Немножко рассуждений

Алибер… Уже теперь, много лет спустя, взявшись писать этот очерк, я задумался: что привлекло меня в этом человеке, в его судьбе?..

Так сказать, субъективная, личная сторона мне ясна. Да, я был в маленьком горняцком поселке, расположенном вдалеке от всяких, даже «грунтовых, неулучшенных» дорог; там я услышал имя Алибера. Я ничего, ровным счетом ничего не знал о нем раньше. О нем попросту всюду забыли. И помнили только в крохотном поселке Ботогол, который он покинул почти сто лет назад.

Вот в этом, пожалуй, и заключается главное: Алибера всюду забыли, а там помнили.

Почему?.. Чем заслужил он столь долгую память о себе?..

И я решил заняться изучением деятельности Алибера. Сейчас уже эта работа закончена. Но должен честно признаться, что я до сих пор очень мало знаю об Алибере. Зато я убедился, что раньше им интересовались многие, что жизнь его и деятельность изучались такими крупными учеными, как, например, А. Ферсман, И все-таки Алибера забыли. Я смог составить себе более или менее цельное представление только о главном деле его жизни: столетие назад он создал в совершенно необжитом, безлюдном районе Сибири, в центре Восточного Саяна, графитовый рудник, слава о котором разнеслась по всему миру. Да, по всему миру, потому что миллионы людей держали в своих руках немецкие карандаши Фабера, на которых было написано, что они сделаны из «сибирского графита Алибера», превосходного по своим качествам, не знающего конкуренции.

И постепенно я понял, что мой интерес к Алиберу, к его деятельности имеет не только субъективные, но и объективные причины и, конечно же, вторые значительно важнее, существеннее первых. Я говорю об общественной значимости жизни Алибера.

Думается, что тут мы коснулись одного чрезвычайно досадного, но разительного пробела в наших знаниях истории географии, пробела тем более обидного, что относится он к самой главной и светлой стороне человеческой деятельности. Я имею в виду покорение, преобразование природы человеком. Не открытие новых земель, а освоение уже открытых. Это следующий закономерный этап. Путешественники-первооткрыватели для того и прокладывали дороги в неизвестное, чтобы следом за ними пришли промышленники, люди с топорами и лопатами, пришли преобразователи.

Эта книга — рассказы географа. А имеет ли этот второй этап отношение к географии?

Да, имеет. И притом самое непосредственное. Во-первых, постепенный переход от описаний к изучению, а от изучения к преобразованию — это и есть особенность развития физической географии как науки. Но во-вторых, наряду с физической географией существует и экономическая география. Долгое время они были объединены, слиты в одну науку — единую географию. Теперь они существуют раздельно, хотя и сохранили многочисленные связи. У экономической географии есть своя история, первоначально в значительной степени общая с физической географией, затем самостоятельная.

Чем занимается физическая география, мы уже выяснили. У экономической географии свои, особые задачи, и о них придется коротко сказать.

У экономико-географов нет единого мнения о предмете своей науки. Я изложу в двух словах содержание этой науки так, как оно представляется лично мне.

Есть у нас так называемое отраслевое направление в экономической географии. У меня оно особых симпатий не вызывает, и вот по каким причинам. Представители «отраслевого» направления считают, что экономическая география — это наука о закономерностях размещения отраслей народного хозяйства при различных способах производства и о тех изменениях, которые вносятся в общие закономерности под влиянием местных условий; что размещение производства эта наука изучает в развитии, в динамике. Так, повторяю, думают представители «отраслевого» направления. Вообще в таких теоретических взглядах ничего порочного нет, вопросы эти должны изучаться, но беда в том, что к экономической географии все это имеет лишь косвенное отношение, ибо не дает этой науке своего особого предмета исследования: «размещение» таковым быть не может, а каждая наука, претендующая на самостоятельность, должна изучать или материальный объект, или какую-нибудь конкретную форму движения. Возьмем политическую экономию. Эта наука «выясняет законы, управляющие производством»[14]. Но производство всегда размещается по территориям стран, и политическую экономию, безусловно, интересуют особенности развития производства, скажем, в Соединенных Штатах и в Индии, в Англии и Китае. Современная история — это прежде всего история развития производства; но при развитии производства изменяется размещение отраслей народного хозяйства, и это, разумеется, интересует историческую науку. Так что сводить экономическую географию к изучению закономерностей размещения отраслей народного хозяйства — это значит рассматривать ее как второстепенную, подсобную дисциплину при истории и политической экономии.

Значительно любопытнее, своеобразнее «районное» направление, которое и представляется мне подлинной экономической географией. Представители районного направления считают, что предметом исследования их науки являются экономические районы. Дело в том, что различные отрасли народного хозяйства никогда не размещаются по территории более или менее крупной страны равномерно. В зависимости от исторических тенденций развития, от трудовых навыков населения, наличия природных ресурсов, неравномерности развития производства и отдельных его отраслей на территории крупных стран всегда складываются экономические районы. Если для примера взять Советский Союз, то едва ли придется доказывать, что такие экономические районы, как Средняя Азия и Север европейской части РСФСР, сильно отличаются друг от друга. Вот эти-то районы, а также особенности Их формирования и должна изучать экономическая география, потому что никакая другая наука этим не занимается.

Но как бы ни понимали экономическую географию, очевидно одно: она имеет дело с производством, с промышленностью и сельским хозяйством, она начинается с освоением открытых и изученных физико-географами пространств, территорий.

Именно в этом направлении и трудился купец Алибер. Он пришел в Саяны, в необжитой, еще слабо изученный район, разыскал там месторождение графита и создал превосходный по тому времени рудник. Он начал промышленное освоение этого далекого уголка Восточной Сибири, а Саяны до сих пор относятся к числу слаборазвитых в экономическом отношении районов страны.