О Мартине Лютере и его учении
О Мартине Лютере и его учении
Реформация пришла в Ливонию из Германии и Северной Европы, где под воздействием идей Лютера, направленных на борьбу с папством, была проведена церковная реформа. Однако дух свободомыслия, неприятия папства зародился всё же в Италии в эпоху Возрождения, когда расшатавшемуся авторитету католицизма был противопоставлен авторитет древнего мира с его республиканскими учреждениями, нравами, мировоззрением. В то же время свободомыслие представителей итальянской интеллигенции и буржуазии, возмущавшихся алчностью духовенства и особенно папской курии, имело скорее словесный и литературный характер, чем действенный и воинствующий. Они всё же отдавали должное папству, которое превратило Рим в крупный центр потребления стекавшихся со всей Европы богатств, часть которых тратилась на поддержку искусства[13]. Впрочем, участие в потреблении богатств Рима не мешало распространению среди значительной части образованного населения Италии идей, расшатывавших основы религиозного мировоззрения. Так, считалось признаком образованного человека не разделять мнения, совпадающего с установленными истинами христианского учения.
Эти идеи свободомыслия доходили и до Германии, поддерживавшей с Италией тесные торговые, политические и церковные связи. Но здесь не было почвы для снисходительного отношения к папству, ибо папы, пользуясь слабостью центральной власти Германии, нещадно эксплуатировали эту страну, являвшуюся для них вплоть до Реформации золотым дном. Германия несла на себе такие тяготы, от которых давно были свободны Франция, Англия и Испания, где часть церковных доходов оставалась в пределах страны. В Германии же священник, чтобы получить хлебный приход, должен был ради него несколько лет прослужить в Риме, или же направить туда крупную сумму денег для подкупа, или же купить приход через агентов-банкиров папской курии. В этой ситуации в среде многочисленной немецкой монашеской братии влияние атмосферы итальянского Возрождения трансформировалось в тягу к изучению еврейского и греческого языков, чтобы сличить первоисточники Ветхого и Нового Заветов с проповедями Рима и всей церковной иерархии{19}. Вопрос о соответствии «подлинного» вероучения и действительности волновал и августинского монаха Мартина Лютера, проводившего бессонные ночи в борьбе против «дьявольской плоти».
Мартин Лютер (1483 — 1546) — немецкий теолог и духовный отец Реформации. В 1508 г. Мартин Лютер был приглашён профессором богословия в Виттенбергский университет. В своих лекциях он проводил мысль, что богословам следует изучать преимущественно Библию, а не учение латинской Церкви, так как Основатель христианства и Его первые ученики проповедовали совсем не то, что посредством соборов, пап и схоластиков сделалось учением Церкви. В тот период Рим, защищая свою монополию на христианское вероучение и его интерпретацию, следил за тем, чтобы библейские книги были недоступны не только народу, но и священникам. Римские первосвященники требовали от королей и князей предавать смерти тех мужей, которые захотят проповедовать по Священному Писанию, а не по воле папы. Так, 6 июля 1415 г. (за сто лет до Лютера) по приговору церковного и имперского сейма был заживо сожжен на костре Ян Гус, утверждавший в своих проповедях, что не папа, а только Христос есть глава Вселенской Церкви. Сам Лютер нашёл Библию среди множества книг, прикованную цепями к стене, чтобы никто не мог брать её для чтения. Усвоив из Библии «правую единственную веру», он стал смелым и бескомпромиссным её распространителем. Однако с проповедью коренной церковной реформы он выступил лишь тогда, когда Германию захлестнула кампания продажи индульгенций (письменных отпущений грехов — как содеянных, так и будущих) с целью сбора денежных средств на постройку в Риме громадного собора Св. Петра. Продажу этих индульгенций папа сдавал за круглую сумму в оптовую аренду, а арендаторы уже от себя рассылали комиссаров по городам и деревням для розничной продажи. Одним из таких комиссаров был доминиканский монах Иоганн Тецель, устроивший торг поблизости Виттенберга. «Отдайте свои деньги, — убеждал Тецель немецкую паству, — и это будет гарантией, что ваши умершие родственники больше не находятся в чистилище». Такая грубая коммерциализация доктрины индульгенций нашла своё выражение в лозунге Тецеля: «Как только монета в сундук попадает, душа из чистилища в рай воспаряет». Лютер не остался хладнокровным наблюдателем того, как Тецель обманывает верующих. Из лона ордена августинских монахов прозвучал его вопрос, поддержанный всей страной: «Почему папа, который, несомненно, богаче Креза, строит церковь Св. Петра не на свои деньги, а на деньги нищих и бедных христиан Германии?» А 31 октября 1517 г. Лютер прибил к дверям замковой церкви в Виттенберге 95 положений (тезисов) против индульгенций и вообще против порядков папской церкви. В то время это был обычный способ приглашения к публичной дискуссии.
С этих-то 95 тезисов, распространившихся с чрезвычайной быстротой и в Германии, и в Европе, начинается история Реформации. 95 тезисов, хотя и были написаны на латыни, сразу же произвели сенсацию, вначале в академических кругах Виттенберга, затем и среди более широкой аудитории. В декабре 1517 г. печатные издания тезисов в форме памфлетов и листовок появились одновременно в Лейпциге, Нюрнберге и Базеле. Эта акция была оплачена друзьями Лютера. Последовавшие вскоре немецкие переводы тезисов сделали их содержание понятным для населения в немецкоговорящих регионах. Друг Лютера Фридрих Микониус впоследствии писал, что не прошло и 14 дней, как тезисы были известны повсюду в Германии, а по прошествии четырёх недель почти весь христианский мир был знаком с ними{20}.
В марте 1518 г. Лютер опубликовал памфлет «Проповедь индульгенций и отпущение грехов». В целях обеспечения большей доступности для населения обширной территории от Рейна до Саксонии он был написан по-немецки, с сознательным отказом от употребления диалектных слов. Считается, что этот памфлет, ставший настоящим бестселлером (в течение 1518 г. он выдержал 14 переизданий, каждый раз в количестве тысячи экземпляров), положил начало Реформации.
В отличие от книг памфлеты печатались в течение одного-двух дней. Часть экземпляров вначале расходилась среди населения города, где издание вышло в свет. Затем памфлеты распространялись с помощью последователей Лютера, при посредничестве книготорговцев, разносчиков книг, путешествующих купцов, оптовых торговцев, проповедников. Один из современников заметил, что памфлеты не столько продавались, сколько вырывались из рук продавцов.
Поскольку всё население Германии — от князей и духовенства до рыцарей и крестьян эксплуатировалось Римом и было настроено против «папы-пиявки», Лютер быстро превращается в любимейшего национального героя. Прежде холодный и схоластический буквоед становится восторженным пророком, не только языком, но и мечом своего времени{21}. Восстав первоначально лишь против торговли индульгенциями, он переходит к нападкам на авторитет самой Церкви и её высшего представителя — папы Льва X. Лютера давно и многое возмущает: участие епископов в придворных делах и распрях властей, общее падение нравов высокопоставленного духовенства, невежество низших священнослужителей, махинации с церковными бенефициями (т.е. вознаграждениями, полагающимися за исполнение церковной должности или духовное звание) и т.д. Самого же Льва X, представителя дома Медичи на папском престоле, любившего говорить о «прибыльности сказки о Христе», он сравнил с «червём, сосущим кровь и мозг немецкого народа»{22}.
Хотя Лютер был наиболее плодовитым и популярным автором, кроме него в дискуссии «за и против» участвовало много людей. Продавец индульгенций Тецель был первым, кто ответил Лютеру печатно, сформулировав свои контртезисы. Другие использовали формат памфлетов для оценки аргументов Лютера в режиме «за» и «против». Сильвестр Маззолини защитил папу против Лютера в своём «Диалоге против дерзких тезисов Мартина Лютера». Он назвал Лютера «прокажённым с мозгами из меди и носом из железа» и отверг его аргументы на основе непогрешимости папы. В ответном памфлете Лютер писал: «Сейчас я сожалею, что презирал Тецеля. Как бы он ни был смешон, он более сообразительный, чем Вы. Вы не цитируете Библию. Вы не приводите никаких доводов»{23}.
Быстро распространявшиеся памфлеты и листовки с доводами и контрдоводами оппонентов давали народу острое и беспрецедентное ощущение участия в широкой дискуссии. Люди читали памфлеты неграмотным, спорили в кругу семьи, с друзьями, в гостиницах и тавернах. В столкновении мнений участвовали представители разных сословий и профессий: от ткачей Саксонии до хлебопёков Тироля, от английского короля Генриха VIII, который за нападки на Лютера получил от папы титул «защитника веры», до Ганса Сакса, сапожника из Нюрнберга, сочинившего в защиту Лютера множество чрезвычайно популярных песен (зонтов). Помимо памфлетов, листовок, зонгов широкое распространение в качестве ещё одной разновидности пропаганды получают гравюры на дереве: комбинация смелой графики с кратким текстом. Выпускаемые в виде листовок, эти гравюры доносили идеи Лютера до неграмотных и полуграмотных и служили проповедникам в качестве наглядного материала. Аналогичные средства в информационной войне против Лютера использовали и сторонники папы.
Оппоненты Лютера связывали распространение его идей с болезнью, с раковой опухолью, которую необходимо отсечь, чтобы она не распространялась дальше. Папа Лев X своей буллой Exsurge Domine от 15 июня 1520 г. предписывает Лютеру отречься от своих взглядов, но тот отвечает отказом и сжигает буллу на виттенбергской площади. В том же 1520 г. он пишет три принципиальные работы: обращение К христианскому дворянству немецкой нации, в котором призывает власти и весь народ взять на себя ответственность за спасение родины и Церкви; О вавилонском пленении, где отвергает христианские таинства, за исключением крещения и Евхаристии (таинства Святого Причащения, воспроизводящего Тайную Вечерю); и О свободе христианина, где объявляет Священное Писание (т.е. апостолическое предание, записанное в книгах Нового Завета) единственным авторитетным источником веры в противоположность более поздним писаниям. Поскольку они появились по смерти апостолов, то, по мнению Лютера, их можно поставить под сомнение и, следовательно, при необходимости реформировать. Так, под сомнение Лютер поставил: монашество (появилось по истечении 350 лет после рождества Христова как путь к большей святости по сравнению с теми, кто пребывает в браке и исполняет свои обязанности); почитание мучеников, святых людей и Девы Марии (появилось 400 лет спустя после Христа); почитание икон и изображений Девы Марии и святых, поклонение им, как тем же самым лицам (650 лет спустя после Христа); провозглашение римскими епископами себя верховными владыками христианской Церкви и христианского народа, наместниками Христа на земле — папами (т.е. верховными отцами), слово которых народ должен слушать как самоё слово Божие (по прошествии 1000 лет после Христа); воспрещение римским архиепископом (или папой) каждому священнику вступать в брак (1074 г.); воспрещение преподавать причастие народу (в отличие от священников) из чаши, причащающийся народ получал только освящённый хлеб (1100 г.); воспрещение народу читать библейские книги, чтобы он не увидел, как далеко вероучение и распоряжения папы удалились от Священного Писания (1229 г.); распространение учения о том, что человек спасется добрыми делами; это учение становится неразлучным с практикой отпущения и прощения римским епископом грехов за деньги (в 1500 г. после Христа продавались и покупались грехоотпустительные грамоты — индульгенции){24}.
Поскольку взгляды Лютера благодаря печатному станку и социальным сетям эры Реформации с быстротой огня распространялись по империи, и их политические последствия были очевидны, папа, чтобы не допустить «инфицирования немецкой нации», заклеймил Лютера в 1521 г. как «отъявленного еретика», а германский император Карл V объявил его вне закона, что означало изгнание с территории империи. Но было уже поздно, «инфекция» овладела Германией и вышла за её пределы. Журнал «Экономист», используя современную идиому, констатировал: посыл («месседж») Лютера превратился в вирус{25}. Хотя Церковь на все писания Лютера накладывает запрет и все его печатные издания сжигаются, общественное мнение уже чётко повернулось в пользу Лютера. Памфлеты и их покупатели создали вместе впечатление несокрушимой силы. Широкая народная поддержка помогает Лютеру избежать расправы. Он находит убежище у своего покровителя князя Фридриха Саксонского, а Реформация постепенно побеждает во всей Германии.
Война, объявленная Лютером тяжёлому игу папства, привела в движение все сословия Германии. «Низы» увидели возможность свести счёты со всеми своими угнетателями и восприняли «Божье слово» Лютера (несмотря на его чёткое неодобрение) как легитимационную основу для своих действий, которые переросли в «Великую крестьянскую войну»[14]. «Верхи» желали лишь положить конец зависимости от Рима, уничтожить католическую иерархию и обогатиться за счёт конфискации церковных имуществ. Когда в ходе крестьянской войны произошло резкое размежевание сословий, Лютер без колебаний встал на сторону князей, которые организовали разгром восставших крестьян и примкнувшей к ним части бюргерства.
Касаясь выступлений «низов» против «верхов», Лютер призывал к гражданскому повиновению, в том числе и по отношению к тиранам, указывая на то, что рано или поздно несправедливые правители почувствуют гнев Божий. Он считал, пусть лучше «чернь» испытает всю несправедливость тирана, чем сама применит насилие в отношении его. Ибо «обезумевшая чернь» не знает меры и тиранию легче выносить, чем скверную гражданскую войну.
Лютер внёс вклад в теорию справедливых войн, рассмотрел случаи совместимости христианства и применения вооружённого насилия. Так, Лютер оправдывает использование «меча» Бога, для того чтобы наказать зло, защитить праведных и благочестивых, сохранить мир{26}.
Хотя Лютер часто вмешивался в политические вопросы своего времени, своей интерпретацией христианства он преследовал не политическую, а в первую очередь религиозную цель. Он требовал реформы Церкви.
По Лютеру, христианская теология должна покоиться на трёх опорах:
— Только на словах Библии. Священное Предание отвергается. Каждый христианин имеет право толковать и проповедовать Слово Божье и может быть избран пастором церковной общиной, члены которой не должны делиться на священников и мирян.
— Только на благодати (т.е. Боге). Единственным главой Церкви является Христос, институт папства отвергается как обязательное условие существования христианства.
— Только на вере (sola fide). К этой ключевой формуле своего учения Лютер пришёл через осознание своей греховности (вожделения плоти, дурные стремления, гнев, злоба), через мучительный страх перед гневом Божьим и череду тяжёлых душевных кризисов. При толковании Послания к Галатам апостола Павла он приходит к выводу, что остатки греховности не могут быть совершенно изгнаны из человеческой плоти, но отчаянье человека, тщетно пытающегося победить свою плоть, праведно в глазах Бога. Человек должен уповать на спасительную милость Иисуса Христа и праведною верой жив будет{27}. Таким образом, пассивному следованию диктату церковной иерархии Лютер противопоставил внутреннее приобщение к благодати через веру. Вопреки утверждениям, принятым Церковью в XVI в., Лютер, вслед за св. Павлом, считал, что праведник будет жив не «добрыми делами», не сомнительными религиозными уловками (различные «бесполезные» праздники, посты, монашество, паломничество к святым местам, почитание святых, священные амулеты, безбрачная жизнь и т.д.) а верой[15]. Праведник должен в миру служить Богу, честно исполняя свой долг труженика — ремесленника, земледельца, учителя, министра или монарха. То есть самым обычным человеческим действиям — семейным обязанностям, повседневному труду придаётся значение полноценных нравственно-религиозных свершений и они получают высочайший в христианской религии статус несения креста{28}. «О подлинности и крепости веры, — отмечает Э.Ю. Соловьёв в своём анализе теологии Лютера, — Бог судит по терпению и упорству, с каким человек переносит свой земной удел: по тому, является ли он хорошим семьянином, крестьянином, учителем, государем….Поскольку эффект дела косвенно свидетельствует об упорстве деятеля и, стало быть, о прочности его веры — он может теперь квалифицироваться как внешняя примета спасения. Отсюда — только один шаг до утверждения, что Бога более всего радует богатство, добытое трудом…»{29}. Эта новая ценностная установка легла в основу этики североевропейского капитализма.
Своей интерпретацией христианской веры Лютер привёл в движение общественные и политические процессы и тем самым спровоцировал в конечном итоге раскол Церкви. Наряду с католичеством и православием появилось новое христианское направление — протестантизм (от лат. protestari — «провозгласить публично» и testari — «свидетельствовать»), которое включает в себя много Церквей и течений: лютеранство, кальвинизм, реформатство, англиканство и многие другие.
Для папы и католической верхушки больше не было места в руководстве немецкой Церковью. Зародилась «независимая» немецкая Церковь, целиком оказавшаяся во власти князей. Согласно постановлению имперского сейма (рейхстага) в Шпейере (1526 г.), владетельные особы устанавливали «свою» религию в пределах «своей» земли по формуле «cujus regio, ejus religio» («чьё правление, того и вера»). Это способствовало усилению абсолютизма в маленьких немецких княжествах, из которых состояла Германия, и в то же время закрепляло раздробленность страны в целом.
Торговцы индульгенциями были изгнаны, поскольку, согласно протестантскому вероучению, никакой совершённый акт (opus operatum) при пассивности человека не может его спасти, если он сам внутренне не приобщается к благодати. Одновременно узаконивались притязания материальной жизни, т.е. плоти. Целибат был отменён, а вместе с ним исчезают благочестивое распутство и монастырские пороки. Священник становится обыкновенным человеком, берёт жену и родит детей. Во времена Реформации, особенно после значительных успехов естествознания, очень быстро исчезает вера в святых, в католические легенды и чудеса (но не вера в ухищрения сатаны, колдовство и ведовство){30}. Святых поминают, но только для того, чтобы подражать их вере и добродетелям. Их не призывают на помощь, и к ним не обращаются с молитвами. Единственным Посредником, Спасителем, Первосвященником и Ходатаем признаётся только Христос{31}.
Центральное место в литургии (всеобъемлющее и главнейшее церковное богослужение) лютеране отводят Тайной Вечере, не отказываются ни от свечей, ни от распятий, иногда даже и от крестного знамения. Церемонии происходят в строгой обстановке, практически без литургической одежды; иконы, как правило, отсутствуют, посты и монашество отвергаются. Основное время посвящается чтению Писания, проповедям и песнопениям{32}.
По мнению атеиста К. Маркса, Лютер, давая некоторый простор человеческой мысли, теснейшим образом сковывал её авторитетом Библии. «Он разбил веру в авторитет, восстановив авторитет веры. Он превратил попов в мирян, превратив мирян в попов. Он освободил человека от внешней религиозности, сделав религиозность внутренним миром человека. Он эмансипировал плоть от оков, наложив оковы на сердце человека»{33}.
Протестант Г. Гейне дал более объёмную оценку миссии Лютера. В принципе он солидарен с Марксом, когда пишет: «После того как Лютер освободил нас от традиции и возвысил Библию до степени единственного источника христианства, возникло косное служение слову и букве, и Библия воцарилась столь же тиранически, как некогда традиция»{34}. В то же время, будучи сам родом из Северной Германии, Гейне свидетельствовал, что протестантство оказало самое благое влияние, «способствуя той чистоте нравов и той строгости в исполнении долга, которую обычно называют моралью»{35}. Хотя сам Лютер в своих оценках и суждениях был подчас односторонен, прямолинеен и даже груб, Г. Гейне, воздавая славу этому человеку, даёт ему взвешенные и нередко восторженные характеристики. Он называет Лютера абсолютным человеком, в котором были неразрывны дух и плоть, способность погружаться в область чистой духовности и умение ценить прелести жизни. А слетевшее с уст Реформатора Церкви изречение «Кто к вину, женщинам и песням не тянется, тот на всю жизнь дураком останется» немецкий поэт и философ находит чудесным{36}. Сам Лютер не мог не ценить вина (немецкие монастыри славились виноделием); как многие монахи и монахини, для которых Реформация повсюду распахнула монастырские ворота, он вступил в брак, женившись в 1525 г. на бывшей монахине Катерине фон Бора; а вечерами он не только брался за флейту, но и сочинял мелодичные духовные гимны и даже написал трактат о музыке.
Лютер оставил своим ученикам заботу об организации реформаторского движения, а сам продолжил деятельность преподавателя, проповедника и писателя. Он перевёл Новый Завет (с некоторыми сознательными и бессознательными уклонениями) на немецкий язык, понятный народу. Перевод Библии и оригинальные сочинения Лютера способствовали тому, что язык Лютера в течение немногих лет распространился по всей Германии и возвысился до всеобщего литературного языка. Библия в переводе Лютера используется и сегодня. Признание Лютером прав разума при толковании Библии послужило в Германии источником свободы мысли, венцом которой стала классическая немецкая философия — один из источников марксизма, по определению В.И. Ленина.
Касаясь отношения Русской Православной Церкви (РПЦ) к учению Лютера, следует сказать, что со времён Реформации отношение РПЦ к протестантизму было более спокойным, чем к католичеству. Дело в том, что в протестантизме церковное руководство не видело угрозы для религиозного сознания народа в силу слишком больших литургических и культовых различий. К тому же непримиримая позиция протестантов в отношении католиков устраивала русское духовенство, поскольку она ослабляла притязания Римской Церкви, против которых восставала и РПЦ. На протестантов смотрели как на еретиков, «недругов целостности православия», но относились к ним терпимее, чем к католичеству. Здесь сказывалась и традиционная латинобоязнь служителей Русской Церкви.
С поворотом Петра Великого к Западу и возрастанием влияния протестантов на внутренние государственные дела Российской империи соприкосновение русского общества с протестантским миром усиливается. Богословская полемика с религиозными, политическими, экономическими воззрениями протестантов («Камень веры» Стефана Яворского, 1718 г.), с которыми отождествлялось и отечественное религиозное вольнодумство, сочетается с расширением круга взаимодействия православного духовенства с протестантами (в частности, перенимается протестантский педагогический опыт при подготовке будущих православных пастырей), хотя формально весь архиерейский корпус и тем более простые священнослужители продолжают отторгать протестантские догмы и культ как ересь{37}.
Если говорить об отношении протестантской Церкви к православию, то оно было отнюдь не терпимым, в особенности там, где шла борьба за души паствы. В Прибалтике начиная с 1840-х гг. нетерпимость протестантского духовенства к РПЦ достигнет крайних форм. На вооружение будет взят не только догматический меч Лютера, отточенный в борьбе с католичеством, но и всякого рода недостойные ухищрения: интриги, наветы, обман, очернительство, психологический террор, экономическое давление. В результате протестантская Церковь помешает цивилизационному срастанию балтийского берега с Российской империей. Но об этом речь впереди.