Великое шведское нашествие

Страны Центрально-Восточной Европы находились под постоянным давлением с запада и с востока. После завоевания турками Балканского полуострова оставшейся части самого уязвимого региона Европы пришлось страдать и от дополнительного нажима, исходившего с юга. И лишь в исключительных случаях вторжения с севера со стороны естественной границы – Балтийского моря создавали новые опасности для шаткого положения Центрально-Восточной Европы. За исключением «дописьменного» периода набегов варягов и миграций, это происходило только в XVII и начале XVIII в., когда Швеция играла роль великой державы.

Вторжение в Ливонию Карла IX и даже вторжения Густава II Адольфа, доходившие до Пруссии, были лишь прелюдиями по сравнению с завоеваниями Карла X Густава в середине XVII в. И хотя они закончились неудачно, как и позже завоевания Карла XII, у них было больше шансов на успех, и они повлекли за собой более продолжительные последствия для Центрально-Восточной Европы, равно как и менее катастрофические результаты для самой Швеции, чем авантюры последнего шведского завоевателя.

На этот раз польско-шведская война уже не была спором между двумя ветвями династии Ваза, которую в Швеции сменила немецкая Пфальц-Цвайбрюккенская династия. Не была она и территориальным конфликтом, ограниченным ливонскими и прусскими землями. На кону стояли: существование Польши как независимого государства, ее союз с Литвой и все, что оставалось от свободного политического развития в Центрально-Восточной Европе. Больше была ответственность нескольких предателей, которые подталкивали Карла X Густава к неспровоцированной агрессии и способствовали его наступлению. Даже тот факт, что Ян II Казимир – последний из рода Ваза – продолжал носить титул короля Швеции, не был оправданием для разрыва Штумдорфского перемирия, по которому ему остался этот титул и срок действия которого истекал в 1661 г.

В июле 1655 г. шведы в первый раз вторглись в Великую Польшу, где единственные вооруженные силы, которые можно было мобилизовать ввиду опасной ситуации на востоке, капитулировали перед хорошо обученными и закаленными в боях Тридцатилетней войны войсками и признали власть Карла X Густава. Три месяца спустя самый могущественный литовский магнат – князь Януш Радзивилл подписал Кейданский договор, по которому союз с Польшей сменился на союз со Швецией. Тем самым он надеялся занять главное положение в Великом княжестве и, возможно, получить от Швеции помощь для отражения начавшегося в тот момент вторжения России. Но большинство литовцев сочли это своевольное решение еще одним предательством и под руководством Павла Сапеги продолжали оказывать сопротивление на ничейной земле между наступающими шведскими и русскими войсками.

Над содружеством нависла опасность полного раздела, потому что Карл X Густав, оккупировавший большую часть самой Польши, включая Варшаву и Краков, пообещал отдать некоторые польские территории Фридриху Вильгельму Прусскому, великому курфюрсту, вышедшему из-под власти своего польского сюзерена в Восточной Пруссии и в январе 1656 г. сделавшему эту провинцию вассальным княжеством Швеции. На территории, которая осталась бы от Польши после потерь еще и на востоке, Карл X Густав сам хотел быть королем, заставив законного правителя отправиться в ссылку в Силезию. Только Гданьск выстоял против шведов и пруссаков, а также Львов – против казаков, татар и русских, но заметное изменение к лучшему произошло после успешной обороны Ченстоховского монастыря в Рождество 1655 г.

Отступление шведских войск перед горсткой монахов и рыцарей, отказавшихся сдать знаменитую святыню Девы Марии, вдохновило всю страну, которая тяжко страдала под абсолютной властью завоевателей и была особенно возмущена преследованиями католической веры со стороны оккупантов-протестантов. Вернувшийся в Польшу Ян II Казимир вызвал всеобщий энтузиазм, когда во Львове дал торжественную клятву почитать Деву Марию, которая спасла страну, как королеву Польши и улучшить жизнь крестьянского населения.

К сожалению, столь необходимые для крестьян реформы были отложены для лучших времен из-за войны, которая продолжалась несколько лет с переменным успехом. Вся страна оставалась полем боя, и, несмотря на ряд побед польских войск под умелым командованием Стефана Чарнецкого, Варшава, отвоеванная в конце июня 1656 г., снова была оккупирована шведами спустя месяц после трехдневного сражения, в котором агрессорам оказал помощь курфюрст Бранденбурга. Даже после еще одного освобождения столицы враги Польши, включая князя Трансильвании Ракоци, который на время вошел в Краков, в конце этого же года подписали договор, который на самом деле был планом раздела всей страны.

Однако Россия не была стороной, подписавшей этот договор. С царем было заключено перемирие, по которому ему после смерти Яна II Казимира было обещано право престолонаследия, чтобы получить хоть какую-то передышку на восточном фронте. Эти переговоры едва ли воспринимались серьезно и так и не были утверждены сеймом. Но царь Алексей, встревоженный наступлением шведов, повернул русские войска против Карла X Густава в надежде завоевать для России выход к Балтийскому морю. Еще больше встревожились Габсбурги, особенно после того как Швеция получила помощь от всех протестантских государств, включая даже далекую Англию, находившуюся под властью Кромвеля. Польско-австрийский договор от 1657 г. не только дал содружеству какое-то подкрепление, посланное королем Леопольдом I, но и побудил давнюю соперницу Швеции, Данию, присоединиться к этому альянсу и вступить в войну на суше и на море. А так как Франция, как обычно, жаждала быть посредницей между Польшей и Швецией, то практически вся Европа стала заинтересованной и, по крайней мере, косвенно вовлеченной в этот конфликт.

Леопольду I нужен был голос курфюрста Бранденбургского для своих грядущих выборов в императоры, и поэтому он избегал ситуаций, когда ему пришлось бы воевать с Гогенцоллернами. Но он уговорил его перейти со шведской на польскую сторону, однако Польша при этом должна была заплатить высокую цену. По Велявско-Быдгощскому договору, заключенному 19 сентября 1657 г., она отказалась от своего сюзеренитета над княжеством Пруссия. Ее бывший вассал, покинувший ее на самом решающем этапе войны, стал полностью независимым. Восточная Пруссия даже с некоторыми временными приобретениями в польской Западной Пруссии (Западном Поморье), которая отделяла это герцогство от Бранденбурга, теперь стала даже еще более опасным анклавом в содружестве, потому что полностью находилась под контролем Германии.

Тем временем Дьёрдь Ракоци, который с помощью шведов дошел до Варшавы и совершил еще одну оккупацию этой невезучей столицы, оказался вынужденным спешно отступить, и его войско было практически уничтожено татарами, прежде чем достигло своей собственной страны. Но, с другой стороны, Карл X Густав разгромил датчан, которым в феврале 1658 г. пришлось подписать сепаратный мир, и лишь осенью того же года польские и союзные войска, переправленные через море, были посланы в Данию. Чуть позже почти вся польская Пруссия (Поморье) была наконец отвоевана у шведов, которые утратили не только контроль над Польшей, но и свои самые важные завоевания на балтийском побережье. А когда после Кромвеля в Англии неожиданно умер и шведский король Карл X, шведы были готовы к посредничеству Франции, которое в конечном счете привело к подписанию 3 мая 1660 г. Оливского договора под Данцигом.

Несмотря на свои военные успехи в последние годы войны со Швецией, Польше пришлось сделать серьезные уступки из-за непреходящей угрозы с востока. Большая часть территории Ливонии, оккупированной шведами при Густаве II Адольфе, теперь была определенно потеряна, включая порт Ригу. Лишь регион в верхнем течении Двины с городом Динабургом (ныне Даугавпилс) остался в содружестве, да еще и герцогство Курляндия, которое, несмотря на все проблемы того времени, сумело получить колониальные владения в Африке, оставалось феодальным владением Польши под властью династии Кетлеров. Не так важно было уже то, что последнему представителю династии Ваза пришлось отказаться от своих абстрактных прав на шведскую корону, сохранив за собой титул короля Швеции лишь пожизненно.

Так спустя 60 лет наконец завершился конфликт между Швецией и Польшей, нанесший ущерб обеим странам. Став угрозой для сохранения Польши, великое шведское нашествие спровоцировало настоящее возрождение жизнестойкости нации, которая избежала катастрофы, несмотря на множество одновременных агрессий. Однако положение Польши на Балтике сильно поколебалось не столько из-за территориальных потерь в Ливонии, сколько из-за освобождения из-под польского влияния Восточной Пруссии, что было решающим моментом в возвышении династии Гогенцоллернов, которые из Берлина и Кёнигсберга получили возможность оказывать влияние не только в Священной Римской империи, но и в Центрально-Восточной Европе. Действительно, Оливский договор 1657 г. оставил Польше право претендовать на Восточную Пруссию в случае угасания династии Гогенцоллернов и некоторые права на вмешательство в дела прусских территорий, которые вскоре пострадали от жестокой централизации при новой власти. Однако даже в самых выдающихся случаях эти права оказывались бесполезными для защитников старых свобод. Избегая открытого конфликта с Польшей, курфюрст Бранденбурга теперь мог прибегать к своей политике расширения, создававшей немалые проблемы для той самой Швеции, которая сначала помогла ему получить полную независимость для герцогства Пруссии.

В добавление к своим потерям на Балтике и страшному разорению всей страны Польше вследствие так называемого шведского Потопа пришлось также пережить серьезный внутренний кризис, который даже после заключения Оливского мирного договора не позволил ей сосредоточиться на серьезных проблемах на востоке. В самые решающие годы войны королева Луиза-Мария де Гонзага, вдова Владислава IV, вторым мужем которой был Ян II Казимир, сыграла очень заметную роль в общей политике. Лучше, чем кто-либо другой, она понимала необходимость укрепления королевской власти и была глубоко озабочена проблемой престолонаследия после смерти бездетного короля. В план, который, по ее мнению, должен был заменить нереальную идею о кандидатуре царя, входили выборы французского кандидата еще при жизни короля. Этот возврат к замыслу Сигизмунда II Августа заменил бы союз с Австрией на тесное сотрудничество с родиной королевы и должен был сочетаться с конституционными реформами. Но именно по этим причинам действия Луизы-Марии встретили отпор не только у сторонников Габсбургов, но и всех тех, кто боялся absolutum dominium (абсолютной власти) по французскому образцу. Поэтому за вторжением шведов последовала гражданская война, продлившая кризис в стране.