РУССКИЕ В КЕНИГСБЕРГЕ В ПЕРИОД СЕМИЛЕТНЕЙ ВОЙНЫ
РУССКИЕ В КЕНИГСБЕРГЕ В ПЕРИОД СЕМИЛЕТНЕЙ ВОЙНЫ
Известны своеобразные принципы политики Фридриха II, этого «короля-философа», который говорил: «Если вам нравится чужая провинция и вы имеете достаточно сил, занимайте ее немедленно. Как только вы это сделаете, вы всегда найдете достаточное количество юристов, которые докажут, что вы имеете все права на занятую территорию».
Однако и Фридрих II добился осуществления своих замыслов не сразу. После разбойничьего захвата австрийской Силезии. которая по своим богатствам стоила всех земель Бранденбургско-Прусского королевства, вместе взятых, ему пришлось иметь дело с русско-франко-австрийской коалицией. Русское правительство, вступая в войну, руководствовалось тем соображением, чтобы «положить достаточные пределы силе такого государя, которого неправедные замыслы никаких пределов не знают». Говоря другими словами, русское правительство хотело своим вступлением в войну положить конец захватам Фридриха II в Прибалтике.
В январе 1758 года, когда русская армия под предводительством Фермера вступила в Восточную Пруссию, прусский гарнизон Кенигсберга покинул город вместе с высшими чинами управления, а явившаяся 10 января к русскому главнокомандующему депутация жителей Кенигсберга заявила о готовности отдаться под покровительство русской императрицы при условии сохранения городских привилегий.
На другой день русское войско торжественно вступило в город. По свидетельству Болотова, очевидца происходивших тогда в Кенигсберге событий, при въезде главнокомандующего «все жадничали видеть наши войска и самого командира, а как присовокуплялся к тому и звон колоколов… и играно в трубы и в литавры… во все время шествия, то все сие придавало оному еще более пышности и великолепия».
В донесении Фермера на имя императрицы говорится: «Все здешние начальные и чиновные люди встретили меня в замке и отдались с глубочайшей покорностью в протекцию Вашего императорского величества».
Заняв Кенигсберг, русские оккупировали всю восточную Пруссию и объявили ее присоединенной к России в качестве русской провинции. Население, численностью в 521 тысячу человек, принималось в русское подданство и должно было принести присягу на верность императрице. В донесении Фермора от 21 января 1758 гола значится: «Гражданские служители все охотно в службе Вашему императорскому величеству быть желают, и генеральную присягу, с которой при сем копия, учинили».
Между прочим, присягнула вся университетская корпорация, и в ее составе знаменитый Кант, бывший тогда скромным доцентом университета. Кенигсберг стал русским городом, в котором служили молебствия за здравие императрицы Елизаветы Петровны и праздновали русские победы над прусским королем торжественными банкетами и иллюминациями. Жители Кенигсберга и всей Восточной Пруссии освобождались русскими от разорительных бедствий войны, тяжелой прусской рекрутчины и обременительных поборов в пользу Гогенцоллернов. Вот почему широкие слои населения не проявили никакого патриотического чувства. Позднее Фридрих II искренно возмущался таким поведением своих соотечественников.
Провозгласивши свободу религии, торговли и свободу передвижений, русские губернаторы Восточной Пруссии, обосновавшиеся в Кенигсберге, оставили на местах всех прежних чиновников и сохранили все прежнее управление. Рекрутчины не было, не было тяжелых натуральных повинностей, налоги были уменьшены. На Кенигсбергском монетном дворе стали чеканить новую, полновесную монету с изображением императрицы. Болотов говорит в своих «Записках», что «деньги наши стали несравненно лучше ходить, нежели те обманные и дурные, какими прусский король отягчал все свои земли».
Спокойствие в новой русской провинции было полное. Армия никаких насилий над жителями не чинила, и население вело себя лояльно, будучи чуждо всяких «предерзостен». Фермер доносил императрице: «Дисциплина как в городе Кенигсберге, так и в земле поныне со всякою строгостью наблюдается… Дворяне и мещане сами отзываются, что в прусском поиске такая дисциплина не содержится».
Жизнь в Кенигсберге текла по-прежнему, и ярким показателем мирных отношений является бесперебойная работа университета, к которому русские относились очень внимательно. Между прочим, сохранилось «всеподданнейшее прошение» доцента Эммануэля Канта императрице Елизавете, датированное 14 декабря 1758 года. Знаменитый философ всеподданнейше умоляет ее императорское величество всемилостивейше назначить его на место ординарного профессора по кафедре логики и метафизики в Кенигсбергском университете. В заключение философ уверяет, что он «готов умереть в своей глубочайшей преданности» императрице. Под прошением имеется подпись «В. и. в. наивернейший раб Эммануэль Кант».
Первые русские губернаторы Кенигсберга — Фермер и Корш — были немцы, собственно больше заботившиеся об удобствах местного населения, нежели о нуждах русской армии. При них часть чиновничества скрывала действительные доходы жителей с целью уменьшения обложения их в пользу русской казны, и вместе с тем нерегулярное поступление налогов вело к накоплению все новых и новых недоимок.
Третий губернатор Кенигсберга, генерал Суворов, отец А. В. Суворова, заботясь о насущных нуждах русской армии, предложил ввести в Восточной Пруссии рекрутчину и уравнять ее, таким образом, в смысле несения воинской повинности со всеми остальными русскими провинциями. В Петербурге, однако, решили заменить рекрутчину денежными повинностями: с каждых 50 душ должно было поступать 200 рублей в качестве уплаты за одного рекрута. Таким путем казна должна была получить полмиллиона рублей. Прусские земские чины протестовали против этого обложения, но их протест был оставлен без последствий. В дальнейшем, однако, по новому ходатайству земских чинов, обложение за рекрутчину было снижено. С течением времени усиливавшиеся нужды армии заставили требовать новых повинностей с населения при заготовке провианта и фуража и для его транспорта. Дворянство высказывало недовольство этим новшеством, но в общем в провинции Восточной Пруссии продолжало сохраняться полное спокойствие.
Кенигсберг, сделавшись русским городом, стал главной базой по снабжению русских войск, действовавших в Померании и Бранденбурге. Здесь были расположены продовольственные и иные склады, куда поступали поставки из России. Часть же необходимых материалов закупалась на месте, к выгоде местного купечества и дворянства.
Оккупация русскими войсками Пруссии встревожила русских союзников в Семилетней войне — Францию и Австрию, которые боялись прусского короля, но в то же время боялись и усиления России. Недовольна была действиями русских и Англия. Английский посланник в Петербурге говорил графу Шувалову, что в случае присоединения Россией Пруссии все государства увидят в этом ее намерение захватить в свои руки балтийскую торговлю и через это — торговлю всего севера. Между тем русское правительство не имело намерения удерживать за собой Восточную Пруссию. Провозгласив свои бесспорные права на эту провинцию как завоеванную у неприятеля, который сам объявил России войну, правительство Елизаветы в своем ответе на предложение Франции заключить мир писало 1 февраля 1761 года: «Мы хотим получить эту провинцию вовсе не для распространения и без того обширных границ нашей империи, но единственно для того, чтобы надежнее утвердить мир, а потом, уступив ее Польше, окончить этим многие взаимные претензии, несогласные с истинным нашим желанием ненарушимо сохранить эту республику в тишине и при всех ее правах и вольностях». Россия хотела уступить восточную Пруссию Польше, обменяв ее на Курляндию и тем покончив со всеми притязаниями Польши на эту область. Это был очень разумный план, реализация которого утвердила бы позицию России в Прибалтике и освободила бы Польшу от тяготевшей над ней опасности немецкой агрессии. Однако этим планам не суждено было осуществиться вследствие резкой перемены курса русской политики со смертью Елизаветы, последовавшей 25 декабря 1761 года по старому стилю, в тот самый день, когда в Петербург пришло известие о новом блестящем успехе русских войск во владениях прусского короля — взятии Румянцевым крепости Кольберг в Померании. Преемник Елизаветы Петр III, ревностный почитатель прусского короля, к величайшему удивлению Фридриха, отказался от всех завоеваний на территории Прусского королевства и распорядился освободить население Восточной Пруссии от присяги на верность русскому императору. Очищение Пруссии, приостановленное вследствие свержения Петра III Екатериной, все же было выполнено в августе 1762 года Екатерина, опасавшаяся вести дорогостоящую войну, при шаткости своих прав на престол, не согласилась вопреки настоянию канцлера Бестужева, продолжать оккупацию Восточной Пруссии и без всяких компенсаций уступила eе вместе с Кенигсбергом Фридриху II. Так, с августа 1762 года Кенигсберг после почти пятилетней оккупации его русскими войсками снова стал прусским городом.