Маргинальные и «подпольные» проявления частной жизни

После заключения брака молодой паре, особенно жене, придется продолжить свое участие в частной жизни, вернее, в каких–то ее «маргинальных» проявлениях. Участие эпизодичное и неформальное, но тем не менее важное. У замужней женщины есть свои brigatey состоящие из крестных ее детей; в их сопровождении она ходит на исповедь и во все прочие места; от них она почти ничего не скрывает. Чтобы попасть из деревни в город, из одного города в другой, из одной страны в другую, часто приходилось присоединяться к одной из женских brigata, следовавших по нужному маршруту. Юную Агнессу, впоследствии причисленную к лику святых, в путешествии в Монтепульчано сопровождает группа женщин; Вердиана из Кастельфиорентино направляется в Сантьяго–де–Компостела в компании других паломниц, в большинстве своем уроженок ее родного села: они специально поехали вместе. Отметим также объединения благочестивых женщин — мирянок, состоявших при монашеском ордене, и вдов, — которые собирались в доме одной из них с целью совершения религиозных обрядов (что являет собой пример частной жизни в чистом виде), или группы постоянных «клиенток» разного рода отшельниц (вроде той же святой Вердианы) — местных богомолок, толпящихся у келий святых дев.

У мужчин, как и у женщин, также есть время, желание и потребность заниматься подобной «вспомогательной» частной деятельностью. Если они одиноки, не имеют семьи, то объединяются в союзы, пытаясь найти в них опору: таковы трое слепых из новеллы Франко Саккетти, которые странствуют вместе, прося подаяния; вечером они собираются в снятой на троих комнатушке и делят выручку (новелла 140). Но и люди, вступившие в брак, временами чувствуют тягу к коллективной стороне жизни; в сельской местности такую возможность предоставляют праздники и воскресные игры; описание праздничного вечера в сельской харчевне в Понтассьеве (Тоскана) характерно для многих деревень: «Добрых три десятка крестьян собрались там, как обычно, воскресным вечером, чтобы выпить, поиграть, рассказать друг другу разные небылицы» (конец XV века). Отметим также, чтобы больше к этому не возвращаться, особый образ частной жизни паломников, купцов, пастухов, матросов — представителей мужских профессий, требующих продолжительного и коллективного пребывания в чуждой среде.

Каждый житель урбанизированной и социализированной Италии той эпохи в любом возрасте имеет возможность интегрироваться — навсегда или временно — в иную среду (замещающую или заменяющую его собственную): это среда коллективной социальности, среда желанная, с теплой, неформальной обстановкой, располагающей к доверительности: образы неясные, но напоминающие частную семейную жизнь.

Иногда граница между товарищеской связью и соучастием в преступлении оказывается очень зыбкой. Такое сообщничество угадывается прежде всего в действиях молодежных кланов. Одни балансируют на грани закона, другие явно вовлечены в преступные действия. Неофициальный, подпольный статус банды, страсти, которые порой объединяют ее членов, роднят ее с частной средой еще сильнее, чем чисто товарищеские союзы, как бы карикатурно ни выглядела эта связь.

Прежде всего это страсть к игре в кости — игре с большой буквы, игре азартной (ad zardum). Этому занятию предаются все и повсюду, днем и особенно ночью, у себя дома (здесь мы возвращаемся к частной жизни) и в некоторых разрешенных местах (на ярмарках, рынках), но еще больше в кости играют тайно — везде, где только есть пространство для нескольких игроков и огарка свечи: на заброшенных рынках, в loggie[60], в подворотнях, на порогах дворцов, в проулках, по углам площадей, на берегах рек и т. д. Вокруг игроков собирается народ, слышатся приглушенные крики; здесь рискуешь встретиться с незнакомцами из самых разных районов города, что абсолютно не вписывается в рамки привычного круга общения людей одного квартала или одного прихода. Эта публика (так же как и гомосексуалисты, чье появление, впрочем, более кратковременно, спорадично и редко) и не думает отказываться от всепоглощающей страсти, несмотря на дискомфорт, холод, рейды полиции (благодаря которым мы и знаем о таких сборищах). Такое поведение — своеобразное продолжение частной социальности, требующее от заинтересованных лиц особых усилий и условий секретности и вместе с тем представляющее собой явление вполне обыденное, — должно занять свое место в нашем обзоре частной жизни.

И наконец, в той же плоскости лежит частная жизнь разного рода бандитских организаций, открыто нарушающих закон: она более выразительна и жестока, хотя зачастую подчинена более строгим правилам; это общество искателей приключений, бандитов, сформировавшееся из жертв депортаций, беженцев, бродяг в ходе длительных войн, грабежей и разбоев. Притоны, игра (здесь она не менее популярна), проститутки — вот основы частного существования бандитов, построенного от начала и до конца на совершенно иных принципах, нежели привычная семейная жизнь, которая, впрочем, вызывает у этих людей чувство ностальгии.