Глава VI ГРЕЦИЯ В V В. ДО Н.Э.

Глава VI

ГРЕЦИЯ В V В. ДО Н.Э.

1. ВНЕШНЕПОЛИТИЧЕСКИЕ ОТНОШЕНИЯ

Основные события внешнеполитической истории V в. до н.э. — греко-персидские и Пелопоннесская войны.

Греко-персидские войны явились результатом противоречий между державой Ахеменидов и миром греческих полисов. К концу VI в. до н.э. на Востоке завершилось сложение мощного Персидского государства (во главе с царями из рода Ахеменидов), в состав которого вошли и греческие города, расположенные на западном побережье Малой Азии (в Ионии) и прилегающих островах. Продолжая завоевательную политику своих предшественников, стремившихся к приобретению новых земель (преимущественно на востоке и юге), царь Дарий обратил свои взоры на запад.

Греки последующих веков воспринимали греко-персидские войны прежде всего как противостояние свободы и деспотизма, цивилизации и варварства, Европы и Азии. В значительной мере такой взгляд восприняла и новая историография, особо подчеркивая единодушие греков, их патриотизм, осознание общеэллинского единства, необходимости отстаивать свой путь исторического развития. Однако действительность была несколько иной. Уже с VIII в. до н.э. греки отделяли себя от варваров как люди, говорящие на одном языке и поклоняющиеся общим богам; только греки допускались к участию в Олимпийских играх. Но в их отношении к варварам не было ни чувства превосходства, ни ненависти. Соотношение между греко-персидскими войнами и дихотомией грек—варвар скорее обратное. Греко-персидские войны дали решающий толчок к тому, чтобы простая констатация отличия человека, говорящего по-гречески, превратилась в чувство превосходства, нашедшее свое крайнее выражение позднее в идее Аристотеля о том, что варвары самой природой предназначены быть рабами греков. Греко-персидские войны способствовали оформлению идеи общеэллинской солидарности, чувства принадлежности к одному народу, единому по своему образу жизни и культуре.

Не только рядовые граждане греческих государств, но и их руководители первоначально не осознавали того, что персидское нашествие угрожает самим основам их политического бытия. Греки того времени обладали, в общем, еще весьма узким политическим горизонтом, и внешняя политика родного полиса воспринималась прежде всего сквозь призму постоянных столкновений с соседями. Поэтому и появление в Греции персов осознавалось не как угроза всему эллинскому миру, а скорее как один из факторов в той политической борьбе, которую вели в это время многочисленные мелкие города-государства. Некоторые полисы рассматривали союз с Персией как благоприятную возможность одолеть старинного врага-соседа. Более того, и внутриполитические группировки в ряде полисов видели в персах средство для сокрушения своих противников, так что не только персы использовали внутренние противоречия в городах, но и сами греки призывали их. Как писал современник войн мегарский поэт Феогнид в своих элегиях (ст. 780—782):

Страх мою душу берет, как погляжу я кругом

На безрассудство и распри, и войны гражданские греков.

Милостив будь, Аполлон, город от бед защити.

Как в области социопсихологической, так и политической зависимость оказывается обратной той, которую нам предлагает античная традиция: единство (хотя и относительное) греков рождалось в годы борьбы с персидским нашествием и наиболее полным стало только после их решающих побед. Хотя в дальнейшем оно вновь распалось (но уже главным образом в результате афино-спартанского соперничества), в коллективной памяти греческого народа этот момент был запечатлен, и в общественно-политической мысли последующих времен к греко-персидским войнам не раз обращались как к самому яркому примеру того, каких великих и славных побед могут достичь греки, если противостоят врагу сообща.

Прологом греко-персидских войн послужило восстание подвластных Персии греческих городов Ионии против власти Ахеменидов в 500 г. Первоначально восставшие достигли определенных успехов и восстание распространилось на Карию и Кипр, но со временем военное превосходство персов стало подавляющим и восстание было подавлено. Следует отметить два, хотя и разных по своему значению, последствия ионийского восстания. Во-первых, только Афины и Эретрия Эвбейская оказали ионийским полисам помощь, хотя и незначительную, дав тем самым персам предлог для похода в Грецию. Во-вторых, персы жестоко расправились с восставшими: захватывая один за другим греческие города, они безжалостно разрушали их и истребляли население. Разрушения были столько велики, что полисы до начала эллинистической эпохи, т.е. в течение двух столетий, не смогли оправиться.

Сопротивление греков Малой Азии было сломлено к 493 г., а уже в следующем году персы под командованием Мардония (несмотря на тяжелые потери флота из-за шторма у мыса Афон) смогли восстановить свои пошатнувшиеся во время ионийского восстания позиции на севере Балканского полуострова, во Фракии и Македонии. Успехи персов не вызвали какой-либо серьезной реакции в Греции. В 490 г. персы двинулись на Грецию, покорили ряд островов Эгейского моря и, захватив Эвбею (отчасти благодаря помощи проперсидских элементов), получили удобный плацдарм для действий против Аттики. Персидская армия в конце августа 490 г. высадилась на ее северном побережье, у местечка Марафон, а в сентябре здесь произошло сражение между ополчением афинских граждан (8-9 тыс., им помогал лишь небольшой отряд из соседнего беотийского городка Платеи) и персидской армией, которая была разбита и в панике погрузилась на корабли. Однако поражение не заставило персов отказаться от своих намерений. Рассчитывая застать Афины врасплох, к тому же надеясь на помощь своих сторонников, персы двинулись вдоль берегов Аттики и обогнули ее с юга, но афиняне предусмотрели этот маневр и форсированным маршем прошли от Марафона на юг, так что, когда персы оказались в гавани Фалер, их уже ожидало афинское войско. Персидские полководцы не решились осуществить высадку, и флот ушел. Своей победой при Марафоне, помимо собственной храбрости, афиняне в значительной мере обязаны стратегу Мильтиаду. Когда в афинском народном собрании шли споры о том, как следует действовать перед лицом врага, Мильтиаду удалось убедить граждан принять его план. Он был сторонником быстрых действий, по его инициативе афиняне без промедления двинулись к Марафону, а после победы — к Афинам. На поле боя Мильтиад настоял на смелом решении — первыми атаковать врага, а в ходе сражения проявил незаурядный талант полководца. В Марафонском сражении впервые блестяще проявились преимущества военного дела греков, их вооружения и тактики: сомкнутый строй тяжеловооруженных пехотинцев-гоплитов буквально смял противника. Это была первая победа защищавшего свою родину, свои (совсем недавно завоеванные) свободы афинского демоса над войском сильнейшей державы того времени; она произвела огромное впечатление на современников. В общем, для греков победа при Марафоне имела большее значение, не только военно-политическое, но и моральное, чем для персов — поражение. Афиняне воздвигли памятник во славу павших и отправили дары из полученной добычи в общегреческие святилища — Дельфы и Олимпию. Гордые одержанной победой, они продолжили свою традиционную политику в отношении Эвбеи, начав против нее военные действия.

Следующий этап греко-персидских войн приходится на 480-479 гг. Ему предшествовали обширные приготовления, которые уже в 489 г. начал царь Дарий. Серьезное восстание в Египте и другие внутриполитические осложнения прервали подготовку к походу, но в 483 г. новый царь Ксеркс смог возобновить приготовления, которые велись с большим размахом. Строится мост через Геллеспонт, прорывается канал на Халкидике, чтобы избежать опасного плавания мимо мыса Афон. Вдоль всего побережья Фракии и Македонии создаются провиантские склады. Ведется дипломатическая подготовка. Когда весной 480 г. Ксеркс двинул свою армию в Европу, под его командой находились огромные военные силы, сухопутные и морские. Эта армия являла пеструю картину смешения различных подвластных Персии народов со своими вооружением, одеждой, языками, нравами.

Рис. Греко-персидские войны.

Прошедшие со дня Марафона годы в Афинах были заполнены бурной политической борьбой, в ходе которой все чаще стали прибегать к остракизму. Именно в это время на политической арене появился один из самых ярких деятелей, которому столь многим обязаны Афины, — Фемистокл. Он выдвинул программу развития морской мощи Афин, средства для осуществления которой должны были дать серебряные рудники Лавриона. Однако вопреки широко распространенному мнению Фемистокл думал не о Персии, а об Эгине, с которой уже несколько лет шла война. Ему удалось убедить граждан в целесообразности своего плана; строительство флота началось и шло такими быстрыми темпами, что к 480 г. Афины имели более 150 военных кораблей (триер). Это был самый мощный тогда военный флот.

Угроза нового персидского нашествия не сплотила всех греков, но некоторого объединения сил достичь удалось. Собравшиеся в 480 г. в Коринфе представители ряда городов приняли решение прекратить войны между полисами. Среди многих трудностей, вставших перед союзниками, особенно сложным оказался вопрос о выборе государства — руководителя (гегемона) объединенными вооруженными силами, ибо здесь сталкивались два, в общем, несовместимых принципа: стремление к политической свободе и необходимость объединения. Согласно политической теории (да и практике) того времени участие в любом союзе означало утрату части свободы — одной из основополагающих характеристик полиса как независимой и самоуправляющейся (автономной) общины. Гегемоном стала Спарта, избранная голосами полисов Пелопоннеса — членов Пелопоннесского союза, находившегося под эгидой Спарты. Афины, которые в силу своего географического положения подвергались более непосредственной угрозе со стороны персов, вынуждены были согласиться на главенство Спарты. К союзникам не присоединились многие полисы: Аргос — из-за вражды со Спартой, Беотия — из-за вражды с Афинами, фессалийцы — из-за антиперсидской позиции фокидян и др.

Выступление персов в 480 г. поставило перед полисами новые проблемы, опыта решения которых у них не было, и прежде всего вопрос — где встретить неприятеля. Весь военный опыт греков приходил в противоречие с новой ситуацией. Прежние войны развертывались на небольшом удалении от родного города, врага встречали у границ государства; теперь же предстояло действовать союзной армии. Стремление как-то примирить традиционные методы войны и приоритет собственных интересов, с одной стороны, и задачи общеэллинской борьбы — с другой, характеризует стратегию греков в эти годы. Первая встреча противников произошла у Фермопил (на границе Северной и Центральной Греции), в узком горном ущелье, где оказалась только небольшая часть союзной армии. Из-за предательства одного из греков персы смогли, перейдя горы, зайти в тыл эллинам. Основной удар принял на себя отряд из трехсот спартанцев во главе с царем Леонидом, которые все погибли, снискав себе бессмертную славу. На месте их гибели был поставлен памятник в виде льва с эпитафией, написанной известным поэтом Симонидом:

Странник! Ступай и поведай ты гражданам Лакедемона,

Что их заветам верны, здесь мы костями легли.

Героическое сопротивление греков у Фермопил имело не только моральное, но и стратегическое значение. В те же дни, когда греки мужественно сопротивлялись у Фермопил, произошло морское сражение, не принесшее успеха ни одной из сторон. Но греческий флот должен был отступить, когда стало известно о переходе персов через горы. Как показали современные исследования, если бы Леонид увел свой отряд, флот бы погиб. К югу от Фермопил пролив становится так узок, что корабли могли идти только гуськом, один за другим, в непосредственной близости от берега. В такой ситуации, имея к тому же в тылу прекрасную персидскую эскадру, греки неизбежно потеряли бы свой флот.

Успехи персов у Фермопил открыли им путь в Центральную Грецию, Беотия подчинилась им. Армия греков находилась у Истма — перешейка, отделяющего Центральную Грецию от Пелопоннеса, где велись работы по его укреплению. В этой критической для Афин ситуации граждане пошли на крайние меры, приняв план Фемистокла: все боеспособные мужчины сели на корабли, отправив жен, детей и стариков на о. Саламин и в соседнюю Трезену. Захватив город, персы предали его разорению, сжигая дома и разрушая храмы (некоторые памятники увезли в Персию). Фемистокл, веря в афинский флот, настаивал на морском сражении, которое и произошло у Саламина. Персидский флот потерпел сокрушительное поражение. Красочное описание Саламинского боя дал в трагедии «Персы» (ст. 412-428) Эсхил, который сам принял в нем участие:

Сперва стояло твердо войско персов;

Когда же скучились суда в проливе,

Дать помощи друг другу не могли

И медными носами поражали

Своих же — все тогда они погибли,

А эллины искусно поражали

Кругом их… И тонули корабли,

И под обломками судов разбитых,

Под кровью мертвых — скрылась гладь морская.

Покрылись трупами убитых скалы

И берега, и варварское войско

В нестройном бегстве все отплыть спешило.

И как тунцов или другую рыбу

Их эллины остатками снастей,

Обломками от весел били; стон

С рыданьями стоял над гладью моря,

Пока всего не кончил мрак ночной.

Поражение при Саламине наметило перелом в войне. Царь Ксеркс вернулся в Персию; Мардоний, оставшийся командующим, отвел персидскую армию на зимовку в Фессалию. Зимой шли переговоры между союзниками относительно планов летней кампании. Афины, земли которых персы вновь опустошили в следующем, 479 г., настаивали на активных военных действиях. Спарта, безопасность которой обеспечивала постройка стен, перегородивших Истм, медлила, и лишь угроза Афин заключить мир с персами (Мардоний предлагал его на самых выгодных для Афин условиях) заставила ее изменить свою позицию. Решительная битва произошла в Беотии (на границе с Аттикой) у Платей, где персидская армия была наголову разбита объединенными силами греков, причем основную роль в сражении сыграли спартанцы. Согласно преданию, в тот же самый день в морском бою у мыса Микале (Малая Азия) греки разбили и персидский флот; здесь, очевидно, исход сражения определил переход на сторону союзников малоазийских греков. Победа греков была полной, и очень скоро ни одного вражеского воина не осталось в материковой Греции. Военные действия переносятся на территорию Малой Азии, и война меняет свой характер. Начинается новый период греко-персидских войн.

Итак, несмотря на сложность ситуации, отсутствие единства среди греков, нейтралитет или прямую враждебность ряда городов, постоянную подозрительность и недоверие во взаимоотношениях союзников, внутриполитическую борьбу в полисах, необходимость преодолевать традиции как в политике, так и в военном деле, союз полисов смог одержать победу над Персией. На первый взгляд решающую роль сыграло чисто военное обстоятельство — превосходство строя фаланги и гоплитского вооружения. Однако сводить эту победу к чисто военному фактору было бы неправильно. Сама фаланга гоплитов — производное от природы полиса. Не случайно некоторые современные исследователи в связи с возникновением фаланги говорят о «гоплитской революции». В греко-персидских войнах полис отстоял свое право на существование. Следует подчеркнуть, что основную роль в борьбе за независимость Греции сыграли те полисы, где масса гражданства сама выступала вершителем своих судеб.

Изгнание персов с территории Греции не означало конца войны. Она продолжалась, но уже в ином общеполитическом контексте, который определялся тремя основными событиями: отходом спартанцев от военных действий, созданием Делосского союза (симмахии) и переходом руководства к Афинам.

Разгром персов при Платеях и Микале, помимо чисто военного аспекта, имел еще и значительные моральные последствия. Персы окончательно лишились ореола непобедимости, что придало смелости их противникам. Греки перешли в наступление. Военные действия успешно развертываются на севере Эгеиды, в Пропонтиде и у берегов Фракии, где оставались еще персидские силы. Официальный лозунг войны этого этапа — «отмщение варварам». Помимо старых членов союза, в военных действиях принимали участие и островные полисы, отпавшие от Ахеменидов. Руководство союзными силами по-прежнему осуществляли спартанцы, однако вскоре Спарта отходит от военных действий. В Спарте разразился серьезный политический кризис, вызванный необходимостью определить основное направление внешней политики полиса в новых условиях. Часть руководителей Спарты (во главе с Павсанием — победителем при Платеях) стояла за продолжение войны и создание собственного флота (поскольку, опираясь только на сухопутные силы, невозможно было успешно вести войну в Эгеиде и Малой Азии). Эта программа сочеталась с амбициями самого Павсания, стремившегося, вероятно, установить режим личной власти. «Традиционалисты» же полагали, что Спарта не может позволить себе значительного отвлечения сил для «заморской» политики. Опасность восстания илотов и брожения среди союзников были слишком реальной угрозой, чтобы Спарта могла думать о «великодержавной» внешней политике. Большинство в народном собрании поддержало «традиционалистов», и Павсаний был устранен с политической арены.

Полисы, решившие продолжить войну, в 478/7 г. собрались на о. Делосе и учредили новый союз, руководителем которого стали Афины — наиболее мощный среди союзников полис, обладавший самым большим флотом. Этот союз обычно называют Делосской симмахией, позднее — Афинским морским союзом (о нем см. ниже). По решению союзников создается общая военная казна, куда каждому вменялось вносить определенную сумму (форос). Первую раскладку фороса произвел афинский политический деятель Аристид, известный своим бескорыстием и справедливостью.

В Афинах в эти же годы был изгнан остракизмом самый популярный лидер первого периода войны — Фемистокл. Наибольшим влиянием пользуются деятели аристократического происхождения и умонастроения — Аристид (вскоре умерший) и особенно сын Мильтиада Кимон, способный и энергичный полководец. Как истинный представитель земледельческой знати, он отличался лаконофильством — чертой, характерной для идеологии аристократии. Спартанские порядки представлялись ему идеалом, отсюда стремление к союзу со Спартой. И хотя демос не сочувствовал подобным идеям, популярность Кимона как удачливого полководца была велика. По свидетельству древних, он «не обладал даром изощренного аттического красноречия, но в характере его было много благородного и искреннего и по своему душевному складу муж этот был скорее пелопоннесец. «И груб и прост, но в подвигах велик» — так характеризовал Кимона Плутарх в его биографии (IV). В лице Аристида и Кимона афинская аристократия активно включилась в дело создания морской мощи своего полиса и расширения сферы господства Афин.

Основные театры военных действий — по-прежнему север Эгеиды и Малая Азия. Афины, крайне заинтересованные в морском пути, ведущем в бассейн Черного моря, стремятся обеспечить себе опорные пункты на этом пути (Пропонтида, побережье Фракии, Эвбея). Кроме того, во Фракии (в районе Пангея) имелись богатые золотые рудники, весьма привлекавшие афинян. Полисы Пропонтиды и территории на Фракийском побережье переходят под контроль союза. Малоазийские города также все более оказывались в сфере Делосской симмахии. Попытка персов остановить экспансию Афин окончилась для них катастрофой у Евримедонта (южное побережье Малой Азии), где в 468 г. союзники под командованием Кимона разгромили одновременно большой флот персов (до 200 триер) и сухопутную армию. Практически все малоазийские города на долгий срок оказались включенными в Делосский союз независимо от их желания. Персы отказались от попыток восстановить свою власть над ними и в дальнейшем проводили оборонительную стратегию.

На первом этапе своего существования Делосский союз не задевал непосредственно интересов Спарты, и она оставалась в значительной мере индифферентной к его деятельности. Однако постепенно рост могущества Афин стал вызывать беспокойство Спарты, и следующий этап внешнеполитической истории эллинского мира характеризуется ухудшением отношений между ними. Это обострение объясняется не только внешнеполитическими причинами, но и влиянием внутриполитических факторов, прежде всего ростом демократического движения в Элладе. Постепенно происходит поляризация политических сил: демократические полисы все больше стремятся опереться на Афины, аристократические — на Спарту. Однако неоднократные внутренние перевороты в ряде городов приводят часто к переориентациям в их внешней политике и делают картину политического развития в целом крайне противоречивой и сложной.

Первые признаки нарождающегося конфликта проявились во время восстания о. Фасоса против власти Афин в 465 г. Спарта, к которой фасосцы обратились за помощью, готова была поддержать их вторжением в Аттику, но этому помешало непредвиденное событие: в Пелопоннесе произошло грандиозное землетрясение. Воспользовавшись всеобщим замешательством, восстали илоты. В самой Лаконике восстание быстро подавили, но в Мессении война приняла затяжной характер. Не решаясь встретиться с фалангой спартиатов в открытом поле, мессеняне укрепились в горном массиве Итома. Положение стало столь серьезным, что Спарта вынуждена была обратиться за помощью к ряду полисов, в том числе и к Афинам. В Афинах к призыву Спарты отнеслись без энтузиазма, и только Кимон, опираясь на свой огромный авторитет, смог убедить народное собрание послать 4000 гоплитов. Но Итому взять не удалось, спартанцы обвинили афинян в сговоре с мятежниками и в грубой форме отказались от помощи Афин. Это полностью подорвало авторитет Кимона — признанного лидера аристократической группировки, под руководством которого успешно действовал союзный флот.

Усиление влияния тех слоев гражданства, которые были связаны с морем и ремеслом, падение значения аристократии придали значительную динамичность афинской политике. Она имела в этот период несколько аспектов. Во-первых, Афины все более усиливают власть над союзниками. В 454 г. под предлогом защиты от персидской угрозы союзная казна переносится с Делоса в Афины, которые отныне стали беззастенчиво тратить союзные средства на собственные нужды. Делосская симмахия превращалась в Афинскую морскую державу (архэ), союзники — в подданных. Во-вторых, Афины активизировали военную и дипломатическую деятельность в Восточном Средиземноморье против Персии. В-третьих, большое значение отныне приобретает в политике Афин сама Греция — ее центральная часть и Пелопоннес. В современной литературе, очевидно, справедливо указывается, что афинская внешняя политика того времени производит впечатление несбалансированности, отсутствия четкой перспективы и выделения главного. К этому, по-видимому, следует добавить, что цели, которые ставили себе афиняне, отнюдь не всегда соответствовали тем средствам, которыми они располагали.

С Персией афиняне вели войну на Кипре и в Египте. Египетская авантюра для Афин завершилась грандиозной катастрофой: здесь они потеряли две эскадры кораблей. Однако попытка персов развить достигнутый успех, предприняв наступление на Кипр, в свою очередь, закончилась полным разгромом их флота. Невозможность добиться решающих успехов побудила противников начать переговоры о мире, которые привели к заключению в 449 г. мира. Греко-персидская война завершилась. Мир, в общем, был выгоден для Афин, поскольку Персия согласилась с утратой власти над полисами Малой Азии и обязывалась не посылать отныне суда в Пропонтиду и Эгейское море. Однако взаимозависимость различных аспектов афинской политики немедленно привела к тяжелейшему кризису внутри Афинской архэ. Союзные полисы отказались платить форос, поскольку он официально предназначался для войны с Персией. Противники Афин внутри союза делали из факта заключения мира еще более далеко идущие выводы: речь теперь шла уже о роспуске самого союза. Афинам с большим трудом удалось справиться с этим кризисом и сохранить союз: противники союза объявлялись мятежниками, и против них посылались карательные экспедиции.

В самой Греции Афины стремились подчинить Эгину — старого соперника, крупный морской центр; прочно укрепиться в Коринфском заливе и обеспечить путь своему флоту на запад; ослабить Спарту, нанося с помощью флота удары по побережью Пелопоннеса и поддерживая всех ее противников на полуострове; обеспечить неприкосновенность Аттики от вражеских вторжений; усилить свое влияние в Центральной Греции, в первую очередь в Беотии, поддерживая здесь демократические группировки.

Спартанская политика определялась стремлением противодействовать Афинам везде, не вступая по возможности с ними в военные конфликты. Наиболее непримиримую политику вел Коринф — второй по значению морской центр Эллады, рассматривавший энергичные действия Афин как смертельную угрозу своему влиянию на западе. Только после того как Афины победили Эгину, которая была членом Пелопоннесского союза, и заставили ее вступить в архэ, Спарта начала открытые военные действия против Афин, ибо увидела в их действиях непосредственную угрозу своим интересам. Помимо прямых военных столкновений, в спартанской политике важную роль играли и дипломатические средства. В результате Спарта заключила 30-летний мир с Аргосом, она подстрекала (и достаточно успешно) к восстанию Эвбею, поддерживала олигархов в Беотии и др. Как и на востоке, невозможность обеих сторон добиться решительных успехов привела в 446/5 г. к заключению мира между Афинами и Спартой сроком на 30 лет. Мир носил явные признаки компромисса. Афины должны были примириться с потерей влияния в Центральной Греции, с утратой практически всех своих опорных пунктов в Коринфском заливе и с олигархическим режимом в Беотии. С другой стороны, Спарта признавала включение Эгины в Афинский морской союз. Подчеркнем, что договор заключался не между двумя союзами, а между двумя полисами — Афинами и Спартой (а их союзники автоматически включались в него), тем самым оба могущественных полиса признавали: Спарта — афинское господство на море, Афины — господство Спарты в Пелопоннесе.

Время от заключения 30-летнего мира и до начала Пелопоннесской войны (431 г.) — самое мирное в истории Эллады. Обе стороны достаточно точно соблюдали условия договора. Спарта стремилась укрепить свои позиции в Пелопоннесе. В Афинах на смену политике безудержной экспансии, доказавшей свою бесперспективность, пришла политика консолидации сил, укрепления архэ, усиления господства в ней. Афины смогли подавить восстание Самоса, укрепиться на Фракийском побережье, где они основали Амфиполь. Эта политика в современной литературе связывается с именем Перикла, признанного лидера афинской демократии в эти годы. Однако уже с 434 г. Эллада постепенно начала втягиваться в конфликт, завершившийся Пелопоннесской войной. Причины этого конфликта являются объектом многих дискуссий современных историков, по-разному толкующих сведения Фукидида — нашего основного источника по истории войны. Фукидид различает причину и внешние поводы к войне. Основная причина — рост могущества Афин и страх пелопоннесцев, особенно спартанцев, перед ними (1,23). Поводы же — три локальных события: конфликт вокруг Керкиры (столкновение Коринфа со своей колонией на Адриатике и заключение ею союза с Афинами); конфликт вокруг Потидеи (жестокое обращение Афин с этим городом в Халкидике, членом Афинского морского союза, но и коринфской колонией, и поддержка ее Коринфом); «мегарская псефисма» (запрещение Афинами мегарцам торговать с ними и их союзниками).

В Афинах постепенно одерживала верх та группировка, которая считала, что необходимо возобновить проникновение на запад. Коринф, в отличие от большинства греческих государств поддерживавший тесные связи со своими колониями, расположенными главным образом на западе, и считавший Адриатику своей бесспорной зоной влияния, рассматривал возрождение афинской экспансии в этом районе как смертельную угрозу своим интересам и настоятельно требовал начать войну, угрожая в противном случае выходом из Пелопоннесского союза. Примеру Коринфа готовы были последовать и некоторые другие полисы Пелопоннеса. Политика Спарты в значительной мере определялась необходимостью удержать в покорности илотов (особенно мессенских). Угроза Коринфа взорвать изнутри Пелопоннесский союз била по самой «болевой точке» Спарты, ибо сохранение союза, служившего для Спарты одним из средств господства над илотами, было наиболее важной из политических целей Спарты. Поэтому, несмотря на сопротивление части граждан, народное собрание Спарты решило начать войну с Афинами. В Афинах также усиливались позиции тех, кто считал войну со Спартой не только неизбежной, но и желательной. Перикл, ранее проводивший сдержанную политику, счел момент наиболее удачным, поскольку годы мира способствовали подъему мощи Афин. Таким образом, локальные конфликты открыли дорогу войне, в которую оказалась втянута почти вся Эллада.

Планы Афин и Спарты в войне определялись вооруженными силами полисов и характером союзов, на которые они опирались. Суть афинской стратегии сформулировал Перикл. Сознавая полное превосходство Спарты и ее союзников на суше, Перикл считал, что афиняне будут вынуждены, по существу, отдать Аттику на разграбление спартанцам, а все население собрать в Афинах и их порту Пирее, объединенных в единый укрепленный район «Длинными стенами», взять который спартанцы не смогут. Поскольку афиняне неоспоримо господствовали на море, то их флот по замыслу Перикла обеспечил бы снабжение города всем необходимым продовольствием, нанося же удары по побережью Пелопоннеса и блокируя его, вынудил бы Спарту к выгодному для Афин миру. Спартанцы также исходили из превосходства Пелопоннесского союза на суше.

Основная идея их плана войны заключалась в нанесении ударов по Аттике и провоцировании противника на генеральное сражение, которое должно дать Спарте быструю победу. Одновременно развертывается широкая пропагандистская кампания: Спарта ведет борьбу за освобождение эллинов от «тирании» Афин. Однако противники не смогли предвидеть ни масштабов войны, ни обширности тех территорий, на которых она развернется, ни длительности, ни крайнего ожесточения борьбы, ни тех политических и социальных катаклизмов, которые война вызовет и в полисах-гегемонах, и в остальном греческом мире, ни, наконец, того, что победа достанется тому полису, который полнее, чем противник, порвет с традициями и отойдет от намеченного плана войны.

Первый период Пелопоннесской войны (431-421 гг.) обычно называется Архидамовой войной (по имени спартанского царя, руководившего пелопоннесской армией). Начальные годы войны, казалось, подтвердили правильность выработанной обеими сторонами стратегии. Спартанцы регулярно вторгались в Аттику и разоряли ее поля. Афинский флот курсировал вокруг Пелопоннеса и наносил достаточно чувствительные удары по побережью. Однако вскоре стала ясна бесперспективность подобных действий. Спартанцы так и не смогли заставить афинян покинуть свои укрепления, а афинскому флоту не удалось задушить блокадой Пелопоннес. Правда, Афины постигло большое несчастье: скопление в городе множества людей, пришедших с полей под защиту городских стен, вызвало здесь тяжелую эпидемию (видимо, чумы), жертвой которой пал и Перикл. Но еще важнее было другое: Перикл не смог предусмотреть одного последствия разработанного им плана — реакции аттических крестьян, с городских стен смотревших, как враг топчет их поля, уничтожает посевы, сжигает дома. Ранее достаточно монолитная основа афинской демократии стала разрушаться, все сильнее звучат требования мира, причем раздаются они со стороны не только крестьян, но и некоторых аристократов-лаконофилов. Настроения аттических крестьян прекрасно выразил Аристофан, герой комедии которого «Мир» (поставлена на сцене в 421 г.) призывает (ст. 551-555):

Услышь, народ! Велим мы земледельцам всем,

Орудья снарядивши, выходить в поля.

Бросьте щит скорей, и дротик, и проклятое копье!

Воздух здесь наполнен миром, плодоносным и хмельным.

Все спешите на работу в поле, с песнями, вперед!

Напротив, городской демос склонялся к тому, что войну следует вести более решительно и жестоко. Выразителем этих радикальных настроений стал Клеон. Под его руководством союзники одержали блестящую победу под Пилосом, ставшим важным опорным пунктом Афин в Мессении — самом опасном месте Пелопоннеса, где всегда можно было ожидать восстания илотов. В Спарте также стали осознавать необходимость воевать по-иному. Инициатором более активных действий здесь выступил Брасид, который воспользовался недовольством властью Афин среди городов Фракии — членов Афинской архэ и, пройдя через всю Грецию, неожиданно оказался на Халкидике, где поднял полисы против Афин. Переход Халкидики на сторону спартанцев был очень тяжелым ударом по Афинам, в общем столь же серьезно осложнившим их положение, сколь захват Пилоса осложнил положение спартанцев. Для организации сопротивления афиняне отправили на Халкидику Клеона, войско которого было разбито в решительном бою под Амфиполем; оба полководца — Брасид и Клеон — погибли.

Рис. Пелопонесская война.

Усталость от войны, тяжелые потери обеих сторон, отсутствие какого-либо перелома в военных действиях, наконец, гибель наиболее авторитетных сторонников продолжения войны — все это побудило начать переговоры о мире, который был заключен в 421 г. (так называемый Никиев мир) практически на условиях статус-кво.

Никиев мир не решил тех проблем, которые породили войну. Особенно активно выступали против него коринфяне, требовавшие сокрушения морской мощи афинян, и беотяне, получившие большую выгоду от разграбления Аттики под защитой спартанских мечей. Противники мира были также в Афинах и Спарте. Взаимное недоверие вчерашних врагов, подогреваемое сторонниками «войны до победоносного конца», вскоре привело к новым столкновениям, но настоящие военные действия развернулись благодаря экспедиции в Сицилию. Движение на запад — одна из тех целей, которые постоянно защищали в Афинах сторонники «беспредельной» экспансии. Теперь завоевание Сицилии стало лозунгом радикальной демократии. Ориентируясь на обещание поддержки со стороны ряда сицилийских полисов, рассчитывая, что внутренняя борьба среди эллинов создаст благоприятные для них условия, афиняне собрали огромную армию и флот. Подчинив Сицилию, они надеялись получить в свое распоряжение такие средства, которые дали бы им полнейший перевес над пелопоннесцами. Идея похода встретила поддержку у многих граждан, особенно у молодежи, которая, собираясь повсюду, чертила карту острова. Однако эта экспедиция была предприятием чисто авантюристическим. Афиняне плохо знали ситуацию в Сицилии и оказались неподготовленными к тому, что большинство тамошних греков выступили против них единым фронтом; не предусмотрели Афины и возможности вмешательства Спарты. Наконец, сильное воздействие на ход событий имела внутриполитическая борьба в самих Афинах. Одним из руководителей похода был назначен Алкивиад, происходивший из старого аристократического рода, стоявший тогда на позициях радикальной демократии, но видевший в ней только средство для личного возвышения. Еще накануне отплытия эскадры на Сицилию в городе кто-то повредил гермы — изображения бога Гермеса, причем подозрения пали на Алкивиада и его друзей. Вызванный из Сицилии в Афины по «делу гермокопидов» (т.е. разрушителей герм, против которых возбудили судебный процесс) Алкивиад, понимая, что его политические противники расправятся с ним, бежал в Спарту. Он выдал противнику все планы Афин, помог им сориентироваться в обстановке и настоял на отправлении войска в Сицилию.

Сицилийская экспедиция, которая продолжалась с 415 по 413 г., закончилась для афинян грандиозной катастрофой: погибли весь флот (200 триер) и 12 тыс. человек. Плененных воинов — афинян и союзников — сиракузяне обратили в рабство и частично отправили в каменоломни; общее число взятых в плен Фукидид определяет в 7 тыс., хотя оговаривает, что точные цифры указать трудно (VII, 87). Поражение Афин немедленно отозвалось в Элладе, где возобновились военные действия. Важнейшим новым фактором в борьбе стало занятие спартанцами (по совету Алкивиада) крепости Декелея на территории Аттики (в 413 г.), что сделало невозможным какую-либо хозяйственную деятельность здесь. Стало труднее разрабатывать серебряные рудники Лавриона; в довершение всех несчастий к врагу перебежали 20 тыс. рабов; Афины теперь в неизмеримо большей степени, чем раньше, зависели от поставки продуктов извне, нужны были средства для воссоздания флота. Единственный их источник (уже опробованный радикальной демократией метод) — усиление финансовых поборов с союзников — подрывал саму основу союза. Если раньше основная масса союзных полисов оставалась верной Афинам, то теперь призывы местных олигархов находят у них все больший отклик. В условиях разорения Аттики и потери Декелей возрастало значение морских путей, но и здесь возникла новая угроза. Спарта, решительно порвав со старыми традициями, начала лихорадочно создавать собственный флот, а нужные для этого весьма значительные средства дала Персия. Примирившиеся ранее с потерей малоазийских полисов персы теперь, когда морская мощь Афин оказалась подорвана, сочли, что настал удобный момент для их возвращения.

Таким образом, усиление гнета союзников, агитация олигархов, спартанские военные усилия и финансовая помощь Персии — все это привело к открытию нового фронта войны — в Ионии, где многие полисы перешли на сторону спартанцев. Тяжелые неудачи и отсутствие уверенности в будущем вызвали кризис в самих Афинах; подняли голову олигархи. В единый союз объединились все недовольные существующим строем, и был осуществлен олигархический переворот. Но силы демократии еще далеко не были сломлены. Флот, стоявший у Самоса, отказался признать установленный в городе олигархический режим. Беднейшие граждане, служившие во флоте, решили бороться с олигархами, и по их приглашению флот возглавил все тот же Алкивиад, под руководством которого афиняне трижды нанесли поражение пелопоннесскому флоту. Эти победы вызвали подъем демократических сил, и в 410 г. в Афинах вновь устанавливается демократический режим.

Афиняне прилагают все усилия, чтобы восстановить морскую державу. Огромную популярность приобретает Алкивиад, энергии и таланту которого Афины обязаны своими успехами. Между тем спартанцы восстановили свой флот (он насчитывал 140 триер), и война ведется теперь на море с переменным успехом. После поражения в гавани Митилены (на Лесбосе) Афины, напрягая последние силы, построили новый флот в 110 триер, на которые были вынуждены посадить получивших свободу рабов и одержали блестящую победу при Аргинусских островах (также около Лесбоса), где спартанцы потеряли половину судов. Но обстановка в Афинах была неспокойной, силы демократов подорваны, среди демоса росло чувство неуверенности и нервозность. Решительное поражение Афинам наносит спартанский военный и политический деятель Лисандр (как и Алкивиад, столь же талантливый, сколь и беспринципный). Воссоздав флот, укрепив отношения с Персией, сделав твердую ставку на олигархов, он повсюду приводит их к власти, организует и вооружает, подкрепляет спартанскими гарнизонами. Зона афинского влияния резко сокращается, а финансовые трудности растут. Наконец, выбрав удобный момент, Лисандр в 405 г. обрушивается на противника в самом уязвимом для него месте — в Пропонтиде (в устье р. Эгоспотамы) и уничтожает эскадру. Путь снабжения Афин продовольствием перерезан, сил для восстановления флота уже нет. Корабли Лисандра медленно движутся к Афинам, громя демократические режима и заменяя их олигархическими. Осада Афин длилась несколько месяцев с суши и моря, пока город, поставленный на край гибели, страдая от голода, не сдался. Афины были лишены всех заморских владений и остатков флота (за исключением 12 кораблей); Афинский морской союз был распущен; сам полис включен в состав Пелопоннесского союза; демократический строй был заменен олигархией.

Так победой Спарты завершилась длившаяся около 30 лет Пелопоннесская война. Вызванная соперничеством двух государств, Афин и Спарты, эта война превратилась, по существу, в грандиозное (по масштабам Греции) противоборство двух систем — Афинского морского союза, который объединял прибрежные и островные полисы (около 200 городов), и аграрного по своей сути Пелопоннесского союза. Помимо чисто политических причин, к возникновению этого соперничества побуждали и причины экономические, прежде всего стремление Афин (да и некоторых ее союзников) к расширению сферы влияния (их особенно интересовали зерно и источники сырья).

Чем объяснить поражение Афин? Этому было несколько причин. Прежде всего непрочность Афинского морского союза, который все более сохранялся силой оружия, и как только это оружие ослабело, он распался. В своей стратегии борьбы с аграрной Спартой афинские руководители делали ставку на флот, по существу отдав страну на разорение, но этот план оказался губительным для них, когда Афины стали терять преимущество на море. Несомненно, способствовала поражению Афин и финансовая помощь Персии, которая дала Спарте возможность воевать, и весьма успешно, там, где первоначально афинское преимущество было неоспоримо, — на море.

Пелопоннесская война «стала величайшим потрясением для эллинов», писал ее современник Фукидид (I, 1). Ничего подобного ей греки не знали ни ранее, ни позднее: по существу, в войну оказался втянут весь эллинский мир. Мало того, борьба с неприятелем тесно переплеталась с острой внутриполитической борьбой: с оружием в руках воевали не только граждане различных городов, война шла в пределах городских стен, причем с ожесточением, которого не знали ранее (III, 82). Упомянем только как пример о событиях на Керкире, где, по словам того же Фукидида (III, 82), происходили все ужасы, которыми сопровождаются государственные перевороты: «отец убивал сына, молящих о защите отрывали от алтарей и убивали тут же. Некоторых даже замуровывали в святилище Диониса, где они и погибли». Именно в связи с керкирскими событиями Фукидид дает более общую характеристику внутриполитической борьбы в годы Пелопоннесской войны. В замечательных по глубине рассуждениях он отмечает не только масштаб этой борьбы и ее жестокость, Фукидид ставит в прямую связь развитие междоусобиц с войной и указывает на твердую расстановку сил: «В каждом городе вожди народной партии призывали на помощь афинян, а главари олигархов — лакедемонян… Теперь же, когда Афины и Лакедемон стали враждовать, обеим партиям легко было приобрести союзников для подавления противников и укрепления своих сил, и недовольные элементы в городе охотно призывали чужеземцев на помощь, стремясь к политическим переменам» (III, 82). В войну были вовлечены даже рабы, и на Керкире олигархи и демократы посылали вестников в окрестные поля, чтобы обещанием свободы привлечь на свою сторону рабов; большинство их примкнуло к демократам. В общем, Пелопоннесская война не принесла никому ни славы, ни выгоды. Как всякая война, для народа она означала смерть и невзгоды, уничтожение посевов, олив и виноградников, гибель скота и домов. Место гегемона в Элладе заняла Спарта. По словам Плутарха, который в биографии Лисандра вспоминает о сравнении комическим поэтом Феопомпом лакедемонян с трактирщиками, их «питье с первого же глотка оказалось противным и горьким» для греков (XIII). Возникшая в результате войны новая политическая система была столь же непрочной, как и другие, и следующий, IV в. являет нам новую серию войн и соперничества за власть.

Пелопоннесская война оказала влияние буквально на все стороны жизни Греции — ее сельское хозяйство, ремесло, торговлю. Она способствовала разложению гражданского коллектива, обострению социальных противоречий. В ходе войны впервые полисы стали использовать наемников, которые отныне все более будут заменять ополчение граждан, что имело для полиса далеко идущие последствия. Наконец, война расшатывала полисную мораль, о чем также прозорливо писал Фукидид: «война, учитель насилия», лишает людей привычного жизненного уклада и выбывает изменения в повседневной жизни. «Изменились даже привычные значения слов в оценке человеческих действий» (III, 82). В общем, Пелопоннесская война стала мощным катализатором тех процессов, которые привели систему независимых полисов к кризису.

2. ОСНОВНЫЕ ЧЕРТЫ СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКОГО РАЗВИТИЯ