12 ДОРОГИ ОСИРИСА

12

ДОРОГИ ОСИРИСА

Я прошел по дорогам Ростау, по воде и земле… это дороги Осириса; они — на небе.

Из «Книги двух дорог», написанной в гробнице времени Среднего Царства, эль-Бершех

I

ГДЕ НАХОДИТСЯ КАМЕНЬ БЕНБЕН?

Если взглянуть на карту района, где расположены Мемфис и Гелиополь, то можно увидеть, что Гелиополь времен постройки пирамид Гизе и обелиска Сесостриса (Сенусерта) I (последний — ок. 1970 года до н. э.) стоит на линии[419], которая тянется с юго-восточного утла поля пирамид Гизе. На это обстоятельство обратил мое внимание в письме, написанном в 1986 году, доктор Герхард Хаени из Швейцарского института археологии в Каире. Он выразил мнение, что такая ориентация не случайна и эта линия шла к обелиску в Гелиополе. Он предположил также,, что обелиск заменил собой более раннюю конструкцию[420].

В самом деле, обелиск Сесостриса I заменил собой более раннее сооружение, которое имело мистическое значение. В том месте, где в наши дни стоит обелиск, когда-то располагался Храм Феникса. И в этом храме хранился священный камень Бенбен. Сесострис I, восстановивший священный город Гелиополь, утверждал, что его обелиск заменил собой камень Бенбен — возможно, по причине его утраты — поскольку фараон повелел нанести на стеле Гелиополя: «Моя Красота должна быть поминаема в Его Доме, Мое Имя — это Бенбен…»[421]

Этим Сесострис сообщал, что пирамидион на верхушке его обелиска воскрешает Дом (или Храм), где когда-то находился первоначальный камень Бенбен. Джеймс Брестед говорит нам, что «этот объект являлся священным, по крайней мере, с середины третьего тысячелетия до н. э., хотя, без сомнения, и был намного старше»[422]. Ученый добавляет: «Обелиск представлял собой просто пирамиду на высоком основании»[423]. У нас сразу возникает множество вопросов. Кто был Сесострис I? Почему отметил место, где находился камень Бенбен, обелиском? И куда исчез настоящий камень Бенбен? Для того, чтобы получить ответы на эти вопросы, нам придется обратиться к истории Древнего Египта, эпохи, наступившей после Древнего царства.

В правление Аменемхета I (ок. 1990 года до н. э.), отца Сесостриса I, страна пережила немало политических и социальных потрясений. Такой вывод можно сделать из несколько хорошо сохранившихся текстов на папирусах, в одном из которых Аменемхет I дает своему сыну совет в духе Макиавелли:

«Слушай, что я скажу тебе, поскольку ты будешь царем на земле… ожесточи свое сердце против всех подданных; народ поклоняется тому, кого боится; не приближай к себе ни одного; не помещай в свое сердце даже брата; не имей друга; не становись близким ни с кем… поскольку любой человек в тяжелые дни оставляется другими. Я подавал нищим, я кормил сирот… но те, кто ел из моих рук, стали мятежниками…»[424]

Но ужасающий пессимизм, похоже, смягчается мессианской надеждой на возвращение «Великого царя», выраженной в единственной надписи, сделанной в правление Аменемхета I[425]. Текст известен египтологам как «предостережение египетского мудреца Ипувера», который, без сомнения, был жрецом Гелиополя. Это горестная жалоба мудреца-священника, который видит большое смятение при дворе и в стране. Возможно, то было время полного хаоса, поскольку каждый мог войти в храмы, некогда тщательно охранявшиеся жрецами; священные надписи портились; на храмы устраивались целые набеги[426]. Похоже, что текст описывает последствия переворот с хаосом и убийствами, которые за ним обычно следуют:

«Правители земель разбежались… брат убивает брата, сыновья поднимают руки на матерей. Что же надо сделать?»[427]

Этот мудрец-священник, очевидно, задает свой вопрос растерявшемуся царскому двору, который, вероятно, представлял собой чрезвычайный совет[428]. Ипувер единственный нашел мужество говорить правду:

«Районы Египта опустошены… каждый человек говорит. „Мы не знаем, что происходит со страной…“ гражданская война… что значат богатства, если за них нечего взять?… скорбь охватывает меня при мысли о нищете в нынешние времена».

Его слова о великой мессианской надежде, по-видимому, относятся к сыну старого Аменемхета I, который потерял контроль над своим народом и своей страной. Ипувер взывает к восстановлению священных ритуалов в полной мере и вспоминает о времени «идеальных царей», которые правили в Египте справедливо и мирно:

«Вспомни… говорили, что он — пастух всех людей. В его сердце нет зла… Где он сегодня? Не заснул ли он случайно? Не видно его могущества…»

Ипувер делает странный намек на нечто, «скрытое» в пирамиде, и высказывает опасения, что это «нечто» исчезло: «То, что пирамида скрывала, стало пустым…» Что бы пирамида ни скрывала, это «скрытое» имело большое значение, поскольку Ипувер счел необходимым предупредить о своих опасениях царский двор. И, возможно, осуществляя мессианскую надежду Ипувера, Сесострис I поставил высокий обелиск дня того, чтобы отметить место, где некогда находилась самая «священная» из пирамид, камень Бенбен. Очевидно, знание о том, что было скрыто в Великой пирамиде, позднее утратилось. Когда много столетий спустя вход в пирамиду размуровали по указанию халифа аль-Мамуна, там ничего не было обнаружено.

Видимо, гениальный архитектор, создавший Великую пирамиду, считал, что надежно скрыл в толще каменного гиганта то, что намеревался спрятать навсегда. Он не мог подозревать, что многие годы спустя появятся роботы.