«Войны не будет»

«Войны не будет»

Несмотря на весь субъективный антинацизм Жаботинского, Германия никогда не была его главной заботой. По словам Шмуэля Мерлина, «Жаботинский никогда не считал, что режим Гитлера вечен или стабилен»²¹. Существует легенда, что он предупреждал евреев о грядущем «холокосте», и некоторые из его заявлений звучат пророчески, пока не вчитаешься в них более внимательно: «Если режиму Гитлера суждено сохраниться, мировое еврейство будет обречено»; но ондумал, что режим непрочен и Лаверняка потерпит крах, если прибегнет к войне²². Поклонники цитировали его многократное утверждение: «Ликвидируйте диаспору, или диаспора ликвидирует вас». Несмотря на все его способности как оракула, он не предполагал, что Германия завоюет Европу или устроит резню евреев. Мерлин выражается точно: «„Ликвидируйте диаспору” не относится никоим образом к Гитлеру.

Нашей главной заботой всегда были Польша и Восточная Европа»²³. Лозунг относился к уничтожению экономического положения еврейского среднего класса в Польше, где он вытеснялся распространяющимися крестьянскими кооперативами и изгонялся погромами, организованными христианским националистическим средним классом.

В 30-х гг. Жаботинский не понимал, что нацизм есть продукт века войны и революции и должен погибнуть в войне и революции. Он убедил себя, что капиталисты никогда не позволят, чтобы они подверглись уничтожению еще в одной войне, и в 1939 г. Жаботинский писал своей сестре: «Войны не будет; германская наглость скоро утихнет; Италия подружится с англичанами… и через пять лет у пас будет еврейское государство»²⁴. Летом 1939 г. он жил в Пон-дАвоне во Франции н в последнюю неделю августа все еще писал: «Нет пи малейшей вероятности войны… Мир кажется спокойным местом из Пон-дАвопа, и я думаю, что Пон-дАвон прав»²⁵.

Ответ ревизионистов на нацистский захват Австрии и Чехословакии был лихорадочным. На Всемирном конгрессе бетарцев, состоявшемся в Варшаве в сентябре 1938 г., 25-летний Мснахем Бегин требовал немедленного завоевания Палестины. Жаботинский знал, что это было невозможно; им никогда не победить англичан, арабов или даже лейбористских сионистов, и высмеивал своего сверхстарательного ученика, сравнивая его слова с «бесполезным скрипом двери»²⁶.

По к августу 1939 г., отражая то же самое отчаяние, которое охватило и его рядовых последователей, Жаботинский пришел к выводу, что, если ревизионисты не могут немедленно спасти евреев в Европе, они могут по крайней мере благородно сойти со сцены и, возможно, вдохновят евреев своим примером; он решил вторгнуться в Палестину, высадив морской военный десант бетарцев на берегу Тель-Авива. Его сторонники там, члены «Иргуна» (организация, берущая свое сокращенное название от слов «Иргун цвай леуми» — Национальная военная организация), захватят здание британской администрации в Иерусалиме и будут удерживать его в течение 24 часов, пока не будет провозглашено временное еврейское правительство в Европе и Нью-Йорке. В случае его ареста или гибели оно будет функционировать как правительство в изгнании²⁷. Моделью авантюры было восстание в Ирландии, происшедшее на пасху 1916 г. Там лидеры были схвачены и казнены, но в конечном итоге восстание положило начало уходу англичан из южной части страны. Однако непонятно, как вторжение Жаботинского могло бы убедить еврейское население в Палестине, большинство которого было его врагами, восстать после его поражения. Сущая фантастичность плана проявилась во всей полноте в ночь с 31 августа на 1 сентября 1939 г. Английский уголовно-следственный отдел арестовал командование «Иргуна» в тот момент,

когда оно было занято обсуждением вопроса, принимать ли участие в осуществлении плана. Через несколько часов войска Гитлера вошли в Польшу, начав войну, которая, как только что утверждал Жаботинский, никогда не произойдет ²⁸.