Глава II НЕОЛИТ И ЭНЕОЛИТ

Глава II

НЕОЛИТ И ЭНЕОЛИТ

1. «НЕОЛИТИЗАЦИЯ» ЕВРОПЫ В VI-V ТЫС. ДО Н.Э.

Новый каменный век, или неолит, начинается на крайнем юго-востоке Европы, на юге Балкан, на рубеже VII и VI тыс. и примерно в то же время — в Северо-Западном Средиземноморье. Определенный промежуток времени он сосуществует с мезолитом, который в ряде районов Европы доживает почти до конца атлантического периода. Конец неолита датируется и определяется по-разному в различных частях Европы. Например, на Балканах, в Нижнем и Среднем Подунавье неолит довольно быстро сменяется энеолитом, или медным веком, в других областях энеолит не выделяется, а на смену позднему неолиту приходит непосредственно бронзовый век. Так обстоит дело на севере Европы, например в Прибалтике и Скандинавии.

Неолит — это период, характеризующийся новой техникой изготовления каменных орудий — шлифовкой и полировкой, использованием полого сверла, посуды и других изделий из обожженной глины — керамики. Это новая эпоха в истории Европы и всего человечества, так как она означает переход от присваивающего хозяйства к производящему, от охоты и собирательства к земледелию и скотоводству, а с ними — и к устойчивой оседлости, к постоянным поселениям и более прочно построенным жилищам — всему тому, что входит в понятие «сельский образ жизни», который становится господствующим в Европе вплоть до появления, а затем и широкого распространения городов. Возникновение и развитие производящего хозяйства дают новый импульс развитию обмена, способствуют росту населения и, с одной стороны, его концентрации в более крупных поселениях, а с другой — переселению земледельцев и скотоводов на новые территории. Производящее хозяйство создает первые возможности для возникновения прибавочного продукта и его накопления, делает первый шаг к сложению цивилизации. Впервые неравномерность в развитии отдельных регионов Европы выступает отчетливо и ярко.

Создание новой, принципиально иной экономики было длительным и сложным процессом, который проходил самостоятельно и независимо только в нескольких центрах земного шара. Европа не входила, согласно имеющимся в настоящее время данным, в эти центры, но лежала достаточно близко к одному из них — переднеазиатскому, древнейшему центру возникновения земледелия и скотоводства. Именно в нем человек осуществил самостоятельно, без всякого влияния извне, переход к новой экономике и новому образу жизни в течение IX-VIII-VII тыс. Этот качественный скачок часто называют «неолитической революцией», которая на Ближнем Востоке закончилась уже к рубежу VII и VI тыс., когда первые свидетельства производящего хозяйства появились на юге Балканского полуострова. «Неолитизация» — это процесс распространения целого комплекса черт неолитической эпохи, который определяет суть нового периода и который включает земледелие и скотоводство, оседлость, прочно построенные дома, новые орудия труда, в том числе шлифованные топоры (иногда со сверлиной для более удобного соединения с рукояткой), жатвенные ножи и серпы, немного позже — изделия из обожженной глины, керамику. Изменения в экономике и образе жизни несли с собой изменения в социальной организации общества. Увеличились количества и размеры поселений, плотность их застройки, количество их обитателей. Значительно возросло население древней Европы. С переходом к неолиту многие ученые связывают и возникновение племенного общества.

Рис. Неолитизация Европы.

Если первые свидетельства производящего хозяйства в Европе по радиоуглеродной хронологии относятся к рубежу VII и VI тыс. и падают на период докерамического неолита в Греции и на Крите, то в Дании и на юге Швеции древнейшее производящее хозяйство установилось в середине IV тыс. до н.э. Понадобилось 2500 радиокарбонных, или 2800 календарных, лет, чтобы производящее хозяйство пересекло Европу с юга на север. Распространение земледелия и скотоводства с востока на запад вдоль берегов Средиземного моря осуществлялось гораздо быстрее, и причина заключается в том, что здесь расселение земледельцев связано с распространением преимущественно одной большой культуры — культуры керамики импрессо или керамики Cardium. Необходимо подчеркнуть, что «неолитизация» — отнюдь не равномерное поступательное движение, а бесконечно сложный процесс возникновения и распространения новых культур со специфическими особенностями экономики, позволяющими земледельцам осваивать все новые и новые территории.

Основное распространение производящей экономики в Европе осуществлялось с юга Балкан на северо-запад, север и северо-восток. Уже на рубеже третьей и четвертой четвертей VI тыс. земледельческо-скотоводческая экономика охватывает Балканы, Нижнее Подунавье, проникает в Среднее Подунавье и Трансильванию. Это связано с возникновением ряда ранненеолитических культур с расписной керамикой, таких, как Старчево, Кёрёш, Криш, Караново I и др. Только в середине V тыс. к западу от меридионального течения Дуная, на территории венгерского Задунавья, Моравии, юго-западной Словакии, Нижней Австрии складывается новая культура — линейно-ленточной керамики, которая не только приносит производящее хозяйство в западную часть Карпатского бассейна, но и распространяет его из Среднего Подунавья по большим водным артериям Центральной и Восточной Европы, таким, как Дунай, Висла, Эльба, Рейн, Днестр и Прут, на огромную территорию — от Мааса (на западе) до Днестра (на востоке), от междуречья Савы и Дравы (на юге) до Одера (на севере). Вычисляют скорость распространения племен культуры линейно-ленточной керамики в Европе — она равна приблизительно 5,5 км в год. Предполагается, что в течение жизни шести-девяти поколений эти племена примерно покрыли расстояние в 1 тыс. км от Будапешта до Элслоо (юг Нидерландов), проходя за одно поколение от 111 до 167 км. Цифры говорят, что перед нами крайне медленное расселение земледельцев, а не экспансия. Это расселение, видимо, осуществлялось не на пустых территориях, а на землях, заселенных охотниками и собирателями, стоявшими на уровне развития мезолита. Однако следов столкновений между охотниками-собирателями и земледельцами археологи не находят. Охотники-собиратели жили преимущественно в районах песчаных почв, племена культуры линейно-ленточной керамики выбирали для поселений и полей вокруг них лёссовые и другие плодородные почвы.

Основная и общая причина расселения земледельцев в Европе — это то же самое давление избытка населения, которое заставляло варваров с плоскогорий Азии вторгаться в государства Древнего мира. Чтобы продолжать быть варварами, последние должны были оставаться немногочисленными… Их способ производства требовал обширного пространства для каждого отдельного члена племени.

Видимо, действительная плотность населения зависит не от теоретических возможностей той или иной территории прокормить определенное количество населения, а от пределов, устанавливаемых периодически случающимися «плохими» годами, годами неурожаев, падежей скота, стихийных бедствий. В результате человек в экосистеме адаптируется не к средним условиям, а именно к «плохим годам», когда источники пищи становятся скудными.

Определенное влияние, ограничивающее размеры человеческих коллективов, оказывал и еще ряд факторов социального и технического порядка. Например, отсутствие колесных транспортных средств делало невозможным перевозку продуктов на значительные расстояния. Вся хозяйственная территория поселения, как правило, располагалась лишь в часе ходьбы от поселения, ограничены были возможности хранения больших запасов продуктов, необходимых для значительных человеческих коллективов. Низкое развитие социальных институтов делало общину жизнедеятельной и жизнеспособной лишь при определенном максимальном количестве ее членов. Увеличение размеров общины до определенного предела, внутренние конфликты приводили к отпочкованию дочерних общин и возникновению новых деревенских общин в других местах, причем дочерние общины никогда не были точной копией материнской.

Итак, «неолитизация» Европы в качестве наиболее вероятной и распространенной формы приняла форму расселения древних земледельцев и скотоводов. Гораздо менее вероятна диффузия культурных растений и домашних животных, для чего были необходимы длительные контакты между земледельцами-скотоводами и охотниками. К тому же преимущества земледелия не были самоочевидными для охотников и собирателей, и они, будучи хорошо приспособленными к своему окружению, отнюдь не стремились изменить образ жизни, если не было нарушений в окружающей или демографической среде населенного ими региона. Лишь нарушение этого баланса земледельцами могло заставить охотников и собирателей со временем изменить свою экономику.

Экспансия земледельческого населения в конце концов влияла на ландшафт, часть лесов была расчищена, появились новые, неместные растения и животные, вероятность конфликтов с охотниками и собирателями становилась все большей, причем преимущество было за земледельцами, которые имели более крупные общины. В результате охотники и собиратели оказывались в районах, расположенных на окраинах ареала земледельческих культур.

Расселение древних земледельцев и скотоводов в Европе подтверждается и тем фактом, что в большинстве случаев древние земледельцы и охотники-собиратели принадлежали к разным антропологическим типам. Например, носители древнейшей неолитической культуры Юго-Восточной Европы — культуры расписной керамики типа Старчево или Кёрёш — были средиземноморцами, тогда как местное мезолитическое и протонеолитическое население относилось к кроманьоидному типу. Однако аккультурация как один из видов «неолитизации» Европы также имела место, особенно там, где земледельцы и охотники-собиратели долго жили бок о бок, а может быть, даже входили в некий экономический симбиоз.

Как правило, «неолитизация» подразумевала распространение комплекса новых черт, охватывающих различные стороны жизни общества, но иногда сложение одних черт опережало появление других. Это создавало особые типы культуры, специфические хозяйственные типы. Например, керамика на крайнем юго-востоке Европы появилась позже, чем комплекс других неолитических черт, таких, как земледелие и содержание скота, оседлость, прочно построенные дома и т.п. Поэтому в Греции и на Крите выделяют период докерамического неолита, который приходится на рубеж VII и VI тыс. Он во многом отличен от докерамического неолита Передней Азии. В Греции это значительно более короткий период. Здесь нет ни крупных каменных оборонительных сооружений, как в докерамическом Иерихоне; ни больших общественных зданий, как в Чайоню Тепеси; ни столь обширных поселений, как Чатал Хёйюк. Но земледелие докерамического неолита Греции уже полностью сложившееся, с устойчивым набором культурных растений, в число которых входят как древние пленчатые пшеницы, так и бобовые. В составе стада важную роль играет мелкий рогатый скот, прежде всего овцы. Первые земледельцы Европы — не охотники; их охотничья добыча случайна, и ее немного. Они — не рыболовы: налаженный морской промысел исчезает с их приходом. У них нет четко выраженной кремневой индустрии, свойственной охотникам и, возможно, рыболовам. Да и количество земледельцев-скотоводов, появившихся в Греции на рубеже VII и VI тыс., невелико.

Далеко не всегда в процессе «неолитизации» Европы производящее хозяйство опережало появление керамики. На огромных пространствах лесной зоны Восточной Европы производящее хозяйство возникло значительно позже, чем такой комплекс неолитических явлений, как шлифовка и полировка камня и керамическое производство, которые в Волго-Окском междуречье были освоены в V тыс., задолго до первых признаков производящего хозяйства. Экономика здесь оставалась охотничье-рыболовческой, а наряду с круглогодичными долговременными поселениями существовали летние лагеря.

Во второй и третьей четвертях VI тыс. земледелие и скотоводство продолжали развиваться в Греции уже в условиях керамического неолита, проникли на север, в область нижнего течения р. Вардар, а в третьей четверти VI тыс. вышли за пределы средиземноморской зоны и начали широко распространяться в умеренной зоне Юго-Восточной Европы и на юге Центральной и Восточной. «Неолитизация» обширного Балкано-Дунайского культурно-исторического региона связана со сложением здесь крупной ранненеолитической культурной общности, характеризующейся расписной керамикой и включающей ряд археологических культур: Старчево, Кёрёш, Криш, Караново I и др. Вполне вероятно, что возникновение этой общности отчасти связано с культурным импульсом из западной Анатолии.

Во второй половине V тыс. ареал производящего хозяйства в Европе значительно расширяется в связи со сложением в регионе, примыкающем с северо-запада к старчевскому, уже упомянутой культуры линейно-ленточной керамики. Поселения этой культуры широко распространены в Центральной Европе, в зоне смешанных лиственных лесов, а также в районах с недостаточной увлажненностью, где преобладала более редкая лесная растительность. Считается, что племена культуры линейно-ленточной керамики практиковали подсечно-огневое земледелие, для которого характерна маломасштабность: поля редко превышают 1 га, но не бывают более 4 га. Их обрабатывают лишь короткое время, затем забрасывают. Вследствие этого возникает необходимость в значительных количествах земель, находящихся под паром, а это, в свою очередь, требует обилия свободных земель. Подсечно-огневое земледелие лучше всего приспособлено к лесным экосистемам, так как сжигание лесов дает много питательных веществ для культурных растений. Сроки возделывания одного поля зависят от выращиваемых на нем культур: злаки, например, требуют большего запаса питательных веществ в почве и потому более быстрой смены полей.

Вопрос о характере земледелия культуры линейно-ленточной керамики не решен окончательно. Новые данные, полученные, в частности, в Рейнской области (ФРГ), показывают, что одни и те же поля использовались годами: во-первых, вокруг них успевали вырастать высокие колючие кустарники, отчасти служившие изгородью; во-вторых, одни и те же виды сорняков были постоянными.

Расположение неолитических полей в высоких лиственных лесах вероятно по крайней мере на ранних этапах культуры линейно-ленточной керамики. При расчистках большие деревья и крупные пни, видимо, не удалялись вовсе. Обработка почвы требовалась минимальная: достаточно было легкого взрыхления и рассеивания золы сожженных деревьев по земле. Семена зарывали в землю, а не разбрасывали. Картографирование поселений линейно-ленточной керамики показало, что они так или иначе связаны с лёссом. Следовательно, и поля, которые человек стремился максимально приблизить к поселению, лежали на лёссовых или эквивалентных субстратах.

Исходя из средних размеров поселений культуры линейно-ленточной керамики и числа их обитателей (около 100 человек), полагают, что для прокормления такого населения ежегодно следовало засевать от 25 до 100 га. В экономическом районе поселения, в радиусе 5 км вокруг него, было более 31 кв. км земли. Следовательно, у жителей было в 30 раз больше земли, чем им требовалось для ежегодного посева, и поля можно было переносить, не меняя места поселения.

Изучение топографии поселений культуры линейно-ленточной керамики к северо-востоку от Кракова показало, что они концентрировались на самых нижних склонах, вблизи пойменных почв, плодородие которых естественным образом восстанавливалось во время наводнений. Расположение полей в пойме делало возможным длительную оседлость. Памятники размещены в виде микрорайонов. Каждый микрорайон состоял из больших постоянных поселений и ряда дополнительных сезонного или лагерного характера. Большие и малые поселения культуры линейноленточной керамики отмечены и вблизи Кёльна.

Прослеживается определенный прогресс в развитии хозяйства культуры линейно-ленточной керамики, прежде всего в животноводстве. На старшей ступени охота и содержание домашних животных играли примерно одинаковую роль в обеспечении населения мясной пищей, но постепенно роль охоты падала, а роль скотоводства возрастала. Изменился и характер охоты: она стала одним из средств увеличения поголовья стад. Проводился отлов диких животных, которых приручали, выпускали в стадо, скрещивали с домашним крупным рогатым скотом.

Хотя неолитические общины Европы VI-V тыс. были в основном автаркичны и сами удовлетворяли основные потребности в продуктах питания, материалах для изготовления орудий труда и оружия, готовых орудиях и оружии, одежде и украшениях, тем не менее наука располагает для этого времени свидетельствами довольно оживленного обмена. Конечно, они не полны. Обмен продуктами питания можно лишь предполагать. Косвенным доказательством могут служить сосуды, которые, возможно, были контейнерами для той или иной пищи. Они иногда встречаются далеко от границ распространения той культуры, к которой относятся. Например, керамика культуры Бюкк конца V тыс. с территории северо-восточной Венгрии и восточной Словакии широко расходилась по Центральной и Восточной Европе, попадала в Трансильванию, Малополыну, даже на острова Далмации.

Основным предметом обмена в неолитическом обществе Европы, видимо, были различные породы поделочного камня, высококачественное сырье для изготовления орудий труда, прежде всего обсидиан, хороший кремень и те породы, которые предназначались для шлифованных орудий. Мы уже упоминали, что обсидиан с о. Мелоса стал распространяться с VIII тыс. В раннем неолите мелосский обсидиан встречается еще чаще. Он найден на Крите, в Фессалии и северной Греции. В Западном Средиземноморье основными источниками обсидиана становятся Липарские острова и о. Сардиния. Обсидиан из Сардинии в V тыс. путем обмена достигал Корсики и северной Италии, а липарийский попадал в центральную и южную Италию. Несколько позже обмен обсидианом охватил все северо-западное побережье Средиземного моря, от Италии до Каталонии. Юг Франции, район к северу и западу от о. Эльба, был зоной распространения сардинского обсидиана, тогда как большая часть Апеннинского полуострова — липарийского. Обсидиан, добывавшийся на территории северо-восточной Венгрии и восточной Словакии («токайский»), распространяется в среде неолитических культур Карпатского бассейна, Польши, Западной Украины. Остается неясным, какие продукты обменивались неолитическими общинами на обсидиан. Распространение обсидиана внутри поселений культуры линейноленточной керамики отнюдь не было равномерным. Изделия из обсидиана находят вокруг лишь немногих домов, что свидетельствует об участии в обмене только некоторых, может быть, самых выдающихся семейств общины. Столь же неравномерно распределяются и изделия из других ценных пород камня. Большинство полированных каменных орудий, изготовленных из неместных материалов, в могильниках культуры линейно-ленточной керамики находят лишь в погребениях взрослых мужчин. Орудия из амфиболита, добывавшегося в Силезии, встречаются в Польше, Чехословакии, ФРГ, ГДР, Нидерландах на поселениях и в могильниках культуры линейно-ленточной керамики.

Раковины Spondylus и изделия из них тоже ярко характеризуют обмен в неолите Европы. Это довольно редкие находки, они встречаются в погребениях, ассоциируясь с индивидуумами высокого социального положения. Моллюски Spondylus обитают в прибрежных водах Черного и Средиземного морей. Анализ балканских находок раковин Spondylus показывает, что они происходят из Эгеиды. Большие расстояния, на которые распространялись обсидиан, амфиболит и другие породы поделочного камня, а также раковины Spondylus в ранненеолитической среде свидетельствуют о широко разветвленной сети многоступенчатого обмена, сложившейся уже в VI-V тыс. и вовлекшей в себя сотни малых социальных единиц, независимых друг от друга, но тем не менее взаимосвязанных.

Ценность обмениваемого продукта или изделия зависела от многих факторов: места происхождения, веса, расстояния от какой-либо общины, редкости в новой местности, статуса семейства, вовлеченного в обмен. Многие изделия из неместного сырья, вероятно, приобретали ритуальные либо церемониальные функции или же использовались для выражения различий в социальном статусе.

Вопрос о том, кто занимался добычей ценных пород камня или раковин для изготовления украшений, долго оставался без ответа. Утверждали, что нет никаких свидетельств ранней специализации отдельных общин на добыче, скажем, обсидиана и изготовлении из него нуклеусов и пластин для дальнейшего обмена. Однако клады обсидиановых нуклеусов и кремневых или обсидиановых пластин (в одном сосуде на поселении культуры Бюкк найдено 600 пластин из лимнокварцита, явно приготовленных для обмена), а также открытие мастерских по изготовлению обсидиановых орудий говорят о том, что общины, имевшие доступ к ценному сырью, разрабатывали его, а затем подготавливали к обмену (по крайней мере в V тыс.). Мастерская для изготовления бус из морских раковин найдена во Франхти (Греция).

Древнейшее земледельческое неолитическое поселение в Европе, которое позволяет сделать некоторые выводы о его заселенности,— это Неа Никомедия (Северная Греция). Ранненеолитическая фаза относится к середине VI тыс. Общая площадь поселения 1/2 га. На его раскопанной части (0,2 га) открыто шесть домов, относящихся к одной фазе. Вероятно, все поселение имело около 15 домов. Средняя площадь домов 64 кв. м. Если в каждом доме жила малая семья из пяти-семи человек, то общее количество обитателей Неа Никомедии составляло 100 человек. В домах были очаги и закрома для запасов. Видимо, по крайней мере часть запасов хранили дома, где также готовили пищу. В центре раскопанной части находилось большое (13X15 м) сооружение, внутри которого найдены пять женских фигурок. Оно расценивается как общинное здание, где отправлялись единые для всей общины ритуалы.

Поселения культуры линейно-ленточной керамики в Европе были распространены группами, концентрируясь преимущественно вдоль рек. Плотность их размещения достаточно низка, если ее выразить количеством памятников на 1 кв. км, но она значительно больше, если учитывать их количество на 1 км вдоль реки. Так, в ареале к северо-востоку от Кракова на площади 2300 кв. км открыто 72 памятника, хотя их могло быть и больше. Средняя плотность — один памятник на 32 кв. км.

Средние размеры поселения 2-3 га, но там, где прослеживается несколько фаз заселения, не совпадающих планиграфически, площадь гораздо больше — до 10, 20 и даже 50 га. Например, площадь поселения Биланы (ЧССР) 22 га, но на нем в течение одной фазы существовало всего семь-десять домов. Олшаница (ПНР) имела площадь 50 га, но к одной фазе относят восемь домов. Дома на поселениях размещались на расстоянии 15-20 м друг от друга, а в каждую фазу существовало 7-12 домов. Дома были столбовыми, каркасными, длиной от 5 до 45 м, шириной — 5-6 м. Очень длинные дома встречаются редко. Обычно длина не превышает 14 м. Каркас дома состоял из пяти рядов столбов, двух — внешних и трех — внутренних. Дома строились из дуба или вяза, в Польше — из хвойных пород. Полы были деревянными и приподнятыми над землей. Они не сохраняются, а с ними — печи и очаги, т.е. те части интерьера, по которым можно установить назначение различных частей домов и количество их обитателей.

Согласно одной точке зрения, в таком доме жило несколько семей, причем каждые 5-6 м длины дома соответствовали одной семье. По другой точке зрения, в одном доме жила лишь одна семья, и в зависимости от ее величины дом был более или менее длинным. Ширина дома определялась возможностями перекрытия и была довольно постоянной. Можно привести аргументы в пользу обеих точек зрения. Так, в пользу первой говорит то, что в длинных домах более поздних культур находилось по два-три очага и соответствующее количество семей могло обитать в них. В пользу второй точки зрения свидетельствует то, что в соседних культурах раннего неолита все дома были, без сомнения, односемейными и что на поселениях культуры линейно-ленточной керамики нет построек хозяйственного назначения. Видимо, и скот, и корма находились внутри дома.

Дома, достигающие в длину 35-40 м, имеют структурные отличия. Они были, вероятно, функционально иными и служили для общественных целей. Некоторые изделия, например каменные полированные орудия, в них встречены в большем количестве.

Проблема оценки населения поселка культуры линейно-ленточной керамики упирается в установление количества обитателей одного жилища. Если в одном доме жило несколько семей, то на одном поселении могла существовать община в 125-150 человек (шесть человек в семье, по четыре семьи в доме, 24 семьи на поселении). Но эти цифры кажутся чрезмерными. Если на поселении одновременно существовало 7-12 домов, а в каждом доме жила семья из пяти-семи человек, то на поселении могло быть от 35 до 84 человек, в среднем около 60 обитателей, что более вероятно.

Могильников культуры линейно-ленточной керамики известно гораздо меньше, чем поселений, но они дают исключительно важный материал для оценки социальной структуры ранненеолитического общества Центральной Европы. Например, анализ могильника Нитра в юго-западной Словакии показывает, что различия в статусе погребенных определялись их полом и возрастом. Те предметы в могильном инвентаре, которые могут рассматриваться как ценные или престижные, например изделия из неместного сырья и раковины Spondylus, постоянно встречаются лишь в погребениях старых мужчин. Видимо, именно старые и пожилые мужчины занимали более высокое положение в общине и участвовали в межрегиональном обмене. Полированные каменные топоры и ретушированные изделия связаны с погребениями взрослых (31-45 лет) и пожилых (более 46 лет) мужчин. Все это свидетельствует о высокой роли взрослых мужчин в обществе культуры линейно-ленточной керамики и даже о тенденции к геронтократии. Из 22 детских погребений (моложе 15 лет) 45% совсем не имели погребальных даров. Аналогичное положение с женскими погребениями. Из 23 погребений около половины не имели погребального инвентаря. Иное положение с мужскими погребениями: из 27 только шесть не имели погребального инвентаря, что еще раз свидетельствует о более высоком положении мужчин. Женщины имели к тому же меньше шансов дожить до преклонного возраста: из 21 женщины 81% умерли между 16 и 40 годами, а из 26 мужчин только 42% умерли в этом возрасте. Детская смертность была велика. Около 30% умерли, не достигнув 15 лет. Лишь 12% всей популяции пережили 50-летний юбилей.

Ряд специалистов считает, что в неолите Европы возникает и развивается племенная социальная организация, а неолитическое общество является племенным. Племя характеризуется общей культурой, языком и территорией, Племя действует как единое целое под руководством вождя, но это лишь временное назначение, вызванное необходимостью. Характерной чертой племенного общества является отсутствие социальной стратификации. Торговля и обмен ведутся довольно оживленно, но нет никаких специальных рынков и торговцев. Хотя племя представляло экономически самостоятельное и самоудовлетворяющееся единство, полной изоляции племен друг от друга не существовало. Связующими единствами были и сеть многоступенчатого обмена, и церемониальные общества, общества охотников и пр.

Однако археологически проследить племя в эпоху неолита Европы не так просто. Пожалуй, единственной реальностью остается община — община земледельцев-скотоводов, которую образуют жители одного поселения. Их связывают общие экономические интересы, совместное добывание средств существования, родственные отношения, защита от нападения извне, общие ритуалы, которые регламентируют жизнь человека в первобытном обществе от появления на свет до последней минуты. Община обладает экономическим районом, который обычно ограничивается радиусом 5 км вокруг поселения. Вероятно, он считался собственностью общины, во всяком случае участки, расчищенные от леса под посевы, могли рассматриваться как коллективная собственность общины. Члены общины, конечно, были связаны между собой родовыми, родственными связями, но получить свидетельства этого едва ли возможно.

Общинная деятельность на ранненеолитических поселениях Центральной и Юго-Восточной Европы открыта лишь в виде немногих свидетельств. К ним относятся общинные печи для сушки зерна, необходимые при использовании пленчатых пшениц, столь важных в экономике неолита Европы. Найдены и следы оград общего загона для скота всей общины.

Над поселением обычно доминировал один дом, более крупный, чем другие, иногда даже отличный от остальных по конструкции и структуре. Это мог быть общинный дом для различных коллективных и ритуальных действ, но в нем мог жить и самый важный человек в общине, ее глава. Вокруг таких домов часто находят больше, чем вокруг других, каменных орудий и других изделий, выполненных из привозного сырья и потому рассматриваемых как более ценные, престижные или ритуальные предметы.

Изучение системы поселений первичного неолита Европы показывает лишь один административный уровень. Иными словами, общины, обитавшие на поселениях, были политически независимы друг от друга и приблизительно одинаковы по структуре и функциям, автономны как экономически, так и политически. Никакой интеграции выше уровня отдельной общины не наблюдается.

Данные по изучению могильников и погребальных обрядов показывают, что пожилые мужчины обладали более высоким положением внутри общины, а некоторые из них, возможно, становились вождями общины. Они простирали свою власть иногда и на соседнюю общину, но не могли передавать ее по наследству. Свидетельства о войне, военных столкновениях для раннего неолита Европы очень скудны. Мало поселений имеет следы укреплений. Находки предметов вооружения, как боевого, так и охотничьего, малочисленны: мало наконечников стрел, довольно редки каменные полированные топоры, особенно те, которые по форме можно было бы считать боевыми.

О матрилокальности и даже матрилинейности общества племен культуры линейно-ленточной керамики достаточно много написано в специальной литературе. К такому выводу приходят на основе ряда этнографических аналогий. Матрилокальность считается наиболее вероятной в тех обществах, в которых основные средства существования получают именно благодаря женскому труду; война, военные действия и столкновения не являются обыденными, а политическая интеграция находится на низком уровне развития. Длинные дома также ассоциируются с матрилокальными и билокальными обществами. Как показывают исследования, матрилокальные общества имеют более крупные дома (например, свыше 70 кв. м), чем патрилокальные. В таких домах в матрилокальном обществе живут две-три женщины-родственницы со своими мужьями.

Культурно-исторические исследования показывают также, что матрилокальность часто характерна для населения, которое расселяется на новой территории. Ведь в матрилокальных обществах мужской род рассеивается по соседним деревням. В этом случае борьба с одной деревней влечет за собой борьбу с несколькими соседними поселениями. В результате внутренние войны и столкновения очень редки, а война матрилокальных обществ всегда направлена вовне, ведется с другими культурными группами и дает преимущества матрилокальным обществам.

Все это соответствует характеристике общества культуры линейноленточной керамики: значительная роль женского труда в земледелии; длинные дома большой площади, в которых, возможно, жили две-три семьи; широкое распространение культуры в Центральной и на западе Восточной Европы при незначительности свидетельств военных столкновений. Отсюда ясно, почему многие ученые считали и считают общество культуры линейно-ленточной керамики матрилокальным и даже матрилинейным. Однако окончательных доказательств этого не получено, и даже если общество культуры линейно-ленточной керамики и было матрилокальным, анализ могильников показывает, что мужчины имели достаточно высокое положение и, вероятно, обладали политической властью внутри общины.

2. ЭНЕОЛИТ

В IV и начале III тыс. процесс «неолитизации» Европы продолжался. Производящее хозяйство все дальше и дальше продвигалось на север, северо-запад и северо-восток, охватывая новые регионы, которые были заселены только охотниками и рыболовами. Земледельческие общины появились на территории Швейцарии, Англии, Скандинавии. Земледелие проникало в области с менее плодородными почвами, увеличивалось общее количество обрабатываемых и засеваемых земель, росло население и увеличивалась его плотность.

«Неолитизация» обширных районов Северной Европы связана с возникновением культуры воронковидных кубков и расселением ее носителей. Ее ареал постепенно охватывал значительную часть Среднеевропейской равнины, юг Скандинавии и др.

Распространение земледелия хорошо прослеживается в Скандинавии. Между 3400 и 3100 гг. производящее хозяйство охватило Датские острова и Южную Швецию (воронковидные кубки ступени А). Появились ли здесь первые земледельцы извне или же местное население восприняло новую экономику — не выяснено. Между 3100 и 2700 гг. производящее хозяйство известно уже на юге Норвегии и на северном берегу Меларского озера (воронковидные кубки ступени С). В это время были осуществлены обширные расчистки лесов (в основном путем выжигания) с целью создания пастбищ для скота. Эта вторая ступень распространения земледелия в Скандинавии была кратковременной. После 2700 г. никаких следов производящего хозяйства на большей части Скандинавии, за исключением Скании (Южная Швеция), части Западной Швеции и острова Эланд, нет. Однако и здесь между 2500 и 2200 гг. наблюдается меньшая активность. До Финляндии культура воронковидных кубков не дошла, и здесь производящее хозяйство появилось лишь на рубеже III и II тыс.

Экономика культуры воронковидных кубков стояла на значительно более высоком уровне, чем хозяйство первых земледельцев Европы в начале VI тыс. За 2500 лет земледелие в Европе сделало существенные прогрессивные шаги. Достаточно сказать, что земледелие культуры воронковидных кубков было уже пахотным. Следы вспашки найдены под курганными насыпями культуры воронковидных кубков в Сарнове (ПНР) и Стененге (Дания). Свидетельства применения плуга обнаружены в одновременных памятниках Голландии и Англии. Уже для культуры линейно-ленточной керамики доказана кастрация быков. Именно волов могли запрягать в плуг и использовать как тягловую силу в санях, волокушах и повозках. Последнее изредка изображаются на керамике поздних воронковидных кубков. Многочисленные деревянные вымостки того времени длиной до 1200 м, найденные в болотах Англии и Голландии, считаются аргументом в пользу существования колесного транспорта.

Земледелие культуры воронковидных кубков основывалось на древних видах культурных злаков, прежде всего на пленчатых пшеницах. Ячмень и мягкие пшеницы, видимо, не играли существенной роли. В составе стада преобладал крупный рогатый скот, овцы/козы и свиньи встречены примерно в одинаковом количестве. Роль охоты в хозяйстве едва ли была велика.

На территории ФРГ и Швейцарии расширение ареала производящей экономики связано с возникновением культуры Михельсберг. Поселения этой культуры располагались обычно вдоль рек, у озер и на возвышенностях. На поселении Аренштейн встречены остатки нескольких видов пшениц и шестирядного ячменя. По данным из Хетценберга (ФРГ), в состав стада входил крупный и мелкий рогатый скот почти в равных пропорциях при незначительном количестве свиней. Именно крупный рогатый скот был основным источником мясной пищи. Некоторые ученые считают, что михельсбергские поселения, найденные в Альпах, дают свидетельства отгонного скотоводства.

Важнейшим историческим событием V-IV тыс. стало сложение крупного центра высокоразвитых земледельческо-скотоводческих культур на юго-востоке Европы. Этот центр охватывал Балканский полуостров и юг Апеннинского, Нижнее и Среднее Подунавье, территорию Трансильвании, Молдавии и правобережной Украины. Основой его возникновения были традиции раннеземледельческих культур с расписной керамикой, таких, как Протосескло, Старчево, Кёрёш, Криш. Но вероятно, что новые импульсы с Переднего Востока способствовали становлению на Балканах и в Подунавье культур, достигших высоких ступеней экономического, социального и духовного развития. Связи с Малой Азией и Восточным Средиземноморьем в V-IV тыс. стали интенсивнее.

Древнейшими представителями этого юго-восточного центра можно считать такие культуры, как Сескло в Фессалии (конец VI — первая половина V тыс.) и Димини (конец V и начало IV тыс.). Во второй половине V тыс. до н.э. на Балканах и в Карпатском бассейне сложилась высокоразвитая культура Винча, во Фракии — культура Караново III — Веселиново, в Нижнем Подунавье — культуры Дудешть и Хаманджия. В начале IV тыс. этот центр охватил еще более значительные территории — почти весь Карпатский бассейн (культуры Лендьел, Петрешть, Тисаполгар), Нижнее Подунавье (Варна, Гумсльница), Молдавию и часть Украины, где в это время складывается трипольско-кукутенская историко-культурная общность.

Культуры, входившие в этот центр, могут быть названы энеолитическими, им известен металл — медь и золото. Правда, первые мелкие медные изделия изредка встречаются уже в культурах первичного неолита, но в юго-восточном центре широко развивается металлургия и металлообработка, прежде всего меди.

Культуры юго-восточного центра сделали заметные успехи в области экономики. С полным основанием ученые предполагают, что в земледелии таких культур, как Гумельница, Вэдастра, Триполье, применялись соха или примитивный плуг, а в качестве тягловой силы — волы. Был известен и бесколесный транспорт — сани, волокуши. Медь и золото использовались для изготовления украшений, а медь — для отливки плоских и проушных топоров и тесел. По крайней мере в IV тыс. такие домашние производства, как ткачество, кожевенное дело, изготовление керамики, вероятно, уже выделились в самостоятельные ремесла наряду с металлургией и металлообработкой. Широкое развитие получили обмен и меновая торговля. Объектами их были в первую очередь металлы и изделия из них, предметы роскоши, престижа, ритуала, украшения, морские раковины, обсидиан и даже высококачественная керамика. Обмен, видимо, затрагивал преимущественно верхушку общества.

Не только в экономическом, но и в социальном отношении это общество стояло выше остальной Европы. Анализ размеров и структуры поселений, изучение могильников показывают, что эгалитарное племенное общество неолита — это пройденный этап социального развития для культур юго-восточного центра. Процесс социальной и имущественной дифференциации здесь уже начался, общество приобретало иерархическую структуру, что нашло отражение как в иерархичности системы поселений, так и в могильниках типа Варны, ярко свидетельствующих, что в руках верхушки общества уже были сосредоточены большие богатства, прежде всего золото.

Значительные успехи были достигнуты и в области духовной культуры. Религиозные представления неолитических земледельцев Европы получили дальнейшее развитие. Целый пантеон земледельческих божеств почитался энеолитическими обитателями юго-востока Европы. Культы этих божеств отправлялись в специально построенных святилищах и даже, возможно, храмах. Такие храмы раскопаны в Кэсчиоареле близ Бухареста (культура Боян). Стены одного из храмов были расписаны красными и зелеными спиральными узорами. Имелись глиняные столбы со сложной росписью. В верхних слоях Кэсчиоареле (культура Гумельница) открыта модель храма из четырех зданий на высоком подиуме. В энеолите Юго-Восточной Европы засвидетельствовано существование письменности в различных формах: это и так называемая протописьменность в виде миниатюрных глиняных изображений различных предметов, существ и символов чисел, и пиктографическое письмо, и знаки линейного письма, особенно часто встречающиеся на сосудах Винчи.

В Греции земледелие и животноводство на протяжении VI-IV тыс. оставались основой экономики культур типа Сескло и Димини. В земледелии отмечено несколько важных тенденций: все большее видовое разнообразие возделываемых культур, их возрастающая чистота, введение новых видовых групп культурных растений, специализация тех или иных районов на выращивании определенных видов культурных растений. Изменения в скотоводстве менее заметны: наблюдается лишь общее уменьшение роли мелкого рогатого скота и свиней при одновременном увеличении поголовья крупного рогатого скота.

В энеолитической культуре Гумельница (НРБ, СРР) земледельцы в качестве пахотного орудия использовали соху из дерева и оленьего рога, а в качестве тягловой силы — быка или вола. Основной зерновой культурой Гумельницы (НРБ) в IV тыс. была пшеница (однозернянка, эммер, спельта), известен многорядный ячмень. Из бобовых выращивались вика, чечевица, горох. Полагают даже, что на территории Болгарии существовало примитивное искусственное орошение, при котором использовались разливы рек, приносившие полям не только воду, но и плодородный ил. В местах разливов возводились дамбы, которые должны были направлять паводковые воды на поля. В стаде наиболее видную роль играл крупный рогатый скот. Он давал много мяса и использовался в качестве тягловой силы. Не исключено отгонное скотоводство. Важной отраслью хозяйства оставалась охота.

Особенностью земледелия культуры Винча было выращивание пшеницы при почти полном отсутствии ячменя. Сеяли просо, видимо привлекавшее быстрым вызреванием, овес. Бобовые растения не играли существенной роли. Крупный рогатый скот или свиньи преобладали в составе стад, которые еще не были большими, и воздействие человека на окружающие леса не могло быть серьезным. Охота велась на благородного оленя и кабана.

В культуре Лендьел в IV тыс. важную роль приобрели пшеница-спельта и двурядный ячмень. Напротив, земледелие в культуре Тиса того же времени основывалось на древних пленчатых пшеницах — эммере и однозернянке, но выращивали еще и многорядный голозерный ячмень. Большое значение имел посевной горох.

Крупный рогатый скот преобладал в составе стада во всех культурах IV тыс. в Карпатском бассейне, причем встречались как недавно доместицированные формы, так и появившиеся в результате скрещивания дикого быка и домашнего скота. Роль овец и коз, столь значительная в неолите, падает. Резко возрастает значение охоты. Частым явлением становится отлов молодых животных — зубра и кабана — для приручения и пополнения стад.

Трипольско-кукутенская культурно-историческая общность с момента возникновения в начале IV тыс. характеризовалась производящей земледельческо-скотоводческой экономикой. Основной зерновой культурой была пшеница, но часто высевали и ячмень. Сеяли также просо, возможно, овес. Из бобовых выращивали горох, вику, чечевицу, вику-эрвилию. Лен и конопля давали растительное масло. Есть свидетельства выращивания алычи, абрикосов, слив и даже винограда, но их немного: видимо, садоводство и виноградарство, если и существовали, были в зачаточном состоянии. До сих пор многие считают, что трипольско-кукутенское земледелие было мотыжным. Но учитывая общий уровень культурного и экономического развития этой общности, размеры трипольских поселений и количество их обитателей, а также использование упряжек быков или волов и появление сохи или плуга в соседних культурах, можно предположить пахотный характер трипольского земледелия, хотя сам плуг, вероятно деревянный, еще не найден.

Данные о скотоводстве и охоте трипольского населения очень многочисленны, но их полный анализ до сих пор не проделан. На огромном большинстве трипольских поселений скотоводство преобладало над охотой и по соотношению особей домашних и диких животных, и по количеству мяса, которое скотоводство давало населению. Крупный рогатый скот был основным у трипольского населения почти на протяжении всего развития культуры. Лишь на некоторых поселениях свиней было больше, чем крупного рогатого скота, но значение свиноводства падало по мере уменьшения площади лесов, особенно на юге трипольского ареала. С появлением позднетрипольских поселений в причерноморских степях резко возросла роль мелкого рогатого скота. Кости овец и коз составляют на этих поселениях 45% всего фаунистического материала. Вопрос о доместикации лошади в трипольской культуре не может считаться окончательно решенным. Кости лошади встречаются с самого начала культуры, но в небольшом количестве.

Основной объект охоты — благородный олень, а также кабан и косуля. Интересны свидетельства пушной охоты (рысь, лисица, бобр, волк, выдра). Трипольцы занимались и рыболовством, ловили сомов, вырезуба, карпа, окуней. Очень развитым было собирательство наземных и речных моллюсков, яблок-дичков, груш, черешни, вишни, боярышника, терна.