II. ПЕРЕВОДЧИКИ

II. ПЕРЕВОДЧИКИ

В настоящую кампанию обеспечение армий переводчиками являлось вопросом первостепенной важности. С языками противника и местного населения войска европейской России были совершенно незнакомы, а в рядах войск Восточной Сибири число лиц, знающих эти языки, было весьма ограниченное.

Названный вопрос осложнялся еще тем обстоятельством, что на театре военных действий приходилось иметь дело, кроме китайского, также с корейским и монгольским языками. Таким образом, являлась потребность в переводчиках четырех восточных языков: японского, китайского, корейского и монгольского.

Насколько вопрос переводчиков был поставлен неудовлетворительно, можно заключить из нижеприводимых цифровых данных.

а) японский язык

Переводчиков японского языка на всю армию имелось всего 11 человек, из коих 8 Восточного Института и 3 вольнонаемных (из них один знал только разговорный язык). Таким образом, даже не было возможности снабдить переводчиками японского языка столь крупные единицы, как корпуса и отряды.

Из всех одиннадцати переводчиков только один, г-н Тихай, а впоследствии с мая месяца с. г. с приездом Г. Хан-пиль-меня, двое могли разбирать японскую рукопись. Это последнее обстоятельство имело специально для разведки ту невыгоду, что только эти два лица могли читать японские рукописные документы, какими являлись казенная переписка, частные письма, дневники и т. п., служившие важнейшими документальными данными для определения частей войск противника.

Между строевыми офицерами почти вовсе не было знающих японский язык.

б) китайский язык

Более благоприятно обстояло дело с переводчиками китайского языка, так как число офицеров из Восточного Института, знающих этот язык, было значительно большее. Почти все корпуса имели интеллигентных переводчиков-офицеров или студентов названного института. Кроме того, при строевых частях состояли простые китайцы в качестве переводчиков для сношений с местным населением.

Нельзя не отметить, что этот элемент был малонадежный: были даже неоднократно указания, что через посредство этих последних передавались японцам сведения о наших войсках и кроме того, эти китайцы злоупотребляли нередко своим положением во вред местному населению, что вызывало жалобы и портило наши отношения к нему. Это вполне понятно, так как названная категория переводчиков комплектовалась исключительно из местных китайцев, служивших в мирное время у русских – подрядчиками, приказчиками и т. п. Жалованье им платили от 30 до 70 рублей без лошади.

в) корейский язык

Что касается переводчиков корейского языка, то их было достаточно: 1) потому, что в Корее приходилось действовать незначительному числу войск, и 2) в Южно-Уссурийском крае живут корейцы, русские подданные, которые очень охотно поступали в войска переводчиками.

Лиц, знающих корейский язык письменно, было сравнительно немного.

Но недостаток в ученых переводчиках не ощущался особенно остро, так как несравненно большей части армии вовсе не приходилось действовать в Корее и поэтому сношений с корейским населением и властями почти не было.

г) монгольский язык

Знающих язык литературно, т. е. разбирающих монгольскую письменность, было только двое: студент С-Петербургского Императорского Университета В. Шангин и окончивший Восточный Институт Хионин. Что же касается разговорного языка, то таких переводчиков можно было находить в достаточном количестве между казаками бурятами.

Недостаток лиц, знающих монгольский язык, был менее ощутим, так как нашим войскам мало приходилось иметь дело с монголами.

Нельзя не отметить, что особенно ощущался недостаток в лицах, знающих японский и китайский языки.

Основательное знание японского языка, в особенности умение разбирать японскую рукопись, являлось необходимым условием для разбора японских документов, которые представляли самый ценный материал для разведки.

Между тем таким знатоком японского языка и рукописи, как выше указано, был на все три армии только один – г-н Тихай, великолепно знающий японский язык, знакомый с Японией и с организацией японской армии (как уроженец г. Токио, сын бывшего псаломщика при Посольской церкви).

Г-н Тихай все время находился с начала кампании при штабе Маньчжурской (потом 1-й Маньчжурской) армии, куда и посылались неразобранные рукописные документы из других армий. В начале мая с. г. прибыл в штаб Главнокомандующего второй переводчик японского языка, умеющий разбирать японскую рукопись, служивший переводчиком при нашем консульстве в Чемульпо, бывший лектор Восточного Института, корейский подданный Ханпиль-мень.

Сравнительно небольшое количество офицеров, владеющих китайским языком, затрудняло в высшей степени разведку через китайцев, так как успешно мог вести таковую только офицер, знающий китайский язык.

Нельзя не отметить ту пользу, какую принес армии Восточный Институт (во Владивостоке). Строго говоря, слушатели последнего – офицеры и студенты – были единственные надежные и интеллигентные переводчики.

В заключение необходимо упомянуть о книгах-переводчиках, коими снабжались войска.

Общий их недостаток заключался в том, что слова и предложения изображались не иероглифами, а русскими буквами. Так как этим способом не могло точно передаваться произношение восточного языка, то слова и предложения часто оставались непонятными. Исключение составлял переводчик[13] китайского языка, составленный Яковом Брандтом (в Пекине), в котором слова и предложения изображены не только русскими буквами, но и китайскими иероглифами.

Этот последний способ имеет то огромное преимущество, что неправильность произношения русскими китайских слов пополняется прочтением китайцем соответствующих иероглифов в книге переводчиков.