Наступление русских и турок

Дважды в XVII в. основополагающая идея конституции Польши о том, что королю следует подчиняться только до тех пор, пока он соблюдает законы страны, приводила к вооруженному восстанию (мятежу) тех, кто считал планы реформ королевского двора противоречащими конституции. Первый из этих мятежей, носивших название rokosz – слово венгерского происхождения, – был направлен в 1606 г.[46] против Сигизмунда III, а его последствия объясняют отсутствие единства среди польских политиков в период Смутного времени в России. Рокош под предводительством Георгия Любомирского, начавшийся в 1665 г. и продлившийся полтора года, был еще опаснее. Да, он, как и первый рокош, закончился поражением и унижением лидера восставших, но авторитет королевской власти опять пострадал, и все проекты реформ пришлось отложить. Более того, Польша, находившаяся в уязвимом положении в ситуации, когда еще не закончились войны с другими странами, не могла позволить разыграться кровавому внутреннему кризису, который по аналогии с почти современной ему французской Фрондой имел гораздо более глубокие последствия в международных отношениях.

Оставался открытым не только вопрос престолонаследия, провоцировавший интриги иностранных держав ввиду грядущих выборов после смерти Яна II Казимира, но и были потеряны плоды предыдущих побед в войне с Россией, а перспектива объединения Украины в границах содружества уже не имела шансов на успех. В 1667 г. пришлось заключить перемирие в Андрусове, с которым были связаны еще большие жертвы, чем по Оливскому договору, и которое еще сильнее повлияло на баланс сил в Восточной Европе.

Со стороны России переговоры от имени царя Алексея вел искусный дипломат А.Н. Ордин-Нащокин, который искренне хотел добиться долговременного улучшения отношений с Польшей. Но даже он хотел, разумеется, сохранить для России большинство ее приобретений, полученных в результате договора, заключенного с украинскими казаками 13 лет назад, и достигнутый компромисс был выгоден для России. Действительно, в северном Белорусском регионе лишь провинция со столицей Смоленском (взятым русской армией в 1654 г.) была уступлена содружеством России, а на юге Украина была разделена по реке Днепру, являвшейся самой лучшей естественной границей. Но именно Смоленск, который во всех предыдущих войнах имел огромную военную значимость, и восточную Левобережную Украину Россия могла с большей легкостью присоединить к своей территории, чем всю Украину. С другой стороны, несмотря на большие территориальные уступки, Польша полностью не избавилась от трудной проблемы казаков: изменился лишь аспект вопроса.

Одной из новых черт этой проблемы была возможность российского влияния и даже вмешательства в дела территорий, расположенных на правом берегу Днепра, которые продолжали оставаться частью Польши, но сохранили тесные связи с казаками, перешедшими под власть России. Но особенно опасным было решение вопроса с Киевом. И хотя он расположен на западном, правом берегу реки, этот центр Украины и всей Древней Руси отошел к России со всеми его окрестностями на два года, и с самого начала было сомнительно, что по истечении этого срока он будет возвращен Польше. Сам Ордин-Нащокин был за соблюдение этого положения договора, но его мнение не было решающим, и Киев так и не был возвращен. Так у России появился сильный опорный пункт на правом берегу Днепра.

Поэтому вряд ли необходимо указывать на стратегическую слабость новой границы, которая – что удивительно – продержалась дольше, чем любая другая граница в этом переходном регионе. Она оставалась неизменной до разделов Польши, произошедших более чем через 100 лет. Но именно это указывает на то, что в последующий период польско-русских отношений главным вопросом был уже не вопрос границ, а вопрос проникновения России глубоко на территорию Польши с целью контролировать ее всю или – если будет необходимо – поделить ее с другой державой. Это основное изменение в ситуации возникло не сразу. На самом деле казалось, что началось какое-то улучшение отношений между двумя странами в годы, последовавшие за подписанием договора о перемирии в Андрусове, и он превратился в «постоянный» (Вечный) мирный договор в 1686 г. Однако это улучшение длилось, лишь пока в России были свои проблемы с престолонаследием после царя Алексея и его слабого здоровьем старшего сына Федора, умершего в 1682 г. В эти годы, неспокойные для династии Романовых, которые не привели на этот раз ни к какой иностранной интервенции, все еще существовало некоторое равновесие сил между содружеством и Россией. Лишь когда Петр I Великий стал бесспорным хозяином своей страны, вся ее мощь проявилась в отношениях со всеми ее соседями.

Еще до насильственной и довольно поверхностной европеизации России Петром I начался поразительный культурный прогресс на этих типично восточноевропейских или, скорее, евразийских землях, который был еще одним результатом аннексии Киева и окончательной передачи этого важного центра Польшей России. Благодаря польскому присутствию в жизнь России были привнесены западные элементы, однако оно не было достаточно сильным, чтобы сдерживать московское влияние, которое, в свою очередь, проникало на Восточную Украину и вело к ее постепенной русификации и отрыву от Запада. При этом параллельно шел процесс полонизации Западной Украины, так что новая граница совпадала с предыдущей и была четкой разделительной линией между уменьшившейся Центрально-Восточной Европой – частью латинского мира – и другой, в основном восточноевропейской культурой. В то же время это был серьезная задержка для украинского национального движения, в которое превратилось противостояние казаков и Польши под руководством Хмельницкого.

Но Украина также страдала и от непрекращающегося натиска Османской империи, которая воспользовалась шатким положением Польши и все больше и больше сосредоточивала свое наступление в этом направлении. Да, война также продолжалась и вдоль турецко-австрийской границы в Западной Венгрии, но там за победой австрийцев под командованием Монтекукколи в битве при Сен-Готарде в 1664 г. последовало двадцатилетнее перемирие, заключенное в Вашваре, в то время как два фактора способствовали усилению давления на Польшу. Во-первых, это было решение казацкого гетмана Петра Дорошенко, принятое в 1666 г., отдать часть Украины, находившуюся под его контролем, под защиту османов[47], а через два года король Ян II Казимир отрекся от престола. Разумеется, политика Дорошенко повысила притязания Турции на ту часть Украины, которая по договору 1667 г. Польши с Россией осталась за Польшей. И последний польский представитель династии Ваза, который проявил свои качества настоящего лидера в самых тяжелых ситуациях, но теперь в мрачном свете видел будущее своей страны, уехал во Францию, и оказалось, что ему очень трудно найти замену.

На выборах, состоявшихся в следующем году, поляки, возмущенные иностранными интригами, особенно соперничеством сторонников Австрии и Франции, которое отражало общую ситуацию в Западной Европе, решили выбрать местного кандидата. Но Михаил Вишневецкий – сын князя Иеремии, героя первых казацких войн, сильно отличался от своего отца и как король принес большое разочарование. Даже его женитьба на сестре императора Леопольда I не способствовала повышению его авторитета, а его слабое правление в течение четырех лет, совсем не укрепившее положение содружества в Европе после всех неудач предыдущего правления, дало туркам отличную возможность совершить еще одну агрессию.

Война закончилась заключением в 1672 г. унизительного Бучачского договора, который, помимо обязанности платить дань султану, лишил Польшу Правобережной Украины, в том числе Польши, столица которой – стратегически важная крепость Каменец-Подольский была захвачена после тяжелой осады. За территориальными потерями на севере и востоке теперь последовало аналогичное отступление на юге, которое было отступлением западного христианского мира до искусственной границы, которую невозможно было защищать.

Именно тогда великий полководец Ян Собеский спас Польшу, да и весь христианский мир, хотя его роль стала очевидна лишь 10 лет спустя во время военной кампании, которую можно назвать последним крестовым походом в истории Европы. Его менее яркая победа в 1673 г. под Хотином – в том самом месте, где войска содружества остановили турок в 1621 г., – уже имела решающее значение. Хотя она и не положила конец войне, но стала ее поворотным пунктом. Избрание Собеского королем Польши в 1674 г. после смерти Михаила вскоре после Хотинского сражения было вполне заслуженной наградой.

В то же время это был успех для Франции и ее сторонников, к числу которых принадлежал Собеский долгое время. Благодаря его жене Марии Казимире д’Аркьен де Ла Гранж у Польши снова была королева-француженка, менее талантливая, но такая же честолюбивая, как и Луиза-Мария, и Людовик XIV надеялся, что при Яне III Польша будет его верной союзницей. Новый король был известен главным образом как настойчивый и успешный противник Турции и еще одним звеном в традиционной французской системе альянсов, но даже посредничество Франции не смогло окончательно разрешить польско-турецкий конфликт. Но предварительная договоренность была достигнута на Южном фронте в 1676 г., и Собеский, понимая, что борьбу с Османской империей придется отложить, оказался в равной степени заинтересованным в проблемах Балтики.

Здесь общая ситуация в Европе складывалась в пользу попытки Польши вернуть себе Восточную Пруссию, так как Гогенцоллерны, по крайней мере, были действительно опаснее для Франции, чем когда-либо была любая другая немецкая династия, включая Габсбургов. После примирения Польши со Швецией в 1660 г. сотрудничество с этой страной, еще одной традиционной союзницей Франции, против общего врага казалось вполне возможным. Но план Собес-кого оккупировать Восточную Пруссию совместно со шведами и при поддержке Франции был обречен на провал благодаря умелой политике курфюрста Бранденбурга и из-за частой смены союзников среди западных держав. С 1678 г. Фридрих-Вильгельм после разгрома шведов сам находился во французском лагере, и Нимвегенский мирный договор, заключенный в следующем году, сделал действия Польши, теперь уже неизбежно в одиночку, совершенно безнадежными.

Польский сейм 1679–1680 гг. стал поворотным пунктом в политике Собеского и повлиял на ситуацию в Европе. Больше чем личное разочарование его жены отношениями с Людовиком XIV и упущенные возможности на Балтике способствовали охлаждению симпатий Яна III (Собеского) к Франции. Несмотря на интриги французского посла и его сторонников в Варшаве, король решил снова вернуться к главной цели своей жизни – защите от мусульманской опасности. Он сделал это в надежде на то, что все европейские государства, возможно, даже саму Францию можно будет привлечь к совместным действиям, и поэтому он разослал дипломатические миссии практически ко всем европейским дворам. И несмотря на свою солидарность с сопротивлением Венгрии Габсбургам, которое на тот момент возглавлял Эмерик Тёкёли (Имре Тёкёи), Ян III Собеский без колебаний восстановил дружеские отношения с этой династией, будучи убежденным в том, что без такого сотрудничества между двумя государствами, которым напрямую угрожает Османская империя, не обойтись. Для содружества это было больше чем вопрос безопасности. Это был уникальный шанс снова сыграть главную роль в европейском сообществе.