Единственный потенциальный соперник

Единственный потенциальный соперник

Кто же должен контролировать и уравновешивать мощь Америки? Таким контрбалансом может быть только Европа как экономически приблизительно равное образование, как группа государств, имеющих огромный дипломатический и военный опыт, как ведущий фактор мировой торговли и международной помощи. Европейское стремление к международной независимости понятно: Западная Европа больше чем Соединенные Штаты зависит от внешнего мира. Общая торговля с внешним миром у ЕС примерно на 25% больше, чем у Соединенных Штатов и вдвое больше, чем у Японии. Европейский союз осуществляет безостановочную торговую экспансию. Заключив соглашения об ассоциации с 80 странами, он намерен увеличивать свою значимость как торгового блока, как источника инвестиций, как мирового культурного центра.

Роли в западной коалиции неравнозначны. Как пишет французский еженедельник, «чтобы противостоять беспорядкам на планете, Вашингтон предложил новое распределение задач: «Мы сражаемся, ООН «питает», Европа реконструирует». Так и произошло в Афганистане, где Америка вела войну из области научной фантастики, оставив европейцам разминирование и доставку риса... Решения принимаются в одностороннем порядке, зачастую в ущерб интересам не только «остального мира», но даже ближайших партнеров Америки, как показывает недавнее решение о введении тяжелых таможенных пошлин на продукты черной металлургии... Уверенная в своей безраздельной мощи, готовая взять на себя риск за беспорядки, которые может спровоцировать ее политика, Америка Джорджа Буша больше не желает ни сотрудничать, ни консультироваться».^*

Крупнейшие западноевропейские столицы ищут пути восстановления своей геополитической значимости, они пытаются поднять свой вес как и за счет активизации собственной стратегии, так за счет объединения усилий. Предпосылки этого объединения уже созданы.

Объединив в Европейском союзе силы, западноевропейцы получают возможность обратиться к геополитике. Огромные территории, многочисленное население, необъятные ресурсы, высокая степень технологической изощренности, внутреннее социальное и политическое единство, эффективная военная машина, способность проецировать свое могущество в самые отдаленные районы планеты и волевая готовность осуществлять эти воинские операции, административная способность быстро принимать решения и реализовывать их — вот что будет характеризовать узкую группу могучих держав, которые через несколько лет (десятилетий) могли бы трансформировать однополярность в биполярность. Огромный торгово-политический блок уже ощутил свою силу и не намеревается отдавать другим жизненно важные и прибыльные позиции.

Западная Европа находится в самой середине долговременного процесса экономической и политической интеграции, которая постепенно снижает значимость внутренних границ, которая постепенно создает центральную власть Европейского Союза. Тенденция такова, что ЕС постепенно превращается в соперничающий с гегемоном центр — пятнадцать членов ЕС создают подлинную критическую массу; распространение ЕС на восток Европы как бы склоняет баланс (в негласном и заочном соревновании с США) в пользу Европы. Европейский Союз уже стал организацией большей, чем конфедерация, и, в обозримом будущем ЕС, возможно, станет европейской федерацией.

В 1990-е годы Западная Европа прошла путь, уже кажущийся необратимым. Отчетливо видны шесть важных шагов:

1. В декабре 1991 г. в Маастрихте было решено “сформулировать общую оборонную политику”. Западноевропейский союз был назван ответственным за оборонные аспекты эволюции ЕС.

2. В Амстердамском договоре (июнь 1997 г.) была реально сформулирована общая стратегия Европейского союза. Был создан пост верховного представителя Европейской комиссии, ответственного за Общую внешнюю и оборонную политику.

3. На встрече премьера Блэра и президента Ширака в Сент-Мало (декабрь 1998 г.) достигнута договоренность создать Единую европейскую военную политику и политику в области безопасности. Канцлер Шредер незамедлительно присоединился к договоренностям в Сент-Мало.

4. В декабре 1999 г. на саммите ЕС в Хельсинки Х. Солана назван специальным представителем ЕС, ответственным за Общую внешнюю и оборонную политику. Принято решение о создании в двухлетний срок единого Корпуса быстрого реагирования в 60 тысяч человек.

5. Саммит Европейского союза в Португалии (2001) определил конкретные детали формирования Корпуса быстрого реагирования, будущую роль ЗЕС, определил необходимость в независимом планировании ЕС на будущее.

6. Большинство стран Европейского союза ввело единую валюту, которая в 2002 г. продемонстрировала свою жизнеспособность и объединительную силу.

Представитель ЕС полноправно участвует на саммитах «восьмерки». Определена линия на расширение Европейского союза за счет центральноевропейских и восточноевропейских стран. Транснациональные корпорации, базирующиеся на ЕС, набирают силу и укрепляют мировые позиции.

При всей самососредоточенности Америки, в ней видят рост европейского гиганта. С. Серфати — директор программы европейских исследований Центра международных исследований Массачусетского института технологии, предсказывает, что к 2007 г. “Европа превратится в реальность, представляющую из себя нечто отличное от просто совокупности государств-членов, с региональными институтами отличными от национальных, с коллективной дисциплиной, предполагающей преодоление сопротивление отдельных государств-членов. К 2007 году государства-нации Европы превратятся в государства-члены единого союза”.^* Словами Зб. Бжезинского, “возникновение подлинно политически объединенной Европы представит собой базовое изменение в мировом распределении сил”^*.

Уже сейчас можно представить себе основные этапы этого объединения:

- обязательность политических решений будет достигнута к 2004 году;

- завершение евро-зоны 15 стран-членов окажется возможным к 2005 году;

- к 2005 году странами-членами ЕС будут Швейцария, Норвегия и ряд восточноевропейских стран;

- между 2003 — 2007 годами будут созданы все предпосылки для единой Европейской оборонительной политики, а затем и для единой Европейской оборонной политики;

- к 2007 году будут выработаны новые формы взаимоотношений по линии США — ЕС и ЕС — НАТО, предполагающие выработку новых соглашений между Соединенными Штатами и Европейским союзом, реформирование Атлантического Совета.

В Европе интеграционный процесс, охватывающий 400 с лишним миллионов человек, идет собственным уникальным путем. По внешним показателям – единая валюта, единый парламент, Европейская комиссия, нарождающаяся общая армия, совместный бюджет – эта интеграция может считаться самой продвинутой в мире. Это общепризнанно – как и то, что европейский интеграционный процесс обнаружил свои слабые стороны.

В отличие от Западного полушария в Европейском Союзе нет стержневой страны. На роль такого центра претендует Германия (два с половиной триллиона ВНП), но этот центр не имеет черт безальтернативности США в Западном полушарии: Германия не настолько превосходит соседей, ее рынок ограничен, ее казна ее занята абсорбцией ГДР, ее армия ограничена международными соглашениями, на ее территории размещаются иностранные войска. Против германского лидерства выступает историческая память соседних народов, отсутствие у Берлина надежной территориально-сырьевой базы, мощь соседей-претендентов на лидерство, Британии и Франции.

И если уже сейчас ЕС – экономический колосс и полнокровный соперник, то ситуация для США может значительно усугубиться в обозримом будущем. Об этом красноречивее слов говорят взаимопризнаваемые показатели и их наиболее вероятная проекция на будущее.

Таблица № 1. Соотношение показателей США и ЕС сейчас и в будущем (в случае расширения членства ЕС до 15, 27 и 28 членов).

Источники: Тhe World Factbook (Wash.,CIA, 2001); Direction of Trade Statistics. Wash. IMF, December 2001; The World in 2002. Economist Statistics. London, 2000; “The National Interest”, Summer 2000, p. 18.

К 2020 г. процесс формирования Европейского союза в общем и целом завершится. Последними (в плане расширения ЕС) будут вопросы о России и Турции. «История предполагает, что Россия будет включена в ЕС, а Турция — нет. Россия в течение долгого времени будет колебаться между богатой, развитой Европой и великим азиатским хинтерландом. Под руководством лидеров, ориентирующихся на Запад, она будет долгое время полагаться на ресурсы своих огромных земельных массивов. Если Россия преуспеет в построении рыночной экономики западноевропейского типа (на это потребуется примерно двадцать лет), тогда она последует европейским путем, заимствуя опыт у западных соседей, овладевая их мастерством и снабжая их своими сырьевыми припасами».^* Тогда огромная евразийская масса станет первым силовым регионом мира.

Западноевропейская интеграция дала Европе новый шанс. Совокупная экономическая мощь Западной Европы приближается к американским показателям — 19,8% общемирового валового продукта (США — 20,4%).^* Население Европейского союза — 380 млн. человек — на 40% больше американского, и тенденция преобладания по демографическому показателю сохранится на долгие годы. ”Евроленд, — пишет американский экономист Ф. Бергстен о будущем потенциального соперника, — будет равным или даже превзойдет Соединенные Штаты в ключевых параметрах экономической мощи и будет во все возрастающей степени говорить одним голосом по широкому кругу экономических вопросов... Экономические взаимоотношения Соединенных Штатов и Европейского Союза во все более возрастающей степени будут основываться на основаниях равенства”^*.

Доля ЕС в мировой торговле превосходит долю США

Таблица № 2. Экспорт США и ЕС (исключая внутреннюю торговлю внутри Европейского Союза) в млрд. долл. США

Источник: World Trade Organization, press release “World Trade Growth in 1998”. Appendix Table 2, April 16, 1999.

Интенсивный рост ускорит формирование державы Европа. Европейская Комиссия предсказала на период 2002 — 2006 годов рост в осторожные 2,5%. Этот рост стимулирует выработку единой экономической политики, более точно определит роль евро в мировой экономике и политике.

Лидеры Западной Европы наметили создание центра автономного информационного общения. Итальянская и германская информационные компании практически слились, а “Бритиш телеком”, “Дойче телеком”, “Франс телеком” и испанской “Телефоника” стремятся создать свой электронно-коммуникационный мир. (Напомним, что телекоммуникации через несколько лет оттеснит автомобильную промышленность в качестве лидирующей мировой отрасли; на эту отрасль придется — 267 млрд. долл. в 2003 году.). Подобные же процессы происходят в западноевропейском авиационном сотрудничестве и в ряде других сфер.

На северо-западе Евразии Европейский Союз очередным прыжком расширяет ареал своего влияния. Впереди новая волна, включающая прежние советские республики Прибалтики. Создающий барьеры вокруг своего рынка ЕС видится все более конкурентом, а не партнером — торговые потоки из Европы будут в 2010 г. угрожать 55 процентам американского экспорта, что правомочно видится в Вашингтоне угрозой национальным интересам страны.

Экономический соперник

Формы противодействия гегемонии сформировались: создание Европейского Союза как сопоставимого по экономической мощи государства, введение единой европейской валюты, конкурирующей с долларом, создание зон собственного влияния. Как сказал министр иностранных дел Франции Ю. Ведрин, «Европа должна создать противовес доминированию Соединенных Штатов в многополюсном мире».^* А американский аналитик У. Пфафф и не сомневается: «Европейский Союз является единственным действующим лицом на мировой сцене, который способен бросить серьезный вызов Соединенным Штатам — и он почти наверняка бросит этот вызов».^* Этот вызов не обязательно будет иметь характер военной угрозы. Речь пойдет прежде всего о интенсивной экономической конкуренции, к ходе которой, как пишет У. Пфафф, «Соединенные Штаты вовсе не обязательно выиграют — ни одна сторона вероятнее всего не выиграет — но политические последствия такого соревнования приведут к окончанию доминированию Америки в будущей международной системе».^*

Первое. Создание общей европейской валюты евро «увеличивает возможности создания биполярного международного экономического порядка, который может прийти на смену американской гегемонии».^* Для автономного от США плавания ЕС должен обрести необходимую прочность. Евро станет полновесным конкурентом доллара; на рыночном пространстве 15-ти членов ЕС в двадцать первом веке выделятся компании-чемпионы экономической эффективности. Экономисты М. Фельдстайн и М. Фридмен схожим образом выражают опасение, что Европейский валютный союз в конечном счете приведет Европу к столкновению с Соединенными Штатами. Евро будет отвлекать финансовые потоки с американского рынка, осложнит дефицит американского бюджета, станет мощным конкурентом доллара на рынках международных расчетов, ослабит Америку в фиксировании цены на нефть и других сырьевые материалы.

Единый валютный союз превратит основанную на господстве доллара мировую финансовую систему в биполярный доллар-евро порядок, оттесняя Японию далеко на третье место. Нынешняя зона единой европейской валюты — евро — самая большая в мире зона богатых покупателей. Выпущенные в евро облигации составили 44% всех облигаций выпущенных в мире, в то время как на доллар пришлось 43%^*. Создание зоны евро, по мнению американского эксперта П. Родмена, “освободит Европу от невыгодной подчиненности в отношении к доллару и подчиненности в конце концов в отношении Соединенных Штатов”^*. Учитывая размеры колоссальной зоны евро, многие компании в Восточной Европе, Северной Африке, Азии и Латинской Америке уменьшают долю операций в долларах, переходя на евро. Оканчивается эра абсолютного господства доллара как единственной мировой валюты.

Создание евро «увеличивает возможности создания биполярного международного экономического порядка, который может прийти на смену американской гегемонии, последовавшей за второй мировой войной».^* Валюта евро станет полновесным конкурентом доллара; общее рыночное пространство выделит чемпионов экономической эффективности. Одновременно ЕС осуществляет безостановочную торговую экспансию, заключив соглашения об ассоциации с 80 странами. Такие американские атлантисты как Г. Киссинджер полагают, что создание Европейского валютного союза ставит Европу на путь, который «противоположен атлантическому партнерству последних пяти десятилетий... Нет никаких оснований предполагать, что объединенная Европа когда-либо добровольно пожелает помочь Соединенным Штатам в их глобальном бремени»^*.

В ответ на введенные в 2002 г. таможенные тарифы американцев Европейский Союз немедленно выдвинул план повышения пошлин на импорт апельсинового сока из Флориды и мотоциклов, собираемых в Висконсине (два американских штата, где голоса избирателей разделились практически поровну на последних президентских выборах). Целью также намечены Пенсильвания, Западная Вирджиния, Северная и Южная Каролины (сталь и текстиль), которые являются оплотом республиканской партии президента Буша. «ЕС ударит по Бушу-мл. там, где будет всего больней: по урне для голосования»^*.

Фундаментальной важности фактор: там, где дело будет касаться европейской экономики, где затронут интерес западноевропейцев в успешном функционировании их валюты, независимости их индустрии, безопасности их инвестиций, мирового уровня их технологии, безопасности и расширения их торговых потоков, вперед — на первый план в европейских столицах выходит энергичная национальная самозащита. Общий рынок и общая валюта гарантируют то, что западноевропейцы в XXI веке будут координировать свои усилия — и уж определенно в отношениях с Соединенными Штатами. Как резюмирует де Сантис, «реальностью является то, что Европа не может контролировать свою политическую судьбу, одновременно оставаясь зависимой в военной отрасли от Соединенных Штатов, равно как Соединенные Штаты не могут ожидать от своих союзников больших оборонных обязательств, осуществляя одновременно политическую гегемонию над ними. В отсутствие глобальной военной угрозы такие противоречивые цели постепенно подточат межатлантические связи... Как только валютный союз обозначит европейские глобальные экономические параметры, это немедленно скажется на трансформации трансатлантических обязательств в сфере безопасности. Европейский валютный союз даст импульс европейской интеграции и в конечном счете приведет к общей внешней и военной политике»^*.

Соперничая на ограниченном рынке, Америка и Европа спорят по вопросам торговли, финансов, инвестиций, глобального потепления, политики в области энергетики, антитрестовскому законодательству, по поводу экономических санкций, о путях стимулирования экономики; особенно открыто спорят два региона в ходе раундов по либерализации мировой экономики. Таит потенциал отчуждения битва ЕС против американских сельскохозяйственных культур, подверженных генетической обработке (GM). Брюссель недоволен выбором нового руководителя ВТО. В буднях атлантического мира США ограничивают импорт стали, машинного оборудования из Германии, шерсти из Италии и Британии и т. п.

Как утверждает Дж. Бах (Колумбийский университет), «мы являемся свидетелями растущей борьбы между теми странами, которые получили наибольшие выгоды от глобализации за определение характера норм и правил, которые будут регулировать грядущую мировую экономическую систему»^*. Америка и Европа стоят на противоположных позициях по вопросам глобального потепления, политики в области энергетики, антитрестовского законодательства (скажем, о слиянии Боинг — Макдоннел-Дуглас), по поводу американских экономических санкций, о путях стимулирования экономики, о необходимости еще одного раунда (т. н. «Раунда Тысячелетия»: ЕС — за, США — против), относительно либерализации мировой экономики.

Военный аспект

Позиция Вашингтона, отказывающегося подчинить вооруженные силы США какому бы то ни было военному командованию (кроме американского), настаивающего в то же время на подчинении всех вооруженных сил стран НАТО американским генералам, создает весьма ощутимый узел противоречий. В этом контексте “предложения США открыто придать НАТО роль охранителя глобальной стабильности — включая сдерживание распространения ядерного, биологического и химического оружия — встретили в Европе холодную реакцию. Учитывая и политику Вашингтона в сфере расширения НАТО, военные действия в Югославии, европейцы начали процесс критического переосмысления функций НАТО, вопрос трансформации союза из оборонительного и регионального в создающего новые разделительные границы в Европе”^*.

Выше уже говорилось, что в декабре 1999 г. были заложены основания новой Европейской политики в области безопасности и обороны. Европейский совет поставил задачу создания Европейского корпуса быстрого реагирования в 60 тысяч, который может быть сформирован в течение двух месяцев для действий на протяжении двух лет. Это эквивалент армейского корпуса, он будет иметь военно-морской и военно-воздушный компоненты. (Официальное объяснение необходимости его создания — избежание «трех Д» — дублирования, дискриминации, «декаплинга» — размежевания оборонительных военных функций). Контингент должен быть создан к 2003 году. Создается некий эмбрион западноевропейского военного штаба. Прежний генеральный секретарь НАТО Ксавьер Солана, а не некий безликий клерк стал возглавлять процесс военного становления ЕС. Он возглавил ЗЕС и военно-политический орган ЕС, придав Западноевропейскому союзу очевидную значимость. Встреча военных и внешнеполитических представителей поставила в конкретную плоскость вопрос о членстве в ЕС долго отвергавшейся Турции. И, разумеется, речь идет о совместном европейском производстве современных вооружений.

Как уже предполагают в США, “Европейский Союз создаст свою собственную среду сателлитов, центров разведывательной деятельности, свой собственный общий военный штаб и сами — самостоятельно — будут рассматривать возможность проведения операций внутри и вне НАТО”^*. Противоречия внутри НАТО “между США и ЕС могут стать взрывоопасными... Критики полагают, что Вашингтон превратят НАТО в свой военный рычаг для реализации своих глобальных целей”^*. Даже проамерикански настроенный премьер-министр Британии Тони Блэр подчеркнул, что “Соединенные Штаты не должны играть ведущую роль в любом споре на нашем (европейском) дворе”^*. В Европе отмечают, что желание США поддерживать многосторонние действия и при этом резервировать за собой право на односторонние акции эквивалентно “желанию съесть торт и одновременно иметь его нетронутым”^*.

Между тем вклад США в расходы НАТО вовсе не является преобладающим. На Америку приходится 30% военных расходов в рамках НАТО (на Германию приходятся 20 процентов, на Британию — 15 процентов, на Францию и Италию по 6 с половиной процентов^*. Учтем при этом, что Пентагон расходует в развитии военной отрасли 28 тысяч долл. на одного солдата, в то время как западноевропейцы в среднем 7000 долл. Военный бюджет США на 2003 фин. год составит 379 млрд. долл. – сумма большая, чем бюджет 15 крупнейших держав, включая все ведущие западноевропейские.

Резонно предположить, что в XXI веке западноевропейцы еще более повернут к координации в военно-промышленной области. Претендуя на роль второго полюс мира, Западная Европа будет стремиться создать собственную военную промышленность, независимую от американской. “Во все более возрастающей степени европейские союзники США постараются производить собственные виды вооружений... Хорошим примером этого является запрограммированный на будущее процесс создания общеевропейского истребителя, в производстве которого сотрудничают прежде всего германские и британские фирмы... Как и общая валюта, независимая военная промышленность будет существенной чертой интегрированной Европы, которая потребует своей собственной политической, экономической и военной инфраструктуры... Многие европейцы считают, что Европа должна достичь состояния, когда она будет способна на военные действия без поддержки и участия США”.^* Наиболее амбициозным европейским проектом является план создания единой Европейской аэрокосмической оборонной компании (ЕАОК), в которую войдут французский “Аэроспасьяль”, “Бритиш эйрспейс”, немецкий “Даймлер-Крайслер Эйрспейс”, испанская “КАСА”, шведский СААБ, итальянская “Финмеканника-Аления”. Речь идет о создании суперкомпании, производящей самолеты, вертолеты, космические корабли, управляемое оружие и другие военные системы.

Это создало бы серьезную конфронтацию в производстве военных самолетов и ракетных установок. Конгломерату Боинг-Локхид Мартин-Рейтеон противостоит группа европейских авиационных компаний и в этой битве не на жизнь, а на смерть стоит вопрос о самом существовании европейской авиационной индустрии. Отказ от собственной авиационной промышленности будет неприемлем даже для дружественной американцам Британии. Глядя с американской стороны, представляется невероятным, чтобы американский конгресс позволил концерну «Нортроп», хранителю технологии стелс, войти в предлагаемую ему долю совместно с европейскими компаниями — германский Даймлер-Бенц-Аэроспейс, французский Томсон, британский Маркони. В будущем американскому авиационно-космическому могуществу будет противостоять союз Бритиш Эйрспейс, германской ДАСА и французской Эроспасьяль. И нет сомнения в том, что к конкурентной борьбе присоединятся правительства всех заинтересованных стран.

Страны Европейского Союза, стремясь в будущем достичь американского технологического уровня, расходуют в год на приобретения вооружений, исследования, разработки, испытания и оценки 36 млрд. долл., что равняется примерно 40% сходных американских расходов (США — 82 млрд. долл.). Средства, идущие на проведение операций и поддержку также составляют 40% американских. Ощущая свое отставание, Европейский Союз на рубеже столетий назначил специального координатора своей политики безопасности, создает центры внешнеполитического планирования, принял решение о формировании совместных сил быстрого реагирования.

Коллективное производство оружия ослабит зависимость от американцев. Американцы приходят к выводу, что “создание европейской военной промышленности является отличительной чертой эволюции ЕС, который сможет держаться политически на равных с Соединенными Штатами”.^* Создание европейского военного консорциума приведет к соперничеству между “крепостью Европа” и “крепостью Америка”, что нанесет капитальный удар по политическому единству и военной эффективности НАТО.^* ЕС уже претендует на роль фундамента сепаратной западноевропейской военной системы. В 1999 г. Франция поддержала инициативу Германии о превращении Западноевропейского Союза в военное крыло Европейского союза. Но для создания военной машины, сопоставимой с американской, западноевропейцам нужно будет минимум в четыре раза увеличить свои военные расходы. Они должны будут нагонять США в области производства сенсоров, точно наводимых боеголовок, военных спутников и пр.

Отчасти они уже делают шаги по этому пути. В феврале 2000 г. на своей встрече в Португалии французский министр обороны А. Ришар предложил общий для всех потолок для расходов на производства вооружений — 0,7 ВНП страны. ЕС с их общим ВНП в 8,5 трон долл. тем самым обязуется расходовать по данным статьям примерно 60 млрд. долл. (против 36 млрд. ныне).^* Эта цифра уже ближе к 82 млрд. американских расходов на эти цели. Коллективное европейское производство оружия позволит ослабить зависимость от американцев.