2.2. В фарватере партии: особенности структуры и функционирования ВЛСКСМ

Предбудущая часть книги посвящена институциональным особенностям комсомола, как коммунистической организации молодежи, в этой части будет проанализированы характерные черты комсомола как организации.

1918—1922 годы прошли для комсомола как период активного строительства. Необходимо отметить то, что в комсомол в 1918 году влились анархические молодежные организации, прем членов этих организаций происходил и в течении Гражданской войны, но с 1919 года анархистам перестали зачитывать анархический партийный стаж и отсчет их комсомольского стажа велся с нуля. С 1921 начался процесс активной чистки комсомола от «анархических элементов» в первую очередь анархисты устранялись с руководящих постов секретарей комсомола. В дальнейшем этот процесс прекратился, так как нежелательные элементы выбывали из комсомола по естественным причинам — в силу возраста.

В первые годы формирования численность комсомола увеличилась фактически в 20 раз. Если в октябре 1918 года в Советской России было 22 100 комсомольцев, то в октябре 1920 года уже 482 000 [47, C. 302].

Но эти процессы, происходившие в комсомоле были детерминированы и определены социально-экономическими, демографическими, культурными и политическими процессами происходившими в Советской России. Комсомол сформировался как грани сложнейших тектонических сдвигов социально-экономической системы России. Именно с этими сдвигами связано формирование специфической структуры комсомола.

В ходе Гражданской войны была полностью трансформирована социальная система России. В ее ходе была коммунистами их союзниками практически полностью уничтожена как социальный класс буржуазия и дворянство, в ходе раскулачивания были уничтожены донские, терские и уральские казаки. Одновременно происходили целенаправленные акции уничтожения представителей буржуазии, интеллигенции и дворян. Значительная часть высших классов России, которые не были уничтожены физически эмигрировали, а оставшиеся в советском государстве были фактически исключены из политической жизни согласно Конституции РСФСР 1918 года. Поэтому можно говорить о целенаправленном геноциде по социально-экономическому признаку значительной части населения России. Разумеется. Значительная часть молодежи привилегированных классов погибла на фронтах гражданской войны, была расстреляна ВЧК, бежала за границу или была вынуждена скрывать свое происхождение и образование.

Фактически можно говорить об уничтожении лучшей части населения Советской России. В итоге к 1921 году крестьянство стало составлять более 81% населения (78% до Первовой мировой войны и гражданской войны), рабочих — 12% (7% до Первой мировой войны), служащих — 2%, остальные граждане Советской России были отнесены к категории эксплуататорских классов и подвергались социально — экономической и правовой дискриминации.

Не менее тяжелыми были территориальные потери советского государства. Итоги Гражданской войны в России свидетельствуют об утрате более 800 тысяч квадратных километров территории с населением около 30 млн. человек.

Кроме этого Турция присоединила часть территории Южной Армении вместе с крепостью Карс.

Советская Россия утратила все концессии царской России в Китае, так как большевистское правительство отказалось соблюдать договоры царского правительства и эти концессии были захвачены бывшими союзниками России или китайским правительством.

Советская Россия закончила гражданскую войну с потери сразу двух крайне важных промышленных районов — Польского и Прибалтийского. В царской России это были наиболее эффективные экономические районы с развитой промышленность, в первую очередь машиностроительной. Качество населения в этих районах империи было выше, чем в центральной части страны и тем более в Средней Азии.

На утраченных территориях по довоенной статистике проживало 23% населения Европейской России, производилось 16% национального дохода страны, 20% промышленной продукции и размещалась пятая часть акционерного капитала.

В некоторых отраслях, таких как производство паровых двигателей, электромоторов, аккумуляторов, электрооборудования, кислот, химических реагентов и тому подобного, удельный вес был ещё выше. Советской России стало трудно не только производить, но и покупать товары: прекратился товарооборот через западную и черноморскую границы. В значительной мере была блокирована внешняя торговля страны.

В экономических районах, которые остались под контролем советского государства произошло резкое снижение всех экономических показателей. К примеру, производство кокса в России буквально обрушилось с 973 тысяч тонн в 1913 году до 4,5 тысяч тонн в 1920-ом.

Общая сумма материального ущерба страны в результате Первовой мировой и гражданской войн составила около 40 млрд. рублей золотом, а с учетом имущественных потерь граждан цифра возрастает еще на 10 млрд. Спад промышленного производства составил 80%, добыча угля снизилась на 70%, нефти более чем вдвое. Практически были уничтожены предприятия Донецкого угольного бассейна и Бакинской нефтяной провинции. Объемы выплавки чугуна в 1923 году составляли всего 4% от довоенных.

При этом не обновлявшаяся долгие годы материально-техническая база промышленных предприятий и транспортной инфраструктуры находилась в плачевном состоянии. Еще в 1916 году в России был транспортный коллапс, когда возле крупных городов выросли огромные хвосты из остановившихся транспортных эшелонов. В гражданскую войну были потеряны тысячи паровозов, сотни тысяч вагонов, порядка двух миллионов голов ездовых лошадей. Это означало разрушение транспортной системы страны, в особенной степени от этого пострадали национальные окраины с низкой транспортной связностью — Средняя Азия и Кавказ. Именно поэтому до Средней Азии и Кавказа советская власть добралась в последнюю очередь и длительное время подавляла восстания на национальных окраинах.

Производство сельскохозяйственной продукции в Советской России упало на 40%, по сравнению с 1913 годом. Политика продразверстки поставила сельских жителей практически на грань выживания. Плачевное положение селян усугублялось практически полным отсутствием товарооборота с городом. Современными цифрами итоги Гражданской войны в России в сфере экономики оцениваются потерями в размере 40 триллионов долларов. Это не только прямые разрушения, но и потерянный потенциал национальной экономики.

Гражданская война привела к существенным потерям в составе населения бывшей Российской империи. Потери русской армии в Первой мировой войне были сравнительно незначительны. Убитыми русская армия потеряла порядка 800 тысяч человек, потери пленными составили около 3 миллионов человек, но при этом более 1,2 миллиона человек, не вернулась в Советскую Россию. Поэтому прямые потери российского государства в Первой мировой войне составили 2—2,2 миллиона человек.

Гражданская война принесла значительно большие потери.

Таблица 1

Потери в ходе Гражданской войны в 1918—1922 годах [96 <C. 30]

При этом надо отметить то, что это далеко не полные цифры, так как многие документы были уничтожены или подсчет жертв вообще не велся. В советское время власти уходили от прямого ответа о жертвах Гражданской войны, правда В. И. Ленин в одной из речей заявил, что борьба с белыми армиями стоила Советской России ста тысяч погибших рабочих.

Жертвы голода в городах, в первую очередь в Москве и в Петрограде в 1918—1920 годах — сотни тысяч человек.

Жертвы страшного голода сельского населения 1921 года — до 5 миллионов человек.

Жертвы тифа и гриппа — «испанки»: по разным оценкам от 400 тысяч до миллиона человек.

Получается страшная «вилка» — от 8 до 13 миллионов человек, попросту исчезнувших за годы гражданской войны, красного и белого террора.

Не менее тяжелые потери связаны с эмиграцией, в ходе которой из-за угрозы прихода большевиков сбежали за кордон несколько миллионов человек. Сложно оценить эмиграцию, которая проводилась по различным каналам и в разные страны. Те люди, которые оказывались на территории Советской России и которые стремились выехать из нее имели такую возможность до 1925—1927 годов, когда выезд из Советской России был достаточно свободным, тем более, что эффективной пограничной службы еще не существовало.

Население Средней Азии бежало в Афганистан, казахи и киргизы откочевывали в Китай. Эти миграции очень сложно учесть, так как дореволюционной статистики по народам Средней Азии фактически нет, так как на территории Средней Азии были формально независимые, но вассальные России Хивинское и Бухарское ханства, которые не имели служб статистического учета. Всего из Средней Азии могло эмигрировать не менее 400 тысяч человек.

Порядка 20 тысяч человек остались в русских концессия в Китае, контроль над которыми Советская Россия утратила.

Не менее 20 тысяч человек — этнических финнов и саоми бежали в Финляндии в начале 1920 —х годов во время продразверстки раскулачивания.

Несколько десятков тысяч чукчей откочевало на Аляску в начале 1920-х годов. В данном аспекте важно то, что целые районы советского севера обезлюдили после Гражданской войны именно в результате эмиграции.

Российская интеллигенция в 1914 — 1920 годов понесла значительные потери в результате мировой и гражданской войн и эмиграции.

Подсчитать потери интеллигенции в ходе первой мировой и гражданской войн практически не возможно, ориентировочно потери интеллигенции оцениваются в 400 — 600 тысяч человек. Однако наиболее тяжелые потери российская интеллигенция понесла в результате эмиграции.

Сейчас нет точных данных, сколько представителей интеллигенции покинуло отечество в числе 2 миллионов эмигрантов за период гражданской войны, но, во всяком случае, потеря была весьма ощутимой. В одном только Париже Общество русских инженеров насчитывало около 1 тысячи членов, Общество химиков — более 200 человек. За границей оказалось примерно 500 крупных ученых, возглавивших кафедры и целые научные направления (С. Н. Виноградский, В. К. Агафонов, К. Н. Давыдов, Б. П. Уваров, П. А. Сорокин и др.).

Внушителен список уехавших деятелей литературы и искусства (С. П. Дягилев, С. М. Лифарь, Ф. И. Шаляпин, С. В. Рахманинов, К. А. Коровин, Ю. П. Анненков, И. А. Бунин, К. Д. Бальмонт и т.д.). Такая утечка умов не могла не привести к существенному понижению духовно-интеллектуального уровня в стране. Конечно, большинство интеллигентов осталось на родине, и значительное их число даже активно помогало новому режиму. Однако на родине интеллигенции была уготована незавидная участь.

На основной территории страны потери населения, в том числе и в результате голода, эпидемий и т. д. составили не менее 23—25 миллионов человек. Они сравнимы с общими потерями стран, принимавших участие в военных действиях Первой мировой.

Количественные и качественные потери населения привели к необходимости рекрутирования значительной части населения из деревень. Это стало началом быстрой урбанизации и индустриализации страны. В 1980-х годах этот процесс оплакивали некоторые отечественные публицисты и писатели «деревенщики». Они утверждали, что именно из-за этого происходит слом русской деревни с ее особым моральным духом, который был основой российского государства. Не оценивая уровень глупости этих стенаний, важно отметить то, что процесс индустриализации и урбанизации был естественным. Большевики лишь ускорили его и придали ему трагические черты. Без большевиков этот процесс был несколько медленнее, но менее затратным с точки зрения человеческих и материальных ресурсов.

В условиях урбанизации индустриализации комсомол стал важнейшим каналом перетока молодежи из деревни в город… и обратно. Комсомольские ячейки вели активную пропаганду коммунистического образа жизни, жизни коммунистическим бытом, работы на промышленных предприятиях и стройках коммунизма. Наиболее грамотным и инициативным сельским комсомольцам давались специальные путевки на учебу и работу в городе.

Для крестьянского юноши или девушки выезд из деревни означал разрыв с традиционным укладом жизни. Очень редко они приезжали в отпуск в родные деревни, но особого смысла в этом они не видели — так разительно отличался уровень жизни и быта в городе и деревне.

Но чтобы контролировать деревню комсомол был вынужден посылать городских активистов в деревню. Наиболее значительным и масштабным переток городских комсомольцев был в 1920-1930-х годах, пока в деревне не была создана партийно-комсомольская система. Это процесс полностью прекратился с началом Великой Отечественной войны, которая нанесла колоссальный ущерб СССР, а после войны все людские ресурсы стали концентрировать в городах и промышленных центрах.

Особенность комсомола как канал перетока населения в город связана с тем, что комсомол имел время и методические возможности для отбора кандидатов на перевод их в город. Если отделы кадров на предприятиях в городах имели буквально несколько минут для оценки кандидата, то комсомольская ячейка в деревне могла взвешенно оценить достоинства и недостатки кандидата, понять какая работа или учеба подойдет конкретному человеку лучше. Необходимая численность комсомольцев определялась централизованно. Отдельные отраслевые наркоматы определяли запросы на квалифицированных специалистов и на рядовых рабочих, после этого наркоматы посылали запрос в Совнарком, который передавал это ВКП (б). Коммунистическая партия определяла какие партийные ресурсы могут быть выделены для этого, и какие ресурсы необходимо подтянуть по комсомольской линии. Центральный аппарат ВЛКСМ получал разнарядку на число комсомольцев необходимых для конкретных строек, предприятий и т. д. После этого комсомол объявлял комсомольский призыв. На этот призыв откликались и комсомольцы — добровольцы, а значительное число комсомольцев посылалось практически в приказном порядке.

Призыв комсомольцев стремились вести в добровольном порядке, для этого велась длительная пропаганда, о важности конкретных строек, предприятий писалось в газетах, снимались художественные фильмы (о строительстве Магнитогорского металлургического комбината, Московского метрополитена и т.д.).

Масштабные комсомольские призывы населения из деревень активно велись с начала 1930-х годов и до середины 1950-х. Последним масштабным комсомольским призывом был призыв на целину (об этом был даже снято продолжение популярного молодежного фильма «Иван Бровкин» — «Иван Бровкин на целине»). Но целинный призыв фактически провалился. В это время образовательный уровень деревенских комсомольцев вырос, социальная система государства устоялась, и способная сельская молодежь уже знала, где учиться, как и где делать карьеру. Поэтому, на целину приехали неспособные к сельскому труду городские комсомольцы и неудачники из сельских комсомольцев — пьяниц и разгильдяев. После этого неудачного опыта КПСС и ВЛКСМ отказались от масштабных комсомольских призывов, хотя комсомольскими стройками в советской пропаганде объявлялись и БАМ и КАМАЗ, но в реальности эти стройки велись профессиональным строителями, военными строителями.

Организация своеобразного аппарата урбанизации требовала проникновения комсомольских ячеек во все возможные институты подразделения государства и общества. Система организации комсомола была достаточно простой: комсомолец — ячейка — бюро — райком комсомола — горком комсомола — обком комсомола — республиканский комитет комсомола — союзный комитет комсомола.

ВЛКСМ состоял из ЛКСМ союзных республик в каждой из союзной республик, ЛКСМ союзной республики — из областных организаций в каждой из областей (краёв, округов) и городских организаций городов республиканского подчинения в каждом городе республиканского подчинения, областные организации — из районных организаций в каждом из районов и городских организаций городов областного подчинения в каждом из городов областного подчинения, городские организации из районных организаций в каждом из районов городов, районные организации и городские организации городов областного подчинения, не имеющих районного деления, делились на первичные организации в каждом из учебных заведений и предприятий, где работала или училась молодёжь. Первичные организации делились на группы в каждом из подразделений, в котором имелась молодёжь.

Высший орган ВЛКСМ — Съезд ВЛКСМ, избиравшийся областными конференциями, между съездами — Центральный комитет, избиравшийся съездом, между заседаниями центрального комитета — Бюро Центрального комитета ВЛКСМ, избиравшийся Центральными комитетом ВЛКСМ, высшее должностное лицо — Первый секретарь Центрального комитета ВЛКСМ (до 1930 года — Ответственный секретарь Центрального комитета ВЛКСМ, до 1920 года — Председатель Центрального комитета РКСМ), избиравшийся Центральным комитетом ВЛКСМ, исполнительный орган — Секретариат Центрального комитета ВЛКСМ [13, C. 10].

Высший орган ЛКСМ союзной республики — съезд, избиравшийся областными конференциями, между съездами — центральный комитет, избиравшийся съездом, между заседаниями центрального комитета — бюро центрального комитета, избиравшийся центральными комитетом, высшее должностное лицо — первый секретарь центрального комитета (до 1930 года — ответственный секретарь центрального комитета, до 1920 года — председатель центрального комитета), избиравшийся центральным комитетом, исполнительный орган — секретариат центрального комитета.

Высший орган областных организаций — областные конференции (до 1928 года — губернские конференции), избиравшиеся районными конференциями, между областными конференциями — областные комитеты (до 1928 года — губернские комитеты), избиравшиеся областными конференциями, между заседаниями областных комитетов — бюро областных комитетов (до 1928 года — бюро губернских комитетов), избиравшиеся областными комитетами, высшие должностные лица областных организаций — первые секретари областных комитетов (до 1930 года — ответственные секретари областных комитетов, до 1928 года — ответственные секретари губернских комитетов, до 1920 года — председатели губернских комитетов), избиравшиеся областными комитетами.

Высший орган районных организаций — районные конференции (до 1930 года — окружные конференции, до 1928 года — уездные конференции), избиравшиеся общими собраниями первичных организаций, между районными конференциями — районные комитеты (до 1930 года — окружные комитеты, до 1928 года — уездные комитеты), избиравшиеся районными конференциями, между заседаниями районных комитетов — бюро районных комитетов (до 1930 года — бюро окружных комитетов, до 1928 года — бюро уездных комитетов), избиравшиеся районными комитетами, высшие должностные лица районных организаций — первые секретари районных комитетов (до 1930 года — ответственные секретари районных комитетов, до 1928 года — ответственные секретари уездных комитетов, до 1920 года — председатели уездных комитетов), избиравшиеся районными комитетами.

Высшие органы волостных организаций — общие собрания, между общими собраниями — волостные комитеты, высшие должностные лица — секретари волостных организаций.

Высшие органы первичных организаций — общие собрания, между общими собраниями — комитеты, избиравшиеся общими собраниями, высшие должностные лица — секретари, избиравшиеся общими собраниями.

Высший орган группы — общее собрание, между общими собраниями — групповые организаторы, избиравшиеся общими собраниями.

Как правило, члены руководящих органов комсомола одновременно были также членами или кандидатами в члены КПСС.

Во главе всех подразделений комсомола стояли секретари, формальным руководящим органом ВЛКСМ были съезды комсомола и общие собрания комсомольских ячеек. В реальности всем руководил достаточно узкий круг комсомольцев составлявших бюро организации — активистов. Секретари организации избирались на общем собрании, но, как правило, ранее кандидатуры секретаря утверждалась в партийной структуре, равноценной или вышестоящей. В итоге оформлялась вертикаль комсомольской организации жестко смаянная с партийной вертикалью.

На протяжении всего период существования ВЛКСМ главными источниками рекрутации секретарей комитетов ВЛКСМ оставались нижестоящая комсомольская работа. Выбор первых секретарей ВЛКСМ, а иногда и заместителей первых секретарей всегда проводились партийными органами. Так, секретарь областного обкома ВЛКСМ утверждался по комсомольской вертикали — в центральном аппарате в Москве, а так же согласовывался с секретарем обкома партии. Такая системы не нарушалась с середины 1920-х годов [51, C. 118].

Особый вопрос о качестве комсомольских кадров и их отличии от основной массы населения страны. Значительные расхождения между уровнем грамотности, подготовки и бытовой культуры комсомольцев проявляются уже с начала 1920-х годов. Важнейшим явлением социально-политической жизни СССР 1920-х годов, оказавшим серьезнейшее влияние на развитие комсомольских молодежных организаций, явилось складывание новой советской культуры. Это процесс преобразования духовной сферы советского общества, формирования социалистического типа духовного производства, социалистической культуры, направленный на превращение всех трудящихся в социально активных. В этом аспекте именно комсомол был кузницей советского человека. Период жизни человека с 16 до 25—29 лет наиболее важен в качестве социализации и приобретения политических ценностей. Молодежь активна в познании мира, она еще пластична в своих взглядах и может оказывать сильнейшее влияние на общество. Все это учитывалось большевиками.

Основной этап культурной революции пришелся именно на период 1920-х годов, когда был заложен фундамент советской культуры, как официальной, так и бытовой. Малая численность коммунистической партии этого периода делала необходимым активнейшее участие комсомола в культурном и социально-политическом строительстве.

Основная причина социально-культурных изменений заключалась в несоответствии новых идеологических установок большевистской партии канонам и правилам дореволюционной российской культуры, в связи, с чем возникла необходимость кардинального изменения культурной сферы, что и вылилось в культурную революцию. Не менее важно и то, что традиционная культура России не соответствовала урбанизации и индустриализации, жить в новом обществе со странными, крестьянскими представлениями было невозможно.

Советский плакат времен культурной революции

Складывание новой советской культуры отразилось так же в изменении морали общества. Новая пролетарская мораль тоже пользовалась популярностью в 20-е гг. Она не была однозначной. Продолжалась борьба с буржуазными предрассудками в духе классического русского нигилизма, которая ослабила все правовые нормы в отношении семьи. В этих процессах в немалой степени было заинтересовано государство, поскольку оно стремилось к монополии в сфере воспитания. Следовательно, необходимо было ослабить воспитательное воздействие семьи на детей. Пропагандировались все формы коллективного воспитания, начиная с дошкольного. Родственные чувства и связи толковались как проявление буржуазных пережитков. Поощрялся шпионаж и доносы детей на родителей.

В этом аспекте разрыв комсомольцев с семьей не выглядел значительной проблемой, более того комсомольцы как носители нового, должны были решительно порвать с пережитками старого мира, отрешиться от него и стать строителями нового, советского общества. в этом обществе был примат государства и идеологии, а не личности, отказ от традиционных ценностей фактически освобождал человека для работы ради блага советского государства и коммунистической партии. Поэтому в 1920-1930-х годах нигилизм комсомольцев относительно семейных ценностей поощрялся, тем более, если это касалось разрыва с традиционным крестьянским укладом жизни. Именно в такой системе ценностей уход из родительского дома, переезд за несколько сотен, а то и тысяч километров, жизнь в строительном вагончике или бараке на производственной площадке была нормой. Только так и было возможно привлечь молодежь на стройки и предприятия.

Конечно, это сопровождалось серьезнейшей личностной перестройкой, результатом которой становилась деформация личности. Юноша, рано покинувший дом и воспитанный исключительно учебным или трудовым коллективом жил, как правило, интересами этого коллектива. Личная жизнь была вторичной (именно поэтому началось падение рождаемости в советских городах, уровень жизни в которых был выше, чем в деревне, но рождаемость была в разы ниже). Но именно такой человек — винтик советского государства, боец партии и правительства и был нужен коммунистам.

Необходимо отметить и то, что в начале 1920-х годов советская молодежная культура развивалась сравнительно демократично. Это связано с тем, что руководители партии и государства еще не видели ничего плохого в плюрализме молодежной культуры, если он не выходит за рамки признания Советской власти. Ни Ленин, ни Троцкий, ни Бухарин не пытались навязать искусству общеобязательный канон. В то же время Ленин и Троцкий не одобряли и литературный авангардизм, и деятельность Пролеткульта, которому в определенной степени содействовал Бухарин. Мысль вождей советского государства была простой — молодежная пролетарская культура должна быть понятной большинству молодежи, а главное управляемой, стоящей на службе коммунистической партии. Характерно то, что Ленин и Троцкий были оторваны от молодежи и конечно не понимали молодежной культуры своего времени, но в стремлении управлять молодежной культурой, как и молодежным и организациями они были едины.

Правда, спустя какое-то время Троцкий пошел дальше и стал отрицать необходимость молодежной пролетарской культуры. Троцкий написал много статей на молодежные темы, утверждая, что никакой молодежной пролетарской культуры нет и не будет. «Нет — потому что пролетариат из-за недостатка образования не может заниматься духовным производством. Не будет — потому что социализм не создает некую особую пролетарскую культуру, а поднимает на новый уровень культуру общечеловеческую. Диктатура пролетариата есть переходная и краткая форма, после нее наступит бесклассовое общество. В таком обществе, по его мнению, каждый человек сможет достичь духовного уровня Аристотеля, Гете и Маркса». Иначе говоря — все хорошее будет завтра, а пока придется потерпеть в очередях в не отапливаемые кинотеатры и библиотеки. Типичное коммунистическое лицемерие и цинизм.

В тоже время Троцкий был против масштабного вторжения советского государства в культуру, он выступал против канонизации художественных стилей. Критиковал «неистовых ревнителей» пролетарской чистоты, считавших те или иные стили прогрессивными или реакционными независимо от содержания. Это в какой-то мере могло гарантировать свободу творчества и свободу бытовой культуры для советского человека, но Троцкий вскоре проиграл во внутрипартийной борьбе и был теснен от принятия каких-либо решений. Тем самым уже в начале 20-х годов проявилось и то, что стало ведущей линией развития советской социальной и культурной сферах — это тотальный контроль партии большевиков за ними.

В начале 1920-х годов этот контроль еще не был достаточно силен, уже тогда лидеры большевиков активно вмешивались в жизнь страны, пытались влиять на развитие науки, в том числе и с помощью репрессивных мер (достаточно вспомнить «философский пароход» на котором в 1922 году из Советской России были высланы более 200 выдающихся российских ученых).

Контроль за культурной сферой устанавливался партией большевиков и с помощью административных мер и здесь важнейшая роль принадлежала комсомолу и пионерии. Комсомол уже в1919 году начал формировать органы цензуры и контроля на низшем уровне. Члены комсомола которые помешали церковь, читали запрещенных или не одобряемых писателе подвергались жесткой критике на комсомольских собраниях, их высмеивали в комсомольской печати и стенгазетах. Так же комсомольские активисты формировали специальные патрули, ходившие перед храмами в религиозные праздники и записывавшие тех комсомольцев, которые их посещали (эти патрули дожили до конца 1980-х годов).

В тоже время в двадцатые годы иметь собственное мнение и высказывать его еще не означало высылку из страны, арест, тайное хладнокровное убийство или, в лучшем случае, обречение на вынужденное молчание, ржавчина «самоцензуры» еще не разъела души русских писателей, философов, деятелей искусства. Даже облеченные властью из числа «ленинской когорты» смело высказывали свое отношение к распоясавшейся цензуре, которую еще в 1920 году А.В.Луначарский называл не иначе как «Держиморда, который только и знает удовольствие куражиться, самодурствовать, тащить и не пущать». Главному культурному наркому удалось предвидеть и предупредить «угрозу превращения сильной пролетарской власти в полицейщину и аракчеевщину».

Какая-то борьба была возможна и на низовом уровне. Иногда комсомольцы не поднимали вопросы отступления некоторых своих товарищей от линии организации, если во всем остальном они следовали общим установкам или не распространяли свои идеи. Правда, по мере развития советского государства возможностей читать запрещенные книги, слушать иностранные радиостанции и при этом быть членом комсомола становилось все меньше и меньше.

Б. Пастернак так же замечал по данному поводу: «Культурной революции мы не переживаем, мне кажется, мы переживаем культурную реакцию. Наличие Пролетарской диктатуры недостаточно, чтобы сказаться на культуре. Для этого требуется реальное, пластическое господство, которое говорило бы мною без моего ведома и воли и даже ей наперекор. Этого я не чувствую…

Уже во второй половине 1920-х годов ситуация стала кардинально иной. Коммунисты взялись за любые проявления инакомыслии всерьез. Сталин подчеркивал, что «нам нужны не всякие командные и инженерно-технические силы. Нам нужны командные и инженерно-технические силы, которые способны стоить политику рабочего класса нашей страны… отстаивать его интересы в производстве как интересы господствующего класса». Иными словами, новая советская интеллигенция, выращенная партией и комсомолом, мыслилась как чисто служебное подразделение, как конгломерат людей, готовых реализовать любые указания правящего руководства независимо от чисто профессиональных возможностей или собственных убеждений. Тем самым подрубалась сами основа существования интеллигенции в русском смысле слова — возможность независимого мышления, свободного творческого развития личности. Да и как специалистам интеллигентским профессиям отводилась роль лишь пассивных исполнителей, колесиков и винтиков партийного дела.

Советская власть прилагала много усилий для того, чтобы ликвидировать неграмотность и поднять общий уровень образования. В этом отношении школа раньше других социальных институтов стала средством воспитания масс в духе все более догматизирующейся идеологии. Ведущим инструментом этого был комсомол, уже в середине 1920-х значительное число старшеклассников и учителей были комсомольцами, они активно проводили в школах доктрину воспитания подрастающего поколения в интересах ВКП (б).

Потребности индустриализации провели к тому, что росло число школ и вузов. До революции в России было 97 высших учебных заведений. В 1922 году их число возросло до 278, но к 1926 году уменьшилось почти наполовину — 138 вузов, произошло это потому, что в Советской России. Не было необходимой материально-технической базы и преподавательских кадров Одновременно открывались рабфаки (рабочие факультеты), в которых рабочие могли получить образование, необходимое для поступления в вуз. Подготовка на рабфаке была связана как с необходимым учебным минимумом, никакой речи о полноценном образовании не было, рабочих учили сдаче двух — трех экзаменов и все и политической обработке. Нормальной практикой было то, что в итоге года обучения в учебное заведение попадали не самые способные, а наиболее политические преданные идеям Ленина — Сталина. Более того, для 1930—1960 годов это стало совершенно нормальной практикой, которая полностью нивелировала качество советского высшего образования.

В период культурной революции политикой в области образования руководил А. В. Луначарский. Она была гибкой и динамичной. Луначарский понимал, что нельзя было сразу разогнать всех буржуазных ученых из научных учреждений и университетов. Такой акт означал бы окончательную ликвидацию всей науки и образования. Поэтому в учебных заведениях постепенно вводился партийный и комсомольский контроль. Сфера образования должны была находиться под полным политическим и идеологическим контролем, некоторые отступления были для отраслевых научных институтов и Академии наук. Они сохранили определенную автономию, тогда как университетские свободы почти полностью были ликвидированы. В результате нехватки преподавательских кадров людям, не имеющим никакой научной квалификации, стали присуждать звания профессоров. Вульгарно понятые классовые критерии начали использоваться при наборе студентов в вузы. С первых же лет Советской власти был сделан упор на узкую специализацию высшего образования, что реанимировало политические установки «системы искусственной устойчивости», раскритикованные классиками еще в XIX веке. Новой коммунистической бюрократии тоже потребовалось уничтожить университетские свободы в выборе программ и сроков обучения.

Никакой автономии в духе российских дореволюционных ВУЗов не было, и быть не могло Ученые советы ВУЗов формировались из новых чиновников Наркомпроса и членов партии и комсомола из состава студентов. Комсомол в такой системе должен был выявлять и подавлять несогласных и недовольных студентов. А недовольства хватало, массовые компании раскулачивания, коллективизация, низкий уровень жизни не могли не отражаться на настроениях населения и студенчества. Но комсомольский контроль заставлял большинство студентов молчать, становясь конформистами во время обучения. Тем, кто пытался как-то высказывать свое мнение, указывали на ошибки, главной из который было само наличие собственного мнения. В этом аспекте комсомол отлично справлялся с ролью социального контролера по лицензии коммунистической партии.

За этими действиями советского государства и коммунистической партии скрывалась определенная политическая цель: предотвратить образование интеллигенции в классическом смысле слова — слоя людей, которые не только знают свою профессию, но и участвуют в культурной, социальной и политической жизни, постоянно расширяют сферу своих знаний и обладают собственным суждением о всех социальных и политических проблемах. Образование новой советской интеллигенции с самого начала было ограничено строго профессиональным знанием. Поэтому принцип политической благонадежности был ведущим принципом в советской системе образования.

Другими словами, система образования строилась в соответствии с принципами политической унификации и идеологической канонизации, а не плюрализации. Политическое и идеологическое давление на образование проявлялось по-разному. В период 1920-х годов естествознание было еще свободно от такого идеологического вмешательства. Но оно сразу стало ощутимым в сфере философии, социологии, права и новейшей истории.

Хотелось бы обратить внимание на некоторые черты советского исторического опыта воспитания комсомольской молодежи. Его характерной чертой было широкое распространение дискуссий, борьбы мнений. Подобные проявления общественной самодеятельности не исчезли сразу за гранью конца 1920-х годов. Но если сама по себе мысль, её движение не прекратились, то замедлились. А затем развитие общественно-политической жизни пришло как бы к своей противоположности — к борьбе с идеями и мнениями, приобретшей облик планируемых сверху кампаний. Именно поэтому, начиная с периода культурной революции новую советскую молодежь, сознательно отучали от критического мышления. Рационализм, гуманизм — эти спутники критической мысли — были подменены верой — верой в лучший из возможных социальных и политических миров. А комсомол сам строил себе тюрьму, так вели себя заключенные в советских лагерях, когда их отправляли разрабатывать новее месторождение. Сначала они строили ограду, вышки охраны, здания для руководства и охраняя, бараки для себя. Так же вела себя советская молодежь, которая ради коммунистической химеры портила жизнь себе и инакомыслящим. Результатом стало бесконтрольное размножение образованцев, по выражения А. И. Солженицына, которые обладали минимальными знаниями и умениями, упадок науки, образования, глубочайший кризис культурной и духовной сферы, из которого Россия не вышла до сих пор, да в ближайшее время и не выйдет. Это должно быть наглядным примером того, что народ сам губит свое будущее, безрассудно растрачивая жизненные силы и ресурсы ради идеологической химеры. Так же египтяне, ацтеки и майя строили пирамиды и храмы, которые остались памятниками их религиозному фанатизму и безумию.

В конце 1920-х годов в комсомоле начались те же процессы, что и коммунистической партии — начала складывать номенклатура, создавалась бюрократическая система. Эта система, возникнув один раз практически сразу окостенела до состояния монолита. Проблема была в том, что коммунистическая бюрократическая система была закрытой и носила все черты феодальной системы. Советский партийный функционер высокого ранга не мог быть смешен в ходе естественных управленческих процессов, перемещен на иную должность, это могло нарушить устойчивость всей системы и подорвать доверие к партии. Поэтому партийные функционеры или работали или исчезали, они могли умереть или работать. Такая специфическая дилемма приводила к тому, что партийные работники не могли подать в отставку. Любое понижение в должности, перевод на другую работу в советской партийной и государственной системе означал потерю статуса и быструю потерю власти, а часто и жизни. Утратив доверие на одной должности советский функционер не мог восстановить его на другой, он, как правило, получал нижестоящую должность и скоро отправлялся в небытие (при товарище Сталине в лагерь или расстрельную камеру, позднее на пенсию окруженный информационным вакуумом). Те же черты были присущи и комсомольской номенклатуре.

Еще одно роднило партийную и комсомольскую номенклатуру это низкий профессионализм и низкая эффектность. В больше степени это относилось к комсомольской номенклатуре, которая по возрасту не могла обладать ни знаниями, ни жизненным опытом для решения важнейших производственных, организационных и жизненных проблем. В комсомоле юношеский максимализм сочетался с низкими профессиональными знаниями, доминированием идеологии при решении текущих проблем. Важно и то, что комсомольцы были порождением советского государства и советской системы образования, если некоторые члены коммунистической партии имели дореволюционное образование, то большинство комсомольцев 1920 — х годов или не имело его вовсе или имело базовое образование, искромсанное коммунистической идеологией. Единственное, что могли делать такие комсомольцы это следовать указаниям партии и показывать свою абсолютную лояльность курсу партии, тогда они имели возможность подниматься по карьерной лестнице и расти, не смотря на совершенную неэффективность своей деятельности. Это запустило и такой механизм как отрицательный отбор в комсомольском руководстве, на смену лидерам пришли руководители, которых сменили исполнители. Если раньше комсомольцы постоянно проявляли инициативу на местах, то с 1930-х годов она уже не поощрялась. Считалось, что для комсомольцев достаточно того, что выполняют наказы партии и правительства, а старшие товарищи все знают лучше, чем молодежь. Конечно, в массовой пропаганде, в печати и кино приводились примеры комсомольцев, которые активно борются с косностью партийных чиновников, но на деле вся борьбы выливалась в обычное доносительство по комсомольской линии. Комсомол был нужен ВКП (б), чтобы держать молодежь и общество под контролем, а не для того, чтобы стать раздражителем, поэтому достаточно быстро в комсомоле сложилась система при которой проявление активности вне рамок предусмотренных партией не поощрялось, более того надо было выполнять партийные поручения в определенных рамах — лучше всего было давать устойчиво средний результат, чтобы не отличаться об остальных комсомольских организаций ни в худшую, ни в лучшую строну. Отклонение в худшую строну, вызывало критику, а в лучшую могло привести к повышению нормативов. Поэтому выгоднее было держаться спасительной середины. Так в комсомоле, как в со всем советском партийном и государственном аппарате стало утверждаться царство медиакратии (посредственностей).

Комсомольская бюрократия была очень специфической. Верхняя возрастная планка в 29 лет для комсомольца не давала возможности комсомольским работникам занимать должность десятилетия, поэтому они стремились «хорошо зарекомендовать себя», чтобы перейти на партийную работу. Однако, уже в 1960-ъ годах комсомол перестал играть роль партийного социального лифта, некоторые комсомольские секретари занимали свои должности до 35—40 лет, так как в партийном аппарате для них не было подходящих вакансий (считалось, что комсомольский работник переходы на партийную работу занимает должность на одну ступень ниже, например первый секретарь горкома комсомола переход в горком партии на должность второго секретаря на партийной работе и т.д.) [33, C. 88].

В 1970-х не было особенной проблемы, если секретарь комсомольской организации крупного завода или, напротив, отдаленного района имел возраст свыше 45 лет. Казалось, что это чрезмерный возраст для руководителя молодежной организации, но в это время практически весь центральный аппарат ВЛКС имел возраст старше 40 лет. Так комсомол постарел и в прямом и в переносном смысле. Основной причиной такой ситуации стала принципиальная неспособность советской системы, к каким либо кадровым изменения, кроме репрессий и «естественных причин». В 1930-1940-х годах сменяемость партийной и комсомольской верхушки обеспечивалась убылью членов ВКП (б) и ВЛКСМ в силу расстрелов, посадок, гибели на фронтах Великой Отечественной войны. Потери были значительны, так в 1937—1939 годах, в некоторых обкомах комсомола первые секретари сменились по 4 — 5 раз в течении двух чет, значительная ротация была на освобожденных от нацисткой оккупации территориях, так как часть комсомольцев погибла, часть служила в армии, а часть показала себя недостойными носить комсомольский билет. Такая система отбора выдвигала достаточно закаленные кадры, но она не могла обеспечить их высокий профессионализм и как следствие управленческую эффективность. Во время репрессий на первое место в числе качеств комсомольского лидера выходило отсутствие контактов, а фактически банальное не пересечение по рабочим вопросам с лидерами антисталинской оппозиции. Любые контакты, вплоть до единственного положительного отзыва о работе комсомольца со стороны врага народа могли быть роковыми для карьеры и жизни комсомольского работника, а так как чистки шли масштабные то значительное число комсомольцев попало в жернова большого террора по инерции. Но именно это обеспечивало сменяемость комсомольских кадров, прекращение чисток фактически остановило процесс обновления ВЛКСМ и если коллапс обновления коммунистической партии, был закономерным — большевики ставившие во главу угла политическую власть достигнув ее, не желали с ней расставаться, то кадровый кризис комсомола был значительной управленческой ошибкой. Фактически был заблокирован единственный канал кооптации политических кадров в Советском Союзе, никаких возможностей для выдвижения эффективных управленцев при отсутствии системы свободных, а не имитационных выборов не было. Постепенно, но неуклонно качество управления коммунистической партией и комсомолом, а так, же советским государством падало по мере физического старения руководства. СССР вымирал физически, его существование и развитие объяснялось не законами развития организаций и управляемы систем, а законами развития и старения человека. В этом аспекте Советский Союз был обычным тоталитарным государством близким по особенностям организации власти к древневосточным деспотиям.

Именно поэтому периодизация СССР наиболее верна по периодам правления его политических лидеров — ленинский, сталинский, хрущевский, брежневский и горбачевский периоды.

Каждый из этих периодов имел свои характерные особенности, а в целом это напоминает периодизацию государств по эрам правления отдельных царей. Но такова плата за примитивизацию социальной и политической систем, передача всего общественного управления одной партии, которая была замкнута на узкий круг несменяемых управленцев. Делегировав свои политические права и свободы коммунистам российский народ не получил ничего кроме нищеты, репрессий и бесконечных войн за установление мирового царства коммунизма. Однако это необходимо воспринимать как закономерную плату за отказ от свободы, а все неурядицы советской жизни были итогом неэффективного и откровенно безграмотного управления коммунистов.

Не имеет смысла удивляться грандиозным потерям населения в ходе коллективизации и индустриализации, войн, достаточно посмотреть на биографии руководителей коммунистической партии, советского государства и армии. В своем большинстве это были малограмотные даже по советским меркам люди с низкой культурой и ограниченным кругозором. При этом они стремились контролировать максимально возможную сферу общественной жизни и нет ничего удивительного, что их управление не выдерживает никакой критики.

Расплачиваться за их ошибки пришлось народу, но именно народ виновен в том, что кучка истуканов на протяжении семи десятков лет пыталась управлять Россией, попутно ввергнув ее в страшную войну, а после нее несколько раз, едва не развязав термоядерную войну. А вот то, что уровень правового и политического сознания российского народа так низком, что он на протяжении семидесяти лет не осознал своего рабского положения, а продолжал строить ракеты и атомные подводные лодки как древние египтяне строили пирамиды, то это проблема только самого народа невежественного и неэнергичного.

Отбор в лидеры ВКЛСМ был всегда резко политизированным, да и он не мог быть иным. Политические качества занимали лидирующие позиции в системе требований, предъявляемых к лидерам ВЛКСМ. Руководитель комсомольской организации должен был быть не идеологически подкованным, часто комсомольские вожаки были банально безграмотны, не быть хорошим организатором, за него это делала система, он должен был проявляться личную преданность к конкретным руководителям коммунистической партии, только личная лояльность была ведущим фактором при назначении на руководящую должность.

В характеристиках комсомольских руководителей множество определений — «хороший организатор», «политически хорошо подготовлен», «имеет опыт руководящей работы», но без любой из этих характеристик комсомолец мог претендовать на движение по должностной лестнице, но без единственного карьера комсомольца заканчивалась — без преданности коммунистической партии и правительству.

Не имея возможности рассмотреть всю проблему достаточно подробно, необходимо обратить внимание на три важных негативных обстоятельства оказавших принципиальное влияние на комсомольское руководство и всего ВЛКСМ в целом.

Первое — на то, что система массового пионерского и комсомольского движения сложилась именно в 1920 — е годы. Время показало, что эта система, дав возможность решить элементарные вопросы начальной и средней подготовки, в целом себя не оправдала. Она не позволяла и не может позволить развивать индивидуальные способности юношей и молодежи, сковывает инициативу, а зачастую и просто выталкивает из своей среды творчески работающих педагогов, не дает учащимся элементарных трудовых навыков, слабо учитывает особенности национальных окраин, максимальная унификация и стандартизация ВКЛСМ с одной стороны способствовала массовости организации, а с другой превращала ее в поточное производство советского человека [60, C. 166].

Второе обстоятельство — формирование новой советской, социалистической молодежи. Ход исторического развития советского государства, жестокие подавления даже самых незначительных проявлений инакомыслия все это не оставляло надежд на то, что в результате борьбы с партийными органами молодежным организациям удастся сохранить самобытность. Необходимо отметить и то, что советская власть сознательно отводила молодежи подсобную роль в государстве. Более того, советская молодежь должна была быть абсолютно лояльной новому режиму [38, C. 383].

Такая лояльность приобреталась путем максимального конформизма, так как допуски политически приемлемого и не приемлемого поведения были крайне незначительны. Коммунистическая идеология, даже максимально упрощенная и догматизированная не осознавалась подавляющим большинством советского народа, но как политическая идеология марксизм — ленинизм был ущербен уже в период Русской революции, пожарные усилия позволили как-то залатать дыры в начале 1920-х, но никакого развития эта идеология иметь не могла. Именно поэтому догматизация и канонизация были единственными путями сохранения марксизма-ленинизма.

От молодежи требовалось свято верить в постулаты фактически мертвого учения, закрывать глаза на явные не стыковки и пробелы в логических построениях, не соответствие постулатов марксизма-ленинизма и исторических уроков развития советского государства и политической истории стран мира. Только в случае слепой веры было возможно сохранение лояльности партии и комсомолу, а, следовательно, и нормальная социальная жизнь комсомольца. Безусловно, такая система вымывали из комсомола наиболее активных, нестандартно мыслящих людей, которые вступали в конфликт с коммунистической системой. Это подводит нас к третьей и самой серьезной проблеме — отрицательному отбору, который вел комсомол и коммунистическая партия в советском государстве.

Комсомол отбирал не объективно лучших, наиболее приемлемых сточки зрения советского государства и коммунистической партии юношей. Они не должны были иметь собственного мнения, ведь комсомол только инструмент коммунистической партии для утверждения своей власти, достаточно лишь слепого подчинения и чем сильнее их вера в коммунистические идеалы, тем более преданны они будут руководству. Такие люди, не понимающие всех нестыковок идеологии или молчавшие об этом, были или безнадежно глупы или совершенно бесхребетны. В любом случае они не могли быть никакими лидерами в психологическом пане и держались на своих должностях только благодаря системе, в которой отсутствовала реальная отчетность и свободные выборы. Такие посредственности составляли основу комсомольского руководящего аппарата и постепенно расползались из него в партийные и государственные структуры.

Понимание своей некомпетентности и уязвимости перед рядовыми комсомольцами, несоответствие должности заставляло их крепче держаться за партийную и комсомольскую вертикаль, а партия поощряла таких лояльных и преданных. Недостаток всей этой системы был один — к руководству приходили совершенно не компетентные лица, пока советское государство, партия и комсомол сохраняли инерцию развития, пока репрессивные органы были эффективны, а политическое и правовое сознание советских людей было на зачаточном уровне этого вполне было достаточно.

Инициатива снизу, которая могла бы поколебать устои коммунистической системы отсутствовала. Это было комфортно для руководства и партии и комсомола, котрое могло не бояться неожиданной социальной активности. Иначе говоря сохранялась иллюзия контроля над обстановкой в стране. Но этот контроль был достигнут не уничтожением несогласных как в гражданскую войну или тотальным террором как в 1920-1930-х, а самоуспокоением, что в государстве и партии все хорошо, что партийные и комсомольские собрания единогласно одобряют линию партии, что развитой социализм уже построен, а следовательно и до коммунизма совсем недалече.

Вот только социальная реальность была иной. Полуграмотные, не инициативные конформисты — руководители, окруженные такими же помощниками только и способные передавать приказы сверху вниз и пожелания здоровья вождю снизу вверх не могли решить ни одну серьезную задачу. В советском государстве уже в 1960-х годах совершенно разрушился механизм обратной связи. Но восстановить его было невозможно в принципе — вся система коммунистической партии и комсомола была антиобщественной, неэффективной и не могла решать задачи стоящ9ие перед государством.

Обратная связь означала не то, что на Старой площади будут услышаны запросы советского народа. Какие-то сигналы доходили до коммунистического руководства, в первую очередь по линии специальных служб и органов внутренних дел, обратная связь означала, что на эти сигналы последует реакция партийных и государственных органов. И такая реакция должна была быть, если бы аппарат советского государства сохранял даже не эффективность, которая всегда была низкой, а жизнеспособность. Но именно это было невозможно в системе отрицательного отбора.

Партия, а вслед за ней комсомол старели физически, но не только не хотели воспитать себе смену, но боялись этого и подавляли любые проявления активности.

Итак, можно отметить то, что в 1920-е годы шло формирование основной системы управления советской молодежью — главного пропагандиста и транслятора социальных и культурных ценностей и творца политических достижений, но ВЛКСМ был низведен большевистской партией до уровня политической обслуги партии, не имевшей права на собственное мнение, но в тоже время абсолютно покорной новому режиму.

Связано это с тем, что корпоративные интересы неизбежно ведут к бюрократизации управления. Молодежные организации не является исключением из этого правила. Демократизм скорее пасынок, а не родное дитя русской интеллигенции и ее наследнице — советской интеллигенции. Они никогда не ставили примат общественного контроля и общественного управления как основу государственной системы. Личные права, а еще шире — особенности морального сознания народа интересовали русских мыслителей.

В этой системе ценностей моральное совершенствование и личное духовное развитее должны были выступить препятствие для узурпации власти. Но не выступили, ибо все эти построения были наполовину умозрительной утопией, а наполовину недомыслием. Отсутствие социальных механизмов сдерживания всегда формирует тоталитарную власть, а такая власть всегда формирует бюрократическую систему, которая подавляет все, что неугодно власти и общество уже не может этому никак помешать.

Поэтому вина за сталинскую тоталитарную деформацию молодежных организаций частично лежит на самой советской молодежи и советской интеллигенции. Но при этом необходимо учитывать и то, что комсомол был частью всей советской социально-политической системы, он не имел ресурсов и возможности, ни сопротивляться ей, ни изменить ее. Будучи частью нового государства комсомол исполнял инструментальную функцию, собственно так же как и коммунистическая партия и советы депутатов.

1920-е годы стали периодом не только формирования основ системы управления комсомолом и проявления тенденций развития этой системы, но и такой характерной особенности комсомола как его массовость и полный контроль за жизнью и работой комсомольцев и …. Всей молодежи СССР. Было бы наивно считать, что ВКСМ контролировал лишь своих членов. В действительности ВЛКСМ не мог контролировать лишь коммунистическую партию и органы советского государства, а так же вышестоящие комсомольские инстанции. Но при этом комсомол активно вмешивался в жизнь советских граждан, юношества и молодежи, даже если они не были членами комсомола.

Именно комсомол утраивал антирелигиозных шествия в годы культурной революции и пикеты у церквей в 1920-1970-х годах, когда проводилась поголовная перепись всех кто помешал храмы. Комсомольцы следили за кругом чтения своих членной и кругом чтения беспартийных, как правило, своих соседей, доносили о прослушивании гражданами иностранных радиопередач, иностранной музыки и просмотре иностранных фильмов. Тем самым комсомол был органом тотального бытового контроля советского народа.

Плакат обращенный к комсомольцам 1920 — х годов

Учитывая значительную численность комсомола и высокую активность его членов в санкционированных партией и руководством направлениях в СССР никто не был гарантирован от доноса соседа — комсомольца как по профсоюзной, так и по партийной или комсомольской линии. Хотя у советского тоталитарного государства не было карательного аппарата способного охватить все слои общества, но у него были миллионы добровольных помощников — членов партии и комсомола, которые были выращены, а примерах доносительства по политическим, религиозным и идеологическим мотивам. Донос мог иметь как незначительным последствия вроде устного выговора на работе о не соответствии бытового поведения имени советского человека (это касалось пьянства) или куда более серьезные последствия. На обвинения комсомольцев было построены тысячи уголовных дел, по которым был осуждены и получили реальные лагерные сроки советские граждане.

Не нужно изображать СССР брежневского времени неким государством социализма с человеческим лицом. Преследование за интерес к иностранной культуре, ношению фирменной, импортной одежды, хранение валюты продолжались и тогда. Более того, даже на излете демократической перестройки в 1991 году люди получали тюремные сроки за спекуляцию, доказательством которой было наличие нескольких пар обуви в коробках. Все эти «преступления» расследовали органами внутренних дел, как правило, по доносам соседей, товарищей по работе, комсомольцев — активистов. Тоталитаризм, возникнув один раз не уходит и не меняется, он лишь маскируется. Притворяется чем-то иным. Но его основа остается — это тотальный экономической, политической и социальной жизни, частной жизни граждан, основанный на полном презрении к правам и свободам человека и гражданина, который не воспринимается иначе как расходный материал государственного строительства, винтик. Иначе говоря, в основе тоталитаризма лежит презрение к жизни как общества в целом, так и отдельного человека. Ради сохранения власти тоталитарное государство готово на подавление любого, самого невинного своемыслия. Достаточно в тоталитарном государстве даже не выйти, а высунуться.

Посмотреть за рамки и получить серьезное наказание. Избежать наказания можно было, задавив в себе саму идею свободы и частной жизни, добровольно открыв личную жизнь государству. Как сказал на одном из съездов писателей К. Симонов: «Мы перед народом стоять будем со спущенными штанами, но всю правду покажем». Вот это слова настоящего советского человека, который согласен унижаться сам и унижать других ради спокойного быта, который гарантировала лишь гражданская смерть.

Из этого прямо следует феномен деструктивного поведения советских комсомольцев. Будучи своеобразной витриной советской молодежи, комсомол не отличался рафинированностью бытовой культуры. Так, в 1958 году в Курской области было возбуждено 384 личных дела комсомольцев связанных с бытовым пьянством, в 1933 году — 307. Примерно такая же динамика сохранялась все тридцатые годы. Уровень бытового насилия и сексуальных преступлений в комсомольской среде не сильно отличался от иной молодежи (в 1930-х годах, в комсомол еще не записывали все и сразу юношей. Были исключения, позднее оценить подобную статистику сложнее — советская молодежь поголовно стала комсомольцами). Значительной была и сексуальная распущенность, когда оторванные от родительского надзоры вчерашние деревенские парни и девушки начинали жить самостоятельной жизнью, часто в одном общежитии.

Безусловно, все это было связано как с низкой бытовой культурой российского крестьянства в целом, так и со сломом привычных моральных ориентиров и стереотипов, которые постепенно заменялись весьма расплывчатой коммунистической моралью. Но определенную роль в девиантном поведении комсомольцев 1930-х годов играла система двоемыслия и двойной морали к торой многие не могли привыкнуть. Поэтому молодые люди и стремились забыться в пьянстве и легкой жизни.

Так же было множество самоубийств связанных с моральными проблемами молодых комсомольцев, отрыв от дома и погружение в систему коммунистического воспитания молодежи и реальные рабочие будни оказались непосильными. Это были закономерные жертвы индустриализации урбанизации, проходившей без должной подготовке в бедной и разоренной гражданской войной стране. Но именно комсомол дополнял бытовые производственные, учебные проблемы тяжелейшим моральным давлением на психику молодых людей. Представим деревенского парня или девушку, благодаря агитации комсомола вырвавшегося, как им казалось, из деревенского быта.

В городе таких молодых людей, в лучшем случае, ждало среднее или высшее учебное заведение с крошечной стипендий, на которую только чего и можно было купить так это хлеба, а в худшем тяжелая неквалифицированная работа, переполненные рабочие бараки без качественного опыления, канализации, горячей и холодной воды. Возникал рой проблем, которых или в деревне не было или они решались родителями. Закономерный стресс урбанизации, скученность людей дополнялась давлением рабочей и комсомольской организации.

Основой оценки деятельности партийных, комсомольских структур и предприятий была система показателей. Речь о качестве не шла — необходимо было дать вал и план. В этих условиях от молодежи, менее опытной в работе и учебе требовался быстрый немедленный результат. Никаких аргументов, как правило, не принималось, а комсомол нагружал человека по полной программе — до тех пор, пока он в буквальном смысле не падал от усталости.

Хорошо известно, многократно проклятое рабочими стахановское движение, итогом которого для простого человека стало повышение норм выработки и падение оплаты труда за единицу изготовленной продукции. Но подобное было и в учебных заведениях. В начале 1930-х годов комсомольские вожаки додумались до такой глупости как создание групп «ударников обучения» в ВУЗах, СУЗах, военных училищах. Смысл ударничества был прост — было необходимо освоить программ угода за полгода, сократив тем самым сроки обучения и дав народному хозяйству и армии больше новых специалистов.

Большей глупости и представить невозможно, но, тем не менее, в учебных заведениях были созданы группы «ударников» из лучших студентов и учащихся, которые действительно прошли учебную программу ударными темпами. Чего это стоило «ударникам» сказать сложно, ведь полгода напряженной учебы это не одна ударная смена в шахте или на заводе, но эксперимент был единичным и в истории советского образования больше не повторялся.

В 1930 году комсомол взял шефство над всевобучем, выступил инициатором создания двухгодичных вечерних школ для малограмотных. Комсомол объявил поход молодёжи в науку.

В 1928—1929 годах по комсомольским путёвкам пошли учиться на рабфаки 15 тысяч человек, на курсы по подготовке в вузы — 20 тысяч, в вузы и техникумы — 30 тысяч.

Комсомольская путевка

В 1934 году рабочая прослойка среди студентов достигла 48%. По инициативе Комсомола родилась новая массовая форма технического обучения рабочих — техминимум [17, C. 51].

Не все выдерживали бешенного темпа жизни в городе, тяжелой работы на заводах и фабриках и неустроенного быта. Так, в записке Анны Увалевич работницы кожевенной фабрике в Харькове и по совместительству учащийся местного швейного техникума была всего одна строчка « Мамо и папа простите меня». Через день Анну нашли мертвой в реке, она покончила жизнь самоубийством.

Статистики самоубийств среди комсомольцев 1920-1930-х годов нет, но можно предположить, что их число было значительным. Большие жертвы были из-за производственного травматизма, производственных и бытовых заболеваний. В условиях 1920-1930-х годов молодому человеку, получившему серьезную травму, на производстве приведшую к инвалидности, отчисленного из учебного заведения или уволенного с предприятия деваться было некуда. Жизнь в деревне была еще более тяжелой, чем в городе, поэтому такая молодежь пополняла ряды бродяг, преступников, быстро оказывалась в тюрьмах и лагерях. Из нее и формировался тот особый тюремный контингент советских лагерей 1930-1950-х годов.

Поехав за мечтой в большой город можно было легко оказаться на обочине жизни и занять самое низшее положение в советском обществе — положение лагерного заключенного. И не надо забывать, что одним из инициаторов и инструментов перетока молодежи из деревни в город был комсомол, он и его лидеры несут ответственность за сломанные судьбы тысяч и тысяч деревенских парней и девчат которых оно звали в коммунистический рай, а привезли в советский ад. Но эта ответственность, к несчастью моральная, сейчас невозможно подсчитать, сколько молодых людей потеряла страна в результате непродуманной, не эффективной и безграмотной индустриализации, скольких она сделала маргинала — алкоголиками, преступниками и т. д.

После рывка роста численности середины 1920-х годов, когда комсомол занял монопольное положение, в стране вытеснив иные молодежные организации, рост комсомола продолжался и далее, но уже не таким быстрыми темпами. В течении 1930 — х годов в комсомол вступило 7300 тысяч человек [47, C. 304].

Цифра если внимательно посмотреть — колоссальная, для сравнения скаутские организации никогда не превышали по численности 50 — 70 тысяч человек, а примерно в десять раз больше принималось в комсомол ежегодно в 1930-х. Это говорит о двух процессах, том, что закончилось оформление организации, которая стала соответствовать своему предназначению и начале перманентного идеологического давления на советскую молодежь. Правда, второе не совсем верно. Советская молодежь это феномен не только социальный и политический, но и идеологический. Советская молодежь это молодежь советского государства плюс комсомол. Если несколько нескладно видоизменить фразу Ленина о советской власти и электрификации.

1930-е годы это время «классической» советской молодежи, той молодежи, которая изображалась на плакатах, о которой слагали песни и снимали фильмы.

Портрет советского молодого человека достаточно своеобразен. Это выходец в первом поколении из деревни (родители его живут в деревне), имеющий образование незаконченное среднее и, как правило, заочное, вечернее, среднеспециальное и реже, высшее, работающий на промышленном предприятии. В нем отражается идеал коммунистической партии — строитель нового общества, олицетворяющий смычку города и деревни, которая походит через его судьбу, образованный сын или дочь малограмотных родителей, подкованный в политических вопросах, безусловно, комсомолец, желающий стать партийным, но пока не достойный этого (в это время коммунистическая партия еще не выросла до 18 миллионной массы). Важно и указать главное — все, что имеет советский молодой человек, работу, образование, место жительства ему дала коммунистическая партия и комсомол. Безусловно, за ударную работу и следование нормами коммунистической морали в быту.

Комсомольский плакат периода индустриализации

Этот портрет идеален и он еще не искажен демографической ямой возникшей после Великой Отечественной войны, в нем так же отразилось наличие многомиллионной армии заключенных.

Однако эта идеальная картина далее от реальности и по многим иным причинам. В это время возрастные рамки комсомольской организации были достаточно размытыми, нормой были комсомольцы 40—45 летнего возраста, что объясняется тем, что они возглавляли комсомольские небольшие по численности ячейки и заменить их было некем, поэтому на превышение возрастного ценза смотрели сквозь пальцы. Так же процент городской молодежи в 1930-х годах несколько уступал деревенской, во многом благодаря армии концентрировавшей значительное число юношей. В целом, идеальной картина была только для коммунистической пропаганды и не более.

Комсомол не избежал политических репрессий 1920—1950х годов.

Первые существенные чистки прошли в комсомоле в начале 1920-х. тогда из комсомола выгонялись анархисты, сторонники меньшевиков, троцкисты. К середине 1920-х годов значительное число нежелательных элементов было вычищено из комсомола и началась борьбы внутри самого комсомола. Организация была значительной и все время растущей, но невозможно сказать, что в комсомоле не было проблем. Скорее наоборот.

Большевики стремились энтузиазмом и энергией молодежи заткнуть пробелы в планировании, недостатки техники, нехватку оборудования и материалов. Комсомол регулярно получал наказы партии, которые он был не в состоянии выполнить, после провалов следовали организационные выводы, перестановки в комсомольском руководстве, котрое в этом случае оказывалось крайним. Но 1920-е еще были относительно вегетарианским временем по сравнению со следующим десятилетием. В двадцатые еще не сажали и не расстреливали только за работу водном кабинете с врагом народа (не донес), проживании в одной квартире с врагом народа (не донес), похвальный отзыв врага народа (преступная антипартийная группа).

В 1920-е из комсомола изгонялись классово чуждые элементы, которые часто действительно примкнули к комсомолу случайно, как те же скаутмастера. Безусловно, они не угрожали и не могли угрожать деятельности ВЛКСМ, в ряде случаев они были очень полезны организации, но коммунисты не могли простить инакомыслия, пусть даже и тихого, не пропагандируемого, а может быть и забытого. В этом была какая-то своя логика, пусть и извращенная. НГО то, что начало в 1930-х годах было подлинной расправой над комсомольской организацией.

Репрессии второй половины 1930-х годов затронули 7% секретарей и иных руководящих работников ВЛКСМ. Эта цифра не должна вводить в заблуждение, она указывает на число именно комсомольских работников пострадавших в ходе репрессий большого террора, но часть комсомольцев была уничтожена уже находясь на партийной работе. Большой террор вызвал серьезнейшие перемещения в партийном аппарате, но заполнить быстро освобождавшиеся места было часто не кем — коммунистов не хватало или у вышестоящего руководства не было желания передавать места партийной номенклатуры людям из иных мест или из центра. Поэтому, на освободившиеся место выдвигались комсомольские работники, которые часто практически сразу оказывались в тюрьме. Так, партийный работник только, что выдвинувший комсомольца на вышестоящую должность арестовывался по уже открытому делу своего бывшего начальника или заместителя или сотрудника. После этого начиналась планомерная зачистка тех, кто работал рядом с репрессированным. В первую очередь, под зачистку попадали только, что назначенные кадры как выдвиженцы врага народа. Именно их и надо было в первую очередь изолировать и ликвидировать. По этой схеме было репрессировано множество комсомольских руководителей.

Во время массовых репрессий 1937—1938 годов были арестованы и расстреляны многие основатели и бывшие руководители РКСМ/ВЛКСМ: О. Л. Рывкин, Л. А. Шацкин, Е. В. Цейтлин и другие. Генеральный секретарь ЦК ВЛКСМ (1928—1931) Александр Мильчаков, проведший 15 лет в сталинских лагерях, но переживший репрессии, впоследствии писал:

«Л. Каганович однажды завёл такой разговор: „Перечислите мне всех первых секретарей ЦК комсомола, где они?“ Я сказал: „Раз вы спрашиваете, стало быть, знаете, где они“. Последовал перечень фамилий, оказалось, что все они арестованы — Рывкин, Шацкин, Цейтлин, Смородин, Чаплин…» [34, C. 68].

В 1937—1938 годах было репрессировано 45 комсомольских руководителей союзного уровня, 211 республиканского уровня, 287 областного и краевого уровня, 1438 руководителей городского и районного уровней.

Число руководителей комсомола возглавлявших комсомольские организации на предприятиях, учебных заведениях, колхозах подсчитать, видимо, невозможно.

Но характерно то, что есть вилка между числом репрессированных комсомольских вожаков союзного и республиканского уровня и руководителями городского звена. Разрыв связан с тем, что тотальной чистки комсомола не было, не было сфабриковано «комсомольского дела», в отличии от дела троцкистко-зиновьевской оппозиции, бухаринской оппозиции, дела маршала Тухачевского и т. д. Особенностью этих дел было то, что в результате одного дела из советского аппарата и партии фактически вырубалась вертикаль лиц связанных с репрессированными руководителями. Такая система репрессий привела к тому, что в РККА было репрессировано 45000 — 50000 командиров различного уровня от маршала до майора. Но в ВЛКСМ не было такой чистки, комсомольские руководители попадали под партийные дела. Безусловно, если бы было организованно особое «комсомольское дело», то жертвы среди комсомольцев было бы значительно больше. Не исключено, что в итоге «комсомольского дела» областными и краевыми комсомольскими организациями стали бы руководить 18—20 летние комсомольцы, выдвинутые с уровня школьных и заводских комсомольских ячеек, так же как в РККА майоры без командного и опыта, после читок, командовали дивизиями.

Почему не было «комсомольского дела» сказать сложно. С одной стороны до комсомола просто не добрались, помешала война, начавшаяся в Европе, с другой стороны именно комсомол был ударным отрядом ВКП (б) в организации террора на низовом уровне. В годы культурной революции в маоистком Китае хунвейбины и цзенфани проводившие репрессии не пострадали. Возможно, в этом была логика тоталитарного режима — сохранить свою социальную базу и основу репрессий.

Партия в ходе большого террора была дискредитирована в глазах населения, в условиях, когда любой партийный или советский руководитель мог оказаться врагом народа. В этих условиях необходимо было сохранить хоть какой-то элемент советского государства не пораженный троцкизмом, вредительством и подрывом коммунистического строя. Комсомол в силу объективных причин стал таким элементом. Но время большого террора для комсомола было, тем не менее, тяжелым и комсомольцы стремились не уступать партийным товарищам в читках аппарата.

Хорошо известно высказывание Генерального секретаря ЦК ВЛКСМ А. В. Косарева котрое он сделал на III пленуме ЦК ВЛКСМ, проходившем 27 апреля — 5 мая 1937 года: «В комсомоле мы еще не умеем, как следует, как этого требует партия, обнаруживать врагов, выискивать их и разоблачать» [39, C. 485].

Такой был отчет Генерального секретаря ЦК ВЛКСМ и призыв действовать более энергично в направлении выявления врагов народа в рядах комсомола.

В августе 1937 года на IV пленуме ЦК ВЛКСМ А. В. Косарев сделал доклад «О работе врагов народа внутри комсомола». В этом докладе врагами народа был объявлен ряд членов Бюро и Секретариата ЦК ВЛКСМ. Судьба этих людей была предрешена. Такие лица исключались из комсомола, на них заводились уголовные дела, далее следовал арест, суд, приговаривавший выявленных врагов к длительным срокам заключения или расстрелу [35, C. 93].

В ноябре 1938 году на VII пленуме ВЛКСМ разоблачили и изгнали из ЦК ВЛКСМ «группу двурушников, политически обанкротившихся и насквозь прогнивших людей». Это был фактический донос на часть высшего комсомольского руководства. Используя такую систему доносов одни группы влияния в комсомоле уничтожали другие группы. при этом ни одна из групп не была вражеской, не имела никаких связей ч белой эмиграцией, иностранными разведками не стремились свергнуть советскую власть (как некоторые группы скаутов во второй половине 1920-х годов).

Основной виной «разоблаченных врагов» в комсомоле было лишь то, что огни проиграли борьбу внутри организации за власть. В коммунистической системе государственного управления не существовало возможности вывести политически неблагонадежных из состава партии и комсомола без потери лица для коммунистов. В 1930-х существовало два пути — естественная смерть или уничтожение в ходе репрессий. Именно второй путь использовался в ходе чистки комсомола, хотя значительных масштабов не принял.

Но волна репрессий неизбежно захватила и их инициаторов. Впоследствии и А. В. Косарев был снят с поста Генерального секретаря ЦК ВЛКСМ, выведен из состава ЦК ВЛКСМ, впоследствии арестован и расстрелян.

В период репрессий 1936—1939 годов был нанесен тяжелый удар по всесоюзному секретарскому корпусу ВЛКСМ. Репрессии привели и к серьезному дефициту подготовленных комсомольских кадров для организационной работы на «взрослом» — партийном уровне. Здесь важно отметить то, что и до репрессий качественных партийных и комсомольских кадров не хватало. Во многом репрессии были вызваны необходимостью сменить значительный пласт коммунистического аппарата, который был совершенно неэффективен. Тем не менее, в ходе репрессий было глубоко деформировано общественное сознание. Одновременно укоренялись ложные представления о принципах комсомольской этики, в том числе и в отношениях между самими секретарями ВЛКСМ областного, городских и районных комитетов. Другим следствием репрессий стал страх принятия решений буквально пронизавший комсомольский аппарата сверху донизу. Страх перед принятием решения и его претворением в жизнь приводил к тому, что комсомольские руководители всех уровней не столько принимали решения, сколько вели переписку с вышестоящими и партийными органами по самом простым вопросам кадровой политики [85, C. 164].

Коммунистическая система не поощряла самостоятельности, разве, что на словах. Но при этом руководители мыслились не как обычные чиновники, а должны были принимать решения в рамкам компетенции, репрессии полностью отбили какую — либо самостоятельность комсомольских лидеров, более того новые, выдвинувшиеся в процессе репрессий комсомольские кадры, прошли отрицательную селекцию и были хуже, чем их предшественники (и однозначно менее опытными). Наверное, это было бы не так страшно, если бы на пороге не стояла Великая война…

Сложное положение комсомола в 1930 — годах выразилось в том, что в 1937—1939 годах женщины не избирались секретарями обкомов комсомола. Ранее женщины не вдвигались на первые роли, хотя коммунистическая пропаганда говорила об обратном. Сложно сказать почему, но после прихода во власть незначительного числа женщин сразу после революции, кооптирование женщин на руководящие посты в партии и комсомоле остановилось. Возможно, физически не было достойных кадров, хотя некоторые секретари обкомов комсомола имели образование в семь классов общеобразовательной школы, значительная часть была пьяницами и развратниками, поэтому казалось, что смена таким руководителям среди женщин могла быть найдена. Только сложное кадровое положение ВЛКСМ привели к тому, что женщины стали приходить на руководящие должности в райкомах, горкомах и обкомах комсомола.

После этого масштабное назначение женщин на руководящие органы ВЛКСМ отмечены уже в 1941 — 1943 годах, что свидетельствует о масштабе потерь комсомола в ходе репрессий.

Значительным испытанием для комсомола стала Великая Отечественная война. В тяжелые годы войны комсомол был одним из важнейших инструментов управления советским обществом. Комсомол направил на фронта войны значительное число руководящих работников. В годы войны существовала практика назначения партийных и комсомольских работников на политические должности в РККА. Руководители ВКП (б) переходили в армию примерно в таком соответствии — первый секретарь республики мог стать членом Военного Совета фронта, обкома — армии, горкома, райком — корпуса или дивизии, партийцы — руководители коммунистических организаций предприятий и организаций становились политическими руководителями полков. Комсомольские деятели шли комиссарами в батальоны и полки. Назначение на полковой и батальонный уровень привело к значительным потерям комсомольской номенклатуры, которые были выше, чем у партийной соответствующего уровня.

Резкий рост численности комсомола связан с годами Великой Отечественной войны, это происходило как ответ на опасность которую советскому народу несла нацистская Германия. В 1941 году в СССР было более 10 миллионов комсомольцев. Около 1 миллионов членов ВЛКСМ перед войной стали «Ворошиловскими стрелками», более 5 миллионов сдали нормы ПВХО, по военной топографии и другим военным специальностям. Они и стали «Молодой гвардией» и «Юными мстителями». В 1941—1945 годах в ВЛКСМ вступило порядка4,5 млн. советских юношей [90, C. 177].

Мобилизация проводила как добровольно, так и по призыву. Вот пример приказа о призыве комсомольцев в особые, диверсионные отряды РККА.

«1.Мобилизовать 105 комсомольцев и 45 девушек комсомолок в Красную Армию для выполнения особых заданий.

2. Обязать Московский, Ивановский, Ярославский, и Рязанский обкомы ВЛКСМ отобрать в 5-дневный срок физически развитых, проверенных, храбрых, годных для службы в Красной Армии комсомольцев и девушек-комсомолок, в том числе 15 девушек комсомолок имеющих специальность медсестер.

Разверстка прилагается.

3. Комсомольцы и комсомолки мобилизованный в Красную Армию должны быть направлены в указанный выше срок в ЦК ВЛКСМ, имея при себе личную теплую одежду и обувь.

7/10—41г.

Разверстка на мобилизацию 150 комсомольцев в Красную армию для выполнения особых заданий.

Московский обком — 45 девушек комсомолок, в том числе 15 имеющих специальность медсестер.

Ивановский обком — 35 комсомольцев.

Ярославский обком — 35 комсомольцев.

Рязанский обком — 35 комсомольцев».

Решение состоялось 9 октября 1941 года №290 [39, C. 148].

В годы войны в рядах Красной Армии сражались около 11 миллионов членов ВЛКСМ. За мужество и отвагу были награждены орденами и медалями 3,5 миллиона человек и 7 тысяч комсомольцев и воспитанников ВЛКСМ удостоены звания Героя Советского Союза, 60 получили его дважды.

Специальные подразделения из девушек-комсомолок насчитывали в своих рядах более 200 тысяч пулемётчиков, снайперов и специалистов других специальностей. За свои боевые заслуги в борьбе с немецко-фашистскими захватчиками орденами и медалями были награждены 100 тысяч девушек, 58 из которых получили звание Героя Советского Союза [18, C. 87].

В чрезвычайно тяжелом положении находился управленческий аппарат комсомола период Великой Отечественной войны, когда в результате резкого сокращения сети первичных организаций ВКП (б) ответственность за выполнение партийно-государственных задач по мобилизации тыловых ресурсов в значительной степени была возложена на организации ВЛКСМ. Вследствие ухода в Красную Армию в первые месяцы войны большинства руководящих комсомольских работников состав первых секретарей практически полностью обновился.

К руководству комитетами пришли женщины. Многие из них имели высшее и среднее педагогическое образование, столь необходимое для проведения эффективной разъяснительной работы с населением, успешных мобилизационных кампаний и, в конечном итоге, обеспечения стабильных отношений органов власти и граждан. Более пристальное внимание при назначении на номенклатурные должности стало уделяться знаниям производства, наличию опыта работы в трудовых коллективах [91, C. 178].

Интересно то, что в критических условиях для государства коммунистическая партия обратилась не столько к лично преданным комсомольцам, а к тем, кто имел необходимое образование и опыт работы.

Комсомол показал себя в годы Великой отечественной войны весьма неоднозначно. С одной стороны он был одним из факторов победы советского государства войне, но с другой стоны для тоталитарного государства и тоталитарной идеологии участие комсомола в войне было неоднозначным. Да, комсомольцы героически сражались на фронтах войны, но значительная часть из миллионов советских пленных были комсомольцы, комсомольцы и коммунисты, как и беспартийные, разбегались от наступающих германских войск в 1941—1942 годах, шли работать на предприятия оккупированной части СССР, служили полицаями, участвовали в массовых расстрелах и угоне населения СССР в Германию.

Принадлежность к комсомолу принципиально не меняла поведение человека в годы войны. Комсомольцы не поднимали восстаний на оккупированной Германией территориях. Правда в коммунистической пропаганде использовались единичные факты стойкости комсомольцев в года войны вроде Зои Космодемьянской или краснодонской «Молодой гвардии» (правда, разгромлено не за вывешенные в Краснодоне красные флаги, а за воровство новогодних посылок для германских солдат).

В организационном плане комсомол тоже был крайне неоднозначен в годы войны. На протяжении 1920-1930-х годов комсомол курировал ВВС РККА, клич: «Комсомолец на самолет», был одним из ведущих комсомольской пропаганде. Однако, война показала исключительно низкую боевую эффективность ВВС РККА, которые существенно уступали германским ВВС и ВВС союзников по антигитлеровской коалиции. Безусловно, не один комсомол был виноват в такой ситуации, но часть вины в провале политики проводившейся двадцать лет.

Такая же ситуация была в допризывной подготовке молодежи, которую организовывал и курировал ВЛКСМ. Война показала, что пение строевых песен, хождение строем и обучение штыковым приемам это хорошо, но реальная боевая эффективность частей и соединений сформированных из лиц прошедших лишь допризывную подготовку была равна нулю (речь идет о всех ополченческих соединениях которые формировали в 1941—1942 годах). Только наличие боевого опыта, подготовка людей кадровыми командирами, хорошо подготовленный штаб и умение владеет современным оружием обеспечивали боевую устойчивость. Поэтому можно говорить и то, что и это направление комсомол провалил. Именно поэтому, после окончания Второй мировой войны ВКП (б) прекратила эксперименты по кураторству комсомола над авиацией и допризывной подготовкой молодежи.

Комсомольцы, как и коммунисты, не смогли стать примером для советских граждан. Классовый подход потерпел полное поражение в годы войны. Одновременно был уничтожен и миф о новом советском народе, объединенном идеей коммунизма и ВКП (б).

Анализ возрастных характеристик секретарей ВЛКСМ периода Великой отечественной войны свидетельствует, что средний возраст первых секретарей при назначении составлял в обкомах — 29 лет, в горкомах — 27 лет, райкомах — 25,5 лет. Учитывая, что верхним возрастом для комсомольца было 29 лет, то фактически все комсомольское руководство избиралось в последние годы своего нахождения в организации [62, C. 91].

Средний возраст мужчин — лидеров ВЛКСМ — 26 лет, женщин — 23 года. Самые молодые лидеры ВЛКСМ работали в центральных областях РСФСР, самые «пожилые» в республиках Средней Азии. Это объясняется тем, что республики Средней Азии всегда имели определенный национальный колорит, сильную клановую систему, а так же незначительное число грамотных и политически подготовленных кадров в пропорции к основной массе населения. Иначе говоря, в среднеазиатских комсомольских организациях выбирать особенно было не из кого.

Национальный состав комсомольской верхушки СССР в 1930-1950-х годах разнообразием не отличался и соответствовал национальному составу номенклатуры Советского Союза: русских насчитывалось порядка 64%, украинцев — 22%, белорусов — 5%, остальных национальностей — 7% [48, C. 190].

По своему социальному происхождению 82% комсомольских руководителей были выходцами из крестьянских семей, 13,5% — из рабочих и только 4% — из служащих [52, C. 185].

Иначе говоря, социальное происхождение комсомольских руководителей соответствовал запросам лидеров ВКП (б) и это при том, что к началу 1940-х годов, благодаря урбанизации и индустриализации, социальная стратификация в СССР изменилось. Число горожан за 1920-1930-е годы возросло примерно на 12 — 15%. Поэтому, срез социального происхождения руководства ВЛКСМ, соответствовавший 1900 — 1910-м годам свидетельствует как о консерватизме в подборе комсомольских руководителей, так и о том, что комсомол стал отставать от социального развития СССР.

Важно отметить, что комсомольцы при заполнении личных анкет охотно указывали происхождение: «из рабочих» и «из служащих». Это делалось часто по сословной принадлежности одного из родителей комсомольца, что допускалось партийными товарищами. С 1930-х годов, в ВЛКСМ шла активная замена классового происхождения членов на более приемлемую — рабочую. Как всегда в СССР социальное происхождение могло сыграть и отрицательную роль в карьере коммуниста, но могло быть изменено на более приемлемое.

Учитывая экономо-географический фактор СССР 78% из комсомольцев 1920-1940-х годов были уроженцами сельской местности, в которой в это время отсутствовали условия для полноценного развития личности, единственным шансом на успешную карьеру мог быть отъезд юноши из деревни, поэтому свою карьеру выходцы из советского села сделали в городе. Недостатком этого был низкий образовательный и культурный уровень развития комсомольских руководителей, которые принесли с собой в города, на предприятия и учебные заведения все особенности поведения крестьян. Никакие рабфаки, курсы повышения квалификации, книги по культуре речи и быта не могли исправить ситуацию. По мере социального и образовательного развития населения СССР комсомольские лидеры, в своей массе, стали отрицательным примером руководителя.

Обязательным условием избрания на все руководящие комсомольские должности было членство в ВЛКСМ, а желательным в коммунистической партии.

В реальной политической жизни к моменту своего назначения практически все секретари комсомольских органов уже были членами ВКП (б) — КПСС, а большинство имели двух — трехлетний партийный стаж. Такая тенденция нарастала к 1980-м годам, когда постоянно снижался возраст приема в коммунистическую партию. Если в 1920-1930-х годах в партию стремились принимать лиц старше 30 лет, а в комсомол не ранее 16, причем значительная часть становилась комсомольцами, только в армии — после 18 лет, то с 1980-х годов в партию стали принимать все, раньше и раньше [92, C. 8].

Средний возраст вступления в партию будущих первых секретарей ВЛКСМ составлял 23—24 года: в 18 лет в коммунистическую партию вступил — 1%, 19 лет — 2% будущих руководителей комсомола, 20 лет — 7%, 21 год — 8,5%, 22 года — 7%, 23 года — 15%, 24 года — 16%, 25 лет — 9%, 26 лет — 15%, 27 лет — 8%, 28 лет — 5%, 29 лет — 2%). В 1963 году были членами КПСС только 4,5% лидеров районного звена ВЛКСМ [33, C. 252].

В тоже время в ВЛКСМ отсутствии каких-либо специальные требования к образовательному уровню освобожденных комсомольских работников. Например, ни один из первых секретарей обкомов ВЛКСМ Воронежской, Тамбовской, Саратовской областей довоенного периода не имел высшего образования. Подобная ситуация была во многих горкомах комсомола [83. C. 219].

В довоенный период считалось, что специальное высшее или специальное образование для комсомольского или партийного руководителя не обязательно. Для управления организациям ВКП (б) и ВЛКСМ было достаточно партийного образования. Для чего существовала специальная Высшая Партийная школа. Для придания некоторого лоска коммунистическому руководству была так же создана Промышленная Академия, но основным критерием получения образования в ней было положение в партийном и комсомольском аппарате. Известно, что из таких учебных заведений очень редко исключали, но было множество фактов, когда из диплома выпускника — коммуниста просто исключали те предметы, которые он не смог осилить (здесь показателен пример Н. С. Хрущева).

Приоритетное внимание повышению уровня общеобразовательной подготовки первых секретарей стало уделяться в 1960-е годы, когда отсутствие высшего образования у молодежного лидера считалось серьезным недостатком кадровой политики. На смену политически грамотным со средним или неполным средним образованием пришли высокообразованные руководители. Тогда же гуманитарии сдали свои позиции в пользу технических специалистов и специалистов сельского хозяйства.

Низкий уровень образования и общей культуры стал оказывать негативное воздействие на взаимоотношения коммунистических организаций и общества со второй половины 1950-х годов. Ранее это не волновало партийное руководство, да и к тому же разрыв между уровнем образования и культуры основной массы населения и партийно — комсомольской номенклатурой был не велик. Но основным было то, что советское общество 1920-начала 1950-х годов успешно, но не хорошо, управлялось и сдерживалось репрессивным аппаратом. Поэтому было не принципиально, что рядовые граждане думают о своих руководителях, высказываться вслух советские люди боялись, не смотря на то, что жили в самой счастливой и демократичной страна в мире.

Правда ситуация начала меняться с 1950-х годов, когда образовательный уровень секретарей ВЛКСМ стал расти. В это время КПСС и ВЛКСМ пришлось устанавливать контакт с обществом, роль карательных органов во взаимоотношениях государства, партии и общества снизилась, хотя она никогда не была сведена к нулю (даже в агонии советской системы — 19—21 августа 1991 года заметно стремление поставить все на места путем грубого насилия, равноценного тому, что было в годы гражданской войны).

Как бы то ни было но со смертью Сталина, коммунистическая партия и ее подручные перестали воспринимать общество как источник дешевой рабочей силы и людских резервов для армии, с которым можно было делать все, что угодно.

Хрущев, не смотря на его культурный уровень, понимал, что три десятилетия правления Сталина истощили страну и необходимы новые инструменты для развития СССР. Поэтому был необходим новый договор между властью и обществом, советское общество, лишенное эффективных социальных лифтов, свободных выборов и сменяемости власти, максимально ограниченное в социально-экономических правах, должно было получить более адекватных руководителей.

В середине 1950-х годов партия стала обращать больше внимания на качество комсомольских руководителей. В это время объяснить низкий уровень комсомольцев переходным периодом, коллективизацией, индустриализацией, происками заграницы, Великой Отечественной войной и т. д. было уже сложно. Партия решила говорить с народом боле открыто, именно на это и был ориентирован ХХ съезд КПСС, который разоблачил культ личности Сталина.

Правда, нет необходимости считать, что это был акт покаяния советской власти и коммунистической партии перед обществом, это был инструмент использованный Хрущевым для борьбы внутри партии. ХХ съезд полностью дискредитировал сталинское руководство, кроме самого Хрущева, который успел стать первым разоблачителем преступлений Сталина, ко многим из которых Никита Сергеевич был причастен лично.

Контакт с общество должен был вестись по всем уровням, впервые со времен Ленина, начались широкие контакты советского и партийного руководства с интеллигенцией, как творческой, так и технической. Хрущев, лично посещал выставки, концерты и хотя результаты этих посещений могли быть совершенно неоднозначными, но сам факт этих посещений имел большое значение. Хрущев стремился показать, что СССР стал управлять человек, а не вождь-народов-полубог.

Такая ситуация требовала вменяемых руководителей на местах и в первую очередь комсомольских. Комсомольские руководители были всегда ближе к населению, основной массе комсомольцев, в этом было сложность — комсомольские вожаки были лицом коммунистического движения на места и именно они перестали соответствовать пониманию руководителя в народном сознании. В 1920-1950-х годах официальная пропаганда изображала комсомольцев лидерами трудовых и учебных коллективом, борцами с косностью некоторых партийных начальников, лучшими людьми подрастающей коммунистической смены. В реальности ситуация было совершенно иной — основная масса молодежи уже к середине 1950-х стала отходить от комсомола. В это время проекции жизни советского человека во многом определились, что связано с завершением основного этапа индустриализации и урбанизации, для переезда в город уже не требовались комсомольские путевки, хотя они и не были лишними. Но произошло главное — в массовом сознании партийная и профессиональная карьера разошлись. Стало очевидно, что есть возможность или делать комсомольско-партийную карьеру, быть связанным многие обязательствами и подвергаться постоянному риску потерять положение в коммунистической партии, а значите и положение в обществе и есть возможность делать профессиональную карьеру. В СССР со второй половины 1950-х годов, коммунистическая партия стала давать большую свободу, чем ранее специалистам — профессионалам.

Причинна этого была проста — техническая и научная революция, опыт предыдущего времени показал невозможность качественного развития науки и техники в рамках идеологических тисков. Некоторая свобода самовыражения, автономия научного сообщества вполне укладывались в рамки политики оттепели и они дали результат, известный как «шестидесятничество». Но культурный и общественный подъем обнажил все проблемы советского государства и коммунистической парии, в первую очередь низкую эффективность управления, как в центре, так и на местах и невысокий профессиональный уровень партийных и государственных управленцев. Решить эту проблему должно было заочное и специальное партийное образование ответственных комсомольских чиновников. Одновременно, центральный аппарат стал требовать выдвигать на руководящие должности более грамотные и образованные кадры.

Так. В циркулярном письме от 16 июня 1959 годы ЦК ВЛКСМ требовал, чтобы у кандидатов в заместители городских и районных комсомольских организаций было образование не ниже среднеспециального или не законченного высшего.

К средине 1970-х требования повысились, как и образовательный уровень населения СССР и ЦК ВЛКСМ уже обращало внимание «на необходимость выдвигать на должности секретарей районных организаций комсомольцев с высшим образованием, даже комсоргов студенческих групп».

Но, не смотря на попытки руководства комсомола повысить образовательный ценз местных начальников, в 1990 году 18% первых секретарей обкомов ВЛКСМ не имели законченного высшего образования [51, C. 65].

Интересная проблема, почему так происходило, ведь в советском обществе, никогда не было недостатка в карьеристах и лицах стремившихся сделать быструю карьеру по самому простому — комсомольско-партийному пути. Но, несмотря на это коммунистическая партия продолжала сохранять примат личной и идеологической преданности при отборе, как партийных, так и комсомольских кадров. Боле того, комсомольские руководители оказывались заложниками своего возраста, когда по достижении определенного возраста, они должны были покинуть комсомол и перейти на партийную работу.

Иного пути просто не было. При этом они подпирали значительно менее грамотные партийные кадры, которые видели в комсомольцах угрозу своему положению. Именно поэтому, не смотря на призывы, указания и приказы ЦК ВЛКСМ на местах совсем не спешили выдвигать наиболее инициативных и образованных на руководящие комсомольские должности. Так комсомол старел вместе с коммунистической партией и отдалялся от народа, который должен был направлять. Причина этого проста — коммунистическая система тоталитарного государства, котрое несколько изменило отношение к обществу, стало менее людоедским, но никогда ни до ни после не видело в обществе равного партнера. Попытки поставить общество на место были всегда и примат сохранения политической власти советскими лидерами был всегда. В каком бы физическом состоянии не были Ленин, Сталин, Брежнев, Андропов или Черненко, они всегда стремились контролировать все и всех. Тотальный контроль, тотальные проверки и тотальное давление на все стороны советской жизни от спорта до идеологии. Идеальным в такой системе ценностей был бы гражданин, получающий наставления в ежедневной программе «Время» и исполняющий их со всей тщательностью. Вот причина того, что контакт советского государства, коммунистических организаций и общества так и не был полноценно налажен. Сохранение власти, как в центре, так и на местах блокировало выдвижение инициативных и энергичных партийцев и комсомольцев.

И партия и комсомол понимали необходимость обновления и перемен, но их институциональные и организационные особенности эти перемены блокировали. Система уничтожала сама себя. В принципе и бог с нею, но одновременно она тормозила развитие шестой части, вела завоевательные войны в Азии и Африке, пыталась проникнуть на Американский континент, третировала своих сателлитов в Восточной Европе и грозила миру термоядерным апокалипсисом. Это была слишком дорогая цена за безбедное существование нескольких десятков тысяч коммунистических паразитов и трутней.

В 1950—1970 — х годах, часто должности номенклатурных комсомольских сотрудников занимали те, кто ранее работал на низовой комсомольской или партийной работе: 56 и 22% соответственно [63, C. 211].

Требования, предъявляемые к лидерам ВЛКСМ всех уровней формулировались предельно четко и конкретно: «Подбирать работников на руководящую работу по их политическим и деловым качествам, проверенных и преданных людей делу Ленина, проверяя каждого по его деловым качествам и политической преданности…» [86, C. 10].

Характеристики данные письменно первым секретарям ВЛКСМ имели такие формулы, показывающие желательный образец комсомольца: «Показал себя волевым организатором, глубоко разбирающимся в партийной и комсомольской работе. Бывает в районах и колхозах области, хорошо познал сельское хозяйство. Пользуется авторитетом среди партийного и комсомольского активов».

В качестве достижений часто отмечалось перевыполнение плана сбора комсомольских членских взносов, участие в разоблачении вредителей, рост численности возглавляемой комсомольской организации [59, C. 204].

Политические качества комсомольцев всегда превалировали и при оценке качеств члена ВЛКСМ и выдвижении на руководящие посты. Об этом свидетельствует анализ характеристик молодежных лидеров).

Серьезными недостатками членов ВЛКСМ считались:

— недостаточное руководство первичными комсомольскими организациями при колхозах, медленный рост первичных организаций и районной организации в целом;

— слабая агитационно-массовая и пропагандистская работа;

— постоянное невыполнение плана по членским взносам;

недостаточная, несистематическая работа над собой;

— недисциплинированность в личной жизни;

— неправильное приятие критики;

— грубость по отношению к отдельным комсомольцам;

— проявление политической близорукости им беспечности [92, C. 189].

Важно отметить и то, что критерии оценок комсомольских руководителей за советское время несколько изменялись. В 1920-х основным были число принятых в комсомол, эффективность работы с населением в ликвидации неграмотности и пропаганде социалистического образа жизни. В 1930-е важное место занимало число подготовленных к трудовой жизни комсомольцев, которые оправлялись на стройки, рабочими на предприятия и заводы, в учебные заведения. С середины 30-х важным было разоблачение врагов народа как в партийной, так и комсомольской среде, активное их обличение. 1940-е все силы комсомольской организации были сосредоточены на борьбе с нацизмом и внутренним врагом, на восстановлении страны. 1950—1980 — х стали наиболее спокойными периодом в жизни комсомола, застой затронул все институты советского государства, но наиболее динамичный, хоть и в пропаганде, комсомол пострадал больше всего, в нем состояла практически вся советская молодежь, но это стало рутиной, как и длинные комсомольские собрания, составление поздравлений съездам партии и комсомола. Постепенно вся комсомольская работа свелась к выдумыванию показателей успешной работы и достижения этих показателей.

Однако, жизнь комсомольского лидера никогда не была легкой. Он мог быть быстро отстранен от должности в соответствии с лозунгом Стали: «у нас незаменимых людей нет!». Конечно, такое отстранение в 1930-начале 1950-х годов было чревато для человека уголовным преследование, но и впоследствии крушение комсомольской карьеры могло привести к серьезным осложнения в профессиональной.

Среди причин освобождения секретарей обкома и горкомов комсомола от занимаемых должностей были следующие: повышение — переход на партийную работу (31%), переход на иную комсомольскую работу (19%), переход на работу по профессии (19%), уход на службу в армию (6%). При этом в 1930-х — 1950-х годах четверть секретарей ВЛКСМ (25%) были сняты с должностей во время кампаний по чистке кадров [63, C. 133].

Возможность начать после комсомольской профессиональную карьеру была незначительно. Перевод комсомольцев на руководящие должности в государственном аппарате в советском государстве практиковался ограничено, а с середины 1960-х и вовсе прекратился. Между тем, время для профессиональной карьеры, как правило, было упущено, комсомольским руководителям засидевшимся на одной должности и не перспективным для повышения предлагали почетные синекуры, не требовавшие принятия значительных управленческих решение — работа директорами кинотеатров, домов культуры, домов молодежи, руководителями обществ дружбы народов, спортивных комитетов и т. д. Иногда, при анализе номенклатуры советских должностей возникает впечатление. Что значительная часть из них создана для руководителей комсомольцев — неудачников.

В назначение на руководящие должности, за все время существования комсомола, предпочтение отдавалось мужчинам крестьянского и рабочего происхождения, имеющим опыт общественной работы.

После войны ВЛКСМ активно участвовал в государственном строительстве СССР.

С 1954 года 360 тысяч человек отправились на освоение целинных и залежных земель на Урал, в Сибирь, Казахстан и Поволжье. Они подняли 42 миллионов гектаров целины (это было равно посевным площадям Англии, Франции, Западной Германии и Японии вместе взятым). Это была последняя массовая компания ВЛКСМ по привлечению молодежи. К этому времени стало очевидно, что рядовые комсомольцы, не имеющие опыта работы и рабочих специальностей не эффективны, вместо не квалифицированного труда значительного числа неумелых людей, выгоднее использовать квалифицированный труд, меньшего числа рабочих. Так, экстенсивный путь развития экономики СССР 1920-1940-х стал меняться на интенсивный. Правда, в это время советское общество вступило в новый этап демографического развития, число детей в семьях, а, следовательно, и число комсомольцев резко снизилось. Поэтому такой переход был не только экономически обоснован, но и демографически неизбежен.

Правда пропагандистская кампания восхваления трудовых подвигов комсомола в советским СМИИ продолжалась. Так, официально заявлялось, что «продолжая традиции первых пятилеток, комсомол объявляет себя шефом строительства Братской, Кременчугской, Днепродзержинской ГЭС, атомных электростанций. С 1959 по 1969 год на ударных стройках трудились 1 миллион 800 тысяч человек» [18, C. 87].

В 1970-х годах Байкало-Амурская магистраль была объявлена всесоюзной комсомольской стройкой. По комсомольским путевкам на БАМ выехали 27 тысяч молодых строителей (сравните с числом комсомольцев отправленных на целину, число комсомольцев на БАМе было непорядок меньше).

Формальное шефство комсомола над важнейшими стройками страны продолжалось и в конце 1980-х годов. Но это было не более чем профанацией. К этому времени ВЛКСМ никто не воспринимал всерьез, авторитет комсомольской организации был исключительно низким, на самих стройках был коллапс, связанный со срывом поставок строительных материалов и оборудования. Правда, в газетах по телевидению до осени 1991 года публиковались статьи и передавались репортажи об участи комсомольцев в строительстве. Но это была банальная коммунистическая ложь.

В 1969 год численность ВЛКСМ достигла 24 миллионов. И если в год основания ВЛКСМ на каждую тысячу комсомольцев приходились единицы с высшим образованием, то в конце 1960-х половина имела высшее, незаконченное высшее или среднее образование. Более 1,5 миллионов членов ВЛКСМ были инженерами, учителями, врачами. 98 тысяч комсомольцев являлись депутатами разного уровня, которые были избраны по центральной разнарядке.

Во второй половине 1960-х годов авторитет комсомола получил неожиданное подкрепление со стороны советского спорта. Это время было временем утверждения на высшем мировом уровне советского спорта, который курировался ВЛКСМ, а большинство спортсменов было комсомольцами. Если к этому времени студенческая молодежь уже разочаровалась в комсомоле, но значительная часть комсомольцев работников заводов и фабрик не имели возможностей получать информацию о двоемыслии в КПСС и ВЛКСМ, о провале планов пятилеток и т. д.

Одновременно, для простых комсомольцев спорт был очень интересен, они стремились равняться на своих спортивных кумиров. При этом у руководства ВЛКСМ был очень простой и эффективный рычаг давления на спортсменов — выезд за границу для участия в международных соревнованиях, что позволяло не только получать премии в валюте, но и привозить в своем багаже дефицитные товары. Чтобы получить возможность выезда, спортсмену было необходимо быть благонадежным гражданином и иметь хорошую характеристику от секретаря ВЛСКМ спортивной команды. Благодаря этому инструменту давления, спортсмены дали большое количество интервью, в которых рассказывали о ведущей роли комсомола и партии в их победах.

Для советских интеллектуалов это было смешно и наивно, но значительно число комсомольцев воспринимало это как правду. Они полагали, что спортсмены отстаивавшие «честь страны» на высшем уровне и добивавшиеся побед над выдающимися иностранными спортсменами не могут лгать. На фоне медленного экономического развития СССР, идеологического и политического застоя спортивные успехи внушали уважение у населения и заслуженную гордость. В определенной степени к этим успехом был действительно причастен советский комсомол.

Пик численности комсомольских рядов пришелся на 1984 год, когда численность ВЛКСМ составила 42 миллионов членов. Одновременно это был пик застоя как в экономической. Так и в политической жизни советского государства и общества.

Начало «застоя» связано с отстранением Н. С. Хрущева от власти и приходом к власти в СССР группы Л. И. Брежнева, однако не правильно было бы говорить о приходе к власти отдельного человека, наоборот, к власти пришла номенклатура, состоялся ее реванш. Безусловно эпоха Хрущева была сложным временем для страны, но номенклатура опасалась за собственное существование и предпочла путем верхушечного переворота убрать Хрущева, тем более, что последний уже потерял доверие в стране своими необдуманными хозяйственными преобразованиями.

Смещение Хрущева со своего поста и приход к власти Л. И. Брежнева означало победу консервативного крыла советского руководства, которое сочло, что реформы зашли слишком далеко и начали выходить из под контроля. Впрочем, несмотря на отдельные попытки реанимации сталинской политической системы, новая генерация руководителей отнюдь не собиралась возвращаться к порядкам 1930 — 1940-х годов.

Безусловно, время Хрущева не было периодом полной свободы творчества и либерализма, но в период «оттепели» советская идеология практически покинула поле культуры, что вызвало протесты консервативных деятелей, таких как писатель М. Шолохов.

Фактически, дело свелось к отказу от большинства дальнейших реформ, за исключением хозяйственной (однако и она вскоре была свернута). Не желая новых крупных потрясений, консерваторы стремились всеми силами стабилизировать режим, опорной социальной базой которого стал растущий слой чиновничества.

Важнейшей особенность «застоя» стало обращение советского руководства к идеологии неосталинизма. Ее создателем стал второй человек в ЦК КПСС, «серый кардинал» КПСС М. Суслов. Он исходил из того, что любые послабления в общественной и культурной жизни приведут к ослаблению советской власти, вызовут рост сепаратизма и центробежных тенденций.

В официальной коммунистической идеологии незыблемыми остаются руководящая роль КПСС, социалистический патриотизм и интернационализм, а так же социалистический гуманизм. Причем, советские идеологи «застоя» договорились даже до отрицания общечеловеческих ценностей — абстрактного гуманизма (признавали лишь социалистический гуманизм). В качестве ближайшей цели СССР и советского общества, объявляется не коммунизм, а некий развитой социализм, как неминуемый этап на генеральном пути к коммунизму, что и было формально зафиксировано в новой редакции Конституции СССР 1977 года.

Молодые московские комсомольцы отправляются на строительство БАМ, 1974 год

Одним из символов «застоя» стал неосталинизм. Хотя формально Сталина и его режим не оправдали, хотя такие идеи у советского руководства имелись, но к периоду 1930-1950-х годов уже не было отрицательного отношения. Одной из причин этого было то, что руководители периода «застоя» начали свою карьеру при Сталине и даже были его выдвиженцами на высшие партийные посты. Неосталинизм означал то, что советское государство, отказавшись от массовых репрессий, тем не менее, вернуло репрессии, правда, точечные, в арсенал контроля над обществом. Не смотря на отказ от массового террора, вернулся индивидуальный террор, когда инакомыслящий мог быть заключен в психиатрическую клинику, посажен по надуманному обвинению, лишен гражданства и выслан из страны.

Неосталинизм оказал крайне негативное влияние на контакт общества и партийно-государственной вертикали. В области культуры неосталинизм проявился в то, что культурой стали управлять чиновник — советские бюрократы, которые определяли, что как и где должно писаться, сниматься и исполняться. Советская власть периода «застоя» стремилась, как в период сталинского тоталитаризма, контролировать все сферы общества, в том числе и духовную. Вернулись те времена, которые казалось ушли навсегда. Торцов: писателей, поэтов, художников, творчество которых не укладывалось в каноны возрожденного соцреализма изгоняли из творческих союзов, не давали работать и публиковаться.

В культурной сфере неосталинзм стал определяющим в 1970-х, когда советское искусство вернулось к монументальным образцам и каноном времен Сталина. Неосталинизм привел к формированию в советской культуре обстановки свойственной верхам советской номенклатуры, когда деятели культуры были разделены на разряды, имели доступ к финансовым источникам и ресурсам.

Другой особенностью неосталинизма стал новый виток давления государства на религию, в первую очередь на православную церковь и ислам.

Но, время «оттепели» для общества не прошло даром. Уже ничто и никто не могли заставить романтизировать классовое насилие и ненависть, конструировать идеального героя — коммуниста, заставить людей отказаться от критического восприятия и оценки действительности.

В 1970-е годы все отчетливей наблюдается разделение культуры на официальную и «подпольную», государством не признанную. В сталинские годы не признаваемой государством культуры существовать не могло, а неугодные деятели попросту уничтожались. Теперь, когда советский народ имел за плечами большую школу страха, таких грубых методов можно было избежать.

В тоже время стал процветать самиздат — когда книги, запрещенные в СССР, например работы А. Авторханова или М. Орлова печатались на ротаторах, печатных машинках и распространялись среди знакомых. Ответом на это стали посадки «самиздачков» на сроки от 5 до 7 лет.

В этих условиях очередное поколение советской молодежи начинает бунтовать, в моду входят рок и хиппи. Среди советских хиппи были и интеллектуальные ребята, но и неучи и бездельники. Для многих советских хиппи быть хиппи, не означало только лишь носить джинсы и брюки клеш, джинсовые куртки и длинные волосы. В среде хиппи возрождается интерес к мировой философии, религии, иностранной литературе. Хиппи заняли и четко определенную политическую позицию. Они были пацифистами и гуманистами. Когда в 1972 году в СССР приехал президент США Р. Никсон, советские хиппи вышли на демонстрацию с лозунгами: «Американцы, вон из Вьетнама!».

Хиппи преследовали: ловили, помещали в психушки, а то и просто избивали на улице за непонятную одежду и длинные волосы.

Именно хиппи положили начало альтернативной культуре, которая все больше распространялась в молодежной среде. К середине 1980-х годов в крупных городах СССР альтернативная культура охватила основные слои советской молодежи.

Однако, в СССР существовала и неофициальная культура. Советская культу отличалась низким качеством, безусловно, были выдающие советские кинокартины, книги и музыкальные произведения, но действительно качественных произведений было очень мало. Тем более не было качественных произведений для массового потребителя. Поэтому, те слои советского общества, которые могли себе позволить привезти иностранные проигрыватели, пластики, видеопроекторы и пленки слушали и смотрели иностранные произведения.

Хотя государственная система СССР сдерживала перемены, однако предотвратить их она уже не могла. В этом видна полная бесперспективности тоталитаризма. Жизнь современного общества усложняется, все под контроль не возьмешь. Но при этом период «застоя» отбросил российское общество на несколько десятилетий, возрос разрыв между СССР и развитыми странами, как экономическое, так и культурное. Именно в этом наибольший вред причиненный «застоем» нашему государству и обществу. Впавшие в маразм геронты не только лишали советских людей общедоступных плодов западной культуры, но и затормозили творческую мысль народа.

Для комсомола период «застоя» был бременем окончательной потери энергии и динамики развития. В дилемме официально — неофициальной культуры ВЛКСМ был вынужден быть на стороне КПСС. Но общество стремительно обращалось к неофициальной культуре. В стране проходили квартирные концерты запрещенных музыкальных групп, были организованы первые нелегальные кино и видеоклубы, советских граждан все более и более интересовала жизнь на Западе, культурные ценности западных людей. При этом советские кинокартины съемки, которых были санкционированы партией шли в пустых кинотеатрах, иногда на театральные постановки и киносеансы сгоняли школьников и комсомольцев, работников предприятий и организаций. Этот дуализм очень хорошо чувствовался внизу в трудовых и учебных коллективах. Секретари первичных комсомольских организаций отлично понимали, что партия в руководство ВЛКСМ утрачивают влияние на советских людей, они и сами прекрасно понимали, что большая часть ценностей коммунистической партии уже совершенно не волнуют не только основную массу населения страны, но и партийных и комсомольцев.

Единстве в чем еще сходились интересы советского народа и коммунистической власти был спорт. Л. И. Брежнев очень любил хоккей и болел за хоккейный клуб ЦСКА. Генеральный секретарь лично присутствовал на главных матчах союзного первенства и международных матчах проходивших в Советском Союзе.

Большой интерес вызывали хоккейные и футбольные матчи и у советского народа, на эти мероприятия сгонять никого было не нужно — стадионы и так были полностью заполнены. Но это было единственно, что еще объединяло коммунистическую партию и народ ею управляемый. Конечно, комсомол уже не был авторитетен ни в народе, ни руководства КПСС. Поэтому, все попытки руководства ВЛКСМ скорректировать программу работы с молодежью в новых условиях успехом не увенчались. Методы и принципы работы с подрастающим поколение остались прежними, иначе говоря, все более и более отдалявшимися от интересов и запросов молодежи.

«Застой» отрицательно сказался на работе комсомола понимание безнадежности противостояния старцам из ЦК КПСС и невозможности вернуть доверил молодежи, буквально парализовали руководство ВЛКСМ. Безусловно, по инерции проводились съезды комсомола, писались приказы, указания и директивы. Организация работала, переписывая и пересылая огромное количество бумаг, но эта работа шла вхолостую. Комсомольская деятельность с 1970-х годов уже не имела ни рациональной цели, ни смысла.

Железный занавес, приоткрытый на самую малость, тем не менее, показал советскому народу и преимущества западного образа жизни и архаичность советского строя. Окончательно добила комсомол Афганская война. Формально в этой войне комсомольцы должны были быть впереди и показывать пример мужества и героизма на поле боя. Однако, война совершенно не пользовалась никакой популярностью у народа. Сокрытие потерь в условиях 1980-х годов только порождало чудовищные слухи о том, что в Афганистане гибнут тысячи советских солдат, что в цинковых гробах трупы без глаз и ушей и т. д.

Именно в это время молодые люди начинают массово уклоняться от службы в армии. В это время демография РСФСР, УСССР, Б ССР была такова, что в семьях было не по четыре — шесть детей, как до Великой отечественной войны, а по одному — две. В связи с эти ресурсов на воспитание детей тратилось больше и родители не горели желание отправлять свою сыновей на не нужную войну.

Но в условиях афганской войны КПСС и ВЛКСМ действовали по традиции. Из Афганистана велись идиотские телерепортажи о помощи афганскому народу, журнал «Советский воин» публиковал фотоснимки веселых и радостных советских солдат спасавших афганцев чет знает от чего. ВЛКСМ организовала митинги и собрания с разъяснением международного положения СССР и положения в Афганистане. Но одновременно, значительная часть советских людей по вечерам слушала «Голос Америки», «Радио Свобода», «Немецкую волну». На фоне коммунистического официального вранья иностранные «голоса» показывали все гнилость советского режима. И в этой обстановке попытки комсомола выглядеть боевито вызвали лишь отрицательные эмоции молодежи.

Большим контрастом выглядели лощенные и уверенные в себе комсомольские бонзы на фоне чудовищных слухов о Афганской войне. Призывы комсомольских лидеров помочь афганскому народу были более чем двуличны — все понимали, что сами они в Афганистан не попадут и в цинковом гробу обратно не вернуться. Поэтому, в конце 1980-х годов ВЛКСМ полностью перестал быть организующим аппаратом советской молодежи. В результате Афганской войны и последовавшей перестройки ВЛКСМ кроме презрения у молодежи ничего не заслужил, и комсомол стал стремительно терять численность.

Напоследок комсомол поучаствовал еще в одной авантюре коммунистического руководства, правда, менее кровавой, чем Афганская война, но не менее разрушительной для СССР. Речь идет об антиалкогольной компании, развернувшейся с 1985 года. Идея ее была вполне благой — сократит потребление алкогольных напитков в Советском Союзе, снизить смертность улучшить демографические и экономические показатели страны. Но проблема была в том, что в СССР, из-за скудной материальной базы, тотального дефицита всего и низкой бытовой культуры населения, основная масса имела два вида проведения досуга — просмотр телевизора и бытовое пьянство.

Никой замены пьянству советским руководством предложено не было, лишь были повышены цены на алкогольную продукцию, началась борьба с самогоноварением и началась последняя в истории КПСС грандиозная пропагандистская кампания — за трезвость.

ВЛКСМ присоединился к этой кампании. На долю комсомола выпала агитация за здоровый образ жизни среди молодежи, наиболее девиантного слоя в обществе. При этом эффективных рычагов давления на молодых людей у комсомола уже не было. А в это время популярность в молодежной среде приобрели рок — группы которые открыто говорили о алкоголе и наркотиках, новые кумиры отечественной и западной музыкальной сцены употребляли алкоголь и наркотики и не скрывали этого. И в таких условиях комсомольские руководители были вынуждены рассказывать на собрания о вреде употребления алкоголя, агитировать за безалкогольные свадьбы, дни рождения и вечеринки.

Идея открыто противостоять стереотипу бытовой культуры сама по себе глупа, а противостоять в условиях когда большинство комсомольцев не верит своему руководству ни в каких вопросах и вовсе нелепа. Участие в безалкогольной компании стало для ВЛКСМ еще одним неудачным опытом попытки влияния на молодежь. Результатом стало снижение авторитета, хотя, казалось бы, куда больше. Но если оправдание Афганской войны еще можно было объяснить давлением ЦК КПСС, государственными интересами, военной тайной, наконец, то антиалкогольная кампания была откровенная глупость.

В конце 1980-х в стране начинается отток из Союза: 1989 год численность организации уже составляла 35,5 миллионов человек, а в 1991 год ВЛКСМ сократился до 26 миллионов членов [6, C. 62].

С 1988 года началось снижение численности комсомола, что связано как с процессами деидеологизации советского общества, гласности, в условиях которой стало очевидно, что ВЛКСМ уже не играет роль социального лифта. При этом важно и то, что выход из комсомола все еще был достаточно редким явлением. Заявление о выходе из ВЛКСМ могло долгое время рассматриваться, желающему покинуть ряды комсомола могли предлагаться различные вариант, например освобождение от уплаты взносов и т. д.

Существовала процедура «тихого» выхода — комсомолец просто переставал платить взносы и его исключали за неуплату. Но важно иное — в конце 1980-х годов приток молодежи в комсомол практически прекратился. Новые члены ВЛКСМ, конечно, были, но они не могли восполнить выбывавших в связи с возрастным цензом. А с 1990 года для комсомола и вовсе наступила черная полоса — из него стали выходить уже не индивидуально, а целыми первичными организациями во главе с секретарями организаций. Такие прецеденты начались в Прибалтике, потом в Грузии и на Украине.

Положение в ВЛКСМ к середине 1980 — х годов было исключительно сложным. Кроме афганского синдрома и антиалкогольной кампании в комсомоле начались серьезные институциональные проблемы. С одной стороны в организации было множество энтузиастов. Это были не столько убежденные коммунисты, хотя такие тоже были, а социально активные личности, которые хотели реализоваться в обществе и умирающая, но большая организация казалась им хорошей площадкой для этого.

В комсомоле было множество увлеченных людей, искренне веривших в коммунистические идеалы, КПСС и ВЛКСМ. Но таких было меньшинство. А центральный и региональный аппарат ВЛКСМ к середине 1980-х годов был поражен бюрократизацией и формализм. Причиной этого было то, что на протяжении десятилетий в комсомольском руководстве шла своеобразная отрицательная селекция [93, C. 56].

Плакат 1980-х годов

Именно между активистами и комсомольской номенклатурой начались значительные трения. Аппарата ВЛКСМ к концу 1980-х годов был совершенно не способен к продуктивной деятельности, активисты ему просто мешали спокойно существовать и реализовывать личные цели, вроде продвижения по карьерной лестнице. Но из центрального аппарата ЦК КПСС стали совершенно неожиданно поступать приказы комсомолу более тесно сотрудничать с обществом. Впервые после времени «оттепели» коммунистическая партия решила изменит общественный договор и обратить внимание на нужды общества. комсомол в этом стал пострадавшим. Одно дело писать приказы и распоряжения, которые разлетаются со Строй площади, где сидит аппарата ЦК КПСС, а совсем иное дело работать непосредственно с людьми, отвечать на те вопросы, на которые не дают ответа партийные газеты и телепрограмма «Время». Тем более сложно вести такую работу в условиях разоблачения преступлений коммунистического режима, волны демократизации в странах Восточной Европы, экономического кризиса в стране и тотального дефицита.

Существенно было и то, что в ВЛКСМ произошла негативная эволюция методов работы с молодежью. Если в 1920-1940-х годах руководители комсомола стремились работать в коллективе, учебном или рабочем, в это врем выдвижение на руководящие посты не авторитетных, не инициативных комсомольцев было невозможно. Таких руководителей отвергал комсомольский коллектив. В это время работала обратная связь между комсомолом и партией, которая стремилась не допускать конфликта внутри комсомольского коллектива. Но стагнация коммунистической партии, начавшаяся в 1960-х годах привела к тому, что ей потребовался иной тип комсомольского лидера, человека не инициативного, а исполнительного, не вожака, а «солдата партии» [25, C. 53].

В 1960—1980-х годах в ВЛКСМ принимались практически все учащиеся общеобразовательных школ. Комсомол участвовал в процессах территориального перераспределения трудовых ресурсов, в том числе в форме проведения оргнабора и комсомольского призыва по «комсомольским путёвкам», чаще всего на всесоюзные или региональные «ударные комсомольские стройки» (ВУКС, УКС). Одна из славных и положительно воспринятых обществом инициатив ВЛКСМ — участие органов комсомола в 1980-х годах в реализации жилищной программы СССР, особенно в форме поддержки движения МЖК (молодёжные жилые комплексы). В поздние годы СССР членство ВЛКСМ фактически являлось необходимым атрибутом для успешной карьеры молодого гражданина в СССР. Комсомол стал не просто массовым, а практически всеобщим (свыше 60% молодёжи). Это почти неизбежно вело к организационной размытости, к тому, что членство в ВЛКСМ перестало восприниматься как почёт и ответственность одновременно. В последние годы советской власти Комсомол окончательно превратился в бюрократическую систему, полностью соответствующую общей бюрократической системе последних лет СССР.

Партийные структуры не стремились выдвигать инициативных и деятельных комсомольцев, которые хотели активно изменять организацию, КПСС был нужен послушный комсомол, такая организация, которая только выполняла указания КПСС. Играла свою негативную роль и плановость советской номенклатуры, особенно сильная в национальных республиках. В итоге, комсомольские руководители ориентировались не на выдвижение инициатив, так как понимали, что инициатива карается ее выполнением, а на исполнение партийных инструкций. Таким путем можно было не только сохранить руководящую должность, но и получить повышение, а так, же перейти, со временем, на партийную работу. От наиболее энергичных и инициативных комсомольский аппарат стремился избавиться, переводя таких комсомольцев на стройки, предприятия, заводы, иначе говоря, давая им формальное повышение, но фактически, исключая из механизма принятия решений [26, C. 117].

Именно поэтому во второй половине 1980 — х годов ВЛКСМ лишенный энергии и творческой инициативы не смог ответить на вызовы времени и реформироваться. Но это была вина не только ВЛКСМ. Как реформировать государство, КПСС, советскую плановую экономику не понимали и руководители СССР. Комсомол же по привычке сформированной десятилетиями мог лишь следовать в русле решений коммунистической партии а если таких не поступало то ему оставалось лишь наблюдать за происходящим в стране и партии распадом.

Из последних сил комсомол стремился изображать активность. Он все еще посылал на стройки и на предприятия своих членов, все еще принимал юношей в свои ряды. В 1991 году по комсомольским путевкам на стройках и предприятиях работало свыше 300 тысяч комсомольцев, ударные комсомольские отрады на важнейших стройках СССР объединяли 70 тысяч человек. К частью, это были последние обманутые комсомолом люди. У большинства судьба сложилась не з0авидно. После краха СССР и начала экономических реформ большинство гигантских строек были заморожены, их строители оказались никому не нужны, многие оказались без жилья и перспектив не просто вдали от дома, а в иных национальных республиках ставших в один день суверенными государствами. Этим последним бойцам комсомола придется самостоятельно выбираться с остановившихся навсегда строек, оставляя имущество и собственность. И как всегда было в коммунистическом государстве ни один комсомольский или партийный руководитель не понес ответственности за брошенных на произвол судьбы людей. Коммунисты никогда не меняются, даже если меняю цвета партийных билетов, начинают молиться Христу, Мухаммеду или Иегове.

Таким образом, ВЛКСМ имел структуру аналогичную ВКП (б), первичные организации ВЛКСМ возглавлялись районными секретарями, районные организации контролировались городскими или областными, областные республиканскими, а республиканские общесоюзной.