Совершеннолетие (5—7 сентября 1651 года)
Совершеннолетие
(5—7 сентября 1651 года)
Мы считаем необходимым один раз и навсегда описать все великолепие и значение больших королевских празднований.
Итак, 7 сентября было провозглашено и отпраздновано совершеннолетие четырнадцатого по счету короля Людовика, на девятый год его правления и в последний год регентства. С самого рассвета по заранее назначенному маршруту от Пале-Рояля до парламента через улицы Сент-Оноре и Сен-Дени, Шатле и мост Нотр-Дам гвардейцы и швейцарцы сдерживали напиравшую толпу людей, стоявших на трибунах и высовывавшихся из окон. В восемь часов король принял мать и членов семьи, пэров и маршалов, явившихся во дворец с лучшими частями, чтобы приветствовать его. Потом кортеж двинулся в путь. Впереди два трубача, пятьдесят глашатаев в ливреях, восемьсот дворян в великолепных одеждах из шелка, бархата, парчи и кружев, расшитых жемчугом и бриллиантами, в шляпах с перьями, приколотыми дорогими аграфами, рейтары короля и королевы, пешие лучники, знаменитая сотня преданных швейцарцев, губернаторы, рыцари Святого Духа, маршалы Франции, церемониймейстер, обер-шталмейстер, несущий королевский меч, длинные вереницы пажей и гвардейцев… во всем великолепии. Окруженный телохранителями, восемью пешими шталмейстерами, шестью вельможами шотландской гвардии и шестью адъютантами, король, одетый в золотые одежды, ехал один, изящно гарцуя на своей лошади, умевшей подниматься на дыбы и кланяться. Далее следовала нескончаемая толпа принцев, герцогов, сверкающих карет (среди них выделялась карета королевы, ее младшего сына и ее фрейлин, окруженная гвардейцами, швейцарцами, охраной)… Таков примерный набросок того памятного шествия, нет, скорее мистического таинства: совершеннолетие было провозглашено в парламенте, король произнес речь, присутствующие, в том числе королева, преклонили колени и поклялись в верности своему королю, потом был отслужен торжественный молебен. Глубинный смысл заключался в окончании срока регентства и наместничества герцога Орлеанского на посту главнокомандующего королевской армией, распускался и Регентский совет. Настоящий Королевский совет обрел былое могущество, будь то в «узком» или «широком» составе, с настоящими государственными советниками короля в его «личном совете», со своим отделением докладчиков в Государственном совете — садком для выведения будущих великих администраторов. Отныне король мог (и должен был) подписывать главные документы и назначать новых министров при доброжелательной поддержке матери.
Все меняется или становится иным, но начало Церемонии было отмечено скандалом, который в первые минуты никто не заметил: королю передают письмо Конде, пытающегося оправдать свое совершенно невозможное отсутствие. Король, даже не вскрыв послание, отдает его кому-то из свиты. Людовик никогда не забудет этот проступок, граничащий с «оскорблением Его Величества», еще больше монарха оскорбят последующие события. Подобное поведение характерно для тогдашней дерзкой манеры поведения Конде. После назначения министрами троих людей, которых он ненавидел, Конде оставляет свое логово в Сен-Море и отправляется с семьей и соратниками на бурбонскую горку Монтрон, потом устремляется на юг — к мятежу и войне, чтобы совершить то, что мы сегодня называем открытым предательством, а именно немедленно вступить в переговоры с Испанией и «прощупать» цареубийцу Кромвеля.
Эти события, чреватые столь весомыми последствиями, обозначали «поворот» в царствовании и усиливали позиции Мазарини, вызвав у него желание немедленно вернуться ко двору.
Последний крупный эпизод Фронды — война, которую поведет Конде, — растянется больше, чем на год. Он будет курсировать между Парижем и Бордо, пересекаясь с Мазарини. В 1653 году наступят другие времена, которые будут означать конец эпохи.