Статус распространителей слухов
Статус распространителей слухов
Перейдем к статусу распространителей слухов. При слабом развитии средств массовой информации, когда источником официальных сведений о текущей политике или жизни двора являлись публикуемые манифесты и указы и немногочисленные газеты, особую роль играли носители неофициальных известий. Ими могли быть дворцовые служители, военные чины, приезжие купцы, ремесленники или отходники, бурлаки, вообще люди, побывавшие в центре важных событий или общавшиеся с теми, кто там побывал. Так, отставной прапорщик П. Лазарев находился в Петербурге спустя месяц после екатерининского переворота, вел разговоры с лейб-гвардейцами — участниками дворцовой революции, поэтому в глазах псковского воеводы доселе скромный отставник получил статус обладателя важных знаний, которые невозможно было добыть официальным путем. Лазарев, осознавая свое новое, хотя и временное положение, старался поведать не только о том, что с точки зрения закона не квалифицировалось как «непристойные слова», но и поделиться некими секретными, известными только ему сведениями. Последнее, видимо, и напугало воеводу, подвигнув к аресту Лазарева и рапорту в Сенат[191]. Бурлак, который пришел из мест, расположенных относительно близко от очага восстания, становился «надежным» источником информации не только для крестьянина, но и для такого умудренного жизнью человека, как отставной офицер Мызников. Иногда распространители слухов старались поднять свое значение с помощью придуманной ими легенды. Например, И.А. Батюшков, в стремлении показаться «большим человеком» и придать больший вес своим словам, ссылался на свое знакомство с Н.И. Паниным, уверял, что получает «доход из Голштинии», а великий князь пожаловал ему орден Св. Анны{1217}.