БОГИ

БОГИ

Все техники гадания связаны с богами и богинями, которых следовало определить, а затем, с помощью соответствующих обрядов, успокоить. Нам известно, что слово «бог» в этрусском языке звучало как «aesar» или «aisar». В связи с этим примечателен рассказ Светония о случае с памятником Октавиана Августа: первая буква слова CAESAR, начертанная на одной из статуй императора, была уничтожена ударом молнии, и гаруспики заключили, что император присоединился к небесному пантеону.

Благодаря разнообразным источникам, нам известны имена собственные многих этрусских божеств: помимо бронзовой модели печени из Пьяченцы, у нас также имеются вотивные приношения, где зачастую упоминается имя божества, а также бронзовые зеркала, на которых выгравированы мифологические сцены. В таких сценах часто фигурируют боги, имя которых указано рядом, и поскольку образ божества очень близок тому, что мы встречаем в Греции и в Риме, этрусского бога можно идентифицировать. Часто античные авторы передают нам греческие или латинские имена этрусских богов. Так, например, Тит Ливий рассказывает о храме Юпитера, сооруженном на Капитолии, хотя в действительности эта постройка была сооружена Тарквинием Гордым в честь триады богов под властью Тинии, верховного бога этрусков, соответствовавшего Зевсу. Совокупность этих разнообразных источников позволяет нам предположить, что этрусский пантеон состоял из трех типов божеств, во всяком случае, по их именам. Теперь мы в первую очередь расскажем о богах, которые носили исключительно этрусское имя, например о Тинии, затем — о богах и богинях, которые носили имя, копирующее их греческое или италийское называние, которых сразу можно распознать в их тосканском «обличье».

Боги с этрусскими именами

Итак, Тиния, или Тин, старец с бородой, встречается в изображениях на гравировках зеркал или на терракотовых сценах некоторых храмов, например в Орвието-Вольсиниях. Повторим, что это один из наиболее поразительных аспектов восприятия греческой культуры этрусками. Кроме того, в настоящее время бытует мнение, что греческая мифологическая культура проникла в Этрурию очень рано: достаточно примера удивительного сосуда-буккеро VII в. до н. э., обнаруженного в Черветери, на котором изображена сцена из легенды о Медее (по-этрусеки Метайе) и Ясоне. Совершенно точно, этрускам были известны некоторые толкования греческих мифов, которые нам не известны. Не будем останавливаться на особой роли Тинии в качестве бога-защитника этрусского союза: наименование «Вольтумна» должно считаться эпиклесой, уточняющей функцию бога Тинии, подобно тому, как Юпитер мог называться «Оптимус Максимус», или «Феретриус», или же «Лациарис». Латинские авторы превратили Вольтумну в Риме в Вертумна, бога весны, и, в конце концов, бога времени, что не противоречило его сущности бога неба и времен года.

Этрусские зеркала не всегда были украшены гравировками, и, к сожалению, современные коллекционеры иногда исправляли это «упущение», подделывая гравировки, дабы увеличить стоимость предмета. В эллинистическую эпоху производство грушевидных зеркал, а не круглых, какими были наиболее древние экземпляры с этрусской территории (среди прочих, из Вульчи), было расположено в Палестине. Здесь же изготовлялись бронзовые ларцы, которые были подобием дамской шкатулки, в которых встраивали зеркала. Таким образом, было совершенно естественно, что иконография зеркал была связана в первую очередь с женским миром и что богини имели здесь особое место. Вполне логично, что Венера-Афродита занимает среди них первое место: часто она изображалась под тосканским именем Туран в окружении нимф. Интересно отметить, что мы встретим имя Туран в порту-эмпории Грависка, на вотивных предметах, обнаруженных в святилище Афродиты, рядом с другими посвящениями на греческом языке, например на аттической керамике — все для той же богини: эта связь между Афродитой и Туран является одной из наиболее показательных.

Среди богов-мужчин в изображениях на зеркалах часто фигурирует Гермес в разных обличиях, но его весьма просто идентифицировать по атрибутам — кадуцей (жезл глашатаев), петас (широкополая шляпа) и крылатые сандалии. Гермес предстает под этрусским именем Турмс, которое отличается от греческого и латинского (Меркурий) аналогов. Мы уже отмечали выше, когда говорили об этрусских магистратах, что слово Турмс фигурировало на одной из надписей, недавно найденной в Цере-Черветери: она была выгравирована на весовой гирьке из бронзы и свинца, что, очевидно, было связано с его функцией бога торговли. Но чаще всего Гермес появляется как вестник, например на чернофигурной амфоре из Вульчи, где Турмс сопровождает трех богинь, вовлеченных в Суд Париса.

Этот первый список, который мог быть более длинным, можно завершить именами Сетланс и Фуфлунс, которые так или иначе связаны с городом Популонией. Первый бог изображен на лицевой стороне бронзовых монет III в. до н. э., которые чеканили в Популонии, монетный двор которой был одним из самых крупных в Этрурии. На оборотной стороне были изображены клещи и молот, и здесь же имеется надпись «Поплуна», то есть — Популония. Сетланс, бог в колпаке, это никто иной, как Гефест, орудия труда которого напоминают о металлургической деятельности, основной, как известно, в Популонии. А Фуфлунс, бог вина, несомненно, соответствовал Дионису. Это имя, возможно, фигурировало в тосканском фольклоре в гимне пьянства, посвященном Фафлону. В культе Фуфлунса имеется особенность, которая позволит нам перейти к другой группе божеств: этот этрусский бог вина был известен также под именем Паша, то есть Бахус. Мы уже многократно говорили об этрусских жрецах Бахуса («pachatura»), но одновременно с этим на многих вотивных приношениях указано посвящение Фуфлунсу-Паша, Дионису-Бахусу. Второе слово, греко-латинское, в обоих случаях, похоже, выступает в роли эпитета, эпиклесы. В случае с другими богами такой двойственности не было и нам известны только лишь греческое или италийское имя в этрусской форме.

Боги с греко-италийскими именами

Одним из наиболее ярких примеров является Апулу (или Аплу, с фонетическим феноменом выпадения гласной), который как две капли воды похож на греческого Аполлона, если учесть, что этрусская -и соответствует греческой — о. Его изображения были одни из самых известных в Этрурии — достаточно упомянуть лишь великолепный акротерий из терракоты Аполлона из Вейев, украшающего храм Потроначчо. И все же существование в Этрурии культа этого божества, не обозначенного на модели печени из Пьяченцы, долгое время оспаривалось: действительно, восприятие мифологического образа вовсе не ведет за собой автоматическое принятие его в религии. Однако обнаружение в Грависке якоря IV в. до н. э. с греческим посвящением Аполлону Эгинскому, сделанным богатым судовладельцем Состратом, позволяет предположить, что этот культ все же существовал в Этрурии. То, что было сказано об Афродите/Туран, должно быть верно и для Аполлона/Апулу. Однако греческие авторы, несомненно, имели тенденцию преувеличения роли Аполлона и его дельфийского святилища в этрусской истории. Так, например, в Цере после битвы при Алалии, было ли этрускам настолько необходимо обращаться к Пифии, чтобы положить конец «чуме», сразившей их город, после чего они изгнали фокейских пленников? Можно предположить, что тосканские гаруспики имели достаточно средств в своем арсенале, чтобы навлечь божественную кару. Во время недавних раскопок святилища Цере в Пирги были обнаружены посвящения богу Сурису, в котором также видят Аполлона. Хотя это сравнение и убедительно, следует сразу отделить его от греческого Аполлона-Аплу, который не имел с ним ничего общего.

Можно также упомянуть в этом ряду такие греческие имена, как Артумес (Артемида), Аита (Аид) и, особенно, имена героев, которые были очень популярны в Этрурии, — Геркл (Геракл). Случай с Сурисом/Сораном показывает, что этруски все же не жили в состоянии изоляции, а совсем наоборот — осуществляли постоянный культурный обмен, и сам их язык воспринял неоспоримые внешние влияния.

Начнем с богинь и прежде всего со спутниц Тинии в «капитолийской триаде». Здесь супруга Юпитера заслуживает особого внимания: в этрусском языке это Уни, имя, очевидно напоминающее Юнону. Помимо Рима, Уни играла роль первого плана в Вейях, которым она покровительствовала. Под именем Царицы Юноны она фигурирует в Риме на Авентине. Ее имя также встречается на золотых пластинках из Пирги, где она соответствует финикийско-карфагенской Астрате. Согласно греческим источникам, которые упоминают в повествовании об этом святилище богинь деторождения и утренней зари Илифию и Левкофею, можно предположить, что Уни, вследствие этой исследовательской игры «интерпретаций», превратилась и в их аналог.

Менерва, имя которой вследствие выпадения гласной читается Менрва или Мерва, является никем иным, как италийской Минервой. Эта этрусская богиня, кажется, тоже играла роль первого плана в тосканской религии: в конце концов, это кажется вполне нормальным, учитывая привилегированный статус этрусской женщины. Так, например, Менерва, судя по вотивным приношениям, вероятно, была одной из богинь покровительниц святилища Портоначчо, которое принадлежало не одному лишь Аполлону. Сюда же следует отнести Нетунса/ Нептуна, Селванса/Сильвана, бога «нелюдимых» мест, в имени которого присутствует тот же суффикс, что и у Сетланса. Известен также Кулсанс — двуликий Янус, и Марис, имя которого напоминает Марса. Что касается последнего, в изображениях на зеркалах фигурирует некий Ларан, имеющий обличие бога войны. Таким образом, эти примеры иллюстрируют, что несмотря на то, что нам понятны многие религиозные сцены, в которых свирепствуют боги и богини, мы также сталкиваемся с более сложными ситуациями, которые очень сложно объяснить.

Демоны из потустороннего мира

Мы уже отмечали не раз, что наши источники по этрусской цивилизации в первую очередь связаны с похоронными обрядами, и путешествиям в потусторонний мир, поскольку именно гробницы и погребальные дары дают нам наиболее яркие материалы по истории этрусков. Сцены погребений и загробной жизни являются одними из наиболее часто встречающихся мотивов в этрусском искусстве, особенно в эллинистическую эпоху. Конечно, боги загробного мира фигурируют в некоторых сценах. Можно ограничиться лишь упоминанием изображений в гробнице Голини I в Вольсиниях-Орвието; несколько лет тому назад они были отреставрированы и нашли свое место в новом археологическом музее. На них изображено пиршество в царстве мертвых, во главе которого стоит Аита (Аид) с головой волка (рисунок Микеланджело доказывает, что художник видел эту фреску в эпоху Возрождения) и Персипне (Персефона-Прозерпина).

Образ этих богов нам вполне знаком, но наряду с ними изображены множество демонов мужского и женского рода, которые должны сопровождать покойного в потусторонний мир, и они-то нас удивляют больше всего. Их присутствие тревожит, и долгое время толкователи считали, что у этрусков доминировало пессимистическое видение потустороннего мира, и эта разочарованность была связана с ощущением гибели их цивилизации. Многие среди этих изображений относятся к поздней эпохе, как мы уже говорили. В действительности ничего подобного не было. Эти демоны, очень часто изображенные с крыльями (что предвосхищает современное изображение ангела), всего лишь провожали умерших в их последнее и рискованное путешествие. — Хару, или Харун, конечно, напоминающий Харона, греческого перевозчика в царстве Аида, был неоднократно изображен в этой же гробнице Тарквиниев. Для него характерен крючковатый нос, змеи на голове и молот. Но это орудие вовсе не предназначалось для избиения умерших, а только лишь для того, чтобы закрывать решетки, преграждавшие вход в царство мертвых. Тухулха имеет еще более пугающий вид с его хищным клювом и змеями. Более приятно выглядит добряк Ванф, который изображен, например, на большой каменной урне, найденной близ Клузия и хранящейся в музее Флоренции. Сидящий подле молодого усопшего, Ванф как будто покрывает его одним из своих крыльев, а в левой руке она держит свиток, на котором начертана судьба, ждущая ее временного спутника. Ванф и Харун фигурируют на стене гробницы Франсуа в Вульчи, где изображена сцена жертвоприношения троянских пленников. Для этрусской ментальности Ванф и Харун не могли находиться далеко от этих умерших. В этой серии «ангелоподобных» персонажей следует выделить многочисленных Лаз, изображенных, в частности, на погребальных урнах. Ограничимся лишь упоминанием об одной из них, самой красивой, сделанной из травертина и найденной в Перузе. На урне изображены две крылатые Лазы по обе стороны двери, которая может быть только дверью в царство мертвых.

Эти красивые женщины-демоны предстают перед нами в своем классическом обличье: грудь их обнажена и на ней перекрещены два ремня, а в руке они держат факел, освещающий путь в потусторонний мир.