Юридическая оценка действий ОУН-УПА

Юридическая оценка действий ОУН-УПА

Под понятием "ОУН-УПА" понимаю все вооруженные отделы во время войны, которыми руководила ОУН, то есть — саму УПА, в которой были расформированные офицеры, подофицеры и рядовые из батальонов "Нахтигаль" и "Роланд", также украинскую вспомогательную полицию, которая по приказу ОУН-б в то же время пошла с оружием в лес. К УПА причисляю также то, что некоторые авторы называют "вооруженным подпольем", то есть Кустовые Отделы Самообороны на Волыни и Украинскую национальную самооборону в Галичине.

Учитывая обширность темы этого труда, в этом подразделе ограничусь в основном полемикой с утверждениями польского историка Тадеуша Анджея Ольшанского, точнее, с его утверждениями из исследования п.н. "Польско-украинская борьба 1943–1947", опубликованного в "Исторических тетрадях" Литературного института в Париже[426]. В свете этого хочется сказать следующее: "Исторические тетради" парижского Литературного института связаны с парижской польской "Культурой". Именно о ней идет речь. В парижской "Культуре" появились многочисленные материалы, которые с первого взгляда указывают на потребность сближения двух народов — польского и украинского. В "Культуре" публиковались ярые украинские националисты, оправдывая ОУН и ее вооруженные формирования. Однако, если пристальнее присмотреться к тем материалам, можно сделать вывод: Не этим путем нужно идти к польско-украинскому сближению. Нужно идти путем правды, а не подделкой истории. Видно, что "Культура" в большой мере созвучна с украинской "Современностью", которую долгие годы издавали в Мюнхене, основателем которой был Николай Лебедь. Иногда, перечитывая "Культуру" и "Современность", невольно приходит в голову: они, вроде бы родные, вроде бы финансируемые из одного источника. Но это только на поверхности.

В "Исторических тетрадях", о которых идет речь, Т.А. Ольшанский публиковался под псевдонимом "Ян Лукашув". Из писания Т.А. Ольшанского возникает, что он находится под большим влиянием пропаганды ОУН. На это указывает его утверждение: А.К. и УПА представляли свои народы и их политические руководства (стр.161). Неужели?! А.К. действительно была вооруженной силой польского народа в Польше после проигранной войны в сентябре 1939 г., она подчинялась польскому легальному правительству в Лондоне, это правительство в Польше представляла Делегатура Правительства. Это — правда. Польский народ имел свое правительство в Лондоне и никто этого факта не отрицает. Но странно читать польского историка, который, без сомнения, подразумевая ОУН, говорит о ней, как о политическом руководстве украинского народа. Народа, который не знал и знать не хотел ОУН. Неужели в голове Т.А. Ольшанский не возникло сомнения, что ОУН представляла только саму себя, что она не представляла никаких слоев украинского населения на Волыни, не говоря уже об Украине Надднепрянщины, что ОУН опирала свою деятельность на определенной части населения Галичины, применяя террор? Утверждение, что ОУН представляла украинский народ, обижает его, обижает меня лично. Это утверждение не имеет никакого научного обоснования, это политично-пропагандистский лозунг ОУН. Это утверждение — из пропагандистского арсенала ОУН, которая с момента происхождения узурпирует себе право говорить от имени украинского народа и от его имени действовать.

К этому самому арсеналу пропаганды принадлежит также утверждение об аналогии между дивизией СС "Галичина" и польскими Легионами Ю. Пилсудского. Такую аналогию признает, к сожалению, один из самых объективных украинских историков и политологов на Западе, проф. Ярослав Пеленский, хоть должен прийти к выводу, что аналогии здесь не может быть. Аналогию отрицают объективные обстоятельства: Австро-Венгрия была монархией, далекой от авторитаризма, без расового подхода к другим национальностям. В то время как гитлеровская Германия была государством тоталитарным, она имела нескрываемую стратегию — покорить мир, прежде всего Европу, истребить евреев, из славян сделать рабов.

Т.А. Ольшанский, пренебрегая научным подходом в исследовании проблем, печально отбрасывает предполагаемые утверждения об участии украинцев в подавлении Варшавского восстания, ссылаясь при этом на "историков", а в действительности на публициста Бориса Левицкого, деятеля ОУН-б и библиотекаря по специальности, деятеля ОУН-м, Василия Веригу. Такой подход является свидетельством необъективности и неуважительной трактовки темы (стр. 162).

К дезинформационным следует причесть утверждение Т.А. Ольшанского: … голодная смерть сотен тысяч советских пленных, а также экстерминация (немцами — В.П.) всех евреев, на Волыни часто реализовывалась в форме массовых экзекуций с меньшим или большим принудительным участием местного населения (стр. 163). Неправда! Местное население не принимало участия в массовой ликвидации евреев! Это делала украинская вспомогательная полиция, организованная "производными группами" ОУН. За это несет ответственность ОУН, а не местное население Волыни. Но для автора, можно подумать, речь шла об отвлечении внимания от ОУН.

Т.А. Ольшанский говорит, что когда речь идет о "деполонизации" Волыни, то сама директива этого рода акции доныне не опубликована и нет доказательства ее существования… (стр. 165). Потому что для Т.А. Ольшанского доказательством, по-видимому, может быть лишь "бумага", доказательство из письменного документа. Между тем криминальному законодательству всех цивилизованных стран известны другие доказательства, к которым принадлежит логическое заключение. Сам плановый характер акции, существование которого не отрицает даже Т.А. Ольшанский, указывает и доказывает, что такая директива была, она существовала. Без директивы нет плановых акций. Форма директивы — совсем несущественна, она, директива, могла выйти в устной форме от Николая Лебедя, который действовал в условиях конспирации, поэтому не имел своей канцелярии, книги директив и тому подобное. Но сомнения относительно существования директивы Т.А. Ольшанский посеял.

T.A. Ольшанский ошибается, когда говорит, что нет оснований утверждать, что целью этой акции (деполонизации Западной Украины — В. П.) была экстерминация (уничтожение, поголовное истребление — В. П.) польского населения, а как увидим — также развитие событий не указывает на это (ст. 166).

Автор этих слов не знает или не хочет знать фактов, а только они могут являться основанием для утверждений. В конечном итоге, тот же автор сразу после приведенного здесь, пишет: Однако устранение поляков из Кресов (Западная Украина — В. П.) должно было произойти любой ценой, всевозможными доступными средствами. Следовательно, и огнем и железом.

Прежде всего, автор должен знать, что на Волыни ОУН-УПА не практиковала предупреждений поляков о домогательстве ОУН оставить их села, не добивалась оставления территории. Напротив, как пишут респонденты, имелось множество случаев, когда поляков успокаивали, даже заверяли, что им ничего не будет, отговаривали выезжать. Нет сомнения, что это делали доброжелательные соседи-украинцы, которые не могли даже допустить, что невинных людей нужно мордовать. Но были случаи, когда сосед-украинец отговаривал от выезда, через день- два сам принимал участие в нападении на поляков-соседей. У меня имеются доказательства в форме писем респондентов, из которых ясно возникает, что на убегающих на фирах поляков нападала УПА, вырезая и выстреливая их до корня. Они, те поляки, уже оставляли Волынь, зачем было их мордовать, если в ОУН-УПА речь шла только о принуждении оставить поляками эту территорию? Воззвания-предупреждения-требования в отношении поляков оставить Западную Украину практиковались иногда в Галичине, о них вспоминает Михаил Подворняк, житель Кременчужчины[427]. У меня есть также копия "приказа" о том, чтобы поляки оставили территорию:

Приказ. Обращаются к вам как к польской семье до 48 часов оставить село и вообще выметаться с украинских земель на запад за Сян. В случае невыполнения приказа отдаете себя на смертный приговор и будет сожжено ваше имущество. Постой, 11 мая 1944.

Это — весьма гуманный метод: 48 часов. Хоть и был это время, когда не до переселения было людям. Но это — исключение. Походит он из Галичины, "приказ" написан каким-то "гуманным" уповцем-галичанином, что видно из содержания, из используемых галицизмов, из правописания. Однако правило было другое: Уничтожить польское население, чтобы никогда оно не вернулось в Западную Украину!

Неправильным является утверждение Т.А. Ольшанского, что антипольскую акцию обычно предупреждали ультиматумом к польскому населению с требованием немедленно оставить семейные места и выехать за Буг (стр. 169). Автор не ссылается на какие-либо доказательства, он, просто, повторяет то, что прочитал в украинской националистической литературе, или просто с целью "выгородить" ОУН-УПА от упрека в народоубийстве.

Замысел истребления поляков, как уже об этом было сказано, зародился в 1928 году в трудах УВО, а в 1929 г. он был сформулирован в постановлениях I Конгресса украинских националистов. Поэтому вину за истребление, по меньшей мере, 100 тыс. польского населения в Западной Украине несут идеологи украинского национализма, которые сказали, что делать с поляками ("Полное устранение всех займанцев с украинских земель" — Постановления I БСУН). Вместо этого Дмитрий Донцов научил, как это делать (Сутью фанатизма является то, что он в отношении к конкретному — опустошающий и разрушающий). Вместо этого ОУН-б только решила, что наступило время "национальной революции", следовательно, определила начало мордования во времени.

Т.А. Ольшанский пишет:

Остается еще вопрос, на Кресах ли мы имели тогда дело с украинским народоубийством, потому что этот упрек неоднократно ставился. Автор (то есть Т.А. Ольшанский — В. П.) отбрасывает это утверждение. Если народоубийством является, как это в общих чертах понимается, систематическая и сознательная запланированная акция, целью которой является экстерминация (физическое истребление) всего или части человеческой общественности, то должны утвердить, что украинская "деполонизация" не имела характера акции народоубийства, потому что ее целью было изгнание, а не мордование польского населения (стр. 187).

Что же, плохо, когда автор берется решать такой почтенный вопрос — была это экстерминация, народоубийство или нет, и ссылается на то, что "в общих чертах понимается". Здесь должно решать не общественное мнение, а закон. Потому что существует "Конвенция по вопросу предотвращения и наказания преступлений народоубийства", принятая Генеральной Ассамблеей ООН 9 декабря 1948 г., согласно со статьей II которой:

В понимании этой Конвенции народоубийством являются преступления, совершенные с целью истребления всей или части национальной, этнической, расовой или религиозной группы, как таковых:

а) убийство членов группы;

б) нанесение существенных телесных повреждений и расстройство психического здоровья членов группы;

в) преднамеренное создание для членов группы условий жизни, рассчитанных на совершение полного или частичного их уничтожения…[428]

Согласно со статьей III названной Конвенции следующие преступления подлежат наказанию:

а) народоубийство;

б) заговор с целью совершить народоубийство;

в) непосредственное и публичное подстрекательство к совершению народоубийства;

г) попытка совершить народоубийство;

д) содействие в народоубийстве.

Как видим, международный закон ничего не говорит о систематичности, сознании и планировании акции, которая имеет целью экстерминацию. Закон тоже не говорит обо всем или части человечества. Говорит вместо этого об убийстве членов этнической, расовой или религиозной группы.

Народоубийство — это преступление, которое нельзя совершить неумышленно, именно совершение этого преступления включает осознание поступка.

В понимании упомянутой выше Конвенции, согласно с пунктом б) статьи III, виновными в народоубийстве польского населения Западной Украины являются основатели ОУН, которые приняли постановление об "устранении" поляков из Западной Украины, то есть она совершила преступление "заговора с целью совершить народоубийство".

УПА была непосредственным исполнителем преступления народоубийства. Члены "производных групп", эмиссары ОУН совершили преступление согласно с пунктом в) статьи III, потому что они подстрекали индивидуально или во время различных праздников, например, насыпание курганов и тому подобное, к истреблению поляков.

Вместо этого организованная ОУН украинская вспомогательная полиция виновата по меньшей мере в соучастии в преступлении народоубийства евреев.

То, что совершила ОУН-УПА во время войны на Волыни и в Галичине, следует квалифицировать как народоубийство.

Тезис о "селективном истреблении" в то время и на той территории сформулировал проф. Ярослав Пеленский. Хотя с ним я не соглашаюсь в этом, все же нужно поклониться в его сторону — такое утверждение свидетельствует о далекоидущей научной отваге автора этого тезиса. При этом следует сказать, что не прав Т.А. Ольшанский, который с другой стороны не соглашается с проф. Я. Пеленским потому, что, мол, признаком народоубийства является его тотальность, а не селективность (стр. 187). Идя за рассуждением Т.А. Ольшанского — даже экстерминация гитлеровцами евреев не является народоубийством, потому что их "тотально", то есть полностью не истребили. Закон ничего не говорит о "тотальности", поэтому этим аргументом нет смысла пользоваться.

Рассуждая вслед за Т.А. Ольшанским, Гитлер также не приказывал совершать народоубийство евреев, он не вел речь о том, чтобы их убивать, он только хотел прийти к "окончательному решению" еврейского вопроса. Массовое истребление евреев было только путем к этому решению. Также ОУН предусмотрела устранение поляков из Западной Украины путем массовых убийств, путем экстерминации. А этот путь и есть народоубийство.

Т.А. Ольшанский дает многих доказательств того, что он "думает по-бандеровски". Вот еще один пример: Автор пишет о воинах УПА, что они, за исключением под принуждением мобилизованных в 1946-47 годах (это, по-видимому, на Лемковщине? Не знает ли автор о массовой мобилизации в УПА на Волыни 1943 года? Если нет, то пусть прочитает книгу Михаила Подворняка — В.П.) отмечались фанатизмом. И здесь же Т.А. Ольшанский оправдывает этот фанатизм. Это — дело совести автора. Он также пишет: В любом случае мы должны отдать воинам Украины (подчерк. — В.П.) должное, что они иначе, чем немцы, умели быть жестокими и безжалостными не только па отношению к другим, но и по отношению к себе (стр. 193). Здесь автор говорит о частых случаях самоубийств членов УПА, чтобы не попасть в плен. Пусть так говорит, это недалеко от правды, потому что члены УПА осознавали то, что им, за то, что они творили, пощады быть не может. Но какое Т.А. Ольшанский имеет право говорить, что воины УПА, это "воины Украины"?! Солдаты Украины в то время, свободно или невольно, но полные ненависти к гитлеровцам, воевали на всех фронтах Советской, Армии. Это — "солдаты Украины", а не те, которые совершали народоубийство на поляках, которые истребляли неугодных ОУН украинцев, в частности, "схидняков".

Т.А. Ольшанский наносит большой вред украинскому народу, отождествляя его с украинскими националистами, с ОУН-УПА. От человека науки нужно требовать прецизии в таких щекотливых вопросах. Человек науки не может поддаваться пропагандистским лозунгам. Потому что это уже не наука. Нельзя создавать впечатление, что за народоубийство — а это было народоубийство — виновен украинский народ. Это — неправда!