ГЛАВА VII НА ТАЙМЫРЕ

ГЛАВА VII

НА ТАЙМЫРЕ

Первого января 2007 года Красноярский край, Таймырский (Долгано-Ненецкий) и Эвенкийский автономные округа составили единый субъект Российской Федерации — Красноярский край в пределах границ тр?х ранее существовавших субъектов. Автономные округа вошли в состав края как Таймырский ДолганоНенецкий и Эвенкийский муниципальные районы с особым статусом.

Таймырский район целиком расположен за Полярным кругом. Он включает в себя четыре административных объединения (бывшие ранее районами Таймырского автономного округа): городское поселение Дудинка, городское поселение Диксон, ему принадлежит о-в Диксон и часть арктического побережья Енисейского залива; сельское поселение (далее с/п) Караул, его территория простирается по обоим берегам Енисея ниже Дудинки; и сельское поселение Хатанга, в него входит бассейн р. Хатанга и вся северовосточная часть округа вплоть до границ Якутии. Бассейн притока Хатанги р. Хет? и центральная часть полуострова, а также южная полоса лесотундры по обоим берегам Енисея выше Дудинки находится в подчинении Дудинской городской администрации. Общая площадь района равняется 879,9 тыс. км? [93]. Это самое крупное территориальное образование на Крайнем Севере России.

Район населяют представители пяти коренных народностей Крайнего Севера. Всесоюзная перепись населения 2002 г. зарегистрировала на его территории 5517 долган, 3054 ненца, 766 нганасан, 197 энцев и 305 эвенков. Кроме того, там проживали русские (23 318 чел.), украинцы (2 423 чел.), белорусы (294 чел.), немцы (587 чел.), татары (425 чел.). Всего же там насчитывается более 60 национальностей [94].

Большинство ненцев и энцев проживают на территории с/п Караул, в которое входят село Караул и поселки Носок, Воронцово, Байкаловск, Усть-порт, Тухард, Поликарповск, Казанцево, Кереповск, Мессояха, Мунгуй. Большая часть поселков располагается на берегах Енисея. Жители, объединенные в небольшие артели, общества и другие хозяйственные структуры, занимаются оленеводством, охотой и рыболовством. Численность населения поселков и прилегающей тундры на 2006 год была 4423 человека, в том числе 3109 человек представителей коренных малочисленных народов. Из общей численности доля коренных народов составила 70,3 %, в том числе: ненцев — 2873 чел., долган — 97 чел., нганасан — 7 чел., энцев — 126 чел., эвенков — 5 чел., ульчи — 1 чел. [95].

Село Караул, административный центр одноименного сельского поселения было основано, по некоторым данным, в 1616 г. Название села, впервые отмеченное на географической карте в 1884 г., связано со словами «караулить», «сторожить», «охранять», «нести дозор». По одной из версий русские люди охраняли здесь вход в Енисей от иностранных мореплавателей, по другой — коренные жители подкарауливали диких оленей. Долгое время это поселение оставалось ясачным зимовьем, затем стало одним из станков русских купцов и рыбопромышленников.

Как и большинство северных поселков, Караул стал развиваться в годы советской власти. В 1930 году здесь был образован первый колхоз «Новая жизнь». Исполняя постановления правительства о «коренизации» руководящих органов северных окраин, председателем колхоза был назначен ненец Васса Лампай. В 1931 г. здесь открылась школа, а в 1934 г. — Дом туземца.

Сегодня в с. Караул проживают ненцы, долганы, нганасаны, энцы, а также русские, украинцы, белорусы, чуваши, немцы, литовцы, азербайджанцы, татары, башкиры и казахи. Здесь сосредоточены все управленческие структуры поселения.

Поселок Усть-Порт расположен между Дудинкой и Караулом. Он был образован в 1916 г. как база будущего порта в низовьях Енисея. В 1921 г. строительство порта прекратилось, но поселок продолжал развиваться. В 1930 году здесь появилась первая школа, через год завершилось строительство консервного завода. В 1937 году открылся лечебный пункт. К концу 1939 года Усть-Порт представлял собой рабочий поселок с рыбозаводом. В предвоенные и военные годы на Таймыр были сосланы тысячи спецпереселенцев — латышей, эстонцев, литовцев, финнов, немцев и калмыков.

В 45 километрах от Усть-Порта, вниз по течению Енисея стоит небольшой национальный поселок Казанцево. Здесь проживает несколько семей ненцев и энцев. Почти все они работают в промыслово-рыболовецком хозяйстве «Большая медведица». Зимой и летом они добывают рыбу, куропаток и зайцев. Вывоз и реализацию продукции осуществляет руководитель хозяйства. Он же обеспечивает рыбаков-охотников всем необходимым для промысла. Поселковые дети учатся в средней школе п. Усть-Порт и живут в пришкольном интернате.

Точной даты возникновения п. Носок не сохранилось. Возможно, он был основан русскими торговыми и промышленными людьми. Постепенно поселок разрастался, здесь стали строиться деревянные дома из плавного леса. До 1970-х гг. здесь располагалась центральная усадьба колхоза, а позже совхоза «Заря Таймыра». Местные оленеводы, охотники и рыбаки ведут кочевой образ жизни, а их дети живут в интернате поселковой средней школы.

Фактория Хинки, как и ряд других факторий была основана на пути кочевий оленеводов, чтобы тундровые жители могли купить хлеб, чай, сахар, другие необходимые продукты и товары. Сюда местные рыбаки сдавали свой улов.

В 25 километрах от Караула расположена рыболовецкая точка Пелядка, где проживает многочисленная семья рыбака-охотника Егора Михайловича Ямкина.

На месте современного п. Байкаловск раньше стояли две рыбацкие избушки да несколько чумов. Застраиваться поселок начал с 1935 г., а вскоре стал центральной усадьбой колхоза «Новая жизнь». Основной отраслью хозяйства являлась рыбодобыча, позже, когда у оленеводов-частников конфисковали оленей, стало развиваться оленеводство. В 1938 г. центром колхоза «Новая жизнь» стало село Мунгуй.

Самым северным поселком с/п Караул является с. Воронцово. Первым поселенцем здесь был купец Воробьев, построивший промысловую избушку. Он завозил сюда из Дудинки товары, а вывозил рыбу, мясо, пушнину. По одной из версий, местные жители называли купца Вороном, поэтому и поселок стал называться Воронцово.

В Воронцовской тундре жили ненцы, энцы, нганасаны и несколько долганских родов. В 1931 году все коренное население объединили в один Долгано-Ненецкий кочевой совет. Группа энцев позже вошла в ненецкий колхоз «Новая жизнь» Малохетского кочевого совета на территории Мунгуйской тундры.

Поселок Тухард появился в связи со строительством газопровода Мессояха — Дудинка — Норильск. До появления газовиков это место называлось Кислым мысом. Здесь проживали потомки крещеных в XVIII в., ассимилированных ненцами в XIX в. энцев Пальчиных. Сначала здесь располагалась перевалочная база нефтегазодобывающей компании Норильскгазпром. Позже был построен населенный пункт, названный по-ненецки Тухард — город огня. Иногда ненцы называют его Факел, из-за горящих на нефтепромыслах факелов попутного газа.

В 1978 г. было принято решение о разделении совхоза «Октябрьский» Усть-Енисейского района на оленеводческое и рыболовецкое хозяйства. Так был образован оленеводческий совхоз «Тухард».

25 мая 2002 года поселок Тухард, бывший ранее в подчинении администрации Дудинки, передали сельскому поселению Караул.

Основной сельскохозяйственной отраслью экономики с/п Караул является оленеводство. Здесь выпасается самое большое поголовье домашних оленей — около 50000 голов.

Перспективы развития экономики администрация поселения связывает с разработкой месторождений полезных ископаемых — нефти, газа и газового конденсата. Сейчас на стадии изучения и разведки здесь находятся одиннадцать месторождений. Запасы нефти на месторождении Пя-Яха составляют почти 50 миллионов тонн. Одними из крупнейших месторождений являются Пеляткинское, Дерябинское и Казанцевское месторождения.

Ненцы и энцы оленеводы проживают также в п. Потапово, расположенном на территории городского поселения Дудинка.

Всего в Потапово 414 жителей. Из них 132 ненца, 49 эвенков, 26, долган, 12 энцев, 10 нганасан и 185 представителей других национальностей.

По одной из версий, поселение на высоком правом берегу Енисея получило название Потапово от фамилии высланного сюда в 1886 г. на жительство рабочего-революционера. Он пользовался уважением у оленеводов, охотников и рыбаков, которые шли к нему за советом, как избавиться от кабалы местного жадного купца, постоянного обсчитывавшего их при торговых сделках. В 1926 г. в Потапово был образован сельский совет, а через 5 лет организован оленеводческий колхоз.

В XIX в. народы, проживавшие в низовьях Енисея, часто обозначались в научной литературе обобщенными терминами «береговые юраки» и «самоеды», без разделения их на роды [96]. К первым исследователи относили всех приенисейских ненцев, а ко вторым — энцев.

В ХХ в. этнический состав кочевого населения в низовьях Таза и Енисея существенно не менялся. Отдельные эвенки, якуты, долганы, а также командированные в качестве специалистов по оленеводству европейские ненцы, коми и др. на этническую ситуацию не влияли. Ненцы и энцы жили смешанно. Приполярной переписью 1926-27 гг. в междуречье Таза и Енисея было зафиксировано небольшое количество межнациональных браков, зато отмечено довольно много потомков оненечившихся энцев [97].

Расселялись кочевые хозяйства ненцев и энцев на обширной территории от р. По?ловаяха, впадающей в Енисейский залив на севере до п. Игарка на юге. Отдельные семьи проживали среди долган и нганасан [98]. В районе Рыбной протоки у Енисея в 1926-27-гг. кочевали ненцы Ямкины, Ломпай (Ламбай), Каргаполовы (крещеные Ламбай) и энцы Силкины; в районе р. Соленой и ее притока Варкуяхи — ненцы Ломпай, Ямкины, Тоге и энцы Силкины; в районе р. Мессо — ненцы Ептуне (Яптунай), Окадэтта (Окотэтто), Ядне, Ямкины, Худы (Худи) и онененечившиеся ханты Хаби; в районе рек По?ловаяха и Монгочияха, а также на мысу Шюгней-Сале — ненцы Шюгней (Сюгней), Яр, Яптуне; в районе р. Танама — ненцы Яр, Теседа, Ептуне и оненечившиеся ханты Сольянчер (Салиндер); на Енисейском мысу ЛаптоСале — ненцы Яр; в районе р. Б. Хета — ненцы Комаровы (крещенные Ненянг); в районе р. Яра — ненцы Яр, Ямкины, Теседа, Вынга (Вэнго), Пяся; в районе р. Гыда — ненцы Лапсуй, Яр, Ептуне, Вынга, Теседа и оненечившиеся ханты Сольянчер; в районе станка Караул — ненцы Фефеловы (крещенные Ламбай) и Тоге; на Хынке речке ниже села Турновского — ненцы Ломпай, Тоге, Лырмины; в районе р. Муксунихи — ненцы Яр, Надер (Адер), Ядне, Пяся, Тапкины (крещенные Яр), Теседа, Комаровы и онененечившиеся ханты Хаби; на Чировом озере ненцы Пальчины; на станке Плахино — ненцы Ямкины; на стоянке Убойной — энцы Болины и ненцы Ямкины; у с. Липатниково — ненцы Пальчины и энцы Болины; у с. Толстый нос и Привалово — нижнеинбатские «остяки» (кеты) Мангычи и Ламбины; у станков Песчаный и Порша — ненцы Ямкины; у станка Игарка — энецко-якутский метис Пильков, баишенский селькуп Ачели и ненец Пальчин [99].

В начале 60-х гг. ХХ в. основная масса енисейских ненцев и энцев проживала в Таймырском автономном округе (далее ТАО) на территории Носковского, Мунгуйского, Мало-Хетского и Воронцовского сельских советов Усть-Енисейского района. Смешанное проживание ненцев и энцев, межэтнические контакты, брачные связи постепенно привели к возникновению проблем самоидентификации, особенно у молодого поколения этих народов. Как отмечал в 1963 г. В.И. Васильев, некоторые ненцы давно уже перешли на энецкий язык, хотя осознают себя чистыми ненцами. Им же были отмечены случаи двуязычия [100].

Ведущее место в развитии хозяйства приенисейских районов в 1960-е гг. принадлежало укрупненному колхозу «Заря Таймыра». В него вошли артели «Новый путь» (п. Носок), им. Серго Орджоникидзе (п. Лескино), «Красное знамя» (п. Нарзой) и колхоз «Красный Таймырец» (п. Поликарповск). В 1961 г. общая площадь угодий этого колхоза составляла 4970,6 га, из которых 1955,4 га приходилось на оленьи пастбища. В оленеводстве и охотничьем промысле было занято по преимуществу ненецкое население. В четырех стадах насчитывалось около 5000 оленей. Два стада выпасались на левом, а два — на правом берегу Енисея. В левобережных стадах большинство пастухов являлись энцами [101].

Основной отраслью хозяйства колхоза было рыболовство. В весенне-летний сезон 1961 г. в колхозе было 52 рыболовецких звена (по 3–5 человек в каждом), работавшие в с. Кареповском, Троицке и Яковлевке. Осенью, по окончании рыболовецкого сезона, рыбаки уходили с семьями в тундру на охоту за дикими оленями и песцами. Кочуя всю зиму по тундре, живя в балках, охотники возвращались в поселки ко времени вскрытия реки [102].

В результате хозяйственных преобразований 1960-80-х гг. в ТАО колхозы были ликвидированы и на их базе были созданы совхозы. В 1990-е гг. развитием промыслового хозяйства в округе занимались 19 совхозов, госпромхоз «Таймырский» и опытнопроизводственное хозяйство (ОПХ) Норильский НИИ сельского хозяйства Крайнего Севера [103].

Ведущей отраслью хозяйства промысловых совхозов продолжало оставаться оленеводство и рыболовство. Совхозные пастбища были расположены в центральной части п-ова Таймыр и на левобережье Енисея.

С пуском в эксплуатацию магистрального трубопровода Мессояха-Норильск и установлением круглогодичной навигации по Енисею ряд хозяйств, летние пастбища которых располагались на правом, а зимние на левом берегах реки, лишились возможности совершать ежегодные сезонные перекочевки своих стад. Совхозы «Северный», «Октябрьский» были вынуждены свернуть домашнее оленеводство и отказаться от дальнейшего развития этой отрасли. В результате численность домашних оленей в ТАО за 15 лет (с 1975 по 1990 гг.) снизилась на 19,7 % (с 97 тыс. до 77,1 тыс. голов соответственно) [104].

На центральном Таймыре в качестве основного хозяйственного занятия местного населения продолжает сохраняться промысел дикого северного оленя. Здесь обитает самое большое стадо этой популяции (525 тыс. голов, по оценочным данным 1982 г. [105]; более 800 тыс. голов, по данным 1998 г., более 1 млн. голов, по данным 2009 г.).

Пушная охота в 1990-е гг. имела на Таймыре характер индивидуального промысла. Если в 1958–1965 гг. охотники профессионалы и любители ежегодно добывали в среднем 20,8 штук песцовых шкурок на человека, то в 1987 г. было добыто всего 13,3 шкурок. Установление круглогодичной навигации на Нижнем Енисее, ввод в строй магистрального газопровода, строительство автодороги и других объектов изменили миграции песца, что не могло не отразиться на общем состоянии этой отрасли [106].

Рыболовством на Енисее продолжали заниматься совхозные рыболовецкие бригады. Они ловили омуля, ряпушку, чира (щокура), рыб сиговых пород. Для промысла по открытой воде летом и ранней осенью применялись закидные невода и плавные сети. В зимнее время практиковался подледный лов на притоках Енисея и тундровых озерах [107].

Для подавляющего большинства ненецких и энецких семей на Таймыре чум давно перестал быть универсальным жилищем для круглогодичного проживания. С постройкой стационарных поселков они получили квартиры в деревянных домах. По убранству и внутреннему интерьеру эти квартиры не отличаются от тех, которые занимают русские и представители других национальностей. Кроме жилых домов в поселках располагаются комплексы общественных и культурно-бытовых учреждений. Там размещаются правления совхозов, сельские советы, отделения связи, школыинтернаты, детские сады, клубы, больницы, магазины, склады и пр.

У оленеводов ненцев и энцев в качестве зимнего жилища часто используется балок. Прообразом балка послужила кибитка, поставленная на полозья, которую в XIX в. использовали русские купцы для поездок в тундру в зимнее время. Первыми в качестве жилища балок стали употреблять долганы, от которых его заимствовали нганасаны, а от них энцы и ненцы. Современный балок представляет собой остов из деревянных планок, поставленный на полозья гораздо большего размера, чем обычные нарты. Дверь делается с левой стороны по ходу движения. Печка-буржуйка ставится обычно в левом углу от входа. Перед заселением балок покрывается одним слоем нюков из толстых, зимних оленьих шкур (мехом наружу). Внутри балка, пространство возле печки и столика для еды обтягивается покупной клеенкой. Летом шкуры и клеенку снимают. Перевозится балок с одного места на другое упряжкой из 5–7 оленей [108].

Зимой оленеводы ненцы и энцы по-прежнему носят традиционную национальную меховую одежду (малицы, парки, сокуи). В начале ХХ в. среди коренного населения низовьев Енисея стала распространяться одежда и обувь русского образца. В летнее время некоторые мужчины носили покупные штаны и рубахи. Из обуви среди рыбаков получили широкое распространение высокие сапоги-бродни. Сейчас в поселках традиционную одежду носят только представители старшего поколения.

Энцев на Таймыре сейчас значительно меньше, чем ненцев. По данным В.П. Кривоногова, в 2002 г. на Таймыре проживало 245 человек энцев. Основными местами их обитания были центры сельских администраций, поселки Воронцово и Потапово. Отдельные семьи проживали в других поселках, а также в Норильске и Дудинке. Среди энцев был зафиксирован очень высокий процент смешанных браков, что ведет к усилению метисации. Уже в 1992 г.

100 % детей энцев были смешанного происхождения. По мере естественной смены поколений чистокровных энцев на Таймыре скоро не останется [109].

У енисейских ненцев, по данным того же автора процессы метисации проходят менее интенсивно. Наряду с долганами ненцы отличаются от других народов Таймыра максимальной «расовой чистотой». [110].

Этнические процессы у разных групп энцев и ненцев протекают в зависимости от конкретной этнодемографической ситуации.

Как отмечает В.П. Кривоногов, в северной (тундровой) группе слабее процесс метисации с европеоидами, но активнее смешение с ненцами. В южной группе доминирует русский язык, а в северной ненецкий. В северной группе у смешанного энецко-ненецкого населения активнее проходят процессы ассимиляции и постепенно закрепляется ненецкое самосознание. На юге наблюдается определенное «этническое равновесие». Естественный прирост численности более ощутим в южной группе, так как здесь больше европеоидных метисов, которые чаще, чем ненецко-энецкое население определяют себя как энцы [111].

*** В июле-августе 2006 г. сотрудники лаборатории антропологии и этнографии ИПОС СО РАН провели комплексное археологоэтнографическое исследование на левых притоках Енисея: реках Большая и Малая Хет? и Соленая. Этнографическим обследованием была охвачена группа ненцев — рыбаков и оленеводов — приписанных к вахтовому поселку газовиков объединения «Норильскгазпром» Тухард.

Поселок Тухард, был основан в 1968 году, когда строители поставили первые палатки рядом с одиноко стоящим чумом старого ненца Пальчина. Постепенно разрастаясь, поселок стал местом притяжения для оленеводов и рыбаков не только низовьев Енисея, но и ненцев Тазовской и Гыданской тундры. Ненцы и энцы выгодно сбывали здесь продукцию традиционных промыслов (пушнину, оленину, рыбу), и закупали различные продукты и товары по ценам более низким, чем в совхозных магазинах.

Местные ненцы были объединены в колхоз «Большевик», вошедший в 1960-е гг. в укрупненный совхоз «Заря Таймыра». В начале 1990-х годов, с избранием нового председателя совхоз обанкротился и окончательно пришел в упадок. В конце 1990-х гг. в п. Тухард на базе совхоза был организован рыболовецкий кооператив, преобразованный в 2003 году в сельскохозяйственную промысловую артель «Факел».

Трудами членов артели в помещениях, принадлежавших ранее совхозу, была построена пантосушилка, установлены холодильники, ремонтируются помещения для мехпошивочной мастерской. При вложении определенной суммы денег в развитие артель могла бы приносить весомый доход.

До недавнего времени артель занималась приемом и засолкой рыбы, принимала мясо, панты, рога, шкуры. Рыбу в артель сдавало большинство местных рыбаков. Чира и муксуна здесь принимали по 50 рублей за кг, сига — по 35, пелядь — по 20–30, щуку — по 15, омуля — по 40; оленину — по 45; панты высшего сорта — по 250, первого сорта — по 190, второго сорта — по 140, третьего сорта — по 40, рога — по 60; шкуры волчьи — по 4000, медвежьи — по 10000, росомашьи — по 3500 рублей. Весь принятый товар отправлялся в Норильск по договору с промхозом «Таймыр».

Артель обеспечивала рыбаков лодками, моторами, топливом, сетями, патронами, лекарствами. Поселковые ненцы живут в основном на пособия по безработице или занимаются неквалифицированным трудом. Расширение производства в артели может создать рабочие места и обеспечит людей коренной национальности хорошим заработком.

Коренным населением, проживающим на реках Б. и М. Хета и Соленая, являются ненцы, большая часть которых ведет свое происхождение от энцев. Однако они осознают себя настоящими ненцами, память об энецком происхождении утрачена несколькими поколениями раннее.

Активное проникновение ненцев в междуречье Таза и Енисея отмечается в документах русских ясачных сборщиков, начиная с XVII в. [112]. Межэтнические контакты, установившиеся между ненцами и энцами после угасания военных конфликтов, приводили к взаимному заимствованию хозяйственных навыков, элементов культуры и быта. Интенсивное хозяйственное освоение русскими низовьев Енисея привело к частичной утрате коренным населением своих традиционных культурных особенностей.

По данным Приполярной переписи населения 1926-27 гг. в низовьях Енисея проживали ненцы (юраки), приписанные ранее к трем инородным управам: Обдорской, Тазовской и Береговой, а также отдельные семьи энцев (самоедов), приписанных к Карасинской инородной управе и тазовских хантов (остяков). В районе р. Большая Хета кочевала семья обдорского ненца Прокопия Комарова, из крещеных ненцев рода Ненянг (в переводе — комар). В районе р. Соленой и ее притока Варкуяхи проживали три семьи береговых ненцев Ломпай (Ламбай), одна семья береговых и три семьи тазовских ненцев Ямкиных (крещенные Аседа), три семьи обдорских ненцев Тоге (Тогой) и семья Романа Силкина, из крещеных карасинских энцев рода Вай [113].

Нашей группе удалось охватить этнографическим обследованием, проживающих в настоящее время на реках Б. и М. Хета и Соленая шесть семей Ямкиных, находящихся друг с другом в той или иной степени родства, одну семью Теседо, две семьи Тоги, и семью единственного в этой местности долганина Яроцкого, женатого на ненке. Кроме того, по словам информаторов, в этой местности живут ненецкие семьи Лырминых (крещеные Моло Аседа), Найвоседо (Айваседа), Яр, Ядне, Яптуне (Яптунай), Береговых, Пальчиных (крещеные Чор), по одной семье оненечившихся энцев Силкиных и энецко-ненецких метисов Каяриных.

Перевода на русский язык местных ненецких фамилий никто из информаторов дать не мог, кроме самых распространенных и простых: Теседо — безоленный, Яптуне — гусиная лапа. Ямкины очень невнятно говорили о происхождении своей фамилии. Фамилию Лампай пытались переводить как «лыжники» (от нен. лампа — лыжа). Также говорили, что Лампай это русское название, а поненецки правильно произносить Лаборте, но опять же не дали перевода.

Один из информаторов сказал, что Ямкины и Лырмины происходят из одного корня, они все Нгаседа (Аседа). Ямкины — поненецки Пя вана (корень дерева), а Лырмины — Моло (волчья ягода). Жениться между собой они не имеют права. Родственниками по материнской линии местным Ямкиным и Лырминым являются Тоги, Найвоседо, Береговые. Другой информатор сообщил, что Лампай — это чистые (настоящие) ненцы (по одной из версий Лампай энецкий род — Ю.К.). Они пришли сюда с севера, из района Лескино. Браки между двоюродными братьями и сестрами строго осуждаются.

Традиционные обычаи и обряды сохраняются в большей мере у ненцев, проживающих ниже по Енисею, приписанных к поселкам Носок и Караул. У ненцев на Б. и М. Хете, на Соленой и их протоках уже давно детей называют русскими именами. Возможно, это связано с тем, что здесь очень много представителей различных ветвей рода Аседа (Ямкины, Лырмины) и Чор (Пальчины), которые были крещены еще в конце XVIII века.

Более чем двухвековое соседство с другими родственными и не родственными народами (в поселках Воронцово и Потапово проживают энцы, на Хатанге — долганы и нганасаны, русское и русскоязычное население поселков) напрямую или опосредованно наложило отпечаток на традиционную материальную и духовную культуру местных ненцев.

Летом здешние рыбаки стоят чумами, а с осени перебираются в балки. Летние рыбацкие стойбища располагаются обычно на песчаных плесах или поросших кустарниками берегах рек или проток. Оленеводческие стойбища располагаются в тундре на некотором расстоянии от рек (например, на крутом берегу старицы). Видимо, оленеводы опасаются, что олени могут переплыть мелеющие летом реки и их невозможно будет собрать.

На летнем стойбище стоит обычно один-два, реже три чума. Возле чума некоторые ненцы устанавливают покупную палатку для отдыха дежурного пастуха или для проживания женатого сына с невесткой. Иногда делают маленький чум для приготовления там пищи.

Вещи, которые у оленеводов обычно хранятся на грузовых нартах, местные рыбаки укладывают рядом с чумом на пустые бочки из-под бензина. На каждом стойбище имеется рация для связи с администрацией поселка. От входа в чум протягивается антенный провод, закрепляемый на конце высокого шеста.

Снаружи чум местных рыбаков и оленеводов ничем не отличается от обычного ненецкого чума, те же деревянные шесты, обтянутые брезентом. Внутри, посреди чума, разводится костер, над которым устанавливается на четырех ножках низкая металлическая плита с круглыми отверстиями. На плиту ставят чайники или кастрюли. Традиционных надочажных устройств с деревянными перекладинами и железным крюком нет. На противоположной от входа стороне чума, как обычно стоит столик для продуктов и два маленьких столика для еды. Там, между стеной и очагом могут свободно перемещаться женщины. Вертикального, «священного» шеста-симсы нет. Ненцы, живущие в чуме круглый год, устанавливают этот шест только в зимнее время.

Женских распашных ягушек, используемых обычно в качестве одеял для укрытия ночью у местных ненцев нет. Поэтому здесь укрываются покупными одеялами. Члены семьи спят обычно по обеим сторонам чума, ногами к печке. Спальные места закрываются пологом из обычной ткани. Так теплее, а в комариный период — защита от комаров.

Рыбаки выходят на лов рыбы на лодках-казанках с моторами. Ловят рыбу ставными сетями и неводами на Б. и М. Хете, Соленой и на больших и малых протоках. Здесь водится чир (в бассейне Оби и Таза его называют щ?куром), почирок (маленький чир), сиг, нельма, таймень, хариус, пелядь (сырок), сорога, щука, окунь, налим, иногда заходит горбуша. На Енисее ловят омуля, муксуна, корюшку. Иногда в речки заходит осетр, но его ловить запрещено. В озерах на левой стороне Енисея ловится чир, почирок, щука, налим. На правом берегу в озерах встречается красная рыба — кумжа.

Рыбу ненцы традиционно едят сырой, вареной, делают юколу. По-ненецки едение сырой рыбы или мяса называется нгайбат или на говоре енисейских ненцев — нгайбарчь, но здешние ненцы употребляют энецкое и нганасанское слово — согудать.

Местные оленеводы в летнее время объединяются для совместного выпаса оленей. Собирают вместе до 500 (иногда больше) голов. Далеко не всегда это семьи родственников, часто друзья.

Окарауливают оленей круглосуточно. Днем на пастушение ходят пешком, а ночью ездят на нарте, запряженной тремя оленями. Караулят оленей по одному или по двое. Осенью, после кораля (подсчета и выбраковки оленей), пастухи разделяют стада и кочуют по одиночке.

Спасая оленей от комаров и мошки, оленеводы делают возле стойбища дымокур из веток тальника и торфа. Иногда дымокур огораживают шестами с натянутой на них сеткой.

Летом олени болеют копыткой (некробактериозом). Лечится она самыми распространенными на Севере лекарствами — бициллином и марганцовкой. Здешние пастухи применяют также ихтиоловую мазь, раньше использовали мазь Вишневского. От бруцеллеза лекарства нет. Раньше, когда существовал совхоз, приезжали специалисты из Норильска, брали у оленей кровь на анализ. От сибирской язвы в июле месяце делают оленям прививки. В сентябре делают прививки от подкожного овода, вводят оленям инсектицидное лекарство «Этацид». С носовым оводом никак не борются. Аптечки с лекарствами для оленей и людей выдает оленеводам местная ассоциация народов Севера. Зоотехников в стадах сейчас нет, лечебные мероприятия оленеводы проводят сами. Зоотехники приезжают из Тухарда только на кораль.

Настоящим бедствием для оленеводов становятся серые вороны с недавнего времени целыми стаями зимующие на Севере. Весной, как раз во время отела, пастухи устают с ними бороться, вороны нападают на только что родившихся телят.

Самым подходящим периодом для резки пантов местные оленеводы считают конец мая — начало июня. Режут как обычно, завязывая молодые рожки у основания кожаным ремешком или веревочкой, и отпиливают их пилой-ножовкой. Если затем вовремя не снять веревочку, то рога загноятся, и гной постепенно перейдет и на голову.

Ушные метки оленям делают с рождения. После 17 августа, когда олени начинают чистить рога, начинается кастрация быковхоров. Здесь, в низовьях Енисея, быкам вырезают яички или перекусывают зубами семенные канатики.

Клички оленям дают по масти, по особенностям строения рогов и пр. Например, Тэмуй — бурый, Сэрэку — беленький, Хорэку — бычок, Латэку — широкие рога, Хабурта — рога как у лося, Менаруй — запрягают редко и др.

Временных загонов-?ркулабц из составленных друг за другом нарт здесь нами не отмечено, нужных для запряжки оленей ненцы отлавливают арканами.

Август — месяц овода, поэтому в это время пастухам не составляет труда собрать стадо. Овод — лучший пастух, — говорят они. Ограду из шестов и сетей ненцы используют для «охоты» на овода, чтобы не пугать собравшихся в кучу оленей. На земле расстилается шкура белого или пестрого оленя, и пастух убивает садящихся на нее оводов. Для «охоты» изготавливается из дерева специальная колотушка, на которую крепится старая подошва от сапога. Каждому подбитому оводу «охотник» откручивает голову и оставляет лежать на шкуре. Другие оводы, видя своих собратьев, летят на эту шкуру, и редко кому удается увернуться от удара колотушкой.

Аркан (нен. тынзян) здесь так и называют арканом или поэнецки и нганасански — маутом. Традиционную одежду называют следующим образом: малица — мальча; гусь (нен. соок) — сокуй; ягушка (нен. паны) — парка; чижи — либт; кисы (нен. пива) — бокари. На лицо заимствование некоторых названий у энцев и нганасан.

В качестве зимнего жилища местные оленеводы часто используют балок. У местных ненцев первые балки появились в конце 1950-х — начале 1960-х годов. Их привезли из района с. Потапово.

До этого все ненцы жили в чумах.

Еще одной характерной особенностью обследованной группы ненцев является отсутствие у них священных нарт, где обычно хранятся различные амулеты, куклы, изображающие духов предков и прочие предметы традиционного культа. Это явилось результатом не только многолетней деятельности православных священников по христианизации коренного населения Таймыра, но и результатом активной борьбы с любым проявлением религиозности в 2030-е годы ХХ в. Опасаясь репрессий, многие ненцы оставляли священные нарты со всем их содержимым далеко в тундре, зная наверняка, что советская власть туда не доберется, а ненцы чужие вещи не тронут.

Останки одной из таких нарт нам показали наши информаторы. В неглубокой ямке между двумя кустами тальника лежали в беспорядке обломки досок и какие-то металлические предметы. При ближайшем рассмотрении среди останков нами были обнаружены три колокольчика средних размеров, лезвие длинного ножа с односторонней заточкой без ручки, два деревянных полоза от охотничьего щита-лата, небольшого размера деревянная антропоморфная фигурка, деревянные фигурки росомахи и щуки, связанные друг с другом кожаным ремешком, женские подвески на зимнюю шапку, а также прямоугольная жестяная коробка с крышкой, где, видимо и хранились мелкие предметы. Интересной оказалась находка половины круглой медной бляхи около пятнадцати сантиметров в диаметре. На бляхе изображены два человека, один из которых держит за рога оленя, другой — рыбу. По центру, между ними, личина какого-то существа с рогами. Внизу изображена лодка с тремя людьми. По краю бляхи — фигурный орнамент в виде цветов. Время изготовления и функциональное предназначение бляхи определить не удалось.

Борьба с религией свела на нет и шаманскую практику в этих местах. По словам местных ненцев здесь остался всего один шаман Кузьма Лырмин, да и тот уже не камлает. Почти нет на левой стороне Енисея и священных мест. Нам рассказали только об одном месте, которое ненцы называют Шиде сопка (нен. Сидемаха — двойная сопка).

Погребальные сооружения у местных ненцев традиционные. Отмечаются варианты захоронений. Большое ненецкое кладбище располагается на берегу Большой Хеты примерно в двух километрах от Тухарда. Наземные гробы-хальмеры стоят группами по два, по три и более, что указывает на захоронение здесь родственников. Некоторые гробы на три четверти или по самую крышку вкопаны в землю, встречаются подземные захоронения с могильными холмиками и металлическими оградками. Нововведением является установка мраморных плит (на могилах ненцев Пальчиных).

Тундровые захоронения, которые нам удалось обследовать — одиночные или семейные, располагаются на берегах рек или проток недалеко от стойбищ. Имеются наземные и подземные захоронение. Один из обнаруженных нами хальмеров был изготовлен из половины лодки.

Большинство хальмеров ориентированы головой на запад. На поселковом кладбище, рядом с могилами оленеводов лежат перевернутые изломанные нарты, также ориентированные передней частью на запад. В разных количествах возле могил лежат кости жертвенных оленей и бутылки из-под водки.

По рассказам местных ненцев, нельзя хоронить в традиционных гробах только людей умерших от эпидемий. Например, в устье р. Ёпояха, впадающей в р. Соленую находятся останки нескольких чумов, обитатели которых умерли когда-то от сибирской язвы. Говорят, они поели мяса зараженных оленей. Из всего стойбища остался в живых только один мальчик, который был в гостях на другом стойбище, он то потом и рассказал о беде. Хоронить, как положено покойников не стали, просто перерезали ремешки, связывающие основные шесты, и обрушили чумы.

В целом этнокультурная ситуация у таймырских ненцев достаточно стабильная. Большинство населения продолжает вести традиционный образ жизни. Несмотря на переживаемые в настоящее время экономические трудности, оленеводство в низовьях Енисея может успешно развиваться в будущем. Этому способствует, то что здесь выпасают оленей именно ненцы, имеющие многовековые традиции ведения оленеводческого хозяйства. Большую роль играет также близость поселков и городов, где хозяйственная инфраструктура способствует развитию промышленности, перерабатывающей продукциию оленеводства. Только тесное взаимодействие руководителей хозяйственных структур с тундровиками поможет наладить здесь взаимовыгодные экономические отношения и сохранить самобытную ненецкую культуру.