227

Уже 18 мая 1788 г. она выражала опасения, что британцы будут совать нос во внутреннюю политику французов; к 28 октября 1789 г. она была убеждена в том, что такое вмешательство имело место. См. записи, датированные этими числами: Там же. С. 48, 183. Репринт: С. 53, 176; Екатерина II — Ф.М. Гримму. 14 мая 1791 г. и 15 августа 1792 г. // СИРИО. Т. 23. С. 541, 575; Екатерина II — Н.П. Румянцеву. 30 октября 1791 г. // Императрица Екатерина II и граф Н.П. Румянцов. С. 3–14. В записке Екатерины «Об императоре германском», датируемой концом 1791 г. и процитированной Голицыным (Голицын Н. Писатель Сенак де Мейан. С. 59–60), есть упоминание о том, что она подозревала Пруссию в разжигании демократических настроений во Франции. Эти предположения поощрял барон Гримм, вместе с императрицей постепенно приходивший к выводу, что распространением анархии во Франции руководил прусский министр Эвальд Фридрих Герцберг. Усилия его были, как предполагалось, столь успешны, что британскому и прусскому агентам удалось просочиться в якобинский клуб и заразить его членов анархизмом. Симолин также подчеркивал иностранное, особенно английское, участие в беспорядках; ему вторил и русский посол в Англии Семен Романович Воронцов. См. об этом его письмо своему брату Александру Романовичу Воронцову от 1/12 декабря 1791 г.: Архив князя Воронцова / Ред. П.И. Бартенев. М., 1879–1895. Кн. 9. М., 1876. С. 219. Брат Воронцова с готовностью разделял его подозрения. См. его письмо от лета 1791 г.: Там же. С. 502.