Рим и Париж: «галактика» Мазарини

Рим и Париж: «галактика» Мазарини

Ришелье, Людовик XIII и позже Анна Австрийская выделили и возвысили Мазарини вовсе не потому, что он был римлянином. Его выбрали за быстрый ум, глубокое знание дипломатии и европейских королевских дворов, за феноменальное терпение и способность убеждать, а также за неприкосновенность, которую давала ему красная мантия. Конечно, он был римлянином и принес с собой аромат Рима, частичку его жизни.

Авторы, промышляющие историческими анекдотами, «обожали» семью Мазарини — отца, мать, брата, четырех сестер (три из них были замужем) и выводок племянников и племянниц. В тех сферах, где жил и действовал Мазарини, судьба семьи значит довольно мало (если не считать досадного случая с Марией Манчини), хотя родственники волновали кардинала (возможно, даже слишком), что совсем не удивительно: фактически, он был главой рода.

Пьетро, отец Джулио, доставил ему много хлопот: неумелый транжира и одновременно скряга, не слишком честный, он ухитрился даже попасть в темную историю, из которой сыну пришлось его вытаскивать. В конце концов Джулио поселил отца в роскошном дворце на холме Кавалло (древний и нынешний Квиринал). Когда в 1644 году Пьетро овдовел, его дети, жившие в Риме, решили его снова женить под предлогом продолжения рода. В первых числах 1645 года молодая и высокородная принцесса Орсини, бывшая в долгу, как в шелку, согласилась стать супругой Мазарини-старшего: ей, вероятно, льстила мысль стать мачехой великого министра. Семидесятилетний старик не произвел на свет новых Мазарини и умер в 1654 году во дворце своего сына, оставив после себя большие долги. Джулио похоронил отца в приходской церкви, которую недавно реставрировал и расписал. В этой церкви Святых Венсана и Анастаса, находящейся напротив фонтана Треви, и сегодня можно видеть его имя и герб.

Нежная мать кардинала принадлежала к достойному дворянскому роду и была простой, заботливой и набожной женщиной, которую сын, которым она очень гордилась, окружил заботой и нежностью. Джулио раз двадцать обещал навестить ее, совместив это с получением из рук Папы кардинальских атрибутов (он так никогда и не получил шляпу кардинала). Мать умерла у своих детей Манчини в 1644 году, так и не увидев Джулио, который никак не мог покинуть Париж.

Микеле, на пять лет моложе Джулио, судя по всему, унаследовал ту частичку неустойчивости, полубезумия, которыми страдали некоторые члены семьи: отец и несколько внучек. Он воспитывался не у иезуитов, а у доминиканцев в Болонье, остался в этом ордене, очень рано стал провинциальным священником в Риме, часто появлялся во дворце Барберини, терзаемый испепеляющим честолюбием. Ему удалось, с помощью клана Барберини и старшего брата, добиться победы на выборах в 1642 году и стать генералом ордена доминиканцев. Эти выборы были настолько незаконными, что Святой Престол опротестовал их и даже кардинал Антонио Барберини не стал поддерживать Микеле, которому пришлось отказаться от генеральства. Вмешался премьер-министр Франции, ведавший списком бенефиций, три года спустя отдал брату архиепископство в Эксе, где он помогал Джулио улаживать местные волнения. В 1647 году Микеле была пожалована, несмотря на сопротивление Святого Престола, враждебно настроенного к Франции, шляпа кардинала с епископством в Сенсесиль. Мазарини даже даровал брату титул вице-короля Каталонии, что не очень обрадовало Микеле, тем более что французские полки действовали здесь не блестяще. Микеле Мазарини недолго наслаждался дарованными почестями: он умер в 1648 году, избавив старшего брата от возможных новых осложнений.

Две сестры Мазарини воспитывались в монастыре в Читта-ди-Кастелло, недалеко от дома семьи матери. Одна из них — Клерия — очень хотела выйти замуж. После множества злоключений (вроде претендентов с большими долгами или тех, кто в последнюю минуту исчезал) семья выдала ее замуж за некоего Мити. Клерии к моменту заключения брака исполнилось тридцать три года, у нее не было детей, она осталась недовольна скромными подарками знаменитого брата (драгоценностями) и очень разозлилась, когда ей не выплатили обещанное скромное приданное (10 000 римских экю). Однако оставим Клерию — она сыграла весьма скромную роль в семейном эпосе Маццарини.

Сестра Анна-Мария стала монашкой. В молодом возрасте ее избрали аббатиссой монастыря (это произошло, когда ее брат стал премьер-министром), она добилась, чтобы ее перевели в Вечный город, в монастырь Санта-Мария-ди-Кампо-Марцио (здесь была дружелюбная атмосфера, много посетителей, монастырь был открыт почти для всех). Анна-Мария, став аббатиссой, часто писала Джулио, который, по-видимому, очень ее любил (тем более что она ему нисколько не мешала). Анна-Мария лишь изредка просила брата оказать ей скромную денежную помощь («чтобы не стать нищей монашкой» — так она шутила). Сестра давала брату советы по поводу молитв и благочестия (вряд ли он в этом нуждался) и очень хотела, чтобы он вернулся в Рим, — возможно, в роли Папы. (Папа Римский! Мазарини, должно быть, мечтал об этом. Получить титул было очень просто, однако к моменту смерти Иннокентия X в 1655 году он считал, что долг связывает его с французским троном, а позже Святой Престол был занят — Папа Александр долго болел, но умер на шесть лет позже Мазарини… А посему вопрос на повестке дня не стоял…)

Двумя другими сестрами, подарившими кардиналу дюжину племянников и племянниц, Джулио занимался очень много, как и их потомством, и многочисленными римскими «делахми», о которых нам мало что известно.

Джулио ясно дает понять в одном из писем к Сервьену от июля 1634 года (его цитирует Жорж Детан), что обязуется женить их или выдать замуж и дать каждой приданое в 40 000 ливров (откуда эти деньги?). Старшая вышла замуж за Мартиноцци, богатого вдовца: его отец был мажордомом у кардинала Антонио Барберини. Рано овдовевшая Маргарита родила двух девочек: Лаура стала герцогиней Модены (и тещей Якова III Стюарта); Анна-Мария стала принцессой де Конти — несчастной принцессой.

Его сестра Жиролама (или Жеронима) тогда же вышла замуж за некоего Манчини, выходца из старинной римской семьи (ей было пожаловано дворянство), очень богатой, владевшей дворцом на Корсике. Манчини были очень образованной семьей, один из Манчини основал в 1602 году «Академию юмористов» и был ее членом. В этой семье родилось много детей, семеро выжили и, как их кузены, были отправлены во Францию, где знаменитый дядя позаботился о них: он покровительствовал родственникам, пока не «пристроил». Из троих мальчиков двое умерли в возрасте четырнадцати лет (на войне и от несчастного случая), старшего Мазарини очень оплакивал; выживший — Филипп — впоследствии герцог де Невер, вырос негодяем.

Мы уже знаем, как сложилась судьба девочек, прозванных «мазаринетками»: снобы презирали их за смуглую кожу и черные волосы, но дядя заключил для них прекрасные, богатые браки, хотя племянницы его не слишком любили.

К тому, что мы так вольно назвали «галактикой Мазарини», принадлежали верные слуги — Эльпидио Бенедетти, кардиналы Барберини, Бичи, Баньи и другие. Центром «галактики», ее ядром был дворец Мазарини в Риме (он существует и сегодня, правда, серьезно перестроенный): здесь жили семья и друзья, здесь останавливались гости, здесь хранилась великолепная библиотека (более 5000 томов в прекрасных переплетах, если верить инвентаризации, проведенной в 1660 году).

Мало изученный дворец заслуживает углубленного исследования, конечно, насколько это возможно. Окруженный тремя огромными садами, дворец был построен в начале века напротив Папской администрации (сегодня здесь находится резиденция Президента Республики) для одного из Боргезе, племянника Папы Павла V. Юный Мазарини, живший ниже по улице, ближе к фонтану Треви, видел, как воздвигали эту резиденцию, как обставляли и украшали ее. В тридцатых годах семнадцатого столетия дворец — в плохом состоянии — перешел к семье Бентивольо, приехавшей из Феррары. Среди членов этой семьи всегда был кардинал-франкофил. В 1640 году Бентивольо понадобились деньги, а Мазарини, живший тогда в Париже, решил приобрести в Риме резиденцию, достойную своего высокого положения. Его секретарь Бенедетти сообщил о продаже дворца: переговоры вели родственники Мазарини, и в марте 1641 года сделка была заключена в доме Манчини. Дворец стоил ему 75 000 экю французских или римских, точно не известно, или две тонны чистого серебра, причем Мазарини устроил дело так, чтобы не платить сразу. Джулио был в восторге от покупки и тотчас начал работы по реставрации и декорированию, потом украсил дом гобеленами, обставил, украсил произведениями искусства и книгами в богатых переплетах. Возникает вопрос: где Джулио взял для этого деньги? В 1634 году, когда он выдавал замуж сестер, у него было мало церковных бенефиций: сан каноника в Сен-Жан-де-Латран приносил скромный доход, и в августе он продал кардиналу Антонио Барберини крест, усыпанный 27 бриллиантами; мы знаем, что Джулио пополнил свою казну деньгами, которые ему вернул Савойский двор, когда он в октябре проезжал через Турин. Поговаривали, что Мазарини обогащался за счет игры (редкое явление, если человек играет все время), но в действительности ему платили за дипломатические миссии в Северной Италии и во Франции. Его щедро вознаграждали в Турине и Париже, кардинал Антонио, которому он оказал сотни услуг, осыпал его подарками. Чуть позже, когда Джулио окончательно покинул Рим, он увез с собой на тысячи экю Жемчуга и драгоценностей, из которых 8000 оставил Бенедетти. Будущий кардинал был достаточно могуществен уже в конце 1639 года, и, каким бы ни было происхождение его богатства, мы можем об этом только догадываться. Мазарини умел делать деньги, умножать и сохранять их.

Начиная с 1640 года семья, мебель, произведения искусства, книги и драгоценности постепенно перевозились в Париж и приумножались. За несколько лет переехала вся «галактика».

Когда кардинал не путешествовал, он жил в Пале-Рояле, а потом в Лувре, семью он поселил в особняке, который купил в результате сложных переговоров с президентом Тюбефом, там же он хранил и все свои деньги. Мазарини хотел, чтобы украшением и расширением особняка, который впоследствии будут называть Пале-Мазарини, занимался Бернини — король художников. Сначала он обратился к Мансару, позже — к Лемюэ, поэтому обе галереи выполнены в римском стиле (когда-то так было и в Фонтенбло). Здесь глаз страстного коллекционера будут радовать великолепные экспонаты, блиставшие красотой на фоне римского убранства покоев отделанных художниками, приехавшими из Италии, в основном из Рима (за небольшим исключением). Все они были друзьями премьер-министра.