9. Преступление рязанских князей (20 июля 1217 г.)

Что прия Каин от Бога,

убив Авеля, брата своего:

не проклятье ли и трясение?

Рассказ о преступлении рязанских князей

«Рассказ о преступлении рязанских князей» – это отрывок из Новгородской I летописи старшего извода, где рассказывается о том, какие извращенные формы приняла борьба за власть в Рязанском княжестве. Массовое убийство родственников, которое устроили в селе Исады князь Глеб Владимирович и его брат Константин, не имело аналогов на Руси. Хотя представители правящей династии не один раз обагряли свои руки кровью родственников.

Первая междоусобная война на Руси, сопровождавшаяся братоубийством, вспыхнула после гибели князя Святослава Игоревича на днепровских порогах в 972 году. Тогда киевский князь Ярополк убил своего младшего брата Олега Древлянского, но и сам погиб от рук наемников, подосланных его братом по отцу, Владимиром. Принципиальным моментом здесь является тот факт, что христианство в это время еще не было принято на Руси, и поэтому церковь все эти братоубийства оставила без внимания.

Совсем иная ситуация сложилась в 1015 году, к моменту смерти князя Владимира Святославича. Сын князя Ярополка, Святополк, стал первым организатором массового убийства родственников на Руси. Направленные Святополком убийцы по очереди расправились с его двоюродными братьями, сыновьями Владимира: Борисом Ростовским, Глебом Муромским и Святославом Древлянским. Святополку эти преступления не помогли, поскольку в борьбе за власть он потерпел поражение от Ярослава Мудрого. Затем в дело включилась церковь. Борис и Глеб были канонизированы, а Святополк заклеймен как братоубийца, получив прозвище Окаянный.

До поры до времени убийства в княжеской среде прекратились. Князья гибли в междоусобных войнах – как Изяслав Ярославич и Борис Вячеславович в битве на Нежатиной Ниве в 1078 году или как князь Изяслав Владимирович в битве под Муромом в 1096 году. В 1079 году половецкими союзниками был убит князь Роман Святославич. Не исключено, что за этим убийством мог стоять киевский князь Всеволод Ярославич, однако прямых обвинений против него выдвинуто не было, это не более чем предположение.

В 1086 году от рук убийц погибает волынский князь Ярополк Изяславич. Дело действительно темное, хотя летописец и намекает, кому это преступление было выгодно. Ярополк Изяславич был убит в тот момент, когда отправился в поход против братьев Ростиславичей, княживших в Перемышле, Звенигороде и Теребовле. Когда его полки находились в окрестностях города Звенигорода[38], Ярополк слез с коня и прилег отдохнуть на телегу. Подъехавший дружинник Нерадец пронзил князя саблей, оставил оружие в теле Ярополка и скрылся с места преступления. Согласно Лаврентьевской летописи, истекающий кровью князь вытащил из себя клинок «и закричал громким голосом: „Ох, уловил меня этот враг!“ (с. 203). После этого Ярополк скончался. Что же касается его убийцы, то Нерадец бежал к одному из братьев Ростиславичей, Рюрику. И хотя официально Рюрика никто не обвинил, но подозрение осталось, поскольку данное убийство ему было очень выгодно.

В череде преступлений князей друг против друга особняком стоит ослепление Рюрикова брата, князя Василька Ростиславича Теребовльского, в 1097 году. Не рискнув обагрить свои руки кровью родственника, киевский князь Святополк Изяславич и волынский князь Давыд Игоревич приказали своим слугам схватить Василька и выколоть ему глаза. После чего князь был заключен под стражу. Возмущение остальных князей этим преступлением было настолько сильным, что Святополк едва не лишился киевского стола, а Давыд был изгнан за пределы Руси.

В 1147 году толпа киевлян растерзала князя Игоря Ольговича, постриженного в монахи в Федоровском монастыре Киева. Но был к этой смерти причастен великий князь Изяслав Мстиславич или нет, осталось неизвестным. Убийство Андрея Боголюбского своими приближенными и казнь Игоревичей галицкими боярами стоят особняком, потому что их державные родственники к этим преступлениям никакого отношения не имели. Правда, 30 июня 1177 года во владимирской темнице умер рязанский князь Глеб Ростиславич, взятый в плен ратниками Всеволода Большое Гнездо в битве на Колокше. Тем не менее никаких обвинений в адрес Всеволода Юрьевича выдвинуто не было. Примечательно, что Глебу предлагали свободу – при условии, что он откажется от Рязани, однако гордый князь ответил отказом: „Луче сде умру, не иду“. Тогда же князь Глеб мертв бысть, июня в 30» (Ипатьевская летопись, с. 411). Ослепление Всеволодом Большое Гнездо племянников Ростиславичей тоже вызывает массу вопросов, поскольку после молитвы в смоленской церкви Бориса и Глеба они неожиданно «прозреста». Всеволод был человеком, который все делает основательно, и если бы действительно захотел ослепить родственников, вряд ли они снова бы обрели зрение. Как видим, случаев братоубийства на Руси было не так уж и много, поскольку княжеская братия старалась держать себя в определенных рамках.

Теперь познакомимся поближе с организаторами преступления в Исадах. Их было двое – князь Глеб Владимирович и его брат князь Константин. Летописных сведений о Глебе сохранилось крайне мало. Например, он упоминается в Ипатьевском летописном своде под 1195 годом как зять смоленского князя Давыда, отправившего в поход «Рязаньского княжича зятя своего Глеба» (с. 464). Однако поход завершился неудачей, и «Рязаньский княжичь зять Давыдов» еле унес ноги к тестю в Смоленск.

Сам Глеб был личностью крайне неприятной. Еще в 1207 году он выступил в роли провокатора во время конфликта Всеволода Большое Гнездо с рязанскими князьями. Именно ему приписывает летописец главную роль в этих трагических событиях: «Бысть же весть великому князю Всеволоду от Глеба от Володимерича, яко сложилися стрыеве их со Олговичи, а пришли к нему на льсти» (Воскресенская летопись, т. 7, с. 114). Все началось с того, что Всеволод Юрьевич выступил поход против черниговских Ольговичей. Рязанские князья как верные вассалы привели ему на помощь войска, но пришло известие от Глеба Владимировича об их измене, и поход пришлось отложить. Великий князь начал следствие, и главным обвинителем выступал именно Глеб с братом: «приидоша же Володимеричи Глеб и Олег, братаничи их, и обличиста их» (Воскресенская летопись, т. 7, с. 114). Расчет Глеба Владимировича был очень прост: подставляя своих дядьев и двоюродных братьев под гнев Всеволода, он надеялся на то, что великий князь либо с ними расправится на месте, либо посадит в темницу. Надежды Глеба оправдались – за одним исключением: рязанским князем Всеволод сделал не Глеба, а своего сына Ярослава.

И тогда Глеб Владимирович резко изменил свою позицию. На это обратил внимание и В. Н. Татищев: «Глеб Владимирович, недоволен будучи, что только Пронск от Всеволода в награждение своей душевредной клеветы получил, хотел и Рязанью сам с братьями всей обладать» (с. 635). Глеб искусно плел козни и вскоре сумел поднять на мятеж против Ярослава всю Рязанскую землю. Однако Ярослав затворился в рязанском детинце и продержался там до тех пор, пока на помощь не пришел отец. Едва только Глеб Владимирович увидел суздальские полки, как запаниковал и ударился в бега. За амбиции князя расплатились простые рязанцы, поскольку рать Всеволода огнем и мечом прошла по их земле. Рязань спалили дотла, а ее население угнали во Владимиро-Суздальское княжество. Таковы были итоги деятельности князя Глеба. После этого он надолго исчезает со страниц летописей и появляется на них только в 1217 году в связи с трагедией в Исадах.

* * *

Село Исады находилось недалеко от Рязани. Как и столица княжества, оно располагалось на правом берегу реки Оки, и, согласно одному из преданий, здесь находилась загородная резиденция рязанских князей. Название Исады трактовали по-разному. В «Энциклопедическом словаре Брокгауза и Евфрона» ему дается такое толкование: «Исад, Исады – пристань, прибрежный поселок. В старину слово это употреблялось как собственное имя (название о-ва на Волге, Ипат. летопись 6690 г.). Ныне во Владимирской и Нижегородской губ. есть селения, у пристаней с назван. Исад, Исады; слово И. встречается и в названиях рыбных ловель. В Архангельской, Вологодской, и Пермской губ. И. называют отмель, песчаный берег реки, косу, заросшую ивняком»[39]. Также бытует мнение, что Исады произошли от слова «сады», которые росли в усадьбе рязанских князей. Но как бы там ни было, именно здесь было решено провести съезд князей Рязанской земли и перераспределить уделы. В. Н. Татищев связывает это со смертью рязанского князя Романа Глебовича, который долго болел и умер в этом же году. Хотя относительно князя Романа в «Летописце Переславля Суздальского» содержится информация о том, что он скончался в заточении: «седоша бо лет 6, а Роман ту и умре» (т. 41, с. 130). Но сути дела это не меняет.

Князь Глеб и его брат Константин решили захватить в княжестве верховную власть. Но они прекрасно понимали, что многочисленные родственники добровольно ее не уступят, а потому решили действовать наверняка: «Если перебьем их, то захватим всю власть» (Рассказ о преступлении рязанских князей). Сказано – сделано, и братья стали зазывать родственников на съезд в Исадах. Удивительно, но князья на этот зов откликнулись. Хотя прекрасно знали, кто такой Глеб Владимирович и на что он способен. И тем не менее…

В Исады приехали двоюродные братья Глеба и Константина: Ростислав, Святослав, Глеб, Роман и Кир (Михаил) Всеволодович. Причем с последним приключится удивительная история. В Галицко-Волынской летописи, которая войдет в состав Ипатьевского летописного свода, Кир Всеволодович окажется активным участником событий Батыева нашествия. Несмотря на то, что будет убит в Исадах летом 1217 года. В летописи он будет выведен под именем Кир Михайлович, но беда в том, что князя с таким именем и отчеством никогда не было в природе. На мой взгляд, летописец из Галича просто не владел информацией в полном объеме и поэтому допустил такую нелепую ошибку. И действительно где находится Галич и где – Рязанская земля! Между тем в Никоновском летописном своде прописано четко и недвусмысленно: «князь Юрьи со князем Киром Михаилом Всеволодовичем Рязанским своаки» (т. 10, с. 63). Георгий Всеволодович и Кир были женаты на сестрах. В Воскресенской летописи о князе сказано следующее: «а Всеволожь сын Кир Михаил» (т. 7, с. 242). Поэтому мудрить на тему Кира Михайловича и его участия в борьбе с монголами возможным не представляется. В отличие от державы Ахеменидов Кир II на Руси не появился.

В Исадах все шло своим чередом. Кроме двоюродных братьев Глеба и Константина, туда приехал и их родной брат Изяслав. Князь был человеком храбрым и решительным, что и доказал в 1207 году, когда длительное время оборонял Пронск от полков Всеволода Большое Гнездо. Он действительно представлял опасность для подлого Глеба и трусливого Константина. Поэтому и оказался в числе князей, приглашенных на съезд.

Братья тщательно приготовились к злодеянию и помимо собственных дружинников к убийству решили привлечь наемных половцев. Над Окой были поставлены два огромных шатра. В одном из них должны были пировать князья вместе со своими гриднями и боярами, а в другом прятались убийцы. Половецкие наемники сидели прямо на земле, скрестив ноги и положив на колени кривые сабли, терпеливо ожидая своего часа. Рядом, опираясь на прямые мечи, стояли гридни Глеба и Константина.

Убийство в Исадах

Миниатюра Лицевого летописного свода XVI века

Гости уже начали съезжаться. Князья прибывали вместе с боярами и дружинниками, оставляли лошадей конюшим Глеба, а сами важно шествовали к шатру. Зайдя внутрь, они отстегивали мечи и передавали их расторопным слугам, а затем чинно рассаживались за накрытыми столами. Глеб Владимирович торжественно объявил, что пусть сначала гости откушают, что Бог послал, и только потом займутся государственными делами. Предложение князя всем пришлось по душе, и пир начался.

Глеб и Константин были сильно встревожены: на съезд не прибыл князь Ингварь Игоревич, и это сильно осложняло ситуацию. Убийцы планировали уничтожить всех конкурентов одним ударом, а теперь их план начинал рушиться. Но отступать было поздно. Братья внимательно наблюдали, как наедаются и напиваются их родственники, и когда пришли к выводу, что все уже изрядно пьяны, послали слугу за гриднями и половцами. Наемники и дружинники быстро окружили шатер и замерли в ожидании сигнала.

Братья незаметно вытащили спрятанные под коврами мечи, после чего Глеб протрубил в охотничий рог, и убийцы ринулись со всех сторон в шатер. Гридни вбежали через вход, а половцы располосовали саблями полотнище и быстро пролезли внутрь. Никто из пирующих князей и бояр сначала так и не понял, что произошло, а когда поняли, то ничего уже не могли сделать. Половцы и дружинники принялись рубить всех, кто сидел за столами. Объевшиеся и упившиеся медами безоружные гости не смогли оказать серьезного сопротивления, и вскоре все до одного были перебиты. Убийцы расхаживали среди тел, лежащих на коврах и на лавках, отыскивали тех, кто еще был жив, и быстро добивали. Кровь хлюпала под тяжелыми сапогами гридней, когда они, схватив за руки и за ноги убитых, вытаскивали их из шатра и укладывали на траву.

Тем временем Глеб и Константин пришли к выводу, что уцелевшие родственники вряд ли без боя отдадут им Рязанское княжество. Поэтому они решили уйти к половцам, а затем вернуться с ордой и подавить сопротивление. Все еще только начиналось, основная борьба была впереди.

* * *

На этом злополучном пиру убито «одних только князей было шестеро, а бояр и дворян множество» (Рассказ о преступлении рязанских князей). Количество претендентов на княжение в Рязани сократилось изрядно, однако многие князья остались живы. Например, Ингварь Игоревич с сыновьями. Как отметил новгородский летописец, «Ингвор же не приспе приехати к ним: не бе бо приспело время его» (Новгородская I первая летопись старшего извода). Поэтому дальнейшая судьба Рязани должна была решиться на поле боя.

В 1219 году Глеб и Константин Владимировичи повели на Рязань половецкую орду. Навстречу ему вместе с братьями выступил Ингварь Игоревич. Ненависть к братоубийце объединила вокруг него всех родственников. Согласно В. Н. Татищеву, сражение произошло выше реки Прони и закончилось полной победой Ингваря, чьи дружинники перебили больше половины половцев. В Лаврентьевской летописи сохранился рассказ об этой битве: «В то же лето пришел беззаконный Глеб Владимирович со множеством половцев к Рязаню, и вышел ему навстречу Ингвар со своими братьями, и сошлись оба войска, и бились крепко, и Божьей помощью и честного креста силою победил Ингвар злого братоубийцу Глеба, и многих половцев побили, а иных повязали, сам же окаянный с немногими бежал» (с. 422). Согласно Воскресенской летописи, Глеб и Константин снова укрылись у степняков: «а Глеб сам утече опять в Половци и со братом» (т. 7, с. 126).

Глеб Владимирович и не думал сдаваться, поскольку ставки в затеянной им игре были необычайно высоки. Князь бросил клич по всей степи, сулил ханам все, что им было угодно, и кочевники, поверив обещаниям, пошли под его знамена. Донские половцы огромной силой двинулись на Русь. В Рязани оценили масштаб опасности, поняли, что своих сил для отражения нашествия будет недостаточно, и спешно послали за помощью в стольный Владимир. Князь Георгий откликнулся на зов соседей, быстро снарядил полки и отправил их на помощь Ингварю Игоревичу: «Того же лета князь Рязаньский Ингварь присла к великому князю Георгию и ко брату его Ярославу, помощи просящи на Половци, и посласта к нему полка своя, и иде с ними на Половци» (Воскресенская летопись, т. 7, с. 126).

Здесь сделаю небольшое отступление. Очень часто можно услышать обвинения в адрес князя Георгия в том, что зимой 1237 года он не помог рязанцам отразить вторжение монгольских войск. Причин, по которым великий князь так поступил, называют массу, в том числе и желание ослабить рязанских князей. Но возникает закономерный вопрос: зачем Георгию губить своих союзников и вассалов в 1237 году, если до этого он им все время помогал? С другой стороны, муромские и рязанские князья постоянно поддерживали именно Георгия, даже в битве на Липице муромская дружина сражалась на его стороне. Поэтому все высказывания о том, что в страшную зиму Батыева нашествия Георгий Всеволодович сознательно не помог соседям, являются не более чем голословными утверждениями. Ситуация 1219 года это полностью подтверждает. В 1237 году в силу объективных причин великий князь просто не успел прийти на выручку Рязани: слишком быстро развивались события.

Но вернемся в год 1219-й. Едва половецкие ханы узнали о том, что против них выступили не только рязанские дружины, но и суздальские полки, их охватила паника. Потому что одно дело – воевать с Рязанским княжеством, и совсем другое – против всей Северо-Восточной Руси. Огромная орда начала разбегаться, и в это время половцев атаковали русские. Разгром был полный и окончательный, множество кочевников было перебито, а остальные просто рассеялись по степи. Повезло только тем, кто убежал заранее.

Что же касается князя Глеба, то он стал изгоем. На Руси ему не было места, и он был вынужден скитаться в половецких степях. Вскоре князь сошел с ума и умер: «и побежа сам в Половци, и обезуме, тамо и скончася. И по Глебе седе на Резани Ингварь Игоревич, а по Ингваре княжиста дети его Роман, Юрьи, Олег» (Воскресенская летопись, т. 7, с. 243). Сыновья Ингваря будут первыми из русских князей, которые вступят в битву с монголами лютой зимой 1237 года.