их административного предназначения, но воспроизвел признаки национал-социалистического архитектурного стиля, присущего, например, Альберту Шпееру, Гислеру, а также архитекторам так называемых «национал-социалистических орденсбургов».

Обтесанный камень, добывавшийся в местных каменоломнях, должен был дополнить облик этих строений. Монументальная простота зданий, расположенных к востоку от замка, подчеркивалась широкой наружной лестницей, которая была проложена от деревни через здание штаба к вахтенному помещению. Если смотреть наверх от начала этой лестницы, то взгляд упирался точно в середину торцевой стены с «балконом руководителя», чьи двери больше напоминали створки большого платяного шкафа. Кованые двойные перила, которые ограничивали лестницу с левой стороны, являлись неким указателем на изваяние орла с эсэсовскими рунами, который был установлен перед входом в вахтенное помещение. Все эти элементы были увязаны воедино и придавали фасаду единую стилистику. В целом оформление штабного здания и вахтенного помещения по «своей ясной планировке и гармоничности восприятия» должно было символизировать «национал-социалистическую волю». Казалось, что эти строения были рассчитаны на века. В этой связи было весьма удивительно, что данные объекты не были нанесены на модель застройки замка и его окрестностей. Эта модель являлась последним утвержденным рейхсфюрером СС планом по реконструкции Вевельсбурга. Этот план был составлен в 1944 году. Вне всякого сомнения, этими архитектурными объектами было решено пожертвовать во имя расширения всего «проекта Вевельсбург». Социальная иерархия национал-социалистического «фюрерского» государства была предельно точно отражена в конструкции, внешнем и внутреннем убранстве созданных Бартельсом «дома руководителей № 1» — роскошной загородной вилле, а также более скромных домах эсэсовского поселения (всего их было построено семь штук). Впрочем, и вилла, и домики во многом напоминали по своему стилистическому оформлению здания прочих национал-социалистических поселений. Все они должны были использовать «здоровые», «почвеннические» и «этнические» элементы.

Сразу же надо оговориться, что отштукатуренные стены Вевельсбурга, только что перешедшего во владение рейхсфюрера СС, совсем не соответствовали принципам национал-социалистической эстетики. С большим трудом Бартельсу удалось избавить замок от штукатурки, чье место должен был занять обтесанный, фугованный камень. Именно каменная кладка должна была определять стиль фасада замка. Но, как оказалось, штукатурка скрывала заплаты, поставленные на стенах замка, в результате чего обтесанными камнями пришлось обделывать все стены. Эта дорогостоящая и трудоемкая работа могла сослужить памятнику культуры, коим являлся замок Вевельсбург, медвежью услугу. Дело в том, что, оказавшись обнаженным, мягкий известняк, из которого были возведены стены замка, становился незащищенным от сюрпризов погоды.

Несмотря на то что Бартельс вмонтировал в стены новые окна, внешне замок почти никак не поменялся. Сложнее дело обстояло с внутренней отделкой замковых помещений. Здесь между собой ожесточенно конкурировали Бартельс и Франциус. Гиммлер после некоторых сомнений отдал все-таки предпочтение своему архитектору. В итоге с конца 1936 года Бартельс стал менять все внутреннее убранство замка. После войны, в 1978 году, Бартельс не без внутренней гордости заявлял: «При реконструкции замка я самое пристальное внимание уделял предметам ручной работы». До наших дней, после разрушения замка в 1945 году, дошло только несколько из этих предметов: кресла, стулья, сундуки, кованые перила, дверные ручки, подсвечники и лампы.

Для того чтобы сделать необходимые вещи, в Дортмунде при местном художественном училище было специально созданы три мастерские, которые работали только на «проект Вевельсбург». Дело не ограничивалось только предметами мебели и художественной ковкой. Для замка создавались панели стенной обшивки, занавески, плитка для пола и для потолков. Все это должно было придать Вевельсбургу «неповторимую атмосферу». Но при этом надо оговориться, что Бартельс не создал уникального дизайна во внутренней обстановке замка, даже если использовал для этого предметы ручной работы. Он следовал существовавшим на тот момент тенденциям, которые во многом являлись типовыми при оформлении государственных и партийных строений. Однако проведение параллелей между Вевельсбургом Гиммлера и имением Геринга Каринхалле (что позволяют себе некоторые немецкие исследователи) кажется неуместным и даже ошибочным. Гиммлер в отличие от Геринга не любил показной роскоши, а потому оформление юго-западной башни, где нередко бывал рейхсфюрер СС, было достаточно скромным. Кроме того, Генрих Гиммлер никогда не рассматривал Вевельсбург в качестве свой собственности. Замок был предназначен для того, чтобы стать духовно-мистическим центром «эсэсовского ордена». При этом его северная башня должна была стать «центром мира». Многочисленные сотрудники Вевельсбурга неоднократно упоминали это название («центр мира»), но фактически никто не мог дать точного объяснения, что же скрывалось за этими словами, точнее, что под ними подразумевал Генрих Гиммлер. Отчетливо выделяющаяся во всей конструкции замка северная башня была самой «мощной» из тех башенных сооружений, что имелись в замке. При наружном диаметре в 21 метр, толщина ее кладки составляла почти 2,5 метра. В княжеские времена ее первый этаж использовался в качестве замковой капеллы. Это обстоятельство, равно как и попадание в нее молнии в 1815 году, послужило для Гиммлера стимулом, чтобы превратить эти руины в культово — религиозный объект.

Всего лишь через год после начала отделочных работ Бартельс по неоднократному требованию Эйнхаузена представил их план. В этом документе он сообщал о том, что в подвале (бывшем водосборнике замка) должно было возникнуть купольное «помещение для празднеств», а на бывшем первом этаже северной башни «колонный зал». При этом еще один купольный зал занял бы пространство трех этажей. Бартельс хотел, чтобы верхушка башни являлась плоской. То есть купол второго зала не выступал наружу. Доступ к подвальному помещению должен был обеспечиваться с помощью лестницы, которая должна была вести из внутреннего двора замка. Подобная планировка предполагала вмешательство в структуру внутреннего двора, что было недопустимо, так как замок охранялся как памятник архитектуры. В итоге 30 декабря 1941 года Бартельс представил на утверждение новый проект реконструкции северной башни. В нем предусматривался вход в подвальное помещение через проем, который делался в наружной стене башни со стороны крепостного рва. При этом вдоль всего восточного крыла создавались наружные лестницы. Это позволяло расширить зал, располагавшийся на первом этаже северной башни, в диаметре до 4,6 метра.

Люстра ручной работы, которая висела в Вевельсбурге

При сохранении толщины стен подвала и первого этажа стены запланированного второго купольного зала должны были опираться на каменные колонны в сечении 2,3'3 метра. Описание строительных работ заканчивалось фразой о том, что оно было согласовано с Генрихом Гиммлером. Когда в январе 1943 года (!) от региональных властей прибыло разрешение на подобную перепланировку, то положение Германии на фронтах ухудшилось настолько, что в замке могли работать только заключенные концентрационного лагеря. Надстраивать северную башню, которая пребывала в разрушенном состоянии вплоть до первого этажа, планировалось уже после окончания войны. Кроме того, так и не был создан доступ к подвальному помещению из восточного крыла.

Если говорить о помещениях северной башни, то многие склонны полагать, что их условное наименование было послевоенной выдумкой. На самом деле это не так. Такие обозначения, как «усыпальница», «зал обергруппенфюреров», равно как и никогда не построенный купольный «зал группенфюреров», постоянно встречаются в документах Общества сохранения и охраны немецких памятников культуры. При обустройстве «усыпальницы» заключенным концентрационного лагеря пришлось фактически на полметра врубаться в скальную породу. В настоящий момент «усыпальница» представляет собой круглое подвальное помещение высотой 9,5 метра и диметром 14 метров. Его бетонные стены облицованы каменной плиткой. Потолок образующий некое подобие купола, отделан природным камнем. В центре пола «усыпальницы», который выложен черным известняком, находится небольшое круглое углубление, напоминающее небольшой бассейн, чьи круглые стенки являются трехступенчатым спуском в него. На равномерном расстоянии вдоль стен «усыпальницы» стоят 12 каменных цоколей. Единственным украшением данного помещения является стилизованная свастика, которая находится в центре потолочного купола. Это помещение освещается только за счет света, который поступает через четыре оконных проема, проделанных в стенах башни. В яркий солнечный день видно, что свет, идущий через эти узкие оконные проемы, падает в центр «бассейна». При этом все четыре пучка света сходятся в одном месте, а именно в центральной точке «бассейна».

«Бассейн» посреди крипты замка

Стилизованная свастика в потолке крипты

При естественном освещении именно эта центральная часть «бассейна» сразу же бросается в глаза, так как, по сути, является единственной освещенной частью «усыпальницы». В народной молве, которая уже пошла после войны, именно это подвальное помещение именовалось «Вальхаллой». Дело в том, что оно, равно как и все купольные помещения, обладает великолепной акустикой. Если встать у стены и произнести что — то тихим голосом, то в «бассейне» можно услышать неоднократное эхо. Часть подвального купола оказалась не выложена камнем, что указывает на то, что работы здесь были прекращены досрочно. Четыре дыры величиной с кулак в свастичном орнаменте на потолке долгое время трактовались как дымоотводы. Хотя последние исследования замка показали, что данное предположение являлось ошибочным. Много слухов породила конструкция, находящаяся под центром «бассейна». Она напоминает газопроводную трубу, которая так и не была выведена наружу. Вокруг Вевельсбурга ходит устойчивое предание, что здесь должны были сжигаться деревянные гербы умерших или погибших группенфюреров СС. Хотя на самом деле это не более чем легенда, так как само помещение «усыпальницы» никак не подходит для проведения данного обряда. Еще в 1966 году священник Туш охарактеризовал эту версию в разговоре с немецким исследователем Хайнцем Хёне как «несостоятельную легенду». Впрочем, принимая во внимание, сколько усилий Туш предпринял, чтобы затормозить создание культового центра СС, можно предположить, что он заранее был готов назвать выдумкой любые сведения, связанные с ритуальной практикой «черного ордена». Кроме того, в свете этих высказываний возникает вопрос: насколько священник мог быть хорошо посвящен в дела замка Вевельсбург, если туда был закрыт проход для посторонних? Если же говорить о двенадцати каменных цоколях, то не существует ни одного более-менее убедительного объяснения, зачем они были созданы. Все трактовки в этом вопросе опираются на вольные интерпретации.

«Колонный зал», или «зал обергруппенфюреров», нередко именовался «мраморным залом», что было указанием на материал, которым был отделан пол в данном помещении. Это, наверное, самое торжественное помещение во всем Вевельсбурге. Предполагалось, то здесь будут собираться обергруппенфюреры СС. В данном случае наибольшее количество трактовок и домыслов породил именно мраморный пол зала, точнее говоря орнамент, выложенный на нем. Если весь пол был выложен зеленым мрамором, то символ «солнечного колеса» был выложен из черного мрамора. Примечателен был и сам символ, в отличие от традиционного «солнечного колеса», присущего многим культурам, символ в Вевельсбурге имел двенадцать «спиц», роль которых выполняли стилизованные молнии, руны «зиг». Этот символ почти сразу же получил название «черного солнца». Двенадцать молний «черного солнца», которые исходят из того центра «мраморного зала», точно указывают на двенадцать колонн. Все колонны связаны между собой аркадными перегородками. И сами колонны и перегородки выполнены из анрёхтерского доломита, зеленого песчаника. Равно между колоннами расположены двери и окна, которые выходят наружу башни. Невыясненным остается и предназначение грубо обтесанного каменного блока, который расположен за одной из дверей «мраморного зала» (если смотреть изнутри зала, она находится левее входной двери в зал).

Постоянное использование числа «двенадцать» во внутреннем убранстве северной башни наводит на интересные размышления. Пытался ли Гиммлер собрать здесь «двенадцать апостолов СС»? Или он, подобно легендарному королю Артуру, хотел собрать за «круглым столом» двенадцать рыцарей (обергруппенфюреров)? На самом деле эта башня порождает больше вопросов, нежели мы можем дать ответов. В любом случае можно утверждать, что ее внутреннее устройство не являлось случайным стечением обстоятельств. В северной башне, которую сам Гиммлер именовал «центром мира», все имело свое четкое предназначение.

Со стилистической точки зрения оба эти помещения несут на себе яркий отпечаток национал-социалистического интерьерного дизайна. Этот стиль, свойственный многим официальным зданиям Третьего рейха, можно было бы назвать «триумфализмом». Его отличительной чертой являлось использование современных материалов и техник при создании архитектурных деталей, присущих образцам из прошедших исторических эпох. «Колонный зал» северной башни Вевельсбурга во многом соответствует архитектуре поздней Античности, а также напоминает раннесредневековые дворцовые капеллы. «Усыпальница» весьма напоминает микенские купольные саркофаги. При этом оба помещения должны были производить впечатление на зрителя отсутствием лишних деталей, монументальностью и даже некоей гипертрофированностью идей прошлого.

В приведенной выше таблице было указано несколько объектов, которые были возведены в годы войны. Несмотря на датировку, их строительство было задумано еще в довоенный период. Все они должны были являться составной частью «эсэсовского Пфальца», то есть имитации средневекового дворца. Когда в начале 1940 года руководство Третьего рейха было впечатлено скорыми победами в Европе, в немецкой архитектуре, равно как и в самом «проекте Вевельсбург», стала ощущаться мегаломания, тяга к необычной величественным и монументальным постройкам. Сразу же оговоримся, что для Вевельсбурга эти проекты так и остались проектами.

Приказ Гитлера от 12 июля 1940 года о строительных работах в Вевельсбурге

Основой для столь обширных планов в округе Бюрен стал принятый 12 июля 1940 года «Указ фюрера и рейхсканцлера о строительном проекте в окрестностях Вевельсбурга». В то же самое время, то есть 20 дней спустя после заключения перемирия между Германией и Францией, Гитлер подписал указы, которые предписывали начать градостроительные мероприятия в Кёнигсберге, Ольденбурге, Познани и Саарбрюккене. Кроме того, приказом Гитлера от 18 октября 1940 года Гиммлеру было даровано право без каких-либо ограничений и согласований определять судьбу Вевельсбурга и его окрестностей. К этому моменту Бартельс разработал новый план, который предусматривал создание мощного дворцово-замкового комплекса. Для выполнения этой задачи он привлек несколько молодых талантливых архитекторов, которых он заметил по публикациям в специализированных журналах. Новый план предусматривал переселение располагавшей близ замка деревни.

6 мая 1941 года Герман Бартельс представлял в Мюнстере заинтересованным лицам программу будущий действий. Бартельс полагал, что исходным пунктом данного проекта должна была стать северная башня замка Вевельсбург. Видимо, высказывания Гиммлера о ней как о «центре мира» не были пустыми словами. Поскольку сам Вевельсбург являлся в проекции сверху равнобедренным треугольником, то северная башня как бы являлась еще концом стреловидного указателя. Она завершала собой целую конструкцию, которая была составлена из замка и подходящего к нему с южного направления шоссе. Его планировалось сделать длиной два километра, обсадив его с обеих сторон несколькими аллеями деревьев. Это шоссе должно было стать главной дорогой в округе. Проложенное с юга на север, шоссе должно было быть связано с имперским автобаном Рынерн — Кассель. При этом сама территория замка с трех сторон должна была быть охвачена стеной, в которой было предусмотрено наличие 18 башен. Общий радиус этой охватывающей стены составлял где-то полкилометра. В пределах данной огороженной территории предполагалось возвести множество замковых строений, которые предназначались исключительно для нужд руководства СС. Деревню хотели перенести к северу от замка. При этом непосредственно с северо-запада от Вевельсбурга должно было располагаться эсэсовское поселение, а с запада — казармы СС. Между деревней и замком на территории леса планировалось построить дома для высших офицеров СС. К югу-западу от замка собирались разместить наследуемые крестьянские дворы, которые должны были стать основой для «нового крестьянства». Само это село планировалось построить с четкой структурой. Извилистое шоссе, которое в тот момент проходило по восточному краю деревни, собирались перенести на 350 метров севернее. Оно должно было связывать замок с имением Бёддекен. С него также можно было выехать на имперский автобан.

Во всех последующих планах возведения крепостного комплекса неизменным оставался принцип концентрических кругов, которые как бы опоясывали Вевельсбург с трех сторон. Все изменения касались в первую очередь лишь устройства и оформления главных въездных ворот, а также трех проездов в огромной стене, через которые можно было попасть в эсэсовский комплекс зданий. При этом весь комплекс был жестко привязан к треугольной форме замка. Если принять во внимание шоссе, которое должно было подходить к нему с юга, то невольно возникало ощущение, что на планах было нарисовано копье. Все это позволило развиться множеству легенд, которые увязывали Вевельсбург с так называемым «копьем судьбы», копьем Лонгина.

Строительные работы, которые велись в Вевельсбурге зимой 1942 года

В то же самое время документальные показания архитекторов, которые работали над этим проектом, свидетельствуют о том, что они не получали от Гиммлера каких-то определенных указаний. Сохранился даже пятистраничный протокол, который был сделан 20 января 1941 года гауптштурмфюрером СС Франком. В нем излагались соображения относительно окончательного планирования «научных зданий» в замке Вевельсбург. Было предусмотрено:

1) здание библиотеки, рассчитанное на хранение 100 тысяч томов. В нем также должен был быть читальный зал и отдельные друг от друга читальные комнаты;

2) центральное научное здание, в котором должны были располагаться аудитории и

лекционные залы, рассчитанные соответственно на 50 и 500 человек. Кроме того, в нем должны были располагаться помещения для проведения семинаров и занятий по следующим дисциплинам: философия, немецкая философия, современная литературная история,

этнография, история, генеалогия, славистика, геральдика.

3) отдельные строения, в которых должны были располагаться отделы, связанные с проблемами древней истории и естествознания. Эти отделы должны были поддерживать связь с немецкими музеями. Не была исключена возможность возведения собственной эсэсовской обсерватории.

Казалось бы, что Гиммлер планировал вернуться к своему прежнему плану создания в Вевельсбурге «Высшей школы СС», которая должна была стать конкурентом задуманной Альфредом Розенбергом «Высшей школы НСДАП». Однако это логичное предположение не выдерживает проверки фактами. Планирование нового крепостного комплекса происходило фактически без ведома Гиммлера. Более того, местные власти описывали новый проект как «задуманный имперским руководством СС в Вевельсбурге управленческий центр с казармами и местами для отдыха». Действительно, казармы СС и спортивные площадки должны были располагаться поблизости от Нидерхагена — это были здания, выстроенные в форме прямоугольника, образующие посередине внутренний двор. После войны ходили слухи о том, что близ замка должен был быть построен так называемый «Дом замковых девушек», рассчитанный на 300 персон. Кроме того, не исключалось, что в Вевельсбурге планировалось возвести один из домов «Источника жизни» («Лебенсборна»). Впрочем, эти слухи не имели под собой никакой документальной базы. По крайней мере, документы, подтверждающие данные предположения, до сих пор не найдены. Само наименование Вевельсбурга как «управленческого центра», равно как и Имперского училища руководящих кадров СС, могло использоваться Гиммлером для того, чтобы скрыть истинное предназначение эсэсовского комплекса в Вевельсбурге. Прежде чем мы приступим к рассмотрению данного сюжета, необходимо поставить точку в рассказе о предполагаемом переселении деревни.

Как куратор деятельности Общества сохранения и охраны немецких исторических памятников Освальд Поль в ноябре 1940 года сообщал о том, что для осуществления «проекта Вевельсбург» требовалось около 100 гектаров земли: из которых 62 гектара приходились на территории, примыкающие к замку. Поначалу руководство СС планировало направить местных крестьян на «восточные земли»: в это время Гиммлер как раз активно занимался программой колонизации «немецкого Востока». Однако Эйнхаузен нашел, что подобное решение было неприемлемым. Собранные им сведения наглядно показывали, что большинство местных сельских жителей категорически отказывались покидать родные края. В итоге Обществу сохранения и охраны немецких культурных памятников удалось приобрести лишь землю трех крестьянских дворов. В 1941–1942 годах продать свои дворы согласились крестьяне Йозеф Каллемайер, Фриц Маркс и Йозеф Клоппенбург. Кроме денег они получили в свое пользование обширные земельные участки в Силезии. Показательно, что все три крестьянские семьи вернулись в 1945 году обратно в Вевельсбург. Кроме того, Общество сохранения предприняло достаточно грубую попытку начать процесс экспроприации имения Бёддекен. Несмотря на то что формально Общество сохранения пользовалось имением, окончательное решение этого вопроса было решено отложить до окончания войны.

У Общества сохранения была прекрасная возможность заполучить двор бездетного крестьянина Зегина, который скончался летом 1942 года, однако положение на фронтах заставило отказаться от всех гигантских строительных проектов в Германии. Как видимо, опасения местных жителей были отнюдь не беспочвенными.

Если же подводить итог под сюжетом о стилистике нового замкового проекта, то можно отметить, что он опять же отличался оригинальностью. В Вевельсбурге предполагалось построить комплекс зданий, который содержал пять обязательных элементов, присущих всем национал-социалистическим партийным форумам:

— широкую подъездную дорогу;

— обширную площадь для построений;

— большой зал для собраний;

— блок управленческих зданий;

— возвышающееся над прочим главное здание («колокольню»).

В качестве последнего элемента, вне всяких сомнений, должна была выступать северная замковая башня («центр мира»). Этот пример еще раз показывает, что Бартельс для постройки «нового Вевельсбурга» воспользовался схемой обычных партийных строений, которую он слегка подкорректировал.

Собственно, Вевельсбург не был единственным существовавшим зданием, которое входило в так называемый «ритуальный комплекс СС». На самом деле замок был больше всего переделан силами эсэсовцев. Сам же Вевельсбург был неразрывно связан с двумя не менее древними зданиями: имением (бывшим монастырем) Бёддекен и капеллой Дрюггельтер.

История Бёддекена возвращает нас в древние германские времена. Бёддекен вначале являлся монастырем, который был создан Майнольфусом. Отец этой легендарной личности вел ожесточенные войны против Карла Великого. Сам Майнольфус родился в нынешней «Долине спокойствия», что лежит недалеко от Бёддекена, под деревом, которое в древнее время считалось старейшим в Вестфалии (эдакий маврикийский дуб Германии). Но однажды в него ударила молния, и дерево сгорело. На его месте была построена капелла.

Имение Бёддекен

Это небольшое архитектурное сооружение имеет очень интересное строение — в нем есть специальное «лунное окошко». В полнолуние вся капелла буквально залита лунным светом. Вне всякого сомнения, в архитектуре капеллы было сокрыто тайное космическое знание древних германцев. Древняя германская религия была всегда тесно связана с культом звезд и астрономическими наблюдениями. Скорее всего, Майнольфус был посвящен своим отцом-язычником в тайны древних культов. После победы Карла Великого сын стал христианским священником и основал монастырь Бёддекен. Не исключено, что в монастыре он скрывал реликвии язычников, а возможно даже, что там, в подземельях, проводились тайные службы, которые превратили Бёддекен в глазах эсэсовцев в «ирминистскую святыню».

Гиммлер на раскопках близ имения Бёддекен. 1937 год

Как уже упоминалось выше, к «культовому комплексу СС» также относилась капелла Дрюггельтер, которая располагалась немного южнее Вевельсбурга. Это сооружение стоит на небольшой возвышенности, окруженное маковым полем. Сама капелла была построена в XII веке крестоносцами, вернувшимися домой с Ближнего Востока. Интересна архитектура этой небольшой постройки — она имеет 12 углов. Ее внутреннее пространство оформлено 12 колоннами, что сразу же наводит на мысль о сходстве с залом «Черного Солнца» в замке Вевельсбург. Кроме того, в центре капеллы стоят четыре дополнительные колонны, которые как бы ограничиваю центральную часть. Имеется версия, что огромный деревянный сундук, сохранившийся с тех времен, располагался посередине капеллы и там должен был храниться Святой Грааль, который планировали отыскать рыцари. Подобная трактовка и без того странного убранства капеллы придается ей еще большую таинственность. Очевидно, что, как и в случае с Бёддекеном, капелла имела двойственное предназначение: днем здесь совершались обыкновенные богослужения, а ночью проходили собрание сторонников тайного культа. Множество колонн, которыми буквально нашпиговано крошечное здание, никак не подходило для осуществления обычных христианских церемоний, но идеально соответствовало потребностям тайных служений, где каждый из участников ритуала должен был занимать строго отведенное ему место. Непосредственным создателем капеллы называют графа Готтфрида II фон Арнсберга. О нем известно крайне немного. В 1217 году он принимал участие в крестовом походе, где, возможно, познакомился с тамплиерами, которые, скорее всего, участвовали в проектировании капеллы. Впрочем, возможно, что граф и до крестового похода являлся адептом «ирминистского культа», справляемого в монастыре Бёддекен. Точно установить сложно. Но даже подобная недосказанность наводит на мысль, что многие эсэсовские культовые сооружения ждут своего часа, чтобы пролить свет на их истинное предназначение.