47 6 июля 1922 года

47

6 июля 1922 года

Милый мой, родной Любанаша!

Ну, вот я и в Гааге![255] Всю ночь на море был отчаянный ветер и шторм и качало изрядно; но, очевидно, действие "Запечатленного труда", хотя я и оставил его дома, продолжалось, и, несмотря на качку, я недурно спал, а к 6 утра пароход был уже в гавани.

Здесь стоит возмутительная погода: ветер сшибает с ног, на море буря, и само оно имеет вид грязной лужи, страна плоская, дома из бурого кирпича, точно их забыли отштукатурить. Глебася[256] и Зиночка[257] приехали за 2 дня до меня, затем тут, кроме Литвинова, Сокольников[258], Крестинский и небольшой штаб. Гостиница хорошая, на самом берегу моря. И если бы не изменнически холодная погода, можно бы великолепно купаться. Общее настроение довольно кислое, и вопрос о стирке белья стоит примерно так же, как и в Генуе. Впрочем, я еще не входил в дела сколько-нибудь основательно. Похоже, что тут не придется долго заживаться. Кормят лучше, чем в Генуе, но девицы генуэзские жалуются на смертельную скуку: нет ни итальянского неба, ни итальянских "ситране"[259], ни шофера Mario. Самый город Haag[260] вроде провинциального предместья, по кр[айней] мере улицы, по которым меня вез ауто сюда в Scheveningen (это купанье на море, где и стоит наш отель).

Ну, вот пока и все. Целую Вас, мой миланчик, и всех ваших кисанов по очереди. Пишите мне: Haag, Oranje Hotel. Непременно напиши, когда урегулируется дело с Берзиным, а то я все-таки не вполне спокоен. Целую.