Глава 4 Боевые холопы

Глава 4

Боевые холопы

Своеобразие классовой структуры в конце XVI — начале XVII в. заключалось в том, что процесс формирования феодального сословия носил незавершенный характер. Превращение сословных барьеров в непроницаемую скорлупу было еще делом будущего, а пока же низшее поместное дворянство плотно смыкалось с некоторыми другими служилыми группами, включая несвободных военных послужильцев. В период образования единого государства масса «слуг под дворским», обитавшая на великокняжеском дворе в невольном (холопском) состоянии, влилась в состав феодального дворянства. Фонды конфискованных боярских земель, составившие основу поместной системы, не соответствовали численности московских служилых людей, получивших право на поместье. Ввиду этого власти стали наделять поместьями не только великокняжеских послужильцев, но и «боярских людей» — боевых холопов из распущенных боярских свит. Позже, в связи с составлением родословцев, дворяне были записаны в Бархатную книгу, а помещики из боярских холопов — в Поганую книгу.

В XVI в. наблюдалось повсеместное расширение фондов поместной земли. Но рост численности служилого сословия обгонял рост земельного фонда. Дворянские семьи разрастались, поместья дробились, и государство не успевало обеспечить всех «новиков» (так называли молодых детей боярских, начинавших службу) обработанными и населенными землями. В пору «великого разорения» 70–80-х годов XVI в. усилился процесс деклассирования феодальных землевладельцев. Множество мелких помещиков лишились своих земель и доходов. Для разоренного сына боярского, как и для «новика», не имевшего ни поместья, ни оружия, ни коня, единственной возможностью сохранить свою принадлежность к военному сословию оставалась служба в феодальной свите. Проведя реформу службы и обязав землевладельцев выставлять вооруженного всадника с каждых 100 четв. земли, власти вскоре узаконили практику поступления беспоместных служилых людей на «частную» военную службу в качестве кабальных слуг. Указ 1558 г. подтверждал законность всех служилых кабал на сыновей детей боярских старше 15 лет, не несших царской службы.[1] С помощью подобных мер казна пыталась переложить на состоятельных землевладельцев расходы по снаряжению в поход безземельных детей боярских, не имевших средств, чтобы подняться на государеву службу. Казенные расходы при этом резко сокращались. Помимо земельного обеспечения дворянин получал от казны не менее 5–6 руб. денежного жалованья. На боевого холопа казна выдавала его господину 1–2 руб.[2]

В среднем сумма долга кабального редко превышала 5–6 руб. Кабальные слуги из детей боярских могли получить более крупные суммы. Судебник 1550 г. воспретил составлять служилые кабалы на сумму свыше 15 руб. Комментируя Судебник, Б. А. Романов писал, что 15-рублевый максимум был введен, чтобы облегчить детям боярским дело вербовки военных холопов. По мнёнию Б. А. Романова, вербовке подлежали неустойчивые элементы из среды дворян — помещиков, вероятнее всего, из дворянской молодежи и «из забракованных при царском верстании переростков — сыновей детей боярских».[3]

И. И. Смирнов и А. А. Зимин не согласились с точкой зрения Б. А. Романова. И. И. Смирнов считал, что кабальный максимум, как и любая другая сумма долга в кабале, подразумевала «феодально зависимого работника, закрепощенного через кабалу».[4] Однако В. М. Панеях и Ю. Г. Алексеев подтвердили наблюдение Б. А. Романова. Дворянство, отметил В. М. Панеях, не было единственным источником вербовки военных слуг, но среди последних «наверняка было весьма немалое количество именно детей боярских».[5] Спрос на военных слуг, по мнению В. М. Панеяха, начал спадать после окончания Ливонской войны. Если в середине XVI в. положение мелких служилых людей еще не определилось, то к концу века, «после опричнины, мелкие и средние служилые люди обрели уже определенный социальный стандарт и в этот период исчезают основания искать сколько нибудь значительное число их представителей среди вновь закабаленных».[6]

Предположение В. М. Панеяха, будто слой кабальных слуг почти перестал пополняться выходцами из дворянского сословия, плохо согласуется с фактами. Середина XVI в. явилась периодом высшего экономического благополучия для феодальных землевладельцев. С началом «великого разорения» 70–80-х годов дворянское оскудение резко усилилось. Огромное число мелких поместий запустело. Их владельцы не могли более нести государеву службу. Они были подходящим контингентом для вербовки боевых слуг.

В середине 80-х годов в Москве произошли народные волнения, в которых участвовали мелкие служилые люди и боевые холопы.[7] В связи с этим власти в 1586 г. разработали Уложение о кабальных людях. Закон непосредственно затрагивал военное сословие, а потому получил отражение в Разрядных книгах. Разрядная запись гласила, что с 1 июля 1586 г. «начали кабалы имат на служивые люди и в книги записывать».[8] Запись подтверждает, что мелкопоместные дети боярские продолжали поступать на кабальную военную службу и после Ливонской войны. Смысл нового законодательства сводился к тому, что разоренные дворяне получили гарантию против вопиющих злоупотреблений, связанных с их переходом в боярские свиты.[9] Условием кабальной сделки, подлежавшей теперь обязательной регистрации в приказе, стало присутствие лица, давшего на себя кабалу. Если выяснялось, что кабала взята принудительно, сделка объявлялась недействительной.[10] Разрядная запись обнаруживает с полной очевидностью, какую прослойку в первую очередь имело ввиду новое законодательство о кабальных, разработанное в разгар волнений. Власти были напуганы участием в выступлениях военных послужильцев и старались успокоить недовольных.

До поры до времени кабальные люди имели право погасить долг, обозначенный в кабале, и покинуть господина. К концу XVI в. служилая кабала окончательно трансформировалась в кабальное холопство. Уложение 1597 г. аннулировало право кабального на освобождение посредством выплаты долга и тем самым превратило его в холопа. Одновременно Уложение ввело принцип обязательного освобождения кабального после смерти господина и тем самым резко разграничило новый вид холопства, и старые его виды (полное, старинное холопство и др.). Автор специального исследования В. М. Панеях подчеркивает, что власти провели в конце XVI в. «решительную реформу кабалы», руководствуясь следующими экономическими соображениями. К концу века незначительная тенденция к росту крестьянской барщины угасла, и в виду некоторого роста помещичьей усадебной запашки феодалы стали возвращаться «к традиционным способам возделывания барской запашки силами холопов»; в таких условиях власти, реформируя кабальное холопство, все же не решились перестроить его в такую форму зависимости, которая «должна была бы разделить вскоре участь полного холопства», ибо последнее «изжило себя окончательно».[11]

Оставляя в стороне спорный тезис об угасании барщины к концу XVI в., отметим, что В. М. Панеях связывает реформу кабалы 1597 г. с изменениями в положении низшей категории кабальных людей, труд которых эксплуатировался на пашне.[12] Подобная интерпретация не учитывает того кардинального факта, что единый в юридическом плане институт служилой кабалы объединял весьма разнородные социальные группы. Низшую группу составляли «деловые люди», занятые в хозяйстве, высшую — привилегированные слуги (боевые холопы и пр.), получавшие от господина коня, оружие, иногда — служнюю пашню.[13]

Самый образ жизни «деловых людей», разбросанных по сельским усадьбам и пахавших барскую пашню, разобщал их. Принадлежавшие к этой категории кабальные имели мало возможностей заявить властям о своих интересах. Совершенно иной была ситуация, коль скоро речь шла о войске и боевых слугах. Кабальные послужильцы сопровождали господ в далеких походах, подолгу жили на их городских подворьях, были, вооружены и располагали боевым опытом. Среди них было известное число выходцев из дворянского сословия. Правительство волей-неволей должно было считаться с настроениями этой прослойки.

Вводя норму обязательного освобождения кабальных после смерти господина, власти, по-видимому, учитывали как требования со стороны многочисленных кабальных боевых слуг, так и интересы воинской службы в целом. Смерть дворянина исключала из состава поместного ополчения всех его послужильцев разом, поскольку вооруженная боярская свита не могла функционировать без сюзерена. Интересы военной службы требовали, чтобы такая свита была немедленно распущена с тем, чтобы ее члены могли поступить на службу к другому феодальному землевладельцу.

В соответствии с Уложением 1597 г. категория кабальных холопов должна была пополниться за счет так называемых «добровольных холопов». Господин, кормивший и одевавший «добровольного» слугу более полугода, получил право оформить на него служилую кабалу даже вопреки его воле.[14] Политика Годунова в отношении кабальных была подчинена, по-видимому, тем же принципам, что и крестьянская политика. Она приносила в жертву интересы разорившейся служилой мелкоты и ориентировалась на основной слой дворян, который нес на себе главную тяжесть военной службы. Таким дворянам следовало помочь и в обзаведении крестьянами и в пополнении вооруженной свиты кабальными холопами.

Известный писатель XVI в. Иван Пересветов четко выразил мысль о пагубности и несправедливости порабощения мелких служилых людей, загнанных нуждой на боярский двор в холопство.[15]

«Великий голод» 1601–1603 гг. привел к тому, что процесс размывания низших слоев феодального класса резко усилился. Приток разоренных детей боярских в ряды кабальных расширился. Как писал Авраамий Палицын, бояре «многих человек в неволю к себе введше служить», не только простых людей, но и «честных» детей боярских, владевших землей («селами») и отличившихся на войне «избранных меченосцев и крепцих со оружии во бранех».[16] После 1597 г. разоренный служилый человек лишился возможности переждать лихую годину, найдя прибежище на боярском дворе в качестве добровольного слуги. В ликвидации добровольной службы наиболее резко проявился крепостнический дух законодательства конца XVI в. Дворяне пожизненно обеспечили себя, добившись закрепления за собой всех как добровольных, так и кабальных слуг.

Катастрофическое запустение поместных земель и появление значительного числа «избывших» службы детей боярских побудило правительство провести реформу службы. У правительства было два возможных пути вернуть «оскудевших» землевладельцев в ополчение. Можно было простить им казенные недоимки, наделить населенными землями и оказать финансовую помощь. Такая политика требовала слишком больших расходов, непосильных для казны. Другая возможность заключалась в том, чтобы вернуть обедневших «воинников» в армию, но уже в качестве кабальных послужильцев. Для этого состоятельные землевладельцы должны были затратить средства на приобретение кабальных, пригодных для службы в их вооруженных свитах.

При Грозном феодальные землевладельцы выводили в поход боевого холопа с каждых 100 четвертей принадлежавшей им земли. При царе Борисе старые нормы службы подверглись серьезному пересмотру.

Владелец поместья Я. Маржарет следующим образом описал условия службы при Борисе: «нужно, чтобы кроме себя лично, каждый снарядил одного конного и одного пешего воина с каждых 100 четв. земли, которую они держат…»[17] Слова Я. Маржарета находят полное подтверждение в документах Разрядного приказа. В одном из списков «Государева Разряда» 1604 г. имеется запись от 3 мая 1601 г. о сборе дворянского ополчения против татар. На совещании царя с Боярской думой и священным собором было объявлено, чтобы все служилые люди готовились к выступлению против крымцев «и были б все людны и конны, и нарядны, и цветны, и даточные б люди у всех были з земель и с поместий и с вотчин сполна, со ста четвертей по человеку по конному да по человеку по пешему с пищальми. А будет им всем и их людем конской смотр».[18]

Пересмотр Уложения о службе следует рассматривать как крупную военную реформу. Однако надо иметь в виду, что практическое осуществление этой реформы неизбежно натолкнулось на большие трудности. В годы голода многие землевладельцы прогоняли боевых холопов со двора, не имея возможности прокормить их. После прекращения голода такие дворяне не имели средств, чтобы приобрести новых кабальных слуг. С началом войны им, по-видимому, приходилось пополнять свою вооруженную свиту за счет «деловых» кабальных людей с пашни, страдников, крестьян, бобылей. К началу XVII в. за категорией послужильцев окончательно закрепилось новое наименование «даточные люди». Изменение терминологии, вероятно, было связано с наметившимися переменами в социальном составе послужильцев. К привилегированным слугам, имевшим служнюю пашню, присоединились представители низших социальных групп. Этих последних феодальные землевладельцы должны были вооружить и экипировать за свой счет. В период изнурительной войны с самозванцем «отягощение» в службе вызвало глубокое недовольство дворянства.

Категория «деловых» кабальных людей, страдных холопов и прочего «черного» люда была неизбежно более многочисленной, чем категория военных послужильцев. Но было бы неверно представлять последнюю в виде тонкой верхушечной прослойки. По примерным подсчетам, двадцатипятитысячное дворянское ополчение в XVI в. имело в походе до 25–50 тыс. боевых холопов.[19] В 1604 г. в походе против самозванца участвовало более 13 тыс. дворян и детей боярских. По самым скромным подсчетам, при них находилось не менее 15–20 тыс. боевых послужильцев. В росписи 1604 г. поименно названы 507 землевладельцев, которые, не участвуя в походе лично, прислали 2252 конных воинов в полном вооружении.[20]

Роль холопов на поле боя раскрывает следующий факт из истории последней крупной военной кампании XVI в. После обстрела Ивангорода в 1590 г. воеводы повели на штурм в проломы 350 стрельцов, 400 казаков и 2380 боевых холопов — «боярских людей».[21]

Существенные перемены в положении боевых холопов произошли после того, как Разрядный приказ обязал дворян вооружать своих людей огнестрельным оружием — «пищалями». Поскольку сами дворяне не желали расставаться с традиционным рыцарским оружием — мечом, военная роль холопов возрастала. Дворянское ядро все больше утрачивало свое количественное преобладание, а также отчасти и свое боевое превосходство. Боевые слуги занимали промежуточное социальное положение. По сравнению с совсем бесправными пашенными холопами эта прослойка, постоянно пополнявшаяся разорившимися мелкопоместными детьми боярскими, пользовалась известными привилегиями. Однако же послужильцы принадлежали к разряду несвободного населения.

Тот факт, что в руках многочисленной группы холопов оказалось оружие и они превратились в серьезную военную силу, таил в себе угрозу для крепостнического государства. Начавшаяся вскоре гражданская война обнаружила это с полной очевидностью. Изменения структуры поместного ополчения в пользу несвободных элементов поколебали его значение в качестве надежного инструмента и глубочайшей опоры феодальной монархии.

Слой боевых холопов испытал на себе последствия голода начала XVII в. в полной мере. Спасаясь от голода, холопы, которых господа отказывались кормить, массами бежали на вольные окраины. Царские дипломаты многократно заявляли, что «воровские» казаки — это беглые боярские холопы, что именно они чинят разбой.[22] Такие заявления заключали в себе определенную долю истины. Осведомленный современник Исаак Масса писал, что «в казаки шли по большей части убежавшие от своих господ холопы (Knechten)».[23] Аналогичные сведения сообщает автор «Хронографа» начала XVII в., называвший казаков беглыми холопами и ярыжными ворами.[24] Особый интерес представляет «Повесть об Азовском осадном сидении» XVII в., возникшая в казачьей среде. Герои повести вспоминают о своем холопском прошлом: «Отбегаем мы ис того государства Московского из работы вечныя, ис холопства неволного от бояр и дворян государевых».[25]

Беглые холопы, в особенности же беглые послужильцы, располагавшие оружием и боевым опытом, приняли значительное участие в формировании вольного казачества на Дону и на других реках.