Глава 1 Карл Федорович Кесслер (1815–1881), Григорий Ефимович Щуровский (1803–1884)
Расцвет российской науки и съезды русских естествоиспытателей и врачей
Есть в истории события внешне не очень значительные, однако именно они дают начало процессам, определяющим жизнь страны в будущем. Такими представляются мне Съезды русских естествоиспытателей и врачей. О них обычно не пишут в курсах истории. Но именно им обязаны мы становлением единой российской науки, концентрацией интеллектуального потенциала нашей страны. Всего с 1867 по 1913 гг. было 13 съездов. На них выступали с речами и докладами выдающиеся деятели нашей науки.
В Москве, в библиотеке МГУ на Моховой, долгие годы хранились труды и материалы всех тринадцати съездов. Теперь они должны быть в новом здании библиотеки на Воробьевых горах. Материалы эти представляют чрезвычайный интерес. Когда-нибудь найдет их любознательный исследователь, изучит эти труды и представит более полную картину становления и развития разных научных дисциплин в дореволюционной России. Я же имею, в сущности, лишь одну цель — привлечь к этой теме внимание и немного рассказать об этих замечательных событиях [1]. Читатель не должен удивляться обилию имен в дальнейшем тексте. В российской науке были сотни оригинальных и выдающихся исследователей. «Реанимация» этих имен крайне актуальна.
Стремление к общению представителей разных специальностей — характерная черта науки разных стран во второй половине XIX века. Отмена крепостного права вызвала чрезвычайную активность во всех слоях общества. Многие деятели науки и просвещения сочетали свои научные занятия с тем, что называется «общественной деятельностью».
Профессор Казанского (а позже Петербургского) университета Филипп Васильевич Овсянников, после участия в Кенигсбергском съезде в 1860 г. писал:
…я видел как все кипело ученой деятельностью. Я видел глубокое уважение, которое общество здесь питает к ученому сословию, и, признаюсь, мне стало особенно грустно. Отчего нет у нас в России подобных собраний, у нас, где еще так много юных, непочатых сил, где земля так разнородна, так щедра, так мало исследована? Кому как не нашим ученым следовало бы с различных концов нашего огромного отечества съехаться хоть в три года раз, чтобы передать сотоварищам свои труды, обменяться впечатлениями, слить в одно целое жизнь Севера, Востока, Юга, Запада? Такие собрания, без сомнения удвоили и утроили бы научную деятельность наших ученых [2].
Григорий Ефимович Щуровский (1803–1884)
Карл Федорович Кесслер (1815–1881)
Так думали многие. Но для преодоления бюрократических препятствий нужны были героические усилия. Равная роль здесь принадлежит Карлу Федоровичу Кесслеру и Григорию Ефимовичу Щуровскому.
Что ими «двигало»? Откуда эта готовность отдавать силы на благо общего дела — развития российской науки? Общий «дух времени»? Воспитание? Что мы о них знаем?
Карл Федорович Кесслер [3–5], вне сомнения, герой нашей науки. Но родился он в 1815 г. в Кенигсберге. Отец — королевский обер-форстмейстер — ученый лесничий. В 1822 г. приглашается российским правительством в Россию и назначается ученым лесничим Новгородской губернии. Карлу 7 лет. В 1828 г. Карла принимают пансионером в Петербургскую 3-ю гимназию Отец вскоре умирает, и Карл продолжает учение «на казенный счет». В 1834 г. он был принят тоже на казенный счет на Физико-математический факультет С.-Петербургского университета, где окончил курс в 1838 г. В 1840 г. Кесслер защитил магистерскую диссертацию, а в 1842 г. — докторскую, после чего был назначен адъюнктом по кафедре Зоологии в Киевском университете вместо отправившегося в сибирское путешествие А. Ф. Мидцендорфа.
Более подробное описание его жизни можно найти в [3]. Он был «классическим зоологом». В списке его трудов: «О ногах птиц в отношении к систематическому делению этого класса» — рассуждение, написанное для получения степени магистра философии, СПб., 1840 г.; «О скелете дятлов» (1842), «Об ихтиологической фауне р. Волги» (1870), «О русских скорпионах» и «О русских сороконожках и стоножках» (1876), и много еще в таком роде. Вполне «нормальный зоолог». Но он был общественным деятелем. Его волновали судьбы российской науки.
Еще в 1856 г., когда он был профессором Киевского университета (с 1842 по 1861 гг.), Кесслер направил Министру народного просвещения (А. С. Норову) предложение о созыве таких съездов. Последовал отказ. В 1861 г. при содействии попечителя Киевского Учебного округа Н. И. Пирогова Кесслер получил разрешение созвать в Киеве Первый съезд учителей естественных наук. В 1863 г. в связи с предложением Кесслера, при поддержке Киевского Общества Врачей и Московских обществ Физико-Медицинского (!) и Испытателей Природы, министр Просвещения «входит с всеподданейшим докладом о дозволении ежегодных съездов русских естествоиспытателей и врачей». Но ходатайство опять «не удостоено было Высочайшего соизволения». После перехода К. Ф. Кесслера в С.-Петербургский университет и по его инициативе, начальство СПб. учебного округа обратилось в 1867 г. к (новому, реакционному!) министру народного просвещения графу Толстому. Граф «внес» в Совет Министров записку, в «которой испрашивал об исходатайстве Высочайшего соизволения о дозволении ему учредить периодические съезды… с тем, чтобы 1-й съезд был в СПб.»… «Государь император на сие Высочайше соизволил…». 1-й съезд состоялся в Петербурге с 28 декабря 1867 г. по 4 января 1868 г. 13-й был в Тифлисе 16–24 июня 1913 г. Намечен был 14-й в Харькове в 1916 г., но… война, потом революции…
К. Ф. Кесслер, в это время ректор Петербургского университета, был инициатором, организатором и председателем 1-го съезда. Открывая съезд он сказал:
…Я назвал счастливым для нашего Университета жребием честь, которой он удостоился, принять у себя настоящий съезд, так как питаю глубокое убеждение, что съезд этот окажет самое благотворное влияние на развитие у нас естествознания, а вследствие того сильно будет способствовать благоденствию русской земли, т. е. достижению той цели, к которой должны быть направлены все наши начинания и старания. …Как сочетанием сил обусловлен общий прогресс человечества… так тем же сочетанием сил обусловливается успех на каждом отдельном поприще… Вот почему в последнее время во всех цивилизованных странах так стали умножаться разнообразные общества, съезды, выставки… Как ни драгоценно для нас слово писанное, как ни важно для нас слово печатное, а ни то, ни другое никак не может заменить для нас слова изустного, беседы с глазу на глаз… Если потребность в периодических съездах… есть потребность общая всем цивилизованным странам, то особенно сильно она чувствуется на Руси, где расстояния между лучшими городами так велики, где проповедники науки и деятели на различных поприщах промышленности еще так малочисленны. …Чтобы успешно заниматься естественными науками, необходимы бывают лаборатории и обсерватории, музеи и кабинеты, микроскопы и телескопы и вообще самые разнородные снаряды и инструменты. Подобные заведения и пособия встречаются у нас почти исключительно только в университетских городах, да и то частью в неудовлетворительном числе и состоянии. Во всех же других наших городах естествоиспытатели, занесенные туда судьбою, не только находятся почти всегда в полном уединении, но положительно бывают лишены возможности добыть какие-либо предметы, потребные для исполнения работы, даже самой незначительной. Им должна быть присуща любовь к науке непоколебимая, им нужна воля железная, чтобы не поддаться унынию, чтобы не впасть в бездействие (как и сейчас! С. Ш.). Вот для нравственной поддержки подобных разрозненных естествоиспытателей периодические съезды будут иметь огромное значение… Мы должны употребить все старания, чтобы усилить у нас деятельность на поприще естественных наук, принять все меры, чтобы направить эту деятельность на изучение нашей земли и на пользу нашей земли… Для своего благоденствия и могущества, страна наша более, нежели всякая другая страна Европы, нуждается в широком развитии естественных наук. Нынешний первый съезд русских естествоиспытателей может иметь для успешности этого развития огромное значение. Да будет же его девизом: бескорыстная, усердная работа, соединенными силами, для расширения и распространения естествознания, в пользу и честь русского народа, на радость и славу Царя-Освободителя.
Идею созыва съездов активно поддержал Григорий Ефимович Щуровский.
Мне не удалось найти его портрета в более молодом возрасте. Биография его представляется замечательной.
После гибели его отца в Отечественной войне 1812 г., мать — Мария Герасимовна — была вынуждена из-за бедности отдать сына в сиротский дом (Воспитательный дом под патронажем вдовствующей императрицы Марии Федоровны). Там мальчику была дана фамилия Щуровский — от купца Щурова, пожертвовавшего деньги на его воспитание. Кто он, этот Щуров? Что его «по-двигнуло»? В его честь фамилия «Щуровский» и отчество «Ефимович». Мальчик был замечательным, устремленным к образованию и наукам. И он из приюта (Детского дома!) поступил в Московский Университет. Как хотелось бы представить все это в красках реальной жизни! Как это могло быть? Могло быть, поскольку школу при воспитательном доме опекали профессора Московского Университета, а некоторые и преподавали в ней, и после восьмилетнего обучения выпускники школы могли переходить без экзамена в университет [8].
Обратите на это внимание — Это ведь начало традиций, которым мы следуем последующие двести лет!
Вот и поступил Григорий Щуровский в 1822 г. на Медицинский факультет Университета и в 1826 г. получил диплом лекаря. Но он более медицины интересуется естественными науками, особенно физикой, и после окончания университета, стал преподавать физику и естествознание в той же школе воспитательного дома, где он когда-то учился (!), и одновременно с преподаванием работал над докторской диссертацией по медицинской тематике.
С 1832 г. Г. Е. Щуровский начал читать лекции по естественной истории на Медицинском факультете Московского Университета. Уже через два года был издан в виде отдельной книги его курс сравнительной анатомии под названием «Органология животных», а затем опубликовано несколько статей в «Ученых записках Московского Университета» [8, 9].
Вскоре Г. Е. делает решительный шаг — перестает заниматься медициной и биологией и переходит на вновь открытую кафедру Геологии и минералогии Московского Университета. Он становится выдающимся геологом.
Весну и лето 1838 г. он провел в экспедиции по Уралу. В результате было написано капитальное сочинение о геологии Урала и его минеральных богатствах. Книга была издана за счет Московского Университета тиражом 600 экземпляров.
В 1862 г. в журнале «Русский вестник» была издана большая научно-популярная статья Щуровского «Геологические очерки Кавказа».
Замечательно, что:
Геология, благодаря Щуровскому, стала доступна не только специалистам, но и широким слоям общества. Кроме чтения научно-популярных статей Щуровского, желающие могли побывать и на экскурсиях в окрестностях Москвы, которые профессор Щуровский проводил лично. На такие экскурсии, по воспоминаниям Щуровского, стекалось иногда до 200 и более участников разного возраста и звания [9].
И в том же стиле общественной деятельности следующий шаг:
Весной 1864 г. в здании университета на Моховой Ученый совет официально утвердил программу деятельности нового Императорского общества любителей естествознания, антропологии и этнографии (ИОЛЕАиЭ) — и в качестве и президента общества профессора Г. Е. Щуровского.
И в том же стиле:
В 1867 г. с успехом прошла организованная Обществом в Москве Этнографическая выставка. Она положила основание Русскому этнографическому музею и антропологическому собранию…
Г. Е. Щуровский получил образование благодаря высоконравственным поступкам его попечителя Щурова, бескорыстной деятельности преподавателей — профессоров Университета в школе Воспитательного дома. Наконец, сам этот Воспитательный дом — результат благотворительной деятельности — отсюда всю жизнь он просветитель, организатор научных обществ…
Не удивительно, что он активно поддержал организацию Съездов Естествоиспытателей и играл в дальнейшем в них ведущую роль. Многие годы Г. Е. был в центре научной жизни страны. Его авторитет был чрезвычайно велик. Он бесспорно герой нашей науки…
Вернемся на заседания первого съезда.
После Кесслера с речами «Об общедоступности или популяризации естественных наук» выступил Г. Е. Щуровский и с речью «О значении естественных наук для юриспруденции» — Е. В. Пеликан. В следующие дни с речами (мы теперь говорим о «пленарных лекциях») выступали А. Н. Бекетов «О естествознании, как предмете общего образования»; А. С. Фаминцын «О воспитательном значении естественных наук»; М. Венюков «Об успехах естественно-исторического изучения азиатской России»; Э. Юнге «Опыт и умозрение»; А. Н. Советов «О значении естественных наук для сельского хозяйства»; И. Зодекауэр «Естествознание в гигиене»; Ю. Симашко «Естествоведение, как предмет народного образования»; Д. И. Менделеев «Заявление о метрической системе»; А. С. Фаминцын «О необходимых пособиях для преподавания естественных наук в средних учебных заведениях». Кроме того, работали «Отделения»: Математики и астрономии (руководители А. Савич и М. Окатов); Физики и Химии (руководители Ф. Петрушевский и Д. Менделеев); Минералогии и геологии (руководители Н. Кашкаров и П. Пузыревский); Ботаники (руководитель А. Бекетов); Зоологии (руководитель К. Кесслер); Анатомии и физиологии (руководитель Ф. Овсянников).
На заседаниях Отделений выступали докладчики, имена которых вызывают у меня волнение. Надо бы не просто назвать их, но и рассказать о каждом. Но что делать — не могу, тема не та, места мало, имен много. Назову немногих. У физиков и химиков выступали Ф. Белыптейн, Д. Менделеев, Ф. Петрушевский, Ю. Рихтер, А. Энгельгардт. У минералогов и геологов — А. Иностранцев, Косты-чев (нет инициалов). У ботаников — Н. Кауфман, О. Баранецкий, И. Бородин, К. Тимирязев, А. Бекетов, А. Фаминцын. У зоологов — М. Богданов, Н. Вагнер, И. Мечников, Ф. Брандт, И. Маркузен. У анатомов и физиологов — Ф. Навроцкий, И. Цион, И. Мечников, М. Усов, А. Брандт, И. Тарханов, Я. Дедюлин, Ф. Овсянников.
Было торжественное открытие. Зал университета на 2500 мест был полон. Мест не хватало. Собственно членов съезда было около 500.
На съезд не смог приехать из Дерпта «знаменитейший из русских естествоиспытателей» академик Бэр. Он прислал съезду приветствие на понятном большинству присутствующих латинском языке:
Naturae scrutatoribus Imperii Rossici salutem ex imo pectore dicit collega subscriptus. Jubeat Deus ter optimus maximus ut ex primo hoc eruditorum patriae nostrae conventu studium naturae et omnium bonarum artium laete efflorescat et fructus plenos et maturos reddat. Quod felix faustumque sit. C. E.de Baer.
Как звучит! Многие ли из нас могут прочесть это? Мы теперь вместо прекрасной и звучной латыни употребляем неблагозвучный и невнятный английский! Нам нужен перевод (его сделал по моей просьбе М. В. Мина):
Испытателей природы Российской Империи приветствует от всего сердца нижеподписавшийся коллега. Да повелит трижды благой и великий Бог, чтобы, трудами собравшихся здесь ученых отечества нашего, пышно расцветали и произвели обильные и зрелые плоды все славные науки. В добрый час. К. Э. де Бэр.
Г. Е. Щуровский во второй (после Кесслера) речи «Об общедоступности или популяризации естественных наук» — среди прочего сказал:
…самое могучее средство для популяризации — родной язык… Язык каждого народа необходимо имеет свой особенный характер, не повторяющийся ни в каком другом языке, и исключительно понятный тому народу, которому он принадлежит, и для которого он служит внешним проявлением его духа или его характера. Характер народа кладет свою печать на грамматические формы языка и на их употребление. Слова и обороты, обозначающие равные понятия, но принадлежащие разным языкам, не могут быть тождественными; это только синонимы. Вот отчего самый близкий и верный перевод оригинального произведения никогда не может дать полного понятия о подлиннике… Я веду к тому, что ни на каком языке мы не можем быть вполне понятны для русского народа, как на своем собственном… Нельзя не пожалеть, что мы свое родное слово, обладающее почти всеми свойствами древних и новых языков, так неблагодарно меняем иногда на другие языки… Пиша на иностранных языках, мы никогда не выработаем для себя надлежащего научного языка.
Ну зачем я это цитирую? Затем, чтобы представить и в этом качестве Г. Е. Щуровского, и затем, что, конечно, необходим язык международного научного общения. Таким языком после 2-й мировой войны стал английский. После войны, более того, в результате победы над Германией, а то был бы универсальным языком немецкий. Прекрасен был латинский. Красив и звучен французский. Русский слишком сложен для иностранцев. А широко распространенный английский упрощен и вульгаризован. Бедные англичане! Бедные американцы! Что им приходится выносить, слушая наши доклады на симпозиумах. А в наших статьях и докладах на «английском» невольно примитивизируется и упрощается мысль, соответственно примитизированному и вульгаризованному чужому языку. Мы пишем и говорим заученными на уроках языка штампами, готовыми оборотами. Так когда-то писали письма «по образцам»: «Во первых строках своего письма шлю сердечный привет»… и в конце письма, что-нибудь типа: «жду ответа, как соловей лета».
Сложная проблема. Зато наши научные вожди-академики решили ее просто. При оценке «рейтинга» научного работника его научная статья на английском языке (без оценок научной значимости) «стоит» куда больше, чем на русском. Это не безобидно — уволить могут, если публикуешь только на русском…
Ну, это я отвлекся. Речь Щуровского посвящена проблеме популяризации науки и роли в этом Съезда.
…популяризация естественных наук в наше время становится потребностью всякой образованной страны… Съезды не только содействуют развитию науки вообще, но и распространяют ее в массе народа или общества.
Пересказывать эту замечательную речь невозможно. Затронуты разные аспекты популяризации. Музеи, выставки, экскурсии. Вот заключительная фраза:
Наука за свою общедоступность или популяризацию была бы вознаграждена в десятки лет такими успехами, какие в настоящее время едва ли возможны в целые столетия.
* * *
2-й съезд состоялся с 20 по 30 августа 1869 г. в Москве.
Съезд приветствует Московский городской голова князь Владимир Александрович Черкасский. Председатель съезда Г. Е. Щуровский. «Товарищи председателя» — заместители — К. Ф. Кесслер и П. Л. Чебышев. В «Распорядительном комитете» — Д. И. Менделеев (СПб.), Н.(?) П. Вагнер (Казань), Феофилактов (Киев).
В Актовом зале Университета — торжественный обед на более, чем 300 персон (всего участников съезда 427). 1-й тост — За здоровье Государя Императора — Ура! 2-й тост произносит министр граф Д. А. Толстой «За процветание съездов русских естествоиспытателей». И тут Николай Алексеевич Северцов предлагает тост в честь 100-летия Ж. Кювье…
На съезде работают секции:
Анатомии и физиологии (председатели А. Н. Бабухин, П. П. Шереметевский; Зоологии и сравнительной анатомии (председатели А. П. Богданов, С. А. Усов, Я. А. Борзенков); Ботаники (председатели Н. Н. Кауфман, Н. И. Железное); Минералогии и геологии (председатели Г. Е. Щуровский, М. А. Толстопятое); Физики и Физической географии (председатели Н. А. Любимов, А. С. Владимирский, Я. И. Вейнберг); Химии (председатель Н. Е. Лясковский); Математики, механики, астрономии (председатель А. Ю. Давыдов); Технологии и практической механики (председатели Дела-Вос, И. П. Архипов); Научной медицины (председатели А. И. Полунин, Тольский, Неклюдов).
* * *
3-й съезд — в Киеве 20–30 августа 1871 г.
Председатель съезда А. О. Ковалевский. Товарищи председателя Г. Е. Щуровский и Д. И. Менделеев. Члены Распорядительного Комитета Н. Н. Бекетов, П. Л. Чебышев, А. М. Бутлеров.
* * *
4-й съезд в Казани 20–30 августа 1873 г. Председатель Н. О. Ковалевский. Товарищи председателя К. Ф. Кесслер и А. М. Бутлеров. Кесслер («по некоторым обстоятельствам»), как и Бутлеров, должны были уехать. Кесслер предлагает вместо себя «поистине князя науки — Л. С. Ценковского». Вместо Бутлерова — А. С. Фаминцын.
* * *
Для облегчения дальнейшего рассказа удобно использовать эту таблицу:
Съезды русских естествоиспытателей и врачей
В скобках — число иногородних членов съездов.
Видно, что наиболее многолюдными были 8-й и 9-й съезды.
Не имея возможности рассматривать все, остановимся на этих двух несколько подробнее.
* * *
Председателем 8-го съезда был А. Н. Бекетов. Товарищами председателя — Николай Васильевич Склифосовский и Александр Григорьевич Столетов. Секретарем съезда был Василий Васильевич Докучаев. Удерживаюсь от эмоций и стремления рассказывать о каждом из них. Но, наверное, эти имена и без моих уточнений достаточно известны. Почетным председателем был «Его Императорское высочество Великий князь Константин Константинович Романов», известный как поэт, подписывающий свои стихи «КР>».
В знак заслуг в качестве учредителя съездов первым в списке членов съезда значился покойный К. Ф. Кесслер. Далее шли имена по алфавиту. Память Кесслера почтил и А Н. Бекетов в речи при открытии съезда 28 декабря 1889 г.
Съезд «с Высочайшего Его Императорского Величества Соизволения» приветствовал министр просвещения граф Иван Давыдович Делянов. (автор циркуляра, ставящего препятствия поступлению в гимназии «служанкиным, прачкиным, кухаркиным детям»). Съезд приветствовал Петербургский городской голова В. И. Лихачев. А потом были заслушаны речь А Н. Бекетова, речь Д. И. Менделеева «Приемы естествознания в изучении цен», речь Н. В. Склифосовского «Нужды врачебного образования». На втором и третьем общих собраниях были речи: Столетова «Эфир и электричество», Фаминцына «О психической жизни простейших живых существ», Вагнера «Взгляд физиолога и психолога на явление гипнотизма», густавсона «Микробиологические основания агрономии», Клоссовского «История развития физического землеведения и организация физико-географических исследований», Тимирязева «Факторы органической эволюции», Лесгафта «О характере изучения естественных наук в высшей школе».
На съезде работали секции Химии (председатель Н. А Меншуткин), Ботаники (А С. Фаминцын), Зоологии (Н. П. Вагнер), Географии (Воейков), Медицины (В. АПашутин), Гигиены (С. В. Шидловский).
8 января 1890 г. по окончании съезда «Государь Император соизволил принять в своем кабинете Аничкова дворца представителей 8-го съезда, профессоров А Н. Бекетова, Д. И. Менделеева, Н. В. Склифосовского, А Г. Столетова, В. В. Докучаева». (Интересен выбор — царь, оказывается разбирался в научных авторитетах…) «Государь Император милостиво поздоровался с каждым и соизволил выслушать следующее приветствие председателя съезда А Н. Бекетова:
„Ваше Императорское Величество! Принимаем смелость принести Вашему Величеству от лица 8-го съезда русских естествоиспытателей и врачей всеподданейшую благодарность за утверждение съезда и за дарование средств на его устройство. Видя в этом Высочайшее поощрение трудам нашим, мы твердо надеемся, что усердное служение науке вместе с тем составляет службу Царю и Отечеству. Такой необыкновенно милостивый прием, тронув до глубины души… показал сколь близки сердцу Монарха наука и ее приложения на пользу Отечества…“»
Как безмятежно традиционно все это звучит. Каков стиль! Каков слог! Однако и в самом деле в эти годы, «несмотря ни на что», в стране создаются первые научные институты (см. очерк «ИЭМ, принц Ольденбургский»), открывается университет в Томске. Несмотря «ни на что» — в том числе на недавний взрыв и крушение царского поезда, на недавнюю (1887) казнь членов террористической фракции «Народной воли».
Своя логика, своя история у науки. Художественно говорит об этом К. А. Тимирязев в речи «Факторы биологической эволюции» на последнем пленарном заседании съезда. Вот ее финальный фрагмент:
Двадцатое столетие! Только 10 лет отделяет нас от него. Через 10 лет наш кичливый 19-й век смиренно предстанет перед судом истории. Я полагаю, в этот день рядом с покаянием во многих и тяжких своих прегрешениях он приведет себе в защиту и то, что много и честно потрудился в области науки и прежде всего в изучении природы.
И когда их старшие братья, химики и физики предъявят свои блестящие завоевания, свои периодические законы элементов, учения о тождестве физических сил и сохранения энергии, и биологи выступят не с пустыми руками. Они предъявят не менее блестящее, широко захватывающее эволюционное учение, первый раз почувствовав под собой твердое основание на почве дарвинизма.
Если осьмнадцатый век сохранил за собой гордое прозвище века разума, то 19-му, конечно, не откажут в более скромном прозвище — века науки — века естествознания.
И вот кончается (окончился) наш XX-й век. Так «симметрична» ситуация. И мы пытаемся подвести итоги этому, нашему веку. Веку ужасов, крови, войн, революций и блеска и радости мыслей. Кончается век создания квантовой механики, теории относительности, теории движения материков, биохимии, биофизики, молекулярной биологии, моргановской генетики, полупроводников, компьютеров, атомной энергии, авиации, телевидения, полетов в космос. Забудутся политические и экономические события. Останутся достижения науки.
Однако вернемся к съездам.
* * *
Мне интереснее всех 9-й съезд. Именно на этом съезде в докладе Александра Андреевича Колли был поставлен вопрос о передаче наследственных признаков малым числом молекул. На этом съезде был студент Николай Кольцов, давший через 34 года ответ на этот вопрос — предложивший матричный принцип размножения «наследственных молекул»; об этом — в главе о Кольцове. Но и, кроме того, имена многих выступавших на этом съезде были известны мне из университетских курсов. Это учителя моих учителей. В этой известности — связь поколений. 50–60 лет после 9-го съезда их работы не потеряли актуальности. Возможно потому, что российские исследователи решали большие, общенаучные проблемы.
Съезд работал в первые дни января 1894 г. — последний год жизни Александра III.
Работа съезда интересовала общество. На заседание в Колонном Зале Дворянского Собрания (Дом Союзов в советское время) 11 января 1894 г. пришел Л. Н. Толстой [6]. Вот как об этом вспоминал Н. К. Кольцов, бывший на съезде [7].
Пришел и сел среди президиума (рядом с председателем К. А. Тимирязевым) Л. Н. Толстой. Он явился в чужой лагерь естествоиспытателей и врачей послушать речь своего друга профессора В. Я. Цингера — математика, ботаника и философа-идеалиста — «Недоразумения во взглядах на основания геометрии». Когда я увидел Л. Н., то вспомнил фразу из его статьи «0 назначении науки и искусства» — «…Ботаники нашли клеточку, а в клеточках-то протоплазму, и в протоплазме еще что-то, и в той штучке еще что-то. Занятия эти, очевидно, долго не кончатся, потому что им, очевидно, и конца быть не может, и потому ученым некогда заниматься тем, что нужно людям. И потому опять, со времен египетской древности и еврейской, когда уже была выведена пшеница и чечевица, до нашего времени не прибавилось для пищи народа ни одного растения, кроме картофеля, и то приобретенного не наукой…»
Противоречие между этими взглядами великого писателя и высказываниями собравшихся на съезд натуралистов особо подчеркивалось тем обстоятельством, что Л. Н. появился в зале…, когда с кафедры говорил проф. М. А. Мензбир — рассказывал про клеточку. И про ядро и про заключенные в ядре хромосомы, а внутри хромосом — другие «штучки» — иды и детерминанты (по Вейсману)… [5]. Однако, когда вошел Толстой, участники собрания устроили ему овацию [6].
Председателем съезда был избран К. А. Тимирязев. Он открыл съезд речью «Праздник русской науки». С речами — пленарными лекциями — выступили: И. М. Сеченов — «О предметном мышлении с физиологической точки зрения»; Н. А. Умов — «Вопросы познания в области физических наук»; С. Н. Виноградский — «Круговорот азота в природе»; В. Я. Цингер — «Недоразумения во взглядах на основания геометрии»; А А Колли — «Микроорганизмы с химической точки зрения»; М. А. Мензбир — «Современное направление в биологии»; А. И. Чупров — «Статистика, как связующее звено между естествознанием и обществоведением».
Кроме того, президент Московского математического общества Н. В. Бугаев выступил с речью, посвященной 25-летию этого общества.
Не знаю, что мне с этим богатством делать… Это не просто замечательные речи — лекции. Замечательные идеями, анализом современного им состояния науки. Это не просто жизнь науки. Это изысканные образцы художественного слова, того, что зовется красноречием. Как не хватает нам этого умения! Как тяжело бывает слушать наших, даже маститых докладчиков на наших симпозиумах и конференциях. Так хочется привести из речей на этих съездах отдельные фрагменты. Но книга моя станет тогда «хрестоматией» непозволительного объема. А когда-нибудь надо издать заново все материалы съездов.
Не меньшее волнение вызывает у меня список секций и их заведующих на 9-м съезде:
1. Математика. Зав. Н. Б. Бугаев, секретари В. В. Бобынин, П. В. Преображенский. Подсекция Астрономии. Зав. В. К. Цераский, секретарь П. К. Штернберг.
2. Физика. Зав. А Г. Столетов, секретари Н. П. Кастерин, П. Н. Лебедев, В. А Ульянин. Подсекция Метереологии и геофизики. Зав. Б. И. Срезневский, секретари Н. М. Кислов, Н. И. Мышкин.
3. Химия. Зав. В. В. Марковников, секретари С. Н. Жуковский, И. А Каблуков, А. Н. Реформатский, В. В. Рудкевич, А. А Яковкин.
4. Минералогия и геология. Зав. А. П. Павлов, секретари Е. Д. Кислаковский, А. В. Павлов, В. Д. Соколов, В. А. Щировский.
5. Зоология. Зав. А П. Богданов. Подсекция Зоологии. Зав. Н. Ю. Зограф, секретари Н. М. Кулагин, Г. А. Кожевников. Подсекция Сравнительной анатомии. Зав. М. А Мензбир, секретари П. П. Сушкин, А. Н. Северцов.
6. Ботаника. Зав. И. Н. Горожанкин, секретари В. М. Арнольди, А П. Артари, Е. Ф. Вотчал, В. А Дейнега, И. А. Петровский, Н. С. Понятовский. Подсекция Анатомии и физиологии растений. Зав. И. А. Петровский. Подсекция морфологии и систематики. Зав. К. А. Тимирязев, секретарь В. А. Дейнега.
7. Анатомия и физиология. Зав. И. М. Сеченов, секретарь В. Н. Попов. Подсекция анатомии и гистологии. Зав. И. Ф. Огнев, секретари Н. В. Алтухов и М. М. Гарднер.
8. Агрономия. Зав. И. А. Стебут, секретари В. Г. Бажаев, И. П. Жолцынский, А. И. Ко-венко, В. Л. Ольшевский. П. Пахомов.
9. География (антропология и этнография). Зав. Д. Н. Анучин, секретари Н. В. Гиль-ченко, А. А. Ивановский. Подсекция статистики. Зав. А. И. Чупров, секретари В. А. Косинский, И. X. Озеров, М. Н. Соболев.
10. Медицина. Зав. В. Д. Шервинский, секретарь Л. Е. Голубинин.
11. Гигиена. Зав. Ф. Ф. Эрисман, секретари В. Е. Игнатьев, В. В. Кувалдин.
А в каждой секции столько интересных, принципиально важных работ! Но надо двигаться дальше.
* * *
10-й съезд в Киеве в 1898 г. Ровно 100 лет назад (я пишу это в августе 1998 г.).
Первые годы царствования Николая II. Участники съезда посылают царю телеграмму:
«Собравшиеся со всех концов русской земли на 10-й съезд русских естествоиспытателей и врачей всеподданейше повергают к стопам своего Государя, высокого покровителя наук и державного защитника культурного развития народов, чувства глубочайшего благоговения перед великодушным призывом Вашего Императорского Величества всех народов к мирному соревнованию на поприще гражданского совершенствования».
(Я наслаждаюсь — не только стиль, но и содержание так похожи на обращения к вождю всех народов Сталину в советское время.)
А царь «Высочайше повелеть соизволил — благодарить членов 10-го съезда… за выраженные чувства».
Из речей на этом съезде следует выделить: Д. И. Менделеев «О весах и мерах»; Н. В. Бугаев «Математика и научно-философское мировоззрение»; Н. Е. Жуковский «О воздухоплаваньи»; Ф. Н. Шведов «Космология конца XIX века»; Н. Н. Бекетов «Наша атмосфера во времени».
Наиболее масштабным научным событием представляется мне сообщение С. Г. Навашина об открытии им двойного оплодотворения у высших растений (наблюдения оплодотворения Fritillaria tenella). В оплодотворении участвуют две мужских гаметы — два сперматозоида — один сливается с яйцеклеткой (образуя зиготу), а другой с ближайшим «полярным ядром» (образуя в дальнейшем эндосперм). Из зиготы образуется зародыш, эндосперм обеспечивает накопление питательных веществ для него. Участника заседания секции Ботаника аплодисментами выразили оценку услышанному.
* * *
11-й съезд в Петербурге 2-30 декабря 1901 г. Почетный председатель — Принц Александр Петрович Ольденбургский. Председатель Н. А. Меншуткин. Товарищи председателя — Н. А. Умов и И. М. Догель.
Принц Ольденбургский произносит при открытии съезда речь вполне в традиционном стиле (коим я вновь наслаждаюсь…):
«…Государь Император Всемилостивейше соизволил повелеть мне приветствовать от его Августейшего имени 11-й съезд русских естествоиспытателей и врачей и пожелать съезду успеха в его деятельности. Счастливый исполнить таковую Высочайшую волю, сердечно приветствую вас, членов съезда, прибывших сюда со всех концов нашего великого Отечества.
Математика, естествознание, медицина, составляющие предмет ваших научных занятий, сделали за последние годы немаловажные успехи в России, и этими успехами мы в значительной степени обязаны тем самым деятелям, которые принимают участие в съезде.
Было бы излишне распространяться здесь о важности просвещения для такой мировой Державы, как Россия, и в особенности о важности для нее точного и положительного знания, обеспечивающего за нею высокое положение среди других мировых держав, столь преуспевших в изучении природных явлений.
Достаточно сказать, что наш возлюбленный монарх в числе первейших забот своего славного и благополучного царствования полагает, наряду с заботами о благах мира вообще, заботы об упрочении не только гуманитарного, но и естественнонаучного просвещения в России, как это явствует из свято чтимых нами заявлений с высоты престола.
Будем твердо уповать, что верная и глубоко преданная своему Державному вождю Россия потщится и впредь оставаться на высоте требований, предъявляемых к ней ее великим историческим призванием, выразителем коего служит для нее могучая Царская воля, искони руководящая ее судьбами.
Позвольте же выразить уверенность, что 11-й съезд… окажется достойным продолжателем дела предыдущих съездов, оставившим по себе добрую и безупречную память, на славу русской науки, на пользу дорогому нашему Отечеству и на радость нашему Великому Государю!..»
Как безмятежно это звучит. Но это 1901 г. Студенты волнуются, за что их отдают в солдаты, избивают жандармы и казаки на демонстрациях, бастуют рабочие, набирает силу революционное движение. Впереди позорное поражение в русско-японской войне. Близится революция 1905 г. Что-то не сумел сделать «Возлюбленный Монарх». Как жаль. Если бы дали развиваться нашей науке …
Председатель съезда Н. А. Меншуткин в ответном слове сказал:
«Ваше Высочество! Примите искреннюю благодарность за благосклонное принятие на себя обязанностей почетного председателя съезда и за заботу, которую Ваше Высочество проявили, чтобы придать съезду внешний блеск, подобающий высоте современной науки…».
Н. А. сказал это вполне искренне, но очень мне нравятся слова «внешний блеск»…
* * *
Война, революция, террор — и 12-й съезд состоялся лишь через 8 лет — в Москве с 28 декабря 1909 г. по 6 января 19Ю г.
Председатель съезда Д. Н. Анучин произносит речь: «Русская наука и съезды естествоиспытателей». Кроме него особо интересными показались мне следующие обзоры — пленарные лекции: И. И. Бергман — «Электричество и свет»; О. А. Баклунд — «Равные течения в современной небесной механике»; П. И. Вальден — «25-летие теории электролитической диссоциации и неводные растворы»; Б. Ф. Вериго — «Роль азота в обмене веществ животных»; В. И. Вернадский — «Парагенезис химических элементов в земной коре»; Ю. В. Вульф — «Строение, внешний вид и правильная установка кристаллов»; В. Я. Данилевский — «Основной физиологический закон развития ума и воли»; Н. И. Криштафович — «О последнем ледниковом периоде в Европе и Северной Америке»; Н. А. Морозов — «Эволюция вещества на небесных светилах по данным спектрального анализа»; М. В. Павлова — «Значение палеонтологии»; А. П. Павлов — «О древнейших на Земле пустынях»; И. П. Павлов — «Естествознание и мозг»; В. И. Палладии — «Работа ферментов в живых и убитых растениях»; Д. Н. Прянишников — «Университеты и агрономия»; А. Н. Северцов — «Эволюция и эмбриология»; А. И. Чупров — «Выборочные исследования»; А. Р. Эйхенвальд — «Материя и энергия».
* * *
13-й съезд в Тифлисе 16–24 июня 1913 г. Председатель И. А. Каблуков. Товарищи председателя Н. М. Кулагин и И. Г. Оршанский. Могу назвать лишь пленарные лекции (речи): А. Н. Северцов — «Очередные задачи эволюционной теории»; В. И. Талиев — «Мутационная теория и цветковые растения»; Н. Е. Жуковский — «Новые завоевания в теории сопротивления жидкостей»; Н. К. Кольцов — «Мыслящие лошади…»; Л. И. Тарасевич — «Явления анафилаксии и их биологическое значение». Велик соблазн, но нет возможности здесь говорить подробнее — есть надежда, что найдутся читатели, которые сделают это вместо меня.
* * *
Пример, поданный К. Ф. Кесслером и Г. Е. Щуровским и другими инициаторами Всероссийских съездов, породил множество аналогов. В последней трети XIX века собирались на свои съезды представители разных наук. Традиции таких собраний-съездов широко развернулись в первые годы Советской власти. Так, ответ на вопрос, поставленный А. А. Колли на 9-м съезде в 1894 г., был дан Н. К. Кольцовым в 1927 г. на 3-м «Всесоюзном Съезде зоологов, анатомов и гистологов» (см. главу 9).
Примечания
1. Возможно, мне удастся посвятить этим съездам отдельную книгу, главным содержанием которой будет публикация наиболее значительных речей и докладов участников съездов разных лет.
2. Из речи А. Н. Бекетова «О естествознании как предмете общего образования»: Труды перваго съезда русских естествоиспытателей в СПб. 28 декабря 1867 г.
3. Банина Н. Н. К. Ф. Кесслер и его роль в развитии биологии в России. 1962. 140 с.
4. Богданов М. Н. Карл Федорович Кесслер. Биография. СПб., 1882. 64 с.
5. Гинецинская Т. А., Захарова-Шмидт М. А. Заслуженный профессор Карл Федорович Кесслер (1815–1882). Президент Общества с 1868 по 1881 гг. Труды СПб. Общ. Естествоиспытателей, (Очерки по истории С. Петербургского Общества естествоиспытателей, 125 лет со дня основания). 1993, Т. 91. Вып. 1. С. 60–66. Я благодарен А. К. Дондуа и Ю. П. Голикову, приславшим мне эту книгу.
6. Гусев Н. Н. Летопись жизни и творчества Л. Н. Толстого М., 1960. С. 119.
7. Кольцов Н. К. Организация клетки: Сб. статей. М., 1936. Статья «Наследственные молекулы». С. 585.
8. Завьялов А. К. Первый президент Императорского общества любителей естествознания // Московский университет. Ноябрь 2004. № 38 (4099) (turgenev.boom.ru).
9. В 1880 г. заслуженный профессор Г. Е. Щуровский подал прошение об отставке и прекратил преподавание в университете, умер он на 82 году жизни, 20 марта 1884 г. Общество любителей естествознания, антропологии и этнографии действовало уже под управлением других ученых до 1 января 1931 г., когда по распоряжению Наркомпроса РСФСР было слито с Московским обществом испытателей природы. http://www.biografija.ru/show_bio.aspx?id=l 39052 Щуровский Григорий Ефимович