§ 1. Третья республика в начале XX в.

Предпосылки политической стабилизации

Первые два десятилетия существования режима Третьей республики во Франции были периодом острого противоборства сторонников и противников республиканского строя, частой смены правительственных кабинетов, всплесков массовой политической экзальтации. При этом чрезвычайно дифференцированная социальная структура французского общества, в том числе сохранение многочисленных традиционных средних слоев, специфика французской политической культуры, сочетающей традиционную (католическую), этатистскую (бонапартистскую), либеральную и радикально-демократическую субкультуры, способствовали закреплению основ многопартийной системы, широкой практики фракционной борьбы. В такой ситуации особенно повышалась значимость коалиционной, блоковой стратегии. Стабилизация нового государственного режима зависела не столько от создания сбалансированной, эффективной конституционной модели, дающей преимущества доминирующей партии, сколько от способности всех основных политических сил найти единый знаменатель разнородных программных установок, достичь политического компромисса.

Предпосылки идейно-политического синтеза, ставшего основой стабилизации Третьей республики, сложились уже на протяжении 80–90-х гг. XIX в. Прологом его стал внутренний раскол монархического и республиканского лагерей, помешавший консолидации на каждом из полюсов партийного спектра достаточно мощного политического движения, способного бороться за безусловное преобладание в системе государственной власти.

Монархическое течение, чрезвычайно активное и влиятельное в первые годы существования нового режима, включало три соперничавших группировки. Поводом к расколу роялистов стал вопрос о престолонаследии. Легитимисты поддерживали кандидатуру графа Шамбора, последнего представителя старшей линии Генриха V (династии Бурбонов), орлеанисты – внука Луи Филиппа, графа Парижского, бонапартисты – принца Наполеона-Жерома Бонапарта (после смерти в 1873 г. императора Наполеона III). За этой дискуссией скрывались и более важные расхождения. Легитимизм был сугубо традиционалистским идейно-политическим течением, генетически связанным с роялистской контрреволюционностью и клерикальной реакцией. Орлеанизм, напротив, сыграл важную роль в генезисе французской либеральной идеологии. Отстаивая элитарные принципы государственного и экономического развития, орлеанизм отрицал традиционную иерархию социальных групп и вполне органично впитывал индивидуалистические постулаты классического либерализма. Идеал элитарной цензовой демократии легко трансформировался орлеанизмом в систему господства нотаблей, знати не по крови, но по статусу, доходам, влиянию. Бонапартизм же возник как реакция на крайности процесса либерализации общественной жизни и основывался на признании целесообразности ограничения политических прав и свобод отдельной личности во имя «общего интереса», интереса нации. Авторитарная диктатура с элементами прямой демократии, действующая во имя интересов нации, рассматривалась бонапартистами как наилучший гарант индивидуальных социальных прав и экономических свобод, гражданского мира.

Таким образом, уже в лоне монархического движения достаточно четко оформились контуры охранительно-консервативной, либеральной и этатистской идеологических моделей. Временная консолидация этого лагеря оказалась во многом связана с поддержкой католической церкви. Сам конфессиональный фактор был значим для легитимисткой, орлеанистской и бонапартистской идеологии в разной степени. Но фактически лишь он мог объединить социальную базу этих движений, выступить в качестве универсального идеологического ориентира. Под знаменами клерикализма в 70-е гг. сплотились наиболее активные силы монархического лагеря, противоборствующего с республиканцами. Однако в дальнейшем активность католического движения начинает спадать. Причиной стала не только стабилизация элитарного государственного режима, но и изменение позиции самой католической церкви. Ватикан в 80–90-е гг. существенно изменил свое отношение к светскому, республиканскому государству. В энцикликах папы Льва XIII последовательно развивалась идея «присоединения» католиков к республиканскому строю, их гражданской эмансипации. Республика, ассоциируемая с гражданским примирением, а не революционным насилием, рассматривалась как достаточно легитимная и эффективная форма общественного устройства. Одновременно стали распространяться и идеи социально-христианского учения. Движение подобного толка под руководством графа А. де Мэна зародилось во Франции еще задолго до издания знаменитой папской энциклики «Рерум новарум».

Изменение политической стратегии церкви неизбежно вело к дифференциации лагеря ее сторонников. Легитимисты утратили реальные шансы на формирование сколько-нибудь широкой антиреспубликанской коалиции, основанной на идеалах «старого порядка». В дальнейшем легитимизм эволюционировал в сторону националистического праворадикального движения. Большую роль в этом сыграла отделившаяся в 1898 г. от клерикально-монархической «Лиги французской родины» организация «Аксьон Франсез» под руководством Ш. Морраса. Терял прежнюю социальную опору и бонапартизм. Последним мощным всплеском бонапартистских настроений стало движение сторонников генерала Буланже во второй половине 80-х гг. под лозунгами пересмотра конституции 1875 г., ограничения или полной ликвидации парламентаризма и многопартийности, формирования нового государственного строя, свободного от продажности и развращенности нотаблей Третьей республики. Орлеантисты же, напротив, постепенно интегрировались в республиканскую элиту, образуя ее правый край. Лишь скандальное «дело Дрейфуса» на несколько лет возродило призрак антиреспубликанской коалиции. На фоне массовой антисемитской и националистической истерии просматривалось и реальное политическое сближение сторонников «престола, сабли и алтаря». Но республиканские ценности «свободы, равенства и братства» уже олицетворяли для большинства французов реальные ориентиры развития общества. Кризис, вызванный «делом Дрейфуса», фактически подвел черту под историей консолидации режима Третьей республики. Республиканский синтез стал реальностью.

От «республиканской концентрации» к «республиканской защите»

Республиканское движение, занимавшее все более прочные позиции в высших эшелонах власти режима Третьей республики, также не отличалось организационной и идеологической монолитностью. Эпопея Парижской Коммуны значительно снизила радикализм республиканского лагеря. Но общая умеренность республиканского движения не смогла предотвратить его раскола. На основе групп Левого центра, Республиканской левой и Республиканского Союза к 80-м гг. XIX в. сложилась умеренная республиканская партия, лидерами которой были Л. Гамбетта и Ж. Ферри. В ее рамках объединились как сторонники классической либеральной идеологии, близкие по политической философии к орлеанистам, так и представители собственно республиканской идеологии, принявшей во Франции совершенно специфические формы. Французский республиканизм опирался на идею Нации-Республики, восходящую к демократической концепции Руссо. Нация-Республика представлялась как особое сообщество с территориальной, государственно-правовой, культурной общностью, «общей волей», единым суверенитетом. Республиканские ценности фактически противопоставлялись индивидуализму, олигархической элитарности. В результате собственно республиканское движение по своему генотипу было ближе к бонапартистской традиции, нежели к орлеанизму и англосаксонскому либерализму. Но в отличие от бонапартизма для умеренного республиканского движения была характерна ориентация на эволюционное развитие общества, отказ от политического радикализма и авторитаризма, ставка на гражданскую консолидацию, примирение всех враждующих группировок на основе компромиссов, консенсуса.

Обособление более жесткой формы республиканского движения привело к образованию в 1881 г. партии радикал-социалистов под руководством Жоржа Клемансо. Радикалы отвергали политику «оппортунизма» умеренных, идею социального компромисса. Они более последовательно высказывались за искоренение клерикализма, демократизацию государственного устройства. А к началу XX в. партийная доктрина радикалов все в большей степени стала отражать идеи французского солидаризма, разрабатывавшиеся Л. Буржуа, Ш. Жидом, Л. Дюги. Солидаристы привнесли в республиканскую доктрину радикал-социализма идею «естественной солидарности», направленность на развитие любых видов договорных отношений (различного рода ассоциаций, кооперации, профессиональных синдикатов) как форм солидарной взаимопомощи, установление солидарных отношений между личностью и обществом – как отношений, основанных на правовом и этическом императиве. В свою очередь в 80–90-е гг. существенную эволюцию претерпело и умеренное республиканское движение. Ключевую роль в нем сыграло французское масонское движение, в орбите влияния которого оказались практически все лидеры умеренных – Ж. Греви, Ф. Фор, Ж. Ферри, П. Вальдек-Руссо и др. Масонское движение, развивавшееся под эгидой лож «Великий Восток», «Великая Ложа Франции», «Высший Совет Франции», все в меньшей степени ориентировалось на сохранение строгого ритуала, становилось более открытым, свободным по духу. Его идеологической ориентации были присущи идеи солидарности, свободы, нравственного совершенствования, терпимости. Франкмасонство отличалось и очевидным антиклерикализмом. Борьба за отделение церкви от государства, готовность к последовательным демократическим реформам и стали основой для новой консолидации республиканского движения.

В 1886 г. правительственный кабинет Ш. Фрайсине впервые заявил о необходимости проведения «политики примирения» между фракциями «республиканскою большинства». Но на несколько лет камнем преткновения стало отношение республиканских группировок к буланжистскому движению. Многие радикалы открыто поддержали генерала, разделяя требования коренной перестройки государственного механизма. Большинство умеренных столь же решительно выступили против Буланже. Лишь в начале 90-х гг. правительственные кабинеты «республиканской концентрации» стали реальностью. Кризис, спровоцированный «делом Дрейфуса», показал, что для стабилизации конституционного строя тактического блока умеренных республиканцев и радикалов вес же недостаточно. Требовался принципиально новый политический курс, способный объединить все конструктивно ориентированные политические силы. Прорывом в этом направлении стало формирование в 1899 г. коалиционного кабинета П. Вальдека-Руссо. В его составе помимо умеренных республиканцев и радикал-социалистов оказались и бонапартист генерал Галиффе, и социалист Мильеран. Появление в составе республиканскою правительства представителя социалистического движения было событием особого характера – «казус Мильерана» открыл новую эпоху в истории европейского социалистического движения.

Французское рабочее движение на рубеже XIX–XX вв. постепенно преодолевало свою раздробленность и становилось все более влиятельной политической силой. Ключевой проблемой был выбор идеологической платформы для его консолидации. В силу специфики социально-экономического развития Франции, в том числе относительного отставания в концентрации промышленного производства и сохранения многоукладности, французский пролетариат включал как высококвалифицированные, социально защищенные группы, так и полумаргинальные слои с негативным восприятием собственного социального статуса. Это стало причиной закрепления во французском рабочем движении двух ярко выраженных полярных тенденций – социал-рефомистской и радикальной, революционной. Причем последняя в конце XIX в. была представлена не столько революционными марксистами, сколько сторонниками «прямого политическою действия» из числа бланкистов и анархо-синдикалистов. Французская социалистическая партия еще в 1882 г. оказалась расколота на марксистки ориентированную Французскую рабочую партию во главе с Ж. Гедом и П. Лафаргом и Союз французских рабочих социалистов (партию поссибилистов), отстаивавший реформистскую версию социалистической идеологии. Среди поссибилистов в свою очередь сформировались группы – группа П. Брусса, приближающаяся к классическому варианту социал-реформизма, и П. Аллемана, близкая к синдикализму. Аллеманисты в 1890 г. создали собственную Революционно-социалистическую партию, которая сыграла большую роль в консолидации французского профсоюзного движения и сокращении влияния в нем радикальных бланкистских и анархистских группировок. Образование в 1895 г. Всеобщей конфедерации труда (ВКТ), объединившей большинство отраслевых профсоюзов, закрепило преобладание социал-реформистских тенденций в профсоюзном движении. Параллельно укреплялись и католические профсоюзы, которые в отличие от иных религиозных конгрегации были вполне лояльны к республиканскому строю.

Реформизм становился все более заметной составляющей и в идеологии французского марксизма. Важную роль в этом сыграла небольшая политическая группа независимых социалистов, близкая к левому крылу партии радикалов. Жан Жорес, начинавший политическую карьеру среди независимых социалистов, стал одним из лидеров рабочей партии и наиболее авторитетным сторонником тактики «левого блока» – коалиции социалистов и радикалов. В 1899 г. представители всех крупнейших социалистических организаций сформировали общий консультативный орган – Генеральный совет. Так был сделан первый шаг к созданию единой социалистической партии. Но вхождение независимого социалиста Александра Мильерана в состав республиканского правительства Вальдека-Руссо вновь внесло раскол в ряды социалистов. Группировка Ж. Геда в Рабочей партии и бланскисты под руководством П. Вайяна выступили с резким протестом против «оппортунизма» Мильерана, тогда как сторонники Ж. Жореса поддержали идею правительства «защиты республики» как широкой левоцентристской коалиции.

Кабинет Вальдека-Руссо находился у власти до 1902 г. Итоги его деятельности были, на первый взгляд, достаточно скромны. Компромиссное решение дела Дрейфуса – признание Дрейфуса виновным и его помилование по состоянию здоровья – не устроило ни один из противоборствующих лагерей. Но опасность открытого гражданского конфликта была ликвидирована. Правительство сумело ориентировать практически все политические силы на конструктивное участие в подготовке парламентских выборов 1902 г., которые должны были закрепить вектор политического развития страны на последующий период. Столь же осторожной, компромиссной была политика правительства и в других областях. Был принят закон об одиннадцатичасовом максимальном рабочем дне на промышленных предприятиях смешанной формы собственности, декреты об условиях труда при поставках для государства и коммун, о представительстве в Высшем совете труда выборных делегатов от рабочих союзов, об образовании Советов труда на уровне предприятий, введении восьмичасового рабочего дня для почтовых, телеграфных и таможенных служащих. Все эти шаги были встречены с негодованием консервативными силами, тогда как они критиковались левыми за умеренность. Между тем фактически впервые правительство встало на путь проведения в социально-экономической сфере последовательного курса, не отражавшего политическую конъюнктуру, а ориентированного на формирование стабильной системы производственных отношений. В правовом ключе правительство Вальдека-Руссо пыталось решить и религиозный вопрос. В 1901 г. был принят закон об ассоциациях, по которому свободное образование любых объединений и групп ограничивалось требованием предварительной заявки и регистрации. Ассоциации могли быть зарегистрированы лишь при соответствии их целей предписаниям закона (не противоречащим «добрым нравам», цельности национальной территории, республиканской форме правления). Под определение ассоциаций подпадали и религиозные конгрегации. Таким образом, правительство предполагало не запрещать конгрегации как таковые, нарушая гражданские права католиков и провоцируя конфессиональную рознь, а поставить их деятельность под правовой контроль государства.

Радикалы у власти

Парламентские выборы 1902 г. принесли успех левым. Ьесспорным фаворитом на этих выборах оказалась партия радикалов и радикал-социалистов, образованная годом ранее после слияния партии радикал-социалистов с более умеренными группировками левых республиканцев. Обновленная партия радикалов получила 228 депутатских мандатов. При поддержке части социалистов радикалы образовали устойчивое большинство (339 против 252 голосов оппозиции). Учитывая явное полевение правительственного блока, Вальдек-Руссо предпочел оставить пост председателя правительства. Его преемником стал Эмиль Комб, один из наиболее авторитетных лидеров французского масонства. Кабинет Комба перешел к более жесткой антицерковной политике. На основании закона об ассоциациях были закрыты 125 женских школ, не прошедших процедуру регистрации. Затем было осуществлено закрытие трех тысяч католических школ, открытых еще до принятия закона 1901 г. Столь же жестко правительство решило вопрос и о 54 конгрегациях, обратившихся с просьбой о регистрации в соответствии с утвержденным порядком. Всем этим религиозным ассоциациям, вне зависимости от рода их деятельности, было отказано в регистрации. Комб объяснял подобную жесткость необходимостью «раз и навсегда обеспечить примат общества над монашеским послушанием». В 1904 г. кабинет Комба внес законопроект о полном отделении церкви от государства, провозглашающей свободу совести, исключение из бюджета всех расходов, связанных с отправлением религиозного культа, переход всего движимого и недвижимого церковного имущества в собственность государства. Однако принятию его помешал «скандал с карточками» – придание огласке попыток правительства получать информацию о религиозных настроениях офицерства через региональные масонские ложи. Правительство Комба сменилось более умеренным кабинетом М. Рувье. Тем не менее спустя год закон об отделении церкви от государства был принят. Большую роль в этом сыграли социалисты, все фракции которых объединились в 1905 г. в единую партию СФИО (Французская секция рабочего интернационала). Лидер этой партии Жан Жорес стал одной из наиболее заметных фигур в левом блоке и главным глашатаем антиклерикального курса.

В 1906 г. состоялись очередные парламентские выборы. Их результаты показали, что правительственный курс встречает поддержку большинства избирателей. Правая оппозиция сумела сохранить лишь 174 из прежних 232 депутатских мандатов. Партия радикалов и радикал-социалистов отныне получила устойчивое большинство вне зависимости от позиции социалистов. К власти пришло правительство Ж. Сарьена, в состав которого вошли многие ведущие политики левого блока – лидер радикал-социалистов Ж. Клемансо, представитель независимых социалистов А. Бриан, глава близкой к радикалам Республиканско-Демократической партии Р. Пуанкаре. Спустя год Клемансо уже сам возглавил правительство и сохранял этот пост до 1909 г. Ситуация, таким образом, вполне благоприятствовала дальнейшей реализации радикальной программы левого блока. Однако политика кабинетов Сарьена и Клемансо, напротив, оказалась гораздо более умеренной. Причина заключалась в том, что прежний жесткий антиклерикальный курс был связан с попытками упрочить республиканский строй, закрепить достигнутый политический баланс, а не исключить из общественной жизни представителей «правой Франции». Теперь же продолжение такой политики, а также радикальные шаги в области социального законодательства грозили чрезмерно усилить один из полюсов партийного спектра и тем самым дестабилизировать ситуацию, подорвать основы «республиканского синтеза». В результате из широкого списка социально ориентированных законопроектов в эти годы было принято лишь два – об обязательном коллективном отдыхе по воскресеньям и о рабочих и крестьянских пенсиях (в умеренной редакции, предусматривавшей возрастную шкалу в 65 лет и формирование пенсионных фондов из отчислений трудящихся и предпринимателей при минимальном участии государства).

Переход радикалов на новые позиции вызвал сближение их с более умеренными республиканскими группировками и активизацию левой оппозиции. Во Франции участились трудовые конфликты, акции протеста со стороны профсоюзов. На выборах 1910 г. социалисты из СФИО сумели увеличить свою парламентскую фракцию до 74 мест при том, что представительство радикалов несколько сократилось. Существенной проблемой стала и чехарда кабинетов – с 1911 по 1914 г. сменилось восемь кабинетов. Поводами правительственных кризисов были конфликты между парламентскими фракциями, борьба вокруг министерских портфелей, вхождения в состав кабинетов тех или иных политиков, сложности с прохождением законопроектов в сенате, но подлинной причиной было стремление республиканцев в максимальной степени и любой ценой сохранить стабильность и равновесие власти. Очевидной становилась оборотная, негативная сторона идеи республиканского синтеза. Власть, главной целью которой было достижение гражданского согласия в обществе компромиссной основе, становилась все менее способной к политическим решениям, направленным на преобразование самого общества. Даже закон 1913 г. о возвращении к трехлетнему сроку военной службы, отмененному в 1905 г., вызвал острую дискуссию в парламенте, несмотря на очевидную угрозу мировой войны. Правительственные кабинеты предвоенного периода не смогли предпринять сколько-нибудь эффективные шаги и в области экономической политики.

Экономическое развитие Франции в начале XX в.

К началу XX столетия Франция по-прежнему оставалась одной из наиболее мощных по экономическому потенциалу держав мира. Интенсивно проходила модернизация французской индустрии, в том числе формирование новых отраслей – алюминиевой, химической, цветных металлов. По объему продукции тяжелой индустрии Франция занимала тогда второе место в мире, по производству автомобилей – первое. Чрезвычайно бурно в эти годы развивалось металлургическое производство. Началось все более широкое производственное использование электрической энергии. Франция оставалась лидером Европы по использованию водной энергии. Возросли грузопассажирские перевозки на железнодорожном транспорте, увеличилась общая длина железных дорог в стране. Их протяженность в начале века составила уже более 50 тыс. км (Франция занимала четвертое место в мире после США, России и Германии). Французский торговый флот насчитывал почти полторы тысячи судов общим тоннажем 2 млн тонн (пятое место в мире). Всемирная выставка в Париже в 1900 г. продемонстрировала высокий уровень французской научно-технической мысли.

Одновременно все более очевидным становилось и нарастание тревожных тенденций в развитии французской экономики. За период 1870–1913 гг. французское производство в целом выросло в три раза, но в те же годы мировое производство увеличилось в пять раз. По этому суммарному показателю Франция переместилась со второго на четвертое место, уступив стремительно набирающим темпы промышленного роста США и Германии. Отставание Франции не носило фатальный характер. Более того, французская экономика, не пережившая столь стремительного взлета на рубеже веков, оказалась менее уязвима для циклических кризисов перепроизводства, приобретавших в этот период мировой, универсальный характер. Кризис 1900 г. сказался, главным образом, на развитии металлургической промышленности, переживавшей бум в предыдущие годы. К 1905 г. уровень производства был не только восстановлен, но и значительно возрос. Причем он почти целиком обеспечивался внутренним спросом. Сравнительно легко пережив кризис 1907 г., французская экономика вступила накануне первой мировой войны в период дальнейшего устойчивого роста. Так, производство стали в 1909–1913 гг. выросло на 54 %. По добыче железной руды Франция вышла в эти годы на третье место в мире, по разработке бокситов – на первое. Однако эти успехи все же не позволили Франции добиться таких же темпов роста, как ее основным конкурентам на мировой арене.

Главной причиной относительного замедления темпов экономического развития Франции была структурная специфика французской экономики. Значительное место в отраслевой структуре французской индустрии занимало производство средств потребления. Ювелирные изделия, парфюмерия, обувь, мебель, текстильные изделия оставались наиболее предпочтительными видами экспорта. Лишь накануне первой мировой войны, встав на путь милитаризации экономики, Франция достигла существенных успехов в наращивании продукции машиностроения, судостроения, строительной промышленности. Но при этом более 80 % станков по-прежнему ввозилось из-за границы.

Процесс концентрации промышленного производства во Франции привел к образованию на рубеже XIX–XX вв. мощных монополистических объединений – металлургического синдиката «Комитэ де форж», сахарного и керосинового картелей, военного концерна «Шнейдер Крезо», автомобильных трестов «Рено» и «Пежо», химического концерна «Сен-Гобен». Тем не менее мелкая промышленность в целом преобладала – в 1900 г. 94 % всех предприятий имели от 1 до 10 работников. По-прежнему значительные масштабы сохранял и некапиталистический сектор. По материалам переписи 1906 г. из 2,3 млн предприятий только 76,9 тыс. были капиталистическими, из которых лишь 9 тыс. являлись предприятиями индустриального типа, тогда как остальные были мануфактурами.

Несмотря на общий рост промышленного производства, в начале XX в. в сельском хозяйстве во Франции было занято более 40 % населения. Аграрный сектор переживал затяжной кризис, начавшийся еще в 80-е годы прошлого столетия. Парцеллярный характер крестьянского землевладения препятствовал формированию экономически эффективных, рентабельных хозяйств. В 1908 г. 38 % крестьянских семей владели земельными наделами менее 1 га. Мелкие хозяйства не давали возможность крестьянам сосредоточить инвестиционные средства, достаточные для технической модернизации производства. Стоимость продукции оказывалась слишком высокой (например, французская пшеница стоила в 20 раз дороже, чем американская). Низкая рентабельность сельскохозяйственного производства стала причиной сокращения площадей виноградников и посевов зерновых культур. Рост животноводства, производства фруктов и овощей не мог компенсировать общие потери аграрного сектора.

Чем больше росли противоречия в развитии реального сектора французской экономики, тем более важной в обеспечении доходов национального бюджета и частного предпринимательства оказывалась роль финансовой системы. Франция уверенно лидировала по уровню централизации банковского капитала. Из 11 млрд франков общей суммы вкладов внутри страны 8 млрд сосредоточились в пяти крупнейших банках. Четыре из них обладали монополией на выпуск ценных бумаг. При этом сложилась чрезвычайно разветвленная система банковских отделений, охватившая всю территорию страны и позволявшая привлекать клиентуру из самых дальних регионов. В начале XX в. из 40 млн французов 2 млн были вкладчиками национальных банков. В результате складывалась мощная кредитно-финансовая система, способная обеспечить высокий уровень доходности капиталовложений. Но основной разновидностью финансовых операций стало не промышленное инвестирование внутри страны, а экспорт капитала. Подобная тенденция была универсальной для эпохи монополистического капитализма, но во Франции она приобрела гипертрофированный характер. К 1914 г. из 104 млрд франков, в которых оценивались ценные бумаги на французском финансовом рынке, лишь 9,5 млрд приходилось на национальную промышленность. Остальная масса ценных бумаг предоставляла ссудный капитал, преимущественно – зарубежные капиталовложения. Доходность иностранных вложений (4,2 %) превышала доходность внутренних ценных бумаг (3,1 %). Неудивительно, что в таких условиях за период с 1980 по 1914 г. французские капиталовложения за границей утроились и составили 60 млрд франков. По этому показателю Франция вышла на второе место в мире после Великобритании. Основной сферой размещения капитала были Россия, Испания, Португалия, Австро-Венгрия, Турция. Причем в структуре капиталовложений преобладали централизованные ссудные займы, а не инвестиции в иностранную промышленность. Такое своеобразное ростовщичество стало отличительной чертой французской экономической системы в начале XX в. Оно не только питало гигантские состояния финансовой элиты, но и обеспечивало существование сотен тысяч мелких рантье. Негативным последствием такой практики явилась угроза инвестиционного голода в самой французской промышленности, чрезмерная зависимость национальной экономики от благополучия финансовой системы. Последствия такой зависимости станут очевидны уже после первой мировой войны.

Непосредственным следствием наращивания экспорта капитала стало и возобновление французской колониальной экспансии. На рубеже XIX–XX вв. в Северной Африке к Алжиру были присоединены пограничные с Марокко земли, а также установлен протекторат над Тунисом. Были объединены разрозненные ранее французские владения в Центральной Африке, аннексирован остров Мадагаскар. Протекторат над Камбоджей и присоединение Аннама и Тонкина обозначили сферу французских интересов в Индокитае. Сохранила Франция и свои островные владения в Индийском океане. К 1913 г. французская колониальная империя охватывала уже 10,6 млн кв. км. с населением 53,4 млн человек. Однако французские колонии играли значительно меньшую роль в развитии экономики метрополии по сравнению с ролью колониальных владений в Великобритании. К 1913 г. на колонии приходилось лишь 13 % французского товарного экспорта и менее 10 % импорта. Причина такого положения заключалась в особенностях структуры внешней торговли и капиталовложений Франции – колонии не являлись сферой экспорта предметов роскоши и централизованных ссудных финансовых операций. Но, в силу наметившегося отставания от США и Германии в темпах промышленного роста, Франция оказалась особенно заинтересована в блокировании попыток стран «молодого капитализма» включиться в передел сфер колониального влияния. Колониальный вопрос превратился в один из важнейших для внешней политики Франции в начале XX в.

Внешняя политика Франции в начале XX в.

Во внешнеполитическом положении Франции к началу XX в. произошли существенные изменения. Франко-германское противостояние, лишь усугубившееся заключением франкфуртского мирного договора, привело к оформлению стратегического союза Франции с Россией. Эта принципиально новая политическая комбинация коренным образом меняла расстановку сил на европейском континенте. Угроза локального конфликта между ведущими державами была снята, однако началась ускоренная консолидация противостоящих блоков, что ставило Европу перед опасностью глобальной войны. В 1904 г. к союзу с Россией добавилось соглашение с Англией (названное «сердечным согласием» – «Антант кордиаль», оно дало название всему блоку «Антанта»), Окончательно новая группировка оформилась в 1907 г. с подписанием русско-английского договора. Коалиции Франции, Великобритании и России противостоял Тройственный Союз Германии, Австро-Венгрии и Италии.

По мере укрепления своего положения в Европе Франция все в большей степени активизировала свою колониальную политику. Ее основными сферами были Африка и Индокитай. В 80–90-е гг. XIX в. в Северной Африке к Алжиру были присоединены пограничные с Марокко земли, а также установлен протекторат над Тунисом. Окончательно сложились контуры Французской Западной Африки, включившей Сенегал, Французскую Гвинею, Мавританию, Дагомею, Слоновый берег, Верхнюю Вольту, впоследствии – Нигер. В 1895 г. совершилась аннексия Мадагаскара. Договор 1889 г. разделил сферы влияния Франции и Великобритании в Северо-восточной Африке. Уже в конце 80-х гг. на основе французских колоний в Юго-Восточной Азии – Тонкина, Аннама и Кохинхины – окончательно сложился Индокитайский союз, с состав которого в 1893 г. вошла и Камбоджа. Сохранила Франция и свои островные владения в Индийском океане.

Таким образом, к началу XX в. складывание французской колониальной империи фактически завершилось. В последующие годы колониальная политика Франция сосредоточилась вокруг решения двух достаточно локальных проблем – завершения консолидации своих владений в Экваториальной и Северной Африке. По договору с Великобританией 1904 г. Франции удалось закрепить контроль над территориями в районе озера Чад, а в 1910 г. с захватом Среднего Конго и Габона было образовано генерал-губернаторство Французская Тропическая Африка. В Магрибе опорой французского колониального господства являлись Алжир и Тунис. Опираясь на соглашение 1904 г. с Великобританией, Франция активизировала давление на султана Марокко и получила контроль над таможенной системой страны. Однако противодействие германской дипломатии привело к созыву в 1905 г. международной конференции по марокканской проблеме, на которой было принято решение о признании независимости Марокко и предоставлении равных прав всем державам, имеющим экономические интересы в этом регионе. Тем не менее в 1911 г. Франция предприняла военную акцию в Марокко, использовав в качестве повода восстание местных племен. В ответ на это Германия направила 1 июля 1911 г. в порт Агадир канонерскую лодку «Пантера» и крейсер «Берлин». Лишь явная поддержка Франции со стороны Великобритании и России удержала Германию от открытого колониального конфликта. В качестве компенсации за признание французского протектората в Марокко Германия получила часть Конго.

Основные усилия французской дипломатии в Европе были сосредоточены в эти годы вокруг укрепления Антанты и подготовки к прямому столкновению с германским блоком. Франция сыграла важную роль в расширении контактов стран Антанты с Италией, в том числе пойдя на соглашение с Италией о разделе сфер влияния в Северо-Восточной Африке. В 1912 г. была заключена военно-морская конвенция с Великобританией о разграничении сфер ответственности флотов обеих держав – Великобритания обязывалась обеспечить защиту атлантического побережья Франции, тогда как французский флот брал под свою защиту английские интересы в Средиземноморье. Вместе со своими союзниками Франция активно содействовала консолидации Балканского союза и проявляла крайнюю воинственность после начала балканских войн. Отказываясь от непосредственного вмешательства в зоне конфликта, Франция подтверждала свои союзнические обязательства на случай, если Россия подвергнется агрессии со стороны Германии или Австро-Венгрии. На фоне эскалации международной напряженности в самой Франции чрезвычайно усилились националистические и милитаристские настроения. Летом 1913 г. парламент принял закон об увеличении срока военной службы до трех лет. Статьи военных расходов к 1914 г. составляли уже 38 % государственного бюджета. Отношение к войне стало определяющим фактором общественной жизни. Катализатором дальнейших событий послужило провокационное убийство монархистами 31 июля 1914 г. лидера СФИО Ж. Жореса. Гибель видного политика была воспринята как явная угроза республиканскому строю. На фоне разрастающегося политического кризиса правительство объявило всеобщую мобилизацию. В тот же день, 1 августа 1914 г. Германия объявила войну России. Используя в качестве повода мобилизацию во Франции и пограничные инциденты, 3 августа Германия объявила войну и Франции.

Франция в годы первой мировой войны

Уже в течение первых месяцев войны весь северо-восток Франции стал прифронтовой зоной. Французская армия несла основную тяжесть сдерживания германского наступления на Западном фронте. Военные действия приобрели затяжной характер. Кампания 1916 г. склонила чашу весов в пользу Антанты, однако война затягивалась. Экономика Франции оказалась не готова к подобному испытанию. Наращивание военного производства вело к образованию диспропорций в отраслевой структуре. Рос государственный долг. Мобилизация резко сократила число занятых в сельском хозяйстве, что вызвало падение производства продуктов питания и кризис потребительского рынка.

Начало военных действий вызвало консолидацию политических сил во Франции. В состав коалиционного правительственного кабинета Р. Вивиани вошли и представители социалистов, в том числе Жюль Гед, ранее зарекомендовавший себя как один из наиболее последовательных противников участия социалистов в буржуазных правительствах. Министерство внутренних дел тогда же аннулировало секретный «список Б», включавший фамилии тысяч активистов СФИО и ВКТ, которые должны были подвергнуться аресту после начала всеобщей мобилизации. Нация была объединена патриотическим порывом. Однако по мере затягивания войны внутриполитическая ситуация в стране начала обостряться. На смену эмоциональному подъему пришла усталость от постоянного напряжения, недовольство ухудшением условий жизни. Участились забастовки. Стачечное движение стало приобретать политический характер. На этой волне происходила быстрая радикализация левых партий. В СФИО образовалась фракция «меньшевиков» (minoritaires), весьма влиятельная несмотря на свое название, выступавшая за возобновление сотрудничества с германской социал-демократией и поддержку антивоенной позиции российских большевиков. Большой резонанс во Франции вызвали события в России в 1917 г.

Активность левых и сложное положение на фронте спровоцировали усиление разногласий среди республиканских партий. Если на протяжении предшествующих трех лет у власти сменилось лишь два кабинета, то только в 1917 г. последовало четыре правительственных кризиса. К концу года социалисты практически перешли в оппозицию. Сползание страны в состояние политического хаоса было остановлено образованием правительственного кабинета Ж. Клемансо. Не считаясь с угрозой раскола республиканского лагеря, Клемансо жестко пресек антивоенную пропаганду. Несколько редакторов социалистической газеты «Bonnet Rouge» были преданы военному суду. Показательный процесс прошел и над известным политиком из партии радикалов Ж. Кайо, входившим в предвоенные годы во многие правительственные кабинеты. «Железной рукой» Клемансо, практически не опираясь на парламентскую власть, осуществил программу чрезвычайных мер, позволивших подготовить решающее наступление в кампании 1918 г. Революция в Германии ускорила ход событий. 11 ноября 101 пушечный выстрел в Париже возвестил об окончании войны.