6

6

Политические процессы конца 20-х — начала 30-х годов послужили поводом для массовых репрессий против старой «буржуазной» интеллигенции, представители которой работали в различных наркоматах, учебных заведениях, в Академии наук, в музеях, кооперативных организациях, а также в армии. Среди них было немало бывших; членов кадетской партии, даже умеренных монархистов, участников националистических движений, а также и бывших меньшевиков, эсеров, народных социалистов. Только очень немногие из них в 20-е годы примкнули к большевикам. Большинство же вообще не занималось политикой. Важно другое, главное: в целом все старые специалисты относились вполне лояльно к Советской власти и приносили ей немалую пользу своими знаниями и опытом.

Основной удар карательные органы наносили в 1929–1932 годах по технической интеллигенции — «спецам». Газеты писали, что вредительство под руководством «спецов» проникло повсюду, что на судебных процессах была раскрыта только «головка» вредительских организаций, а не широкие слои их участников. Утверждалось даже, что «старое инженерство нужно безусловно считать настроенным контрреволюционно на 90–95 процентов».

Вспоминая об этом времени, инженер-химик Д. Витковский писал в своей автобиографической повести «Полжизни»:

«В январе 1931 года волна арестов бросила меня в тюрьму. Тюрьмы были забиты до отказа. Меня поместили в камеру, очевидно, наспех приспособленную из небольшого подвального помещения, выходившего единственной маленькой отдушиной на Малую Лубянку… Объяснения начались быстро и энергично, как в детективном романе. Оказывается, я был деятелем разветвленного антисоветского заговора… изобретал яды для уничтожения членов правительства… в заговоре участвовали военные… за ними по пятам скользили невидимые шпики… теперь все уже выяснено и не хватает только нашего признания.

Увы! Я ничем не мог помочь следствию и только утверждал, что никакого заговора не знаю и с заговорщиками не общался… Допросы велись только по ночам. Многие всю ночь. На измор. Но — сидя.

Через месяц меня, как отработанного, перевели в Бутырку… Часть заключенных спала прямо на цементном полу; некоторые без всяких подстилок. В камере при мне было от 60 до 80 человек; среди них несколько профессоров, преимущественно технических специальностей, не меньше пятидесяти инженеров и немного военных, писателей, артистов. Недаром тюрьмы в то время назывались остряками «домами отдыха инженеров и техников».

Среди арестованных в 1929–1931 годах «буржуазных» специалистов оказались такие выдающиеся ученые и инженеры, как Н. И. Ладыженский, главный инженер Ижевского оружейного завода; А. Ф. Величко, крупнейший специалист по железнодорожному строительству и перевозкам, в прошлом генерал царской армии; один из крупнейших специалистов по селекции картофеля, А. Г. Лорх. Был арестован и выслан крупнейший русский физик академик П. П. Лазарев. По клеветническому обвинению в создании монархической контрреволюционной организации арестовали большое количество честных и заслуженных военных командиров и специалистов. Среди них и такие видные деятели военной науки, как Н. Е. Какурин и уже упоминавшийся А. Е. Снесарев, бывший начальник Академии Генерального штаба, которому ЦИК СССР только что присвоил звание Героя Труда.

…На территории одного из заводов в Москве в деревянном одноэтажном ангаре, переоборудованном под жилье, помещались двадцать арестованных, в основном пожилые инженеры — Д. П. Григорович и Н. Н. Поликарпов — авиаконструкторы, конструктор по вооружению самолета А. В. Надашкевич, инженер по статиспытаниям П. М, Крейсон, аэродинамик Б, Ф. Гончаров, организатор производства И. М. Косткин. Они имели право выходить только на территорию завода, работники которого между собой называли их «инженеры-вредители».

Волна арестов не миновала и ученых-гуманитариев. В тюрьму попали академики С. Ф. Платонов, Е В Тарле, Н. П. Лихачев, С. В. Бахрушин, С. И. Тхоржевский, В. В. Виноградов, один из основателей сортоиспытательной системы в СССР селекционер В. В. Таланов, крупный специалист истории естествознания профессор Б. Е. Райков. Аресту или высылке подверглись философ А. А. Мейер, историк В. В. Бахтин, историк И. М. Грёвс, литературовед М. М. Бахтин и десятки других известных в то время ученых.

Судьба этих людей в дальнейшем сложилась по-разному. Многие из них были через несколько лет освобождены и сделали блестящую научную карьеру, к примеру, Е. В. Тарле, А. Г. Лорх, В. В. Виноградов, В. В. Таланов. В 40-50-е годы они возглавляли важнейшие научные учреждения, пользовались почетом, получали ордена и звания. Иные же — Н. Е. Какурин, А. Е. Снесарев, П. П. Лазарев, С. Ф. Платонов — умерли в заключении и реабилитированы лишь посмертно. Краткие справки о них можно найти в современных энциклопедиях, часть их трудов переиздана. А многие ученые, арестованные в 1929–1931 годах, не реабилитированы до сих пор, причем о некоторых просто забыли.