3.1. Разведшколы финской разведки (1942–1944)

3.1.1. Петрозаводская школа финской разведки — самый крупный центр подготовки диверсантов и разведчиков

Петрозаводская школа финской разведки, или Петрозаводская разведывательная школа, была создана на базе отдела допросов советских военнопленных Управления военной разведки финской армии, которым руководил капитан Рейно Раски. Она была самой крупной разведшколой на Карельском фронте. В финляндской литературе она чаще всего упоминается как отдел Раски (Оsasto Raski). Формально школа относилась к отделу дальней разведки капитана Инто Куйсманена (OsKu), но фактически действовала самостоятельно[193]. Вместе с тем между отделами Раски и Куйсманена в течение всех лет войны 1941–1944 гг. существовали самые тесные связи.

Петрозаводская школа финской разведки появилась в Петрозаводске примерно в ноябре 1941 г. (по данным Р. Хейсканена, весной 1942 г.) и первоначально находилась в бывшем 5-м военном городке на ул. Анохина, в двухэтажном деревянном 16-квартирном доме, и в бывшем Доме отдыха летного состава РККА[194].

В конце весны 1942 г. отдел Куйсманена переехал в местечко Косалма, которая находилась в 30 км северо-западнее Петрозаводска, а Петрозаводская школа финской разведки (отдел Раски) осталась в городе, переехав в здание лесотехникума на юго-западную окраину города, где продолжала вести работу[195].

Однако, опасаясь нападения подразделений советских спецслужб, в марте 1943 г. разведшкола переехала из Петрозаводска в деревни Минола, Улялега и Каменный Наволок, которые находились на берегу оз. Шотозера в Пряжинском районе. В 3 км на северо-восток от дер. Улялега на берегу озера размещался штаб разведшколы, где проживали некоторые преподаватели[196]. В ноябре 1943 г. школа переехала в Финляндию, где действовала с перерывами в Руоколахти и Савитайпале до осени 1944 г.[197]

Первоначально в школе работали более 10 преподавателей, в частности: Борис Карппела (Карпов), Владимир Мармо (Форсблом), Игорь Семенович Вахрос (Вахромеев), позже к ним присоединился белоэмигрант Петр Петрович Соколов. Руководили школой Рейно Раски и Юрье Палко (Юрий Поляков)[198]. Все они были выходцами из России, покинувшими страну после 1917 г. Так, Пекка Карппела (он же Борис Карпов, он же Музыка, Пата, Пекканен) родился в 1910 г. в Санкт-Петербурге; Влади Мармо (бывший Владимир Форсблом) родился в 1914 г. в Орле. Юрье Палко (Юрий Поляков) был уроженцем Санкт-Петербурга, а Рейно Раски родился в дер. Колпаны (Колпино) Гатчинской волости Санкт-Петербургской губернии[199].

Начиная с 1943 г. в Петрозаводской разведшколе преподавателями назначались советские военнопленные из числа бывших офицеров РККА. Среди них следует назвать Николая Семеновича Абудихина (Ободихина), Гавриила Михайловича Овсянникова, Валентина Ивановича Александрова и др.[200] Многие преподаватели Петрозаводской разведшколы были достаточно образованными людьми. Волею судьбы они оказались в плену в первый год войны, и, судя по архивным документам, их объединяло одно общее обстоятельство — неприятие сталинского режима. Однако это не оправдывает их переход на сторону противника и службу в военных разведывательных подразделениях финской армии.

Для передачи немецкому командованию полученной агентурой информации к разведшколе был прикомандирован сотрудник германской разведки[201].

Особого внимания среди преподавателей Петрозаводской разведшколы заслуживает Петр Петрович Соколов (1891–1971), который имел большой опыт разведывательной работы. В 1917 г. он окончил 3-ю Петергофскую школу прапорщиков, являлся защитником сборной России по футболу на Олимпийских играх 1912 г. в Стокгольме. Соколов боролся с советской властью с 1918 г., поддерживал контакты с английской разведкой. Перебрался в Хельсинки, где резидент британской разведслужбы Mi 1C, ставшей известной чуть позже как SIS, капитан Эрнст Бойс предложил ему продолжить тайную курьерскую деятельность: поддерживать связь между разведпунктом, расположенным в приморском финском городке Терийоки, и резидентом-нелегалом в Петрограде Полем Дюксом (оперативный псевдоним ST-25).

В течение всего 1919 г. Соколов неоднократно переходил советскую границу, доставляя для Дюкса инструкции, и возвращался назад с добытыми разведчиком сведениями. По просьбе англичан в качестве проводника переправлял в Петроград и обратно нужных людей. В начале 1920-х гг. Соколов становится помощником английского резидента в Финляндии Николая Бунакова. Одновременно на него возлагается руководство нелегальным разведпунктом в Терийоки (оперативный псевдоним Голкипер). Помимо работы на англичан, Соколов одновременно состоял членом нескольких русских эмигрантских организаций в Финляндии. Его знания и опыт в сфере разведывательно-подрывной деятельности против СССР оказались востребованными финскими спецслужбами. В 1920–1930-е гг. П. Соколов вместе с сотрудником финской разведки капитаном Тойво Салокорпи готовил и направлял агентуру в СССР.

В 1940 г. Соколов — один из руководителей отдела пропаганды Главного штаба финской армии. Кроме того, он ярко проявил себя как диктор радиовещательной компании «Лахти». Обладая хорошо поставленным басом, Петр Соколов считался в эмигрантских кругах лучшим русскоязычным радиокомментатором в Европе и мог составить конкуренцию своему сопернику по информационно-пропагандистской войне Юрию Левитану. В 1941 г., не прекращая своей работы в финском Главном штабе и на радио, Соколов стал сотрудничать с абвером. Для начала его включили в состав зондеркоманды «Ленинград», которой была поставлена задача войти в город вместе с частями немецких войск и немедленно захватить архивы областного комитета ВКП(б) и Управления НКВД, после чего обеспечить их эвакуацию и сохранность. Позже он работал преподавателем финской разведшколы в Петрозаводске, активно участвовал во власовском движении, возглавлял Северное отделение «Русской освободительной армии».

В 1942 г. советские органы безопасности объявили Соколова во всесоюзный розыск как особо опасного государственного преступника. В сентябре 1944 г., предчувствуя расплату, он бежал в Швецию, жил в пригороде Стокгольма, повторно женился. Существовала информация, что он сотрудничал со шведской военной разведкой. В 1950-е гг. работал массажистом в спортивном клубе Стокгольма. Умер в 1971 г. в возрасте 80 лет и похоронен на кладбище в пригороде Стокгольма — Энчепинге. На его могильной плите вместо настоящих имени и фамилии Петр Соколов значится Peter Sahlin. Даже уходя в мир иной, он не забыл позаботиться о конспирации[202].

Интересна судьба еще одного преподавателя Петрозаводской разведшколы — Игоря Семеновича Вахроса (Вахромеева) (1917–1996), уроженца Петрограда. Лишь самый узкий круг Вахроса знал о его деятельности во время Второй мировой войны. Для широкой общественности в послевоенный период Игорь Вахрос был известным ученым, лингвистом и литературоведом, занимал должность профессора русского языка и литературы в Хельсинкском университете с 1967 по 1980 г. Он был одним из составителей «Большого финско-русского словаря», основателем международного «Общества Достоевского».

Завесу тайны над военным периодом биографии Вахроса (Вахромеева) снял Микко Порвали в книге «Тайный агент: письма 1940–1944 гг. финского офицера-шпиона», опубликованную в 2012 г.[203] М. Порвали — автор целого ряда документальных книг. Его дед во время войны 1941–1944 гг. работал преподавателем финской разведшколы, готовил разведчиков для заброски в тыл Красной Армии[204].

В основе книги «Тайный агент: письма 1940–1944 гг. финского офицера-шпиона» лежат написанные по-русски во время войны письма и дневник Игоря Вахроса, которые передала автору его дочь. Письма отправлялись не через обычную почту, а пересылались с оказией, поэтому избежали военной цензуры. Из книги читатели в Финляндии и России узнали детали биографии Игоря Вахроса (Варфоломеева) военного периода. Еще до начала Зимней войны он окончил славянский факультет Хельсинкского университета, затем учился в офицерской школе, изучал психологию. В период Зимней войны И. Вахрос, владевший финским и русским языками, стал сотрудником отдела допросов советских военнопленных Управления военной разведки финской армии под командованием майора Рейно Раски. В обязанности Вахроса входили допросы советских военнопленных и перевод советских документов. Во время войны Финляндии против СССР в 1941–1944 г. он работал преподавателем самой крупной финской разведшколы — Петрозаводской школы финской разведки, готовил финских агентов из числа советских военнопленных для заброски за линию фронта, сам совершал разведходки в советский тыл[205].

Подготовка разведчиков в Петрозаводской разведшколе началась в мае — июне 1942 г. В конце июля — начале августа первый курс окончили 12 агентов, их разбили на пары и направили в советский тыл. Первая агентурная группа разведчиков Петрозаводской разведшколы была направлена с разведзаданием водным путем в Ленинградскую область, вторая — самолетом в Беломорский район, третья — самолетом на Московское направление, четвертая — 20 августа направлена самолетом (направление неизвестно), пятая — 22 августа направлена на Мурманское направление, шестая — 3 сентября направлена самолетом в Каргопольский район Архангельской области[206].

Из 12 заброшенных агентов 11 разведчиков были сразу задержаны (явились в органы советской власти добровольно или были арестованы органами безопасности). И только агент Палилов (М. Ф. Полубейцев), сброшенный 20 августа 1942 г. на парашюте в район г. Беломорска, пойти с повинной в НКВД не решился и 23 августа 1942 г. уехал в Москву, оттуда домой в Саратовскую область. В середине сентября в Саратове он попал в больницу, после выздоровления в октябре его направили на сборный пункт в г. Пензу и определили в авиадесантную часть, которая располагалась в Монино под Москвой. При призыве в РККА 8 января 1943 г. был арестован в Москве. Никаких заданий финской разведки не выполнял[207].

С сентября 1942 г. по январь 1943 г. на курсах обучался 31 человек, в январе 1943 года они были заброшены в советский тыл. Известны места заброски девяти агентурных групп (по два человека в каждой) в район Беломорска, Сегежи, Архангельскую и Вологодскую области[208]. Практически все были задержаны.

Анализ архивных документов показывает, что Петрозаводская школа финской разведки не только готовила агентов из числа советских военнопленных для заброски в тыл советских войск, но и вела перевербовку советских разведчиков. Прежде всего, перевербовка осуществлялась в отношении тех людей, которые добровольно сдались в плен. Так, Михаил Карху, бывший помощник оперуполномоченного контрразведывательного отдела НКВД КФССР, в конце 1941 г. в составе разведывательной группы 1-го отдела НКВД был направлен в тыл финских войск, но сдался в плен. На следствии в финской полиции выдал все известные ему сведения о работе органов НКВД и согласился работать переводчиком военной полиции г. Петрозаводска. В период работы в полиции Карху окончил Петрозаводскую разведшколу, ходил по заданию финской разведки в советский тыл на Медвежьегорском направлении. При отступлении финнов из Петрозаводска в 1944 г. ушел в Финляндию[209].

Всего, по разным данным, в Петрозаводской разведшколе за время ее существования было подготовлено от 80[210] до 300 агентов[211]. В ходе изучения архивов Карелии к настоящему времени автором монографии установлено, что всего в Петрозаводской разведшколе числилось 149 человек. Но не все они прошли обучение как разведчики, многие работали на вспомогательных работах: поварами, уборщиками и т. д. Но, безусловно, большую часть составляли курсанты разведывательной школы[212]. Точную численность подготовленных агентов определить очень сложно, хотя бы потому, что многие курсанты, скажем Рованиемской разведшколы, проходили обучение в Петрозаводской разведшколе, и наоборот — курсанты Петрозаводской разведшколы завершали подготовку в разведшколе Рованиеми. При этом фамилии курсантов указываются в списках обеих школ.

Так, в конце мая 1943 г. по окончании Петрозаводской разведшколы 15 курсантов (семь радистов и восемь разведчиков) были направлены в Рованиеми, где в местной разведшколе занимались еще месяц, а затем были заброшены самолетом в Архангельскую и Вологодскую области. Всего в мае 1943 г. в Рованиемской разведывательной школе находилось до 20 агентов, в основном прибывших из Петрозаводской разведшколы[213].

Согласно докладу Союзной контрольной комиссии (СКК), составленному после окончания войны, численность отдела Раски (Петрозаводская разведшкола) в конце октября 1943 г. составляла 154 человека, из которых 138 были добровольцами-военнопленными. В разыскном списке МГБ КФССР за 1950 г. значатся арестованными 318 агентов финской разведки[214]. Меняющиеся цифры связаны с тем, что розыск агентуры финской разведки продолжался долгие годы и после окончания войны. В ходе его выявлялись новые ранее неизвестные агенты разведки.

Примерно эта же численность агентов Петрозаводской разведшколы дается и в финляндской историографии. Так, в монографии Э. Эльфвенгрена, М. Косонена и Э. Лайдинена «В тылу врага. Финская разведка в Советской Карелии в 1939–1944 гг.» отмечается, что во всех книгах отдела Раски (Петрозаводская школа финской разведки. — С. В.) во время войны-продолжения число агентов достигало 300 человек[215]. Однако, вполне вероятно, что и это тоже не окончательная цифра: по мере рассекречивания архивных документов количество агентов финской разведки может увеличиться.

К 1943 г. финская разведка «умело» перевела Петрозаводскую разведшколу под руководство советских военнопленных, которые входили в состав Русской освободительной армии. По воспоминаниям очевидцев, в конце апреля 1943 г. А. В. Владиславлев (псевдоним Владимиров) выехал из Петрозаводской разведшколы в г. Смоленск в штаб генерала Власова и вернулся обратно примерно через три недели. По возвращении собрал преподавательский состав и заявил, что теперь разведшкола переформировывается в первый разведывательный полк «Северного рога РОА имени генерала Власова», командиром которого назначен он, Владимиров. Потом зачитал приказ о присвоении званий преподавательскому составу. Владимиров являлся начальником указанного полка финской разведшколы от русского командования РОА, от финского командования начальником разведшколы был уже майор Рейно Раски (Петерсон), которому Владимиров подчинялся. К этому времени разведшкола переехала в Улялегу Пряжинского района.

Таким образом, финны, осуществляя только общее руководство разведшколой, формально переподчинили ее генералу Власову и власовской армии с присвоением школе статуса разведывательного полка «Северного рога РОА имени генерала Власова»[216].

Почему именно Владиславлева назначили на эту должность? Архивные документы свидетельствуют, что «…майор власовской армии Владиславлев Александр Владимирович, псевдоним Владимиров, бывший майор РККА, служил командиром отдельного разведбатальона Московской пролетарской дивизии, участвовал в финской кампании. Перед войной судим военным трибуналом за опоздание из отпуска. Сдался в плен в январе 1942 г. на Карельском фронте, стал сотрудничать с финскими военными. В 1942 г. содержался в 1-м офицерском лагере. В феврале 1943 г. прибыл для спецподготовки в Петрозаводскую разведшколу. Был на привилегированном положении, готовился отдельно от других и по окончании разведшколы по заданию финнов занимался вербовкой агентуры среди военнопленных. Таким образом, Владимиров был идеальной фигурой для начальника разведывательного полка «Северного рога РОА имени генерала Власова»: имел опыт военной и боевой службы в Красной Армии, был старшим по воинскому званию среди других перешедших на сторону финнов военнопленных[217].

Изменения на советско-германском фронте после Сталинградской наступательной операции (ноябрь 1942 — февраль 1943 г.) и особенно Курской наступательной операции (июль — август 1943 г.) повлекли существенные перемены в финской разведке.

В Петрозаводской разведывательной школе меняется настроение среди преподавательского состава и курсантов: неверие в победу германского оружия привело к появлению среди преподавателей и курсантов своего рода «диссидентов». Этот факт нашел свое отражение в архивных документах. Так, в августе — сентябре 1943 г. финское руководство школы и командование разведывательного полка власовской армии провели «операцию», в ходе которой арестовали ряд преподавателей разведшколы, сомневавшихся в победе: Шульгина, Громова, Полежаева, Чеканова, Цветкова, Черемухина и Игнатушенко[218], а также нескольких курсантов. По существу, в ведущей финской разведывательной школе выявили некий «антифинляндский, антигерманский заговор преподавателей и курсантов». По свидетельствам очевидцев, все заговорщики были обвинены в проведении антифинской пропаганды, а также в попытках посеять вражду между русскими и финнами. Особенно в этом преуспел Полежаев. После этого целый ряд курсантов допрашивались командованием полка — капитанами Сердюковым и Лебеденко по поводу произошедшего. Через некоторое время среди курсантов были проведены беседы, в которых подчеркивалась необходимость постоянного уважения к финнам как к «лучшим друзьям» и «союзникам». Дальнейшая судьба арестованных курсантов неизвестна[219].

Среди курсантов упорно ходили слухи о том, что преподаватель Чеканов и курсант Федюшкин якобы были посажены специально для разоблачения остальных[220]. Это дает основание полагать, что, скорее всего, они были агентами финской военной контрразведки, которые участвовали в разоблачении этого «заговора» и «достижения чистоты» среди преподавателей и курсантов школы. По архивным документам карельских ведомственных архивов доказать это сложно. Возможно, ситуацию удастся прояснить, привлекая документы финских архивов о работе Петрозаводской школы финской разведки в военный период.

В любом случае можно утверждать, что в августе — сентябре 1943 г. фактически закончилась активная деятельность Петрозаводской разведывательной школы, она уже не смогла оправиться от скандала: подозрительность, недоверие друг к другу у преподавателей и курсантов не исчезли до конца ее существования. В ноябре 1943 г. школа переехала в Финляндию в местечко Руоколахти, где и прекратила свою деятельность. Курсантов вернули в лагеря военнопленных. Однако в 1944 г. перед июньским наступлением Красной Армии курсантов вновь привезли в разведшколу, которая теперь (до июля 1944 г.) дислоцировалась в школе Савитайпале, а новых курсантов призвали из Хеймобатальона[221]. С окончанием войны закончилась и деятельность Петрозаводской разведшколы.

Судьбы курсантов разведшколы были печальными: только небольшому числу курсантов удалось бежать в третьи страны, но большинство агентов Петрозаводской разведшколы финской разведки финское правительство вернуло в СССР, где их ожидало уголовное преследование и длительные сроки заключения.

3.1.2. Другие разведшколы финской разведки на Карельском фронте

Рованиемская школа финской разведки, или Рованиемская разведшкола, находилась в 36 км севернее г. Рованиеми в сторону Петсамо на берегу озера Сильмаселькя в одноэтажном деревянном бараке[222].

В школе работали 12 человек, в основном финны, владеющие в разной степени русским языком. Начальником школы был назначен начальник Рованиемского разведотделения капитан Харри Армас Паатсало, он же Паарма, он же Райло, он же Карра, он же Равельдо[223]. Опытный разведчик, служивший в финских спецслужбах с 1920-х гг., занимался заброской агентуры в СССР.

В 1943 г. в школе обучалось 33 человека. Всего, по данным МГБ КФССР на 1951 г., в Рованиемской разведшколе прошло обучение 57 человек[224].

Занятия начались в декабре 1941 г. Проходили они нерегулярно, курсантов часто использовали на хозяйственных работах по заготовке и распиловке дров, заготовке веников и т. д. Поэтому срок обучения длился от двух до восьми месяцев с декабря 1941 г. по август 1942 г. Вместе с тем первые заброски агентов в тыл РККА начали осуществлять в марте 1942 г.[225]

Рованиемская разведывательная школа вела разведку главным образом на Мурманском направлении, охватывая весь Кольский полуостров.

После вербовки многие курсанты проходили предварительную подготовку в разведывательной роте капитана Паатсало, ходили в советский тыл с разведзаданиями, после этого решался вопрос об их зачислении в разведывательную школу. Начиная с 1943 г. многие курсанты Рованиемской разведывательной школы получали разведподготовку в Петрозаводской разведшколе, в их числе Председатель Колхоза, Иван Белов, Киселев, Алексей; Артем Бондарев, Алешин (он же Жмыхин) и др.[226].

Обучение в Петрозаводской разведшколе курсантов из Рованиеми, по-видимому, было связано с нехваткой в Лапландии квалифицированных преподавателей и инструкторов. Это было характерно для всех финских разведшкол, за исключением Петрозаводской.

Суомуссалмская школа финской разведки при Каянском разведотделении, или Суомуссалмская разведшкола, была создана в конце 1941 — начале 1942 г. Разведшкола находилась в местечке Хаукиперя в 4 км от Суомуссалми, на южном берегу оз. Киантаярви, справа от шоссе на Каяни.

Разведшкола занимала три небольших барака. В одном из них размещались канцелярия, радиостанция и помещения для руководства школы. В другом находились кухня, столовая, кладовые, там же жили кухарка и уборщица. В третьем бараке жили курсанты[227]. В школе работало около 20 человек.

Начальником разведшколы был лейтенант Валто Каломаа. По информации агентов этой школы, арестованных органами безопасности КФССР, он родился примерно в 1912 г., предположительно в Санкт-Петербурге. Отец — белорус, мать — финка. Отец якобы служил в Генеральном штабе царской армии, а во время Гражданской войны находился в армии Деникина. В период войны 1941–1944 гг. родители проживали в Финляндии. Сам Каломаа участвовал в советско-финляндской (Зимней) войне 1939–1940 гг., которую закончил прапорщиком. Владел русским, немецким, французским и шведским языками. Работать в разведке начал только в войну-продолжение, поэтому большого опыта разведработы не имел[228].

Общее руководство деятельностью разведшколы осуществлял майор Паули Марттина — начальник Каянского разведотделения[229].

В Суомуссалмской разведывательной школе также работал Илтонен, он же Пекка Илтола, выходец из Выборгской губернии, карел, прапорщик царской армии, участник Первой мировой войны. В разведпункте выполнял функции следователя, часто ездил в лагерь военнопленных для допросов, а в отсутствие Каломаа замещал его. На курсах преподавал топографию, хорошо знал русский язык.

В Суомуссалмской разведшколе служили и другие выходцы из России: Иван Ложкин, Путилин, Сантери (Санто) Комманен (он же Жидов), Зарубин, Пууси-Пуро, Элоранта Войтто[230].

Необходимо отметить, что в подборе курсантов Суомуссалмская разведшкола продолжила традиции, заложенные финской разведкой по подбору агентуры еще в 1920-е гг.: привлекать к сотрудничеству лиц родственных национальностей, прежде всего финнов и карел. В школе обучалось шесть курсантов, четверо из них были жителями Карелии, все карелы по национальности: Суло Сергияйнен (Пекка Карпонен), Тойво Топпинен (Михаил Мотин), Хейкки Салонен (Василий Эловара), Вилле Елкели (Василий Богданов)[231].

Пекка Карпонен родился в 1917 г. в Калевальском районе, карел, обучался в разведшколе под псевдонимом Суло Сергияйнен. Михаил Семенович Мотин родился в 1918 г. в дер. Дек-Наволок Петровского района Карелии, карел. Пленен финскими войсками 31 августа 1941 г. Обучался в Суомуссалминской разведшколе с марта по июль 1942 г. под псевдонимом Тойво Топпинен. Эловара, он же Эловаара Василий Назарович, он же Салонен Вилле (Василий) Назарович, Пекшуя, родился в 1918 г. в дер. Костомукша Калевальского района, карел, в плен попал летом 1941 г. в районе г. Сортавала. В марте 1942 г. был завербован финской разведкой и учился в разведшколе под псевдонимом Хейкки Салонен. После окончания школы находился на службе в 3-й разведывательной роте, неоднократно перебрасывался в тыл РККА с разведзаданиями. Богданов Василий Еремеевич родился в 1912 г. в с. Ухта, карел, 2 августа 1942 г. перешел к финнам. Содержался в лагере военнопленных в Суомуссалми. В мае 1943 г. учился в разведшколе под псевдонимом Вилле Елкели, затем служил в 3-й разведывательной роте. Неоднократно забрасывался в тыл РККА с разведзаданиями. В 1945 г. перебрался в Швецию[232].

Два курсанта не являлись уроженцами Карелии. С. В. Арондар, он же Семенов Сергей Васильевич, родился в 1914 году в г. Краснодаре, русский. Пленен финскими войсками 15 ноября 1941 г. Обучался в разведшколе с декабря 1941 г. по июль 1942 г. под кличкой Парк Артур. Андрей Сидоренко родился в Белоруссии, судимый, сдался в плен противнику добровольно с автомашиной и обучался в разведшколе под псевдонимом Петр Петров[233].

Курсанты в школу поступали неравномерно, первые из них поступили в конце декабря 1941 г. Разведывательная подготовки длилась три месяца — с апреля по июнь 1942 г. Определенного распорядка дня в разведшколе не было, занятия проходили нерегулярно, расписания занятий не придерживались. Полной загрузки учебного дня не было. Первые два месяца курсанты занимались ежедневно по два часа теоретическими вопросами. Кроме того, ежедневно тренировались в ходьбе на лыжах. Одновременно использовались на хозяйственных работах: заготовляли дрова, топили печи, носили воду и т. п.[234] Это было одной из причин растянутости срока подготовки.

Единственную разведгруппу численностью два человека (Парк Артур — С. В. Арондар, он же Семенов, и Тойво Топпинен — М. С. Мотин) Суомуссалминская разведшкола забросила в тыл РККА в ночь на 16 июля 1942 г. на двухмоторном самолете «Хейнкель-115» с посадкой на озеро Лебер западнее г. Беломорска. Оба агента были задержаны войсковыми частями Управления войск НКВД по охране тыла Карельского фронта 18 июля 1942 г. в 20 км западнее Беломорска в районе озера Лебер.

Начальник Управления войск НКВД по охране действующей Красной Армии ст. майор госбезопасности Леонтьев в июле 1942 г. направил в НКВД СССР «Спецсообщение о разоблачении финских разведчиков», в котором сообщал следующее: «В ходе следствия установлено, что перед финскими разведчиками была поставлена задача провести разведку района Накханое — Рамое — Сосновец — Беломорск, предместий городов Беломорска, Онеги и самих городов. По этим пунктам и направлениям разведчики обязаны были собрать следующие разведданные: состояние дорог и наличие оборонительных укреплений, определить возможности прохождения пехоты в районе Накханое — Рамое — Сосновец; количество железнодорожных путей на станциях Сорокская, Сумпосад, Малошуйка и Вонгуда, загруженность железнодорожной ветки от ст. Сорокская до ст. Вонгуда, состояние охраны на этом участке дороги; оборудование и система охраны железнодорожного (20-метровый, железобетонный) моста в районе ст. Вонгуда в целях разрушения его силами диверсионной группы, которую противник намерен выбросить в зависимости от результатов предварительной разведки; место дислокации штаба Карельского фронта, а также местопребывание Карело-Финского правительства и его учреждений; месторасположение складов, баз, зенитных батарей и аэродромов, особенно в районе г. Беломорска. Величина этих аэродромов, состояние рабочего поля, грунта и т. д.; наличие воинских частей (каких) в г. Беломорске, места их расквартирования, контингент и система охраны казарм; пропускная способность портов в Беломорске и Онеге.

Агенты Мотин и Семенов были снабжены двумя радиостанциями и питанием к ним, шифром, двумя автоматами, ручными гранатами РГД-33, пистолетами и продуктами питания на 15 суток. Шифрованная радиосвязь намечалась через радиостанцию в г. Кухмо. Возвращение агентов намечалось на конец июля 1942 г. на самолете, который должен быть выслан в район озера Лебер. Показания, данные Мотиным и Семеновым, о месте, где ими была спрятана вторая радиостанция, выдача Семеновым шифра, а также идентичность показаний обоих агентов в отношении разведывательных данных о противнике позволили считать их поведение на следствии внушающим доверие. На основании этого, в целях зашифровки обоих агентов, один из них (предположительно Мотин. — С. В.) нами завербован, через него установлена радиосвязь с финской разведкой и проводится работа по вызову самолета и установке шпионско-диверсионных групп в тылу фронта. Мероприятия согласованы со 2-м Управлением НКВД СССР и на месте проводятся согласования совместно с контрразведывательным отделом (КРО) НКВД Карело-Финской ССР»[235].

Фактически органы НКВД сорвали разрабатываемые финской разведкой стратегические планы военного руководства Финляндии по выведению из строя Обозерской железной дороги, связывающей Мурманск с Москвой и центром страны, что стало бы серьезным ударом для СССР в ходе войны, так как по Обозерской железной дороге шли грузы по «ленд-лизу». Эта была одна из первых попыток финской и германской разведок уничтожить или вывести ее из строя.

С другой стороны, все разрабатываемые планы советской контрразведкой по захвату самолета финской военной разведки и по завязыванию радиоигры с противником закончились неудачей.

Так, в конце июля 1942 г. НКВД КФССР и Управление войск НКВД по охране тыла Карельского фронта разработали операцию по вызову и захвату самолета финской разведки, который должен был забрать агентов на озере Лебер после выполнения ими задания. Для обеспечения операции была выделена рота пограничников. Операцией на месте руководил начальник штаба Карельского фронта генерал-майор Киселев[236]. Однако операция сорвалась из-за непродуманности вопросов маскировки личного состава. Самолет противника прилетел и приводнился на озере Лебер. Однако финские летчики, увидев на берегу советских военнослужащих, поняли, в чем дело, и сразу же улетели.

Несмотря на неудачу с финским самолетом, в октябре 1942 г. НКВД КФССР и Управление войск НКВД по охране тыла Карельского фронта (г. Беломорск) разрабатывали план перевербовки Мотина и Семенова, чтобы использовать радиста Семенова в радиоигре, а Мотина забросить обратно в Финляндию с целью внедрения в Суомуссалмскую разведшколу. Однако 21 октября 1942 г. руководство НКВД КФССР отказалось от этой затеи, посчитав, что финская разведка не поверит отработанной Мотину легенде: «Не поверив Мотину, финны вынудят его рассказать все, как было в действительности. В этом случае результатом комбинации будет лишь то, что мы снабдим финскую разведку весьма ценными для нее сведениями: о личном составе наших органов, о методах нашей работы, о сведениях, которые мы получили при допросах, об арестованных в тюрьме, где Мотин содержался три месяца и где содержались в то время другие финские разведчики». 5 ноября 1942 г. начальник 1-го отдела 2-го (контрразведывательного) Управления НКВД СССР майор государственной безопасности Тимофеев согласился с выводами НКВД Карелии и одновременно дал указание начальнику разведывательного отдела Управления войск НКВД по охране тыла действующей Красной Армии Трофимову «о нецелесообразности вербовки Мотина»[237]. На этом все мероприятия с Мотиным и Семеновым были закончены, их привлекли к уголовной ответственности по ст. 58-1б УК РСФСР (измена родине).

26 октября 1942 г. нарком НКВД КФССР М. И. Баскаков отдал приказ начальнику контрразведки капитану А. М. Кузнецову в соответствии с Директивой НКВД СССР № 214 от 23 мая 1942 г. привести в исполнение приговор в отношении С. С. Семенова. Семенов был публично расстрелян 26 октября 1942 г. в 14 часов в дер. Рамое Тунгудского района, где он был задержан. При расстреле присутствовало около 50 человек местного населения. Мотин был расстрелян позже — 27 декабря 1942 г.[238]

На этом деятельность разведшколы закончилась. Генерал Р. Хейсканен считает, что «деятельность разведшколы была прекращена из-за отсутствия инструкторов»[239]. С этим мнением стоит согласиться. Действительно, преподавательский состав практически не имел опыта разведывательной работы. Это была основная причина неэффективности деятельности Суомуссалмской разведшколы и низкого уровня подготовки агентуры. Оставшихся курсантов школы направили в 3-ю разведывательную роту.

3.1.3. Временные разведывательные школы финской военной разведки

История спецслужб показывает, что разведывательные органы могут создаваться для решения конкретных задач и длительность их зависит от сложившейся конкретной военной, политической и оперативной обстановки. Именно развитие военной обстановки на советско-германском фронте, по мнению автора монографии, побудило финские военные власти, по инициативе германского высшего командования или, возможно, абвера, образовать несколько временных военных разведывательных школ для решения конкретных задач, для оказания помощи Германии в сборе информации о передислокации советских войск c линии противостояния СССР и Финляндии на другие участки советско-германского фронта.

В Петрозаводске были открыты две временные разведывательные школы финской разведки № 2 и 3. Номера этим школам, чтобы избежать путаницы, дал известный российский специалист по истории спецслужб Э. П. Лайдинен в совместной с финскими историками Э. Эльфвенгреном и М. Косоненом монографии «В тылу врага», вышедшей в Финляндии в 2010 г.[240] По его мнению, эти временные школы закрывали брешь в агентурной работе финской разведки для сбора информации в советском тылу на территории Карелии. Они решали временные задачи по оказанию помощи в сборе разведывательной информации в интересах Германии, а также по созданию условий нормальной работы Петрозаводской разведывательной школы[241]. Из имеющихся архивных материалов усматривается, что разведшколами руководили неспециалисты.

Так, в мае 1942 г. войска Юго-Западного и Южного фронтов Красной Армии начали Харьковское сражение против немецко-фашистской группы армии «Юг» с целью овладеть г. Харьковом. Однако это сражение закончилось полной неудачей советских войск[242]. Именно в указанный период в Петрозаводске финская разведка создает Петрозаводскую школу финской разведки № 2.

Петрозаводская школа финской разведки № 2

Штаб Петрозаводской разведшколы № 2 находился в бывшем доме Совнаркома КФССР (там дислоцировался штаб Военного управления Восточной Карелии) на пр. Ленина (в период финской оккупации пр. Ленина был переименован в Karjalankatu, Карельскую улицу). Курсанты занимались в комнате № 3, расположенной на первом этаже, с правой стороны. Дальше этой комнаты курсантам не разрешалось проходить[243].

Эта самая таинственная Петрозаводская разведывательная школа. Нет сведений о ее создании (предположительно ее открыли во втором квартале 1942 г., в апреле — мае), руководящем составе, начальнике; фамилии преподавателей зашифрованы. Сведений о сроках обучения, количестве курсантов и данных о них нет. Отсутствуют программа, сведения о формах, методах и предметах обучения курсантов, характер направленности сбора информации (военная, разведывательная, политическая), не усматривается, проводилась ли с курсантами специальная и тактическая подготовка по формам сбора информации, изучению противника, топография, радиодело и т. д. Нет данных о том, давали ли курсанты подписки-обязательства о работе в пользу финской армии. Не известен район ведения разведки.

Для школы была характерна малая наполняемость групп, низкий уровень разведывательной подготовки, о чем говорит и тот факт, что в начале июля 1942 г. на участке 7-й отдельной армии было арестовано три агента указанной разведшколы. Их допросы начались с 7 июля. Именно материалы этих допросов и позволяют говорить о существовании Петрозаводской разведывательной школы № 2.

Занятия по разведывательной подготовке проводили, по данным курсантов, два человека: Микс и Воленберг, инициалы их неизвестны, из обслуживающего персонала также никто не известен. Есть основания полагать, что после провала данных агентов Петрозаводская разведывательная школа № 2 прекратила свое существование.

Следует согласиться с выводом начальника 4-го отдела НКГБ КФССР подполковника В. И. Райманникова о том, что «…перед отправкой на задание в советский тыл агенты вызывались в штаб Северной армии, разместившийся в доме СНК КФССР, для окончательного инструктажа. По всей вероятности, в этом доме находится разведывательный отдел Северной армии»[244]. Кроме того, там же проходила вербовка будущих курсантов. Именно в здании штаба Северной армии Воленберг вербовал одного из задержанных агентов — В. С. Пушкаева[245].

Петрозаводская разведывательная школа финской разведки № 3

С 19 ноября 1942 г. по 2 февраля 1943 г. на Волге продолжалась наступательная Сталинградская операция с целью разгромить действующую на Сталинградском направлении группировку немецко-фашистских войск[246], в результате битва закончилась капитуляцией северной группировки немецко-фашистских войск, окруженных под Сталинградом.

Именно в ходе Сталинградской операции в Петрозаводске вдруг открывается новая разведывательная школа — Петрозаводская школа финской разведки № 3[247]. По документам НКВД КФССР, она называлась «Петрозаводская разведшкола финской военной полиции»[248]. Однако Э. П. Лайдинен считает, что этот термин не соответствует характеру деятельности разведшколы, так как она решала разведывательные задачи, не имевшие никакого отношения к задачам военной полиции[249].

По имеющимся архивным данным, указанная разведывательная школа существовала только два месяца — с декабря 1942 г. по конец февраля 1943 г. Именно в этот период осуществлялась разведывательная подготовка курсантов разведшколы. 25 декабря 1942 г., после тщательной проверки на лояльность финской власти, финские военные отобрали 11 советских военнопленных из лагеря военнопленных в Томицах, увезли в Петрозаводск, где они стали заниматься во вновь созданной разведывательной школе[250].

Петрозаводская школа финской разведки № 3 находилась в г. Петрозаводске на пр. К. Маркса (переименован финнами в Valtakatu, Главную улицу) в здании бывшего Главного суда, напротив памятника Ленину. Верхние два этажа здания занимала финская военная полиция, а полуподвальное помещение предназначалось для разведшколы. Слушатели школы жили в трех комнатах, расположенных в центральной части здания. С восточной стороны здания находилась столовая. В целях конспирации группу разделили на три подгруппы: 4 + 4 + 3. Занятия проходили в одной из комнат первого этажа, на западной стороне здания. В коридоре подвального помещения постоянно дежурил финский солдат, который следил, чтобы военнопленные из одной комнаты не могли встречаться с военнопленными из других комнат[251].

Из протокола допроса задержанного курсанта этой разведшколы А. Г. Сидорова от 1 марта 1943 г. следует: «Из сотрудников финской разведки, которые занимались моей подготовкой, могу назвать только двоих: Вянгре (имени не знаю), офицер, на погонах носил две звездочки, высокого роста, волосы светло-русые, зачесывает назад, на вид 35–37 лет, хорошо говорит по-русски…. Вторым офицером был Лаври, очевидно, начальник разведки. На вид старше 40 лет, среднего роста, по-русски говорит нечисто»[252].

Все курсанты давали подписку-обязательство об обязанности работать в пользу финской армии. Снова обратимся к протоколу допроса А. Г. Сидорова от 1 марта 1943 г.: «25 января 1943 г. офицер Вянгре, который проводил со мной занятия, дал мне подписать обязательство, напечатанное на машинке на финском языке. В нем указывалось, что я обязуюсь работать в пользу финской армии, собирать и передавать сведения о воинских частях РККА, а также сагитировать и перевести на сторону финской армии не менее 10 русских солдат»[253].

Фактически данная разведшкола была некой разведывательно-пропагандистской школой. Из архивных материалов не усматривается, проводилась ли с курсантами специальная или тактическая подготовка по формам сбора информации, изучение противника, изучали ли курсанты топографию, радиодело и т. д. В то же время финская сторона пыталась объединить две несовместимые вещи: вести разведку и пропаганду в тылу РККА, что не могло не сказаться на подготовке курсантов и в конечном итоге привело к их арестам.

Штаб разведшколы располагался в кабинете Лаври на втором этаже бывшего здания Совнаркома Карелии. Начальник курсов Лаври 28 января 1943 г., накануне окончания учебы, вызывал к себе курсантов по одному, все рассказывали ему заранее отработанную легенду прикрытия. В основе каждой легенды лежал побег из лагеря военнопленных через линию фронта. Лаври требовал от курсантов соблюдать отработанные легенды, «ибо если расскажут о полученном задании, то большевики их расстреляют». Далее Лаври рассказывал, какая хорошая жизнь ждет курсантов в будущем[254].

Район ведения разведки был достаточно обширен: Лодейное Поле, Вознесенье, Андонский район Вологодской области, район Медвежьегорска, Калевальский район, что само по себе вызывает недоумение — это не самые главные направления деятельности финской армии на тот период. Но эти направления были выбраны следующим образом: курсанты сами предлагали начальнику курсов разведывательные маршруты, предварительно согласовав их с преподавателями. Так, в заключительный день занятий Виноградов изъявил желание перейти на сторону РККА в районе Лодейного Поля, Чумаков и Анкудинов — в районе Вознесенья, Антонов — в районе Андомского района Вологодской области, Поляков и Денисов — в районе Медвежьегорска; карелы Иван и Степан — в Калевальском районе[255].

Социально-политический портрет 11 агентов Петрозаводской разведшколы № 3 был следующим: большинство агентов (9) родились в Карелии (дер. Римское Медвежьегорского района; Калевальский район — 2, дер. Ялган-Сельга Пудожского района, остальные районы неизвестны), 1 — в Вытегорском районе Вологодской области, 1 — в Ленинграде; по национальности: русские (9) и карелы (2); место жительства агентов до войны: 10 агентов жили в Карелии (Падозеро, ст. Деревянка, дер. Римское Медвежьегорского района, Петрозаводск, Калевальский район — 2, Ладва, пос. Челмужи Медвежьегорского района, дер. Ялган-Сельга Пудожского района, Беломорск) и 1 — в Ленинграде; место работы до войны: агенты имели обычные рабочие специальности — мастер лесозаготовок, железнодорожник, разнорабочий, ветеринарный фельдшер, лесоруб, не указано — 5; отбывали срок в лагерях ББК — 2; отношение к военной службе: красноармейцы — 6, участники Падозерского и Ладвинского партизанских отрядов — 2, на оборонных работах — 1, на эвакуации товаров — 1; возраст агентуры достаточно молодой — от 22 до 50 лет[256].

Можно сказать, что в большинстве своем курсанты были местными относительно молодыми и крепкими мужчинами, с обычными профессиями. Они способны были решить поставленные им простые задачи: выяснять передислокацию войск РККА, железнодорожные перевозки, развитие обстановки в республике и т. п. Деятельность разведшколы № 3 оказалось неудачной и недолгой: через месяц после окончания школы — 1 марта 1943 г. — агент А. Г. Сидоров уже давал первые показания следователю НКВД.

Медвежьегорская разведшкола

Деятельность Петрозаводской разведшколы № 3 во многом напоминает работу разведывательной школы при 2-м отделении финской военной полиции г. Медвежьегорска, или Медвежьегорской разведшколы. Правда, последняя начала проводить занятия немного раньше: с конца сентября 1942 г., но закончили работу они одновременно в феврале 1943 г. Разведподготовку в Медвежьегорске тоже получили 11 курсантов, и результат разведдеятельности был примерно одинаковым. Можно полагать, что деятельность Медвежьегорской разведшколы также напрямую была связана со Сталинградской битвой[257].

Разведывательная школа при 2-м отделении финской военной полиции г. Медвежьегорска, или Медвежьегорская разведшкола, находилась в двухэтажном деревянном здании бывшего железнодорожного детского садика на берегу реки. На противоположном берегу находилось трехэтажное кирпичное здание санатория[258]. В школе работало шесть человек, все финны, многие из них владели русским языком. Начальник разведшколы младший лейтенант Кауппинен одновременно является начальником лагеря военнопленных «РЕ» и помощником начальника Медвежьегорской военной полиции[259].

Определенного распорядка дня и установленного режима в Медвежьегорской разведшколе не было, занятия проходили нерегулярно. Полной загрузки учебного дня не было. В то же время курсанты использовались на хозяйственных работах: заготавливали дрова, топили печи, носили воду и т. п. Именно поэтому подготовка разведчиков растянулась на четыре месяца[260].

В разведшколе учили, как переходить линию фронта, как определять минные поля, как входить в доверие к начальникам РККА, как завязывать знакомства с бойцами и гражданскими лицами. Проникнув в армию, надо было выслужиться, завоевать доверие у командиров и добиться продвижения по службе. Фактически Медвежьегорская разведшкола была единственной школой, в которой главная задача агентов заключалась во внедрении в Красную Армию и органы советской разведки и работе в качестве двойных агентов.

Характерным отличием Медвежьегорской разведшколы от других разведшкол было то, что все ее курсанты содержались в лагерях военнопленных на общих основаниях, а на занятия в разведшколу их водили из лагеря под конвоем под видом отправки на работу[261].

Перед отправкой в советский тыл Кауппинен отрабатывал агенту одну, а порой и две легенды прикрытия. Обе были связаны с тем, что курсант бежал из финского лагеря военнопленных. При этом по второй легенде, если курсанта задержат представители советской власти, он мог признаться, что после побега из лагеря был пойман и под давлением финского офицера дал согласие помогать финской разведке. Затем следовало рассказать о полученном задании: разведать наличие минных полей, проволочных заграждений или других укреплений, установить огневые точки и расположение красноармейских постов на линии советской обороны — и вернуться обратно. Постараться убедить в том, что, дескать, задание финской разведки выполнять не собирался, а «хотел скорее вернуться в СССР и добровольно явился в расположение советских войск, рассчитывая, что расскажу о побеге из лагеря и меня оставят в СССР».

Кауппинен говорил курсантам, что «в связи с таким раскаянием его судить не будут, а направят на передовую, чтобы он мог искупить свою вину, т. е. таким образом курсант проникнет в армию и сможет выполнить задание финской разведки»[262].

Помимо легенды прикрытия, Кауппинен отрабатывал агентам разведывательное задание. Так, по словам агента Д. Гринева, ему была поставлена следующая задача:

«После перехода линии фронта сдаться первому встретившему меня военнослужащему РККА, рассказать, что я бежал из финского плена, и этих показаний твердо придерживаться на всех допросах. Как заявил Кауппинен, если я буду тверд в своих показаниях, то в скором времени меня освободят и направят в действующую армию, причем, поскольку я являюсь артиллеристом, то я буду направлен в артиллерийскую часть.

Находясь в РККА в артиллерийской части, я должен проявить себя как исключительно преданного советской власти человека, выполнять любые распоряжения командиров, добиться их полного доверия и при возможности осуществлять продвижение по службе, все это делать для того, чтобы не вызывать к себе никаких подозрений. Одновременно путем личного наблюдения и разговоров с военнослужащими стараться выяснить боевые действия и материальную часть минометов системы "Катюша", а при возможности стараться украсть чертежи этих минометов. Кроме этого, устанавливать расположение артиллерийских частей»[263].

«В разговорах с красноармейцами осторожно выявлять лиц карельской, польской, украинской, белорусской, литовской национальностей, а также чем-либо недовольных советской властью. После того, когда буду убежден, что они меня не выдадут, рассказать, что я был в плену, что к пленным финны относятся хорошо, карелов, поляков, литовцев, латышей отпускают по домам и скоро начнут отпускать украинцев и белорусов, что сам я жалею, что бежал из плена, и уговаривать бойцов переходить на сторону финнов. Если мне представится возможность общаться с гражданским населением, то устанавливать настроение среди последних, условия их жизни (снабжение продуктами и т. д.). Давая мне это задание, Кауппинен заявил, что как только я получу данные о минометах "Катюша", то при первой же возможности должен перейти на сторону финнов. Для беспрепятственного перехода на финскую сторону я должен был назвать пароль "Пуукко", т. е. нож, и предъявить письменный пропуск, который дал мне Кауппинен и который я должен был зашить в валенок, чтобы он не был обнаружен при задержании в СССР»[264].

Сотрудники Медвежьегорской разведшколы вели подготовку агентов из числа советских военнопленных практически во всех лагерях Медвежьегорска и Медвежьегорского района. Так, они активно работали в лагере № 74 г. Медвежьегорска, подбирая агентуру для подготовки и последующей заброски на территорию СССР с задачей сбора «шпионских сведений и ведения пораженческой агитации с целью склонения наименее устойчивых бойцов к измене Родине — переходу на сторону противника. Кандидатуры на вербовку подбираются из наиболее антисоветски настроенных военнопленных, проверенных на провокаторской работе в лагере предателей и изменников Родины»[265].

Заброшенные из этого лагеря в 1943 г. на территорию СССР агенты финской разведки Хямяляйнен, Алексеев, Дмитриев, Цветков, Макаршин и Цепенков (последние два были переброшены с агентами лагеря № 31 Соколовым и Назаровым в группе из 14 человек) до вербовки проверялись на лояльность финским властям. Кроме того, они явились добровольцами в финскую армию, чем также заслужили доверие лагерного начальства[266].

Отобранным кандидатам создавались лучшие условия в лагере: они назначались на административные должности, посылались на легкие работы, им улучшалось питание. Так, Хямяляйнен и Алексеев работали в лагере переводчиками и старшими групп, Цветков — старшим сапожником, Дмитриев — сапожником, и т. д. Находясь на таких должностях, готовящиеся агенты имели хорошую возможность встреч с офицерами разведки без расшифровки себя перед военнопленными[267].

Подготовка агентуры проводилась в индивидуальном порядке с соблюдением строжайшей конспирации. Агентуру перебрасывали под видом бежавших из плена, группами из 2–14 человек. В такую группу сотрудники финской разведки включали несколько человек, действительно желавших бежать из плена, тем самым агентура, внедренная в эту группу, шифровалась. Группа создавалась как бы естественно, по договоренности военнопленных, но на самом деле ее создание направлялось финской разведкой через внедренных в группу агентов. «Бежавшим» создавали реальные условия побега, чтобы в случае задержания на следствии они не могли вызвать подозрения. Агенты, независимо от их количества, в группу сводились втемную, без расшифровки друг перед другом, и каждому давалось задание: на следствии показывать только на самого себя, а других участников, наоборот, выгораживать[268].

Активную работу по вербовке агентуры в распределительном лагере советских военнопленных № 1343 при роте финской военной полиции г. Медвежьегорска проводили сотрудники финской разведки: командир роты военной полиции 1343 капитан Сарасти, заместитель командира роты лейтенант Сукканен и сотрудник финской разведки лейтенант Виландер. Агентуру они подбирали из тех, кто был недоволен советской властью, предателей и изменников родины. Так, из этого лагеря за линию фронта в 1943 г. были переброшены три агента: Чернов, Яковлев и Каммонен. До переброски все они проходили тщательную проверку и отбор. Чернов с декабря 1941 г. являлся тайным осведомителем и выдал две группы советских разведчиков (пятеро были расстреляны, шестеро осуждены к пожизненной каторге) и шесть военнопленных (один расстрелян, остальные сильно избиты). Каммонен в течение года служил в регулярной финской части на передовой линии фронта[269].

Отобранным кандидатам в агенты, как и в других лагерях, создавались лучшие условия жизни. Чернов был назначен на должность заведующего вещскладом, Каммонен — денщиком командира роты 1343. Этими назначениями сотрудники финской разведки, с одной стороны, стремились завоевать большее доверие завербованных агентов, с другой стороны, одновременно достигалась задача зашифровки их встреч с агентами финской разведки, так как занимаемые ими должности давали наибольшую возможность конспиративных встреч без расшифровки агента перед военнопленными лагеря[270].

Переброска агентов из этого лагеря, как и из других лагерей, проходила под видом бежавших из плена небольших групп, куда финской разведкой внедрялись подготовленные агенты. Так, агенты Чернов, Яковлев и Каммонен при помощи врача Быковского были переведены в санчасть лагеря 1343, где врач сфальсифицировал им различные заболевания. Здесь они объединились в группу из шести человек, причем трое из них действительно хотели совершить побег за линию фронта. Финская разведка подготовила его условия. Участникам побега удалось при «слабой» охране лагеря ночью «совершить побег», беспрепятственно проделав проход в проволочной ограде лагеря[271].

В лагере № 73 (дер. Чебино Медвежьегорского района) вербовкой среди военнопленных занимался начальник лагеря лейтенант Саарела, а в качестве переводчика для подготовки агентуры использовался старшина лагеря военнопленный Михайлов. Эти данные 30 августа 1943 г. привел на допросе в УКР СМЕРШ Карельского фронта арестованный агент финской разведки из этого лагеря Михаил Иванович Колпаков. По его словам, переброска агентуры осуществлялась непосредственно из лагеря небольшими группами военнопленных под видом бежавших из плена[272].

Савонлиннская школа разведки

Савонлиннская школа разведки была исключением среди других финских школ. Она начала свою деятельность только в апреле 1943 г. Курсантов выбирали среди финнов-ингерманландцев и карел, т. е. из родственных народов. Будущие курсанты предварительно в октябре — ноябре 1942 г. прошли военное обучение, после чего самые верные и одаренные прошли специальный двухмесячный курс подготовки разведчиков в апреле — мае 1943 г. Состав преподавателей школы был небольшой: руководитель — майор Путконен и два преподавателя из военной полиции — Пююккенен и Пенттинен.

На занятиях изучали местность, радиодело, взрывное дело, сбор и использование информации в тылу Красной Армии, поведение в городе. Когда курс заканчивался, курсантов делили на группы и отправляли на разведку вместе с разведротами 4-го отдельного разведывательного батальона. И в составе разведрот их уже доставляли в тыл Красной Армии[273].

Предполагая, что война скоро закончится, финские военные органы начали обучать разведчиков для того, чтобы их отправлять в Советский Союз на более долгий срок: на два-три года и более. Для этой цели те, кто прошел школу разведки в Савонлинна и остались живы, 10 апреля 1944 г. приступили к четырехмесячному повышению квалификации. Чтобы сохранить все в тайне, занятия проводил руководитель школы майор Путконен. На уроках изучали, как вербовать агентов, а также способы поддерживания связи и передачи данных из Советского Союза в Финляндию посредством связных. Перед отправлением агентам придумывали легенду, по которой они жили в Советском Союзе. Их снабжали советскими личными документами, обычным паспортом и военным билетом[274]. По окончании курсов курсантов предупреждали о неразглашении факта учебы в разведшколе, они давали подписку о том, что курсант обязуется оказывать помощь финской разведке. Как и в других разведшколах, всем давали псевдонимы.

Агентам назначали территорию деятельности между Ленинградом и Беломорском. Перед ними ставилась задача поселиться в Советском Союзе и организовать сбор данных о перемещении войсковых частей в Ленинграде, об их численности, о военных перевозках по железным дорогам, а также о деятельности заводов по выпуску военной техники. После выполнения задания агенту обещались хорошие условия жизни в Финляндии.

Перед отправкой на территорию Советского Союза каждому агенту выдавалась военная и гражданская одежда, их снаряжали пистолетами и патронами, а также давали 3 тыс. рублей. Группа под руководством финского разведчика Кирвеса (кодовое название «Буря») переместилась 22 августа 1944 г. в Советский Союз в направлении Калевалы, но по независящим от финских разведчиков причинам задачу свою не выполнила[275]. Один из разведчиков подорвался на мине, и группа вынуждена была вернуться в Финляндию. Один из курсантов разведшколы Г. М. Ремшу по окончании войны вернулся на родину в дер. Толлорека Калевальского района КФССР, где был задержан в мае 1945 г.

Сведения, касающиеся этой школы, требуют уточнения, так как они получены в период с мая 1945 г. по 1948 г. в ходе допросов советской контрразведкой одного из разведчиков, которого финские власти передали Советскому Союзу по требованию советских властей[276].

Немецкая разведывательно-диверсионная школа в Рованиеми

Кроме финских разведшкол на Карельском фронте, в г. Рованиеми действовала немецкая разведывательно-диверсионная школа. Она была создана в феврале 1943 г. при 20-й немецкой армии, действовавшей в Финляндии. Школа находилась в 9 км от Рованиеми, в 200–300 м в сторону от дороги, идущей на Лапуа, и имела номер полевой почты 08701[277].

В школе готовили разведчиков, диверсантов и радистов, способных действовать в условиях севера. Всего в школе обучались 52 курсанта. Первыми 20 февраля 1943 г. прибыли девять диверсантов, обучавшихся в диверсионной подготовительной школе в латвийском местечке Вяцати. Комплектовалась школа в основном агентами, уже прошедшими обучение в разведывательных и диверсионных школах Вяцати и Вихула (Латвия, Эстония)[278].

В школе агенты были разбиты на пять групп: ленинградскую, петрозаводскую, кандалакшскую, мурманскую и архангельскую. Такая разбивка производилась для лучшей подготовки агентов к действиям на определенном участке фронта. Каждая группа состояла из четырех-восьми агентов и проходила подготовку самостоятельно. Срок обучения — один-три месяца.

Зимой все диверсанты усиленно занимались лыжной подготовкой. До направления агентов в тыл Советской Армии они проверялись на боевой работе по разведке переднего края советской обороны и захвату «языков». После такой проверки агенты считались надежными и пригодными для работы в тылу Красной Армии[279].

Выброска агентов производилась самолетами и пешим порядком в ближний и глубокий тыл Карельского и Ленинградского фронтов[280].

Из вышеизложенного следует, что основная нагрузка по подготовке и заброске агентуры ложилась на Петрозаводскую и Рованиемскую разведшколы, остальные разведшколы просуществовали недолго и существенной роли в тайной войне на Карельском фронте не сыграли.