IX. Отречение от Христа
IX. Отречение от Христа
Тринадцать первых вопросов, заданных комиссией, касались именно этого обвинения; но достаточно большое количество деталей было признано не точными (например, факт мочеиспускания на крест), и, в конечном итоге, обвинение было сведено к следующему: во время приема в орден неофит должен был отречься от Иисуса Христа и плюнуть на крест.
Свидетельства
Свидетельства по этому пункту согласованны, точны и отягчают обвинение. Если исключить все, что могло быть вырвано под пыткой или при помощи угроз:
а) Признания Жака де Моле и руководителей ордена на первом допросе перед Университетом и инквизитором в Париже;
б) Повторение этих признаний в Шиноне в присутствии трех кардиналов, посланных Папой;
в) Признания, полученные самим Папой во время личной встречи с 72 тамплиерами;
г) Признания, полученные в Англии и Германии;
д) И, наконец, показания, собранные комиссией в Сансе с 11 апреля по 10 мая 1310 г., которые я сейчас и хочу проанализировать.
Прежде всего, брат Жан де Сен-Бенуа, которого комиссия выслушала 13 апреля на смертном одре: «Я был принят сорок лет тому назад в Ла Рошели братом П. де Лежьоном. Во время моего принятия в орден он сказал, что нужно отречься от Господа нашего. Я теперь не помню, называл ли он его Иисусом, Христом или распятым, он сказал мне, что это все едино. Я отрекся устами, но не сердцем».
Жан Тайлефер из епархии Лангр, выслушанный 14 апреля: «В день моего вступления я отрекся от Христа, только один раз по приказу капеллана, который меня принимал; я сделал это устами, но не сердцем. Затем меня принудили плюнуть на крест; я плюнул только один раз и мимо» (отметим, что здесь именно священник дает приказ об отречении).
Жан Англичанин, выслушанный 15 апреля:
«Я был принят в орден в ла Рошели в Сентонже братом Пьером де Мади… Он отвел меня за алтарь и приказал трижды отречься от Иисуса и плюнуть на крест, который мне показали. По его приказу я трижды отрекся от Иисуса, устами, но не сердцем, и плюнул на крест».
Гуго де Бюр из епархии Лангр, выслушанный 24 апреля:
«Брат принес мне крест и велел плюнуть на него и топтать его ногой, отрекаясь трижды от Иисуса. Я был этим совершенно потрясен и отказался. Тогда брат сказал мне, что так надо, что это правило ордена Храма: и если я не подчинюсь, они хорошо знают, как они должны поступить… Тогда я отрекся от Иисуса трижды устами, но не сердцем и плюнул рядом с крестом только один раз и не стал топтать его ногами».
27 апреля Жерар де Пассаж из епархии Меца рассказывает похожую историю. Допрашивающие переспрашивают: «Вы не подумали, что плевать на крест является грехом? — Да, но я сделал это из-за моей клятвы». В конце концов, он плюнул только один раз на основание креста.
Жоффруа де Татан из епархии Тура, выслушанный 29 апреля:
«Брат Жан отдал мне приказ, прежде чем надел на меня плащ, трижды отречься от Иисуса. В этом я уверен. Трижды я отрекся от него, произнося: я отрекаюсь от Иисуса, я отрекаюсь от Иисуса, я отрекаюсь от Иисуса. После чего приор велел принести крест и попросил меня плюнуть на него; я плюнул рядом, отказываясь плюнуть на него… Он сказал мне, что таково правило, он объяснил бы мне его, но совершенно ничего не должен мне объяснять».
Раймон де Васиньяк, выслушанный 6 мая, рассказывает о своем вступлении в орден в Лиможе почти также:
«Я подчинился, я отрекся от Христа только один раз, устами, но не сердцем. Я плюнул рядом с крестом… а (приор) сказал мне только, что таково правило».
Бодуэн де Сен-Жюст из епархии Амьена, выслушанный 7 мая:
«Брат Пьер де Браэль, приор Соммере, отвел меня в соседнюю комнату, где, при закрытых дверях, велел мне отречься от Бога. Ужаснувшись, я отказался. Он ответил, что так надо, иначе со мной случится несчастье. Я был раздавлен страхом… Я отрекся от Бога, как меня попросили, устами, но не сердцем и только один раз».
Жак де Труа из епархии Труа, выслушанный 9 мая:
«Брат Рауль заставил меня отречься от Господа нашего, который висел на деревянном кресте. Это было мне отвратительно, как вы понимаете, но, боясь, что они убьют меня, так как у них был большой меч, вынутый из ножен, в конце концов, я трижды произнес отречение от Христа, — трижды, устами, но не сердцем: «Я отрекаюсь от Господа нашего, потому, что вы этого хотите». Затем брат Рауль велел мне топтать ногами серебряный крест, на котором было изображено распятье, и плюнуть на него. Его положили на землю. Я трижды наступил на него, я уточняю, на ноги распятого, я плюнул рядом, но не на него».
И, наконец, добавим, именно из-за деталей, следующий рассказ Жеро де Кос из епархии Родез, который был выслушан только 12 января 1311 г. Его вступление в орден происходило в Кагоре:
«Четверо или пятеро сержантов ордена закрыли дверь зала на засов и достали крест, длиной в полтора локтя. На кресте не было никакого изображения распятья. Они сказали нам, указывая на крест: «Отрекитесь от Господа!» Мы, потрясенные и испуганные, конечно, отказались. «Так надо, — сказали они, — доставая из ножен свои мечи». Тогда, от страха, мы, безоружные, отреклись от Господа. Я сделал это устами, но не сердцем: двое других, я думаю, также.
«Плюньте на крест», — приказали нам сержанты. И, так как мы отказались, они сказали нам, что избавят нас от этого, при условии, что мы промолчим и не выдадим их».
Однако иногда неофит был избавлен от отречения, либо потому, что его ни о чем не просили, либо потому, что не настаивали. Так, например, Альбер де Рюмеркур, принятый в орден в возрасте 67 лет, отказался: «Так как вы стары, мы избавим вас от этого, как и от всего остального».
За исключением этих нескольких отступлений, все признались в этом. Несколько сотен свидетелей, все, за исключением 15 человек, признали, что выполнили этот ритуал, были принуждены к нему или принуждали к нему вновь посвящаемых. Разнообразие региональной принадлежности свидетелей показывает, что речь идет, конечно, о ритуале общепринятом в ордене: он практиковался также и за границей.
Форма и природа ритуала
Ритуал включает многочисленные варианты по форме. Иногда отрекаются трижды, иногда только раз; плюют один или три раза, и совершенно не имеет значения, если плюют в сторону.
Чаще всего на кресте присутствует изображение распятья, но иногда случается, что это просто крест. Он может быть деревянный или серебряный; иногда он просто изображен на требнике, а однажды, безусловно, за неимением ничего другого, довольствовались крестом, украшающим плащ.
Отречение всегда касается Иисуса, и не важно как его называют. Даже те, кто заявляет, что отрекся от Бога, прекрасно понимают, что речь идет о Иисусе, так как он представлен на кресте.
Еще более любопытно, что ритуал никогда:
— не предваряется объяснением или предупреждением: все свидетели заявляют, что были удивлены и испуганы тем, о чем их просили и к чему они были совершенно не готовы до церемонии;
— не сопровождается объяснениями: в тех случаях, даже если обещали объяснить произошедшее, этого никогда не делали.
Например, брат Рено из орлеанского приорства рассказывает, что те кто его принимал, сказали: «Замолчи, мы расскажем тебе об уставах ордена в другой раз». Но, объяснение откладывается для тех, кто его ждал и о нем больше никогда не заговаривают.
Наконец, и, прежде всего, вовсе не требовалось, чтобы отречение было искренним. Несмотря на единообразие формулировки, которую используют редакторы, все свидетели утверждают, что отреклись «устами, но не сердцем».
Брат Жан де Ромре свидетельствует, что его заверили, принуждая к отречению, что это всего лишь «розыгрыш» (truffa). Так как это был всего лишь простой сержант, он этому поверил. В данном случае довольствовались словами, не требуя искренности. Но это исключительный случай: остальные свидетели не заблуждаются по поводу характера отречения и видят в этом важное действо.
Однако это чисто формальное отречение навязывают грубой силой: обнажая мечи, угрожают бросить в застенки, приговорить к смерти.
Только иногда, неофита освобождают от части ритуала, а точнее от плевания, если он обещает ничего не говорить.
Отречение — это ритуал, присущий церемонии принятия в орден. Он даже не влечет за собой никакого продолжения: о нем даже больше не говорят. Тамплиер не получает никакой инициации, его не заставляют принять какую либо доктрину, от него больше не требуют каких-либо извращенных ритуалов.
Большинство заявляло, что, так как это воспоминание смущало их, они не решались говорить об этом даже между собой. И все-таки, однажды, брат Боско де Мазюалье из епархии Лиможа, попросил объяснения у приора Буржа: «Брат Пьер ответил мне, что не надо быть слишком любопытным, иначе я навлеку на себя гнев братьев и руководителей ордена. Отправляйся ужинать, сказал он мне. Речь идет о пророке, тебе это слишком долго объяснять». Признаемся, что все это удивительно и понять это трудно.
Смысл и распространенность ритуала
Самое удивительное, что и сами руководители заявляют, что не знали значения ритуала, который выполняли и к которому их принуждали.
а) Прежде всего надо отбросить те объяснения, которые могут быть соотнесены с ортодоксальной верой. Можно подумать о сходстве с тройным отречением св. Петра, но столь простое объяснение непременно бы дали неофитам. Итак, все свидетели согласны рассказывать о действительном отречении от Иисуса Христа.
б) То же замечание можно сделать по поводу объяснения, данного двумя тамплиерами нижних чинов: они говорили, что это было испытание, которое нужно пройти на тот случай, если мы попадем, в плен и неверные заставят нас отречься от Господа. В этом случае вряд ли отказались бы дать подобное объяснение, которое подтвердило бы полезность испытания. И означает ли этот ритуал, что в подобных обстоятельствах тамплиер должен был отречься от Господа, чтобы спасти свою жизнь? Наоборот, мы знаем, что многие, угодив в плен к сарацинам, предпочли смерть.
в) Жоффруа де Гонневиль, на первом же его допросе, попытался дать историческое объяснение этому ритуалу. Брат Робер де Тортевиль, принимая его в орден, заставил отречься и объяснил ему: «Этот обычай нашего ордена был введен по обету, данному плохим магистром ордена, который был пленником султана и получил свободу, поклявшись, что обяжет к нему наших братьев». Это заставляет вспомнить о магистре Жираре де Ридфоре, который, попав в плен к мусульманам, был освобожден на условиях, оставшихся загадочными: его даже подозревали в предательстве.
Но данное объяснение безусловно надуманно: подобное обещание, вырванное, к тому же, силой и данное язычнику, не могло наложить обязательств на великого магистра и, уж тем более, на весь орден. В случае необходимости, Папа, обязательно, освободил бы от такой клятвы.
г) К тому же, если невежественные братья не все понимали в значении символа, высшие руководители не заблуждались по этому поводу. Жоффруа де Шарне заявляет: «После того как я был принят и на меня надели плащ, мне принесли крест с изображением Иисуса Христа. Брат Амори велел мне не верить в того, чей образ был нарисован на нем, так как это был лжепророк, а не Бог». Затем он добавляет, что сам не принуждал к этому ритуалу тех, кого он сам принимал в дальнейшем: «Так как я прекрасно убедился, что то, как меня самого принимали, было отвратительно, нечестиво и противоречило вере католической», нельзя объяснить яснее.
Лучшим доказательством того, что речь идет об очень важном деле, является то, что тамплиеры позволили приговорить себя по этому единственному факту. Никто из них, даже Моле, не пытались объяснить этот ритуал. Таким образом, они признали его антихристианский характер.
Ритуал и исповедь
Поскольку это требование сильно смущало простых братьев, после вступления в орден их посылали исповедаться в этом грехе, и все заявляют, что этот грех был им отпущен, при наложении символической епитимьи.
Так, например, Жану де л’Омону, сержанту парижской епархии, наставник просто сказал, после того как он, дрожа, плюнул рядом с крестом: «Кретин, иди теперь исповедайся!»
Члены комиссии были удивлены, что исповедники не были встревожены такими откровениями. Но не стоит забывать другой, очень важный и серьезный факт: тамплиер мог исповедоваться только священнику ордена и давал в этом клятву. Таким образом, это всегда был священник ордена, который, кажется, довольно легко, давал это странное отпущение грехов. Брат Жан де Баали уточняет в своем признании: он отправился исповедаться к брату Пьеру Ми-но, тому самому, который только что его принял. И, так как комиссары удивились, что он выбрал именно того, кто только что заставил его совершить грех, в исповедники, он пояснил: «Мне сказали, что без разрешения моих начальников я не могу исповедоваться кому-либо другому, кроме братьев ордена».
Откуда мог возникнуть этот запрет исповедоваться вне ордена, если не для того, чтобы избежать огласки вне братства возмутительных фактов, о которых священники ордена были, напротив, осведомлены?
Вот показания Пьера де Моди о легкости и почти автоматическом характере отпущения грехов. Так как он отказывался отрекаться от Христа, приор сказал ему, что это правило ордена и добавил: «Давай же, не сомневайся, капеллан может отпустить тебе этот грех».
Таким образом, отречение от Христа сопровождалось пародией на таинство епитимьи!