Не поется на чужбине…

Не поется на чужбине…

На Руси бытовало поверье, что православный колокол в неволе замолкает, и это подтверждают записи в летописи: «Князь Александр (Васильевич Суздальский. — В.Г.) из Володимера вечный колокол святой Богородицы возил в Суздаль, и колокол не начал звонить, яко же был в Володимере; и виде Александр, яко сгрубил святой Богородицы, и повелел его… пакы везти в Володимер и поставиша его в свое место, и пакы бысть глас, яко же и прежде богоугоден».

Необычная история произошла с колоколами Данилова монастыря. Это первый в Москве монастырь по времени основания, не позднее 1282 года. Основан сыном князя Александра Невского, святым Даниилом Александровичем (1261–1303), в честь святого Даниила Столпника, его небесного покровителя. У князя была удивительная судьба: в два года остался сиротой, десяти лет от роду вступил в княжение. Московское княжество было совсем небольшим, но именно князь Даниил за время своего тридцатилетнего правления положил начало созданию сильной Московской державы. Погребен он был на кладбище Данилова монастыря.

Напомним, что в 1330 году Иван Калита перевел иноков монастыря в Кремль, а в 1560-м Иоанн Грозный «возобновил» Данилов монастырь на старом месте (чуть севернее). В Кремле осталось монастырское подворье. 30 августа 1652 года под звон колоколов Данилова монастыря мощи основателя обители, князя Даниила, обретены нетленными и перенесены в существующий и поныне храм Святых Отец Семи Вселенских Соборов.

В 1930 году монастырь был закрыт; тогда же упразднено монастырское кладбище, о чем свидетельствует составленный акт: «31 мая 1931 года в присутствии специальной комиссии вскрыты захоронения Н. В. Гоголя, супругов Хомяковых, поэта Ник. Языкова и музыканта Ник. Рубинштейна». Вопреки старинной поговорке «Мертвых с погоста не носят» их прах, а также останки Д. А. Валуева и князей Черкасских перенесли на кладбище Новодевичьего монастыря. В то же время был перезахоронен художник В. Г. Перов на кладбище Донского монастыря. Все остальные могилы были сровнены с землей.

Сохранились документы, согласно которым на кладбище были погребены выдающиеся деятели науки, культуры, Церкви, и среди них — Ф. Л. Морошкин, Ю. Ф. Самарин, М. А. Дмитриев, Н. С. Тихонравов, владыка Великопермский митрополит Варлаам (Эрастов) и многие другие православные русские люди. На надгробии известного славянского ученого Ю. И. Венелина были такие слова: «Напомнил свету о забытом, но некогда славном, могущественном племени болгар, пламенно желал видеть его возрождение». Земные знаки памяти были уничтожены, стерты с лица земли, но память народная все сохранила.

После 1917 года Даниловский монастырь твердо держался традиций русского Православия во время вспыхнувших церковных смут; он стал прибежищем многих стойких в вере архиереев, насильственно лишенных кафедры. В списке закрытых монастырей он оказался последним.

С северной стороны монастыря надвратный храм — церковь Симеона Столпника. Над ним в 1732 году была сооружена 45-метровая колокольня, разрушенная в первой половине XX века.

К началу XX века на колокольне было 13 колоколов. Через несколько лет колокольный ансамбль монастыря состоял уже из 18 колоколов.

В праздничном трезвоне участвовали 17 больших и малых колоколов. Восемнадцатый, «Постовой» колокол, отлитый в 1790 году весом 137 пудов, звонил в дни Великого поста и отдельно от остальных. И все же набор из тринадцати колоколов, отобранных в соответствии с тембром и основными тонами «Большого» колокола, признается наиболее удачным, и заслуженно его считают вершиной колокольного мастерства православной России. Всего в мире сохранилось пять тяжеловесных дореволюционных подборов: еще в Ростове Великом, Псковских Печорах, Вологде и Таллине. В начале XX века крупнейший специалист-звонарь Константин Сараджев писал о даниловских колоколах, что они «имеют величайшую музыкальную ценность; это есть художественно-музыкальный состав из колоколов, именно занимающий одно из крупнейших мест в области науки, а также и в области искусства».

«Большой» праздничный колокол отлили на заводе Н. Д. Финляндского в 1890 году из старого, пришедшего в негодность колокола весом около 300 пудов с добавлением меди. Мастер Ксенофонт Веревкин оставил надпись, объясняющую происхождение колокола — с благословения «о. Архимандрита Ионы, жертвою купчихи Анастасии Сергеевны Захаровой о упокоении ея мужа раба Божия Иоанна». Он занял свое место только после того, как были укреплены стены колокольни, а до этого десять лет звонил рядом с монастырем. «Большой» колокол выделялся гармоничным сочетанием высоких обертонов с бархатистыми низкими, что очень редко у колоколов такого веса. А помогали ему еще два больших колокола: «Полиелейный» (365 пудов) и «Будничный» (131 пуд), да десять подзвонных колоколов весом от 6 5 пудов до 1,75 пуда и, наконец, четыре зазвонных колокольчика — их вес был 16, 13, 12и 10 килограммов. Самые древние из подзвонных — весом 65 и 40 пудов — были пожертвованы царем Феодором Алексеевичем еще в 1682 году.

Монастырь всегда славился звонами своих колоколов, их собирали несколько веков, подбор был уникален и представлял большую историческую и музыкальную ценность. Слышавшие говорили, что их звон был похож на ростовские звоны. Удалось сохранить ноты звучания каждого из шестнадцати колоколов, которые записал в 20-х годах XX века К. Сараджев.

Сегодня в монастыре звучат двадцать колоколов, и почти все ярославские.

А родные даниловские колокола оказались в Бостоне (США), в Гарвардском университете. Американский предприниматель Чарльз Крейн в 30-х годах XX века купил на вес (25 тонн) набор из восемнадцати колоколов и подарил их американскому университету. Сопровождал и настраивал колокола известный мастер Константин Сараджев (но об этом — отдельный рассказ, дальше). Тогда обнаружили, что в Америку не прибыл самый большой и ценный из подзвонных колоколов — 65-пудовый (исторический вклад царя, следы его безнадежно утеряны) и что один из колоколов не подходит по строю; на колокольне университетской башни Лоуэл разместили семнадцать колоколов. Первым играл на этих колоколах псаломщик из Нью-Йорка Андронов.

И вот уже семьдесят лет пытаются настраивать и играть на них так, как они звучали в родном Даниловом монастыре. Но — не получается. Колокола звучат громко, звук чистый, мощный, но, как говорят слушатели и специалисты, почему-то очень настороженный, одинокий, не создающий ансамбля. Пытались использовать электроударники с компьютерами, но тщетно. Красота звона русского колокола — это песня души русского народа, она раскрывается только на родной земле. А вдалеке от родины тоска колоколов передается человеку, вызывает ностальгию, как описал это Великий князь Константин Константинович (К.Р.):

Несется благовест… Как грустно и уныло

На стороне чужой звучат колокола.

Опять припомнился мне край Отчизны милой,

И прежняя тоска на сердце налегла.

Я вижу север мой с его равниной снежной,

И словно слышится мне нашего села

Знакомый благовест: и ласково и нежно

С далекой родины гудят колокола.

1887 г.

Вот и остается предположить, что колокола не желают развлекать случайных обывателей, просто хотят домой, на родину, в Москву, в обитель князя Даниила, служить Православию. Теперь им есть куда возвращаться: первый по основанию московский монастырь стал первым открывшимся заново монастырем столицы России. А с руководством университета завершены переговоры о возвращении даниловских колоколов; взамен им уже отлиты новые, специально для университета.

Их отлили на воронежском колокололитейном заводе фирмы «Вера», возглавляемом генеральным директором В. Н. Анисимовым. Когда колокола установят в Гарварде, подлинные вернутся на родину.

Совершенно очевидно, что уникальный красивый звон-голос, свидетель монашеских подвигов прославленных церковью новомучеников и исповедников Даниловской обители, звучавший во время прощания с многими известными и почитаемыми гражданами России, должен быть возвращен в родной Даниловский монастырь.