ВСЕГО ОДИН БОЙ

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

ВСЕГО ОДИН БОЙ

Как большинство мальчишек 30-х годов, Николай в детстве увлекался голубями. На заводе «Красный молот», куда он пришел в 1932 т., быстро приметили крепкого, коренастого и аккуратного паренька с огненно-рыжими волосами. За три месяца он стал фрезеровщиком высокого разряда. Однажды на проходной увидел плакат: «Комсомольцы! Овладевайте искусством летчика!» — в Грозном открылся аэроклуб и объявлялся прием на вечерние курсы.

От парашюта к планеру, от планера к самолету, а там и первый самостоятельный полет. Счастливое, раскрасневшееся лицо пилота, с трудом вылезшего из кабины и гордо произнесшего слова: «Теперь я король воздуха», вызвали смех учлетов. До короля было еще далеко. Пилот, авиамеханик, летчик-инструктор. Лучший пилот клуба, две благодарности ОСОАВИАХИМа.

На лето 1941 г. у него было много планов: побывать в Москве, Ленинграде, попасть в Крым, в Коктебель. 22 июня в поезде где-то между Армавиром и Ростовом он услышал о войне. Вернулся в Грозный. На фронт не отпустили — хорошие инструктора были нужны.

Зимой 1942 г. узнал о гибели под Москвой верного друга Ивана Заболотного[94]. Наконец, в октябре 1942 г., когда фронт подходил к городу, ушел в армию. Попал в 805-й штурмовой полк, несколько месяцев переучивался на Ил-2. В полку его сразу прозвали «Золотым» за огненно-рыжую шевелюру. Легендарная летчица А Тимофеева-Егорова[95], воевавшая в одном полку с ним, вспоминала:

«Он прибыл к нам в полк весной 1943 года и даже еще не успел получить летную форму одежды. Так и летал в осоавиахимовской. Благодаря хорошей инструкторской подготовке он быстро, где-то за неделю, был готов к боевой работе на Ил-2. Мне он запомнился тем, что в редкую свободную минуту, лежа под кргялом самолета, начинал писать. Спросишь:

— Кому, Золотой, пишешь?

— Домой, жене, — следовал неизменный ответ».

Весна 1943 г. Период самых напряженных боев на новороссийском направлении. 805-й шап только приступил к боевой деятельности. Наши танки трижды атаковали высоту — сильно укрепленный узел немцев, и трижды останавливались. Сильная зенитная артиллерия и заградительная авиация противника преграждали путь нашим бомбардировщикам.

Ранним воскресным утром 21 апреля 1943 г. командир выстроил летчиков звена перед машинами.

— Есть приказ — стереть узел в порошок, — сказал он. — Или мы сегодня выполним приказ, или… — Он остановился, хмуро посмотрев на всех, договорил: — В общем, о втором «или» забыть, — и начал объяснять задачу.

Вышли ровно в семь. Самолет младшего лейтенанта Рыхлина замыкал строй группы из шести «илов». Это был его второй боевой вылет. К цели Ил-2 должны были подойти с моря и незаметно. Сделав круг над станцией Тимашовка, самолеты взяли курс на Малую землю. При подходе к Новороссийску, в районе Геленджика, когда впереди сквозь поднявшийся туман показалась морская синева, по самолетам открыли огонь зенитки. Самолет Рыхлина сильно качнуло — в правую плоскость угодил крупный осколок, но машина оставалась послушной воле летчика, и он продолжил полет.

Ведущий, капитан Мкртумов[96], подал сигнал: приготовиться к атаке. Она прошла исключительно удачно. Бомбы точно накрыли цель. Самолеты сделали еще один заход — нанесли штурмовой удар из пулеметов и пушек. При выходе из атаки Николай заметил слева от себя три вражеских танка. Он решил их атаковать и сделал еще один заход. Один танк загорелся, но летчик в горячке боя забыл о высоте — другой вражеский танк мгновенно поднял вверх ствол своей пушки и открыл стрельбу по самолету! Штурмовик Рыхлина получил еще несколько осколочных попаданий и заметно сбавил скорость. Летчик осмотрелся и не увидел своих самолетов.

В тот момент, когда Рыхлин направил поврежденный самолет на ближайший аэродром — в сторону моря, он увидел слева четверку немецких истребителей, идущую наперерез. В чистом небе — а к этому времени дымка уже рассеялась — невозможно было уклониться от боя.

Один из истребителей сразу же ринулся к «илу». Воздушный стрелок И. Ефременко[97] отбил атаку, но минуты через три с фланга устремился второй Me-109. Сержант выждал удобный момент и, когда вражеский ведомый делал разворот, поймал его открытый борт в сетке прицела и ударил длинной очередью. Немецкий летчик не успел отвернуть в сторону. С дымящим мотором он проскочил под штурмовиком и оказался в зоне огня летчика. Рыхлин незамедлительно воспользовался этим моментом, взял самолет на прицел и нажал на гашетку. «Мессер» резко дернулся, отвернул в сторону моря и скрылся из виду.

Немцы решили взять Ил-2 в «клещи», но в самый последний момент летчик дал полный газ и резко взмыл вверх. «Мессеры» промчались мимо, а тот, который атаковал сверху, попал на мушку стрелка и камнем рухнул на землю. Стрелок в ходе боя получил тяжелое ранение — правая рука беспомощно опустилась вниз.

Увидев еще одного «мессершмитта», идущего в атаку, Рыхлин развернул машину и направил ее прямо в лоб врагу, стреляя последними снарядами. Немецкий летчик свернул в сторону и больше не появлялся. Ефременко доложил, что фриц ушел, оставляя за собой черный шлейф дыма.

Четвертый «мессер», настигнув «ильюшина» в районе Калабатки, атаковал его сзади-сверху. Рыхлин резким разворотом вправо уклонился от пушечных очередей фашиста, лишь один вражеский снаряд слегка зацепил плоскость его машины. Когда огонь достиг наибольшей интенсивности, летчик отвесно спикировал вниз и только у самой земли вывел самолет из пике. Немец, оставшись один, решил не испытывать судьбу и ушел с поля боя.

У Рыхлина хватило сил дотянуть до полевого аэродрома на мысе Тонкий у Геленджика. Шасси были повреждены: с трудом вышло одно колесо. Летчик попытался убрать его, чтобы сесть на брюхо, не получилось — назад оно не заходило. Со второго захода летчик все же сумел совершить посадку на одно колесо.

На аэродроме уже собралось много военных моряков и авиаторов, наблюдавших бой. Они с восторгом встретили экипаж Рыхлин и Ефременко были представлены командующему 18-й армией генералу Леселидзе[98], который горячо их поздравил. Наблюдавший за этим боем командир стрелкового корпуса представил летчика и стрелка к орденам Красного Знамени. Привели сбитого фрица. Он оказался одногодком Рыхлина, но воевать начал еще в Испании.

Весь ход боя видел с передового командного пункта и маршал авиации A.A. Новиков, находившийся в это время на Северо-Кавказском фронте в качестве представителя Ставки Верховного Главнокомандования. Прямо на передовом пункте, куда прибыли летчик и воздушный стрелок, маршал подписал приказ о присвоении за мужество и отвагу внеочередного воинского звания Н.В. Рыхлину — старший лейтенант, а старшему сержанту И.С. Ефременко — младший лейтенант.

Возвратившись с фронта, A.A. Новиков доложил об этом случае Верховному Главнокомандующему.

В начале мая был издан специальный приказ наркома обороны И.В. Сталина. В нем говорилось: «Младший лейтенант Рыхлин как верный сын своей Родины, хорошо знающий возможности Ил-2, несмотря на то, что остался один на поле боя, мужественно и отважно вступил в бой с численно превосходящим противником.

Правильно, тактически грамотно используя огонь своего самолета и искусно маневрируя, летчик дал возможность своему стрелку вести прицельный огонь по атакующим самолетам противника. Горя желанием победить врага, младший лейтенант Н.В. Рыхлин и сержант И.С. Ефременко сбили два истребителя противника, которые упали на нашей территории, а два других вышли из боя и удрали на свою территорию. Несмотря на полученные в бою ранения, младший лейтенант Н.В. Рыхлин посадил поврежденный самолет на свой аэродром».

24 мая 1943 г. — уникальный случай! — одним и тем же указом экипаж Ил-2 летчик Н. Рыхлин и стрелок И. Ефременко были удостоены звания Героя Советского Союза.

Война есть война. Через неделю после выхода указа младший лейтенант Иван Сергеевич Ефременко погиб при выполнении боевого задания. Его именем названы улица в поселке Правдинск Горьковской области и школа № 93 в г. Горьком.

Рыхлин в полк больше не возвратился. Как-то приехал в форме старшего лейтенанта и сказал, что его направляют в академию или на курсы. Он был назначен командиром звена, продолжал воевать. Всего совершил 67 боевых вылетов и, что бы ни говорили, с лихвой окупил свои награды. Несмотря на столь стремительный взлет из младших лейтенантов в старшие, карьера летчика не сложилась. Войну он закончил в Варшаве. Затем служил в Среднеазиатском военном округе. В звании капитана в августе 1946 г. был уволен из армии по состоянию здоровья.

М. Баличев в книге «Герои Чечено-Ингушетии», вышедшей сразу после войны, писал о Рыхлине: «Пройдут годы… И кто знает, в скольких еще томах будет написана величественная книга о небывалой войне, о советских людях, вынесших на своих плечах тяжесть невиданных испытаний и победивших. Среди миллионов подвигов, которые будут описаны в этой книге, найдет свое место и подвиг Героя Советского Союза Николая Владиславовича Рыхлина…»

Подвиг, безусловно, остался, но послевоенная жизнь Рыхлина сложилась не лучшим образом. В 1950 г. он был осужден за хищение госимущества. Сроки тогда были большими: он получил 15 лет и 10 из них отсидел. Примечательно, что награды у него были отобраны, но указа об их лишении не было. После отбытия срока наказания награды возвращены не были, и в очередную книгу о Героях из Чечено-Ингушетии очерк о нем не вошел. В следующей книге «Герои Чечено-Ингушетии», которая была издана в 1970 г., вновь появляется его имя. Скульптор-фронтовик ВД Малюков в то же время сделал мраморный портрет Рыхлина, который экспонировался на Всесоюзной выставке в Москве.

О Рыхлине упомянул в своей книге и бывший командарм К. Вершинин. Возможно, что длительным добросовестным трудом Рыхлин искупил свою давнюю провинность, но в 1976 г. он совершает более тяжкое преступление. 18 января 1977 г. суд по ст. 108 ч. II УК РСФСР приговаривает Рыхлина к 12 годам лишения свободы с отбыванием меры наказания в ИТК строгого режима.

Пока в Президиуме Верховного Совета СССР по представлению Заводского районного суда г. Грозного решался вопрос о лишении подсудимого геройского звания, 5 июля 1977 г. была подписана в печать книга М.Н. Кожевникова, который был свидетелем подвига Н. Рыхлина, только фамилия стрелка была почему-то искажена — И. Ефремов.

Герой Советского Союза А. Тимофеева-Егорова вспоминала:

«Я встречалась с ним еще раз в начале шестидесятых. Он написал мне, что лежит в больнице ЗИЛа. Я пришла его навестить. Удивилась еще, что лечится не в военном госпитале как Герой Советского Союза, хотя и эта больница была неплохой. Поговорили, вспомнили ребят. У меня дома оставались маленькие дети, я торопилась. А он все меня не отпускал:

— Посиди еще, поговорим.

О том, что был осужден, мне не говорил. И вообще не жаловался. Я спросила о жене, детях. Оказалось, что он женился на чеченке, у которой уже был сын. Обмолвился, что с пасынком никак не может найти общий язык.

— Никакого с ним сладу, — рассказывал мне Николай. — И по-хорошему пробовал, уговаривал. Смотрит с ненавистью. Настоящий волчонок Убегал из дому. Однажды палкой внезапно так ударил меня, что не знаю, как сдержался.

Больше мы с Николаем не встречались Ребята из полка на одной из встреч рассказали мне, что в семидесятых годах Николай был обвинен в убийстве своей жены. Якобы нашлись свидетели, которые видели, что он ее толкнул. Позже женщину обнаружили мертвой. Убийство доказать не удалось, и он был осужден только за нанесение тяжких телесных повреждений».

Нетрудно представить сейчас, чем была вызвана ненависть мальчишки. В марте 1944 г. чеченцев насильственно выселили с территории, на которой они проживали испокон веков. Да и браки между русскими и чеченками никогда не приветствовались. Не в этом ли кроется разгадка трагедии Николая Рыхлина?

После отбытия наказания в середине 80-х он вернулся в свой родной город. Больше ему некуда было ехать. Здесь же он и умер.

Литература

Вершинин КА 4-я Воздушная. M.: Воениздат, 1975. С. 265–266.

Высоты огневой юности. M.: Воениздат, 1990.

Герои-грозненцы. Грозный: Облиздат, 1947. С. 5—22.

Золотые Звезды Чечено-Ингушетии. Грозный: Чечено-Ингушское книжное изд-во, 1970. С. 317–323. Кожевников М.Н.

Командование и штаб ВВС Советской Армии в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг. М: Наука, С. 126.

Огиаев X, Магомедов И. Боевая слава красномолотовцев. Грозный, С. 32–34.

Тимофеева-Егорова А Держись, сестренка! М.: Воениздат, 1983.