Глава XIII 1 сентября

Глава XIII

1 сентября

Британская и египетская кавалерия, поддерживаемая корпусом верблюжьей кавалерии и конной артиллерии, быстро выступила вперед и вскоре на целых восемь миль удалилась от расположения основных сил. Как и раньше, 21-й уланский полк находился на левом фланге, ближайшем к реке; следовавшие немного позади отряды египтян, выстроившись в форме полумесяца, прикрывали правый фланг. На Ниле виднелись пароходы военной флотилии, медленно плывшие против течения. Кавалерия получила приказ произвести разведку у стен Омдурмана, корабли же должны были начать обстрел города.

Как только 21-й уланский полк обогнул склоны холмов Керрери, на горизонте показались очертания грязно-желтого остроконечного купола. Это была гробница Махди, находившаяся в самом центре Омдурмана. В подзорную трубу можно было рассмотреть и глиняные домишки, похожие на заплаты на коричневой ткани равнины. Здесь Нил, воды которого блистали как сталь в лучах утреннего солнца, разветвлялся; за деревьями, растущими на омываемой с двух сторон полоске земли, виднелись белые стены домов. Это были руины Хартума, а мы находились там, где сливаются Белый и Голубой Нил.

Между Керрери и Омдурманом высился черный холм, скрывавший часть окрестностей города. Вокруг него раскинулась огромная песчаная равнина, окруженная с трех сторон скалистыми горами и уступами, покрытыми сухой травой и редкими кустарниками. У берегов реки, похожих на рамку, в которую был заключен весь, открывшийся перед нами пейзаж, беспорядочно раскинулась маленькая деревушка. Именно здесь должно было произойти генеральное сражение. Не было видно ни живой души. Многие считали, что сражения не будет — ведь армия подошла к стенам Омдурмана, а враг ни разу не попытался преградить путь.

До гор, скрывавших от нас город, оставалось проехать еще три мили. Увидеть армию дервишей, если она вообще была у Омдурмана, и понять, будет ли сражение, можно было только забравшись на вершину этих гор. Мы осматривались. Сперва мы не [268] заметили ничего особенного: стены Омдурмана, дома, песчаная равнина, спускавшаяся от холмов к реке. Затем справа, примерно в четырех милях от того места, где мы находились, появилась длинная черная полоса, испещренная белыми пятнами. Это был враг. Нам показалось, что примерно три тысячи дервишей выстроились перед зерибой, сооруженной из густых колючих веток. Офицеры согласились, что это лучше, чем ничего. Едва ли стоит описывать, как кавалерия, петляя и описывая круги, двигалась к позициям противника. Вытянувшись в три линии, напоминавшие змей: светлая — 21-й уланский полк, более длинная и темная — египтяне, пестрая — верблюжья кавалерия и конная артиллерия, — наши отряды приближались к врагу. Офицеры решили остановиться на равнине в трех милях от города.

Было около одиннадцати часов. Неожиданно черная линия — то, что, как мы думали, было зерибой — начала шевелиться. Это были люди, а не ветви деревьев. Из-за гор выходили все новые и новые отряды. Мы, как завороженные, смотрели, как дервиши покрыли весь склон. На нас пятью колоннами быстро наступала огромная армия. Казалось, что движется сам холм. Между рядами пехоты двигались всадники, передовые отряды кавалеристов занимали равнину. На ветру реяли сотни знамен, солнце, отражавшееся на наконечниках вражеских копий, слепило глаза.

Позднее стало известно, что халифе удалось собрать у Ом-дурмана примерно 60 000 человек. Он помнил, что дервиши одерживали победы только тогда, когда атаковали. Он знал, что в последних сражениях, проигранных дервишами, они оборонялись. Поэтому Абдулла решил не мешать наступлению египтян на Шаблуку и не препятствовать их продвижению к Омдурману. Все должно было решить генеральное сражение на равнине Керрери. Пророчества Махди сулили успех. «Когда турки подойдут, они будут сброшены в реку» — гласили они. Поэтому халифа ограничился лишь тем, что отправил небольшой отряд из 200 всадников следить за наступлением экспедиционного корпуса из Вад Хамида. 30 августа халифа получил сообщение о том, что враг приближается. На следующий день он устроил смотр своих войск. На плацу выстроилась вся регулярная армия, за исключением отрядов, несших службу на речных батареях, а также личная [269] охрана халифы. 1 сентября всем мужчинам, проживавшим в Омдурмане, было приказано взять в руки оружие и присоединиться к армии, стоявшей у столицы. В городе остался только гарнизон; не покинули своих позиций и артиллеристы. Несмотря на то, что Абдулла тщательно следил за порядком в рядах своих войск, в ночь 31 августа и в ночь 1 сентября дезертировало около 6000 человек. В результате под знаменами Абдуллы оказалось около 52 000 солдат.

Противник стройными рядами наступал по фронту шириной в четыре мили. Перед колонной основных сил цепью двигался мощный отряд гвардейцев-мулязимов. Слева от него под светло-зеленым флагом на египетскую кавалерию наступали 5000 солдат из племен дегейм и кенана. Ими командовал Али Вад-Хелу. В центре шли регулярные части, выстроенные в каре. Ими командовали Осман Шейх-эд-Дин и Осман Азрак. Эти отряды насчитывали до 12 000 чернокожих стрелков и 13 000 копьеносцев. Над ними реяло огромное темно-зеленое знамя. Цвет был выбран неслучайно: Шейх-эд-Дин завидовал Али Вад-Хелу, имевшему личный штандарт, и хотел таким образом ему досадить. Халифа с отрядом телохранителей, насчитывавшим до 2000 человек, двигался чуть позади. В резерве под черным стягом шел Якуб и 13 000 солдат, большая часть которых была вооружена мечами и копьями. Справа под широким красным флагом на египтян наступал халифа Шериф с 2000 солдат из племени дангала. Осман Дигна с 1700 солдат из племени хадендоа прикрывал правый фланг дервишей. Слава Османа была столь велика, что ему не нужно было использовать отличительных знаков. Огромная армия быстро приближалась к британским эскадронам. Словно желая убедиться, что враг наступает на самом деле, несколько кавалеристов проскакали еще немного вперед.

Египетские кавалеристы не могли видеть всего этого. Двигаясь справа от 21-го уланского полка и не приближаясь к реке, эскадроны египтян подошли к западным склонам холмов Керрери около семи часов. Отсюда можно было видеть гробницу Махди. Горы Сургэм не мешали обзору, и британские офицеры смогли разглядеть в свои полевые бинокли коричневые точки, двигавшиеся в юго-западном направлении по широкой равнине, простиравшейся к западу от Омдурмана. Использование подзорной [270] трубы, незаменимого помощника разведчика, смогло прояснить картину. Коричневые точки — это были пасущиеся на равнине кони, еще дальше к югу виднелись стада верблюдов и белые палатки. Ничего не говорило о том, что враг отступает. Но с такого расстояния — почти четыре мили — едва ли можно было делать какие-либо выводы. Тогда полковник Бродвуд отдал приказ продолжить движение в юго-западном направлении к холму, возвышавшемуся в четырех милях от гряды Керрери и обозначавшему западный край долины. Египетская кавалерия медленно приближалась к новому наблюдательному пункту. В половине одиннадцатого солдаты начали взбираться на холм. Отсюда им неожиданно открылась вся картина. Примерно в трех милях от египетских кавалеристов чинно шествовали ряды дервишей. Дувший с юга ветер доносил воинственные звуки барабанов и рожков и грозный рокот движущихся людских масс. Как и солдаты 21-го уланского полка, расположившегося в трех милях отсюда, у края длинного песчаного гребня, тянувшегося к западу от Сургэма, египтяне остановились, как завороженные. Звуки пушечных выстрелов, неожиданно раздавшиеся у реки, вывели всех из состояния оцепенения.

Примерно в одиннадцать часов канонерские лодки вступили в перестрелку с вражескими батареями, расположенными на обоих берегах реки. Разрывы снарядов были слышны целый день. Со склонов гор мы могли видеть, как белые пароходы боролись с течением, двигаясь среди облаков дыма. Дервиши отчаянно сопротивлялись, но британцы били без промаха. Вскоре все оборонительные сооружения на реке были разрушены, а их защитники поспешили укрыться на улицах города. Стены Омдурмана были разрушены во многих местах. Во время артиллерийского обстрела города погибло много мирных жителей.

Арабские иррегулярные отряды под командованием майора Уортли также вели активные боевые действия. Они должны были действовать совместно с флотилией и занимать форты и укрепленные поселения на восточном берегу Нила. Как только огонь с канонерских лодок заставил замолчать береговую артиллерию, майор Уортли отдал приказ своим отрядам начать наступление на форты. Джаалин, единственное племя, на которое можно было положиться, двигалось в резерве. Остальные племена были [271] размещены согласно их собственным предпочтениям. Когда был отдан приказ к атаке, 3000 человек устремились к укреплениям. Дервиши начали отстреливаться. Пройдя примерно 500 ярдов, солдаты майора Уортли остановились и начали стрелять в воздух; издавая яростные вопли, они прыгали и угрожающе жестикулировали, но отказывались двигаться вперед.

Майор Уортли бросил в атаку воинов из племени джаалин. Двигаясь в колонне, эти храбрецы, обуреваемые жаждой мести, медленно приближались к деревне. Окружая дом за домом, они захватили поселение и уничтожили всех 350 защитников, включая эмира. Потери джаалин составили около 60 человек.

Деревня была взята, восточный берег очищен от противника. Флотилия продолжила движение вверх по реке. На берегу была развернута батарея гаубиц, которая в 1:30 начала обстрел гробницы Махди. Все это мы, солдаты 21-го уланского полка, могли хорошо видеть, находясь на склонах песчаных холмов. Мы даже на некоторое время забыли об армии дервишей, наступавшей по суше. Купол гробницы резко выделялся среди глиняных построек города. Над ним разорвался первый снаряд — яркая вспышка, клубы белого дыма и, через мгновение, глухой звук взрыва — затем второй. После третьего выстрела вместо белого дыма над гробницей поднялось большое красное облако, в котором постепенно растворились ее очертания. Когда дым рассеялся, мы увидели, что прежде остроконечный купол теперь приобрел округлую форму. Обстрел гробницы продолжался, снаряды пробивали стены, превращали маленькие купола в пыль.

Тем временем дервиши приближались, и это заставило египтян сесть верхом на своих лошадей и отойти в более безопасное место, откуда они могли бы наблюдать за происходящим. Полковник Бродвуд считал, что дервиши могут отрезать путь к отступлению, и вскоре после часа дня принял решение вернуться назад. Дервиши довольствовались лишь несколькими выстрелами, и египтяне без особого риска пересекли болотистое русло Хор Шамбата.

Когда дервиши заметили, что кавалерия отступает, они осмелели. Небольшие группы из пяти или шести всадников стали приближаться к египтянам. Там, где местность позволяла это, кавалеристы полковника Бродвуда останавливались и открывали огонь по противнику. Было убито или ранено около шести дервишей. [272]

Но огромная армия продолжала величественно двигаться вперед, заставляя кавалерию отступать все дальше и дальше. Стало ясно, что если халифа продолжит наступление, то сражение произойдет еще до наступления темноты.

Британские и египетские войска находились в состоянии полной боевой готовности. Они были готовы отразить атаку противника. Но без четверти два армия дервишей остановилась. Солдаты беспрекословно подчинялись приказам. Тысячи людей одновременно замерли на месте. Затем стрелки неожиданно произвели залп в воздух — настоящая feu de joie[37]. Дым от выстрелов волной пробежал вдоль всей линии наступления. После этого дервиши легли на землю, и стало понятно, что все решится только завтра. Мы оставались на наших позициях среди песчаных холмов до вечера. Когда стемнело, мы вернулись в лагерь у реки. Солдаты и офицеры британских дивизий, пристально наблюдавшие за исчезающей во тьме равниной, засыпали нас вопросами; они хотели знать, близко ли враг, и если да, то когда произойдет сражение.

Лишь после того, как канонерские лодки закончили обстрел города, потопили пароход дервишей, подавили все вражеские батареи и разрушили гробницу Махди, они смогли вернуться назад. Корабли пришвартовались неподалеку от берега: в случае вражеской атаки они могли поддержать сухопутные отряды артиллерийским огнем. Когда стало совсем темно, мощные корабельные прожекторы осветили зерибу и холмы. Таинственные лучи прорезали мрак равнины, казавшейся пустынной. Армия дервишей на ночь остановилась у восточного края лощины Шамбат. Все пятьдесят тысяч правоверных расположились вокруг своих эмиров. Палатка халифы находилась в тылу, где он отдыхал в окружении своих военачальников. Неожиданно яркие лучи осветили все вокруг. Абдулла вскочил на ноги. Где-то вдалеке, у реки, виднелся ослепительный круг — холодный, безжалостный глаз демона. Халифа положил руку на плечо Османа Азрака, который должен был завтра повести солдат в атаку, и прошептал: «Что это?». «Повелитель, — ответил Осман, — они ищут нас». Халифа жил в маленькой палатке, хорошо освещавшейся лучами прожектора. Он приказал сложить ее. Некоторые эмиры закрыли [273] свои лица, опасаясь, что лучи ослепят их. Все опасались, что за лучами последуют снаряды. Но луч продолжал двигаться — с такого расстояния солдат у прожектора мог видеть только покрытую мраком равнину. Дервиши просыпались и в изумлении оглядывались.

Освещенный луной лагерь египтян был погружен в тишину. Утомленные солдаты, беспокойные генералы и даже машины будто бы раздумывали о том, что произойдет завтра, вспоминая ошибки прежних дней. Лишь в четырех милях отсюда расположилась другая армия. Она была в два раза больше, чем египетская, ее солдаты были храбры и уверены в себе. Они с нетерпением ждали утра, когда все должно было решиться.