ФЕНОМЕНАЛЬНЫЙ РЕЗУЛЬТАТ

ФЕНОМЕНАЛЬНЫЙ РЕЗУЛЬТАТ

В начале войны 73-я иад, в которой служил молодой пилот Иванов, базировалась в Закавказье. В октябре 1941 г. дивизия вылетела на Южный фронт и вошла в состав 56-й армии генерала Ремезова. На И-15бис последовали тяжелые неравные бои под Таганрогом, Ростовом, Хопром. В одном из боев «мессеры» так пощипали Сергея, что он еле дотянул до своего аэродрома.

Весной 1942 г. под Таганрогом в воздушном бою он был ранен в левую руку и ногу, его самолет подбили. Он приземлился на территории, оккупированной противником. Раненый летчик в течение нескольких дней пробирался к своим.

Летом 1942 г. летчики 590-го иап, в котором сражался и Иванов, на И-16 и И-153 «Чайка» в оборонительных боях в Донбассе и на Кавказе летали до изнеможения. Полк понес большие потери, и оставшийся летный состав был отправлен на переформирование. Летчики, летавшие до этого на И-16, остались в 590-м иап, а пилотов «Чаек» направили на переучивание на Ил-2 во вновь сформированный 590-й шап. Так Иванов стал штурмовиком. В феврале 1943 г. его полк был преобразован в 43-й гшап, а в конце мая, закончив обучение, вылетел на фронт. В полку запомнили его мастерскую посадку на полном газу, изумившую даже бывалых летчиков.

Иванов настойчиво стремится попасть в истребительную авиацию и добивается своего в конце 1943 г. Узнав о переводе в истребительный полк, он бросил в своей части все личные вещи и долго не возвращался за ними, боясь, как бы его не оставили там.

В 101-м гиап он переучивается на более скоростную «аэрокобру». Гвардии майор А. Беркутов[24] писал о нем: «Первая проверка показала, что летчик имел среднюю технику пилотирования, не мог дать нормального профиля посадки. Ему не хватало, как говорят, хватки истребителя. Как ревностный школьник, он внимательно выслушивал мои замечания, записывал их и быстро исправлял недостатки».

Первый боевой вылет на истребителе после длительного перерыва Иванов совершил 20 января 1944 г.

В этот день группа майора Беркутова перехватила группу «Хейнкелей-111». Бой был для Иванова неудачным: он не удержался в боевом порядке и отстал. Последующие два-три дня боя также были «опытными», как назвал их впоследствии сам Иванов. Лишь через три дня на шестом боевом вылете он одержал свою первую победу, уничтожив бомбардировщик Ю-87. В тот же день он записал на свой боевой счет и сбитый Me-109.

4 февраля над Керчью группа старшего лейтенанта Заводчикова[25] при низкой облачности атаковала «юнкерсов». Одного сбил Заводчиков, второго — Иванов. Ведомый Иванова Б. Степанов[26] сбил Me-109.

В целом же день этот оказался неудачным. Как выяснилось впоследствии, на этот участок фронта немецкое командование перебросило группу летчиков из эскадрильи «Удет». В очередном боевом вылете в тот день немецкие асы сбили комэска 101-го гиап Заводчикова и еще одного летчика другого полка.

Проходит пару дней. Вечером на КП полка, под впечатлением гибели командира сидели при свете коптилки летчики. Они несколько приуныли — погибать никому не хочется. Против них асы орудуют — комэска сбили, в других частях тоже нескольких летчиков сбили. Обстановку разрядил новый комэска Иван Похлебаев[27]. Опытный летчик, одно время работал инструктором. Был он на пять лет старше новичков. Худощавый, выше среднего роста, с обожженным лицом (горел еще на И-16), он резко и уверенно так сказал:

— Вы что носы повесили? Ну асы! Подумаешь, асы! У нас, что оружия нет, самолеты плохие? Посмотрите, какое у нас оружие, мы разве не знаем, как надо их бить? Завтра мы их тоже пи…ть будем, — закончил он разговор крепким русским словечком. — А сейчас пошли на ужин.

Утром 5 февраля, перед вылетом Похлебаев подробно объяснил летчикам построение боевого порядка самолетов:

— Идем «этажеркой Покрышкина». Вверху я, ниже пара и в самом низу пара Иванова.

В шестерке было трое молодых летчиков, совершавших свои первые боевые вылеты. Таким образом, более опытные летчики оберегали новичков. В этот день группа старшего лейтенанта Похлебаева вылетела на разведку переднего края обороны противника. Неожиданно их атаковала четверка «мессеров». Пара Me-109 шла на Похлебаева, но их маневр своевременно заметил ведомый Дементеев[28]. Он пошел наперерез немцам и с дистанции 100 м. сбил одного из них. Иванов в это время завязал бой со второй парой. Он сумел зайти в хвост Me-109 и в упор расстрелял его. В этот день молодые летчики наглядно увидели, что делают 37-мм снаряды «аэрокобры» с вражескими самолетами. У Me-109 от двух-трех попавших снарядов отлетела плоскость, развалился фюзеляж.

Со станции наведения летчиков уже другим, воинственным тоном подбадривают:

— Иванов, бей их, держись.

8 февраля Иванов сбивает ФВ-190.

— Черт его знает! — восхищался механик его самолета Егор Иванов. — Чем же ты их лупишь? На последнего ты только четыре снаряда истратил.

— А на них, гадюк, и четырех жаль, — ответил летчик, снова садясь в кабину.

10 февраля Иванов прилетел из боя с двумя победами. При патрулировании над полем боя он заметил группу «юнкерсов» и тут же пошел на них в атаку. В момент выхода немецкого бомбардировщика из пикирования он поймал его в прицел и, открыв огонь с близкой дистанции, сбил двумя короткими очередями. Выйдя из атаки, заметил двух Me-109, которые вывалились из облачности. Тут же пристроился к одному из них в хвост и открыл огонь. Это была его восьмая победа.

13 февраля Похлебаев и Иванов при возвращении из разведки заметили четыре ФВ-190. Наши летчики атаковали нижнюю пару, и оба самолета врага были сбиты. В тот же-день Иванов при вылете на перехват «юнкерса» по сигналу взлетел первым и повел группу. Приняв приказ со станции наведения, он нашел группу бомбардировщиков и сзади сверху сразил одного «юнкерса» двумя очередями. В районе Керчи в тот же день он уничтожил второй ФВ-190. 14 февраля Иванов уничтожил Me-109.

15 февраля в четырех боевых вылетах Сергей Иванов сбивает б самолетов противника: 4 Me-109 и 2 ФВ-190! При этом на их уничтожение он истратил всего 78 патронов.

Газеты подробно описали победные боевые вылеты младшего лейтенанта Иванова в этот особо удачный для летчика февральский день.

В первый боевой вылет на прикрытие позиций наших войск они вылетели четверкой под командованием лейтенанта Ивана Похлебаева. В газете 4-й BA он описывал этот вылет так: «Солнце закрыло густыми тучами. Они как будто давят на землю. Я — с ведомым Дементеевым, Иванов — со Степановым. Подходим к линии фронта. Станция наведения нацеливает: «Похлебаев, перехватите четвёрку, идущую к нашему переднему краю». Я оставляю Иванова с напарником под нижней кромкой облаков, а сам с Дементеевым иду вверх. Вдруг слышу, Иванов передает по радио:

— Веду бой с четверкой «мессеров».

Быстро снижаюсь и вижу: Иванов гонится за Me-109, Степанов — за другим, а за ним увязались два других Me-109. Я моментально иду другу на выручку. С первой же атаки вгоняю немца в землю».

Уходя от атакующей сверху пары Похлебаева, вражеские самолеты, не приняв боя, свалились вниз на пару Иванова. Предупрежденный по радио командиром группы Иванов боевым разворотом вышел из-под удара. После неудачной атаки «мессеры» оказались под ним. Резко развернувшись на 180 градусов, Иванов зашел в хвост одному из них и с дистанции 50–70 м. открыл огонь. Пылающий «мессер» упал на землю. Завершив атаку, Иванов ушел в облака, где встретил еще пару Me-109. Немцы пытались зайти ему в хвост, но Иванов резко развернул машину и пошел в лобовую атаку на ведомого. Me-109, не приняв удара, стал разворачиваться со снижением и потерял высоту. Иванов, имея необходимый запас скорости, оказался выше пары Me-109. Он с левым разворотом зашел в хвост уходившей пары, быстро настиг ведомого Me-109 и с дистанции 70–30 м. прицельным огнем тремя очередями почти в упор расстрелял его. Тем временем Похлебаев с Дементеевым охотились за ФВ-190. Дементеев первым заметил их и сверху атаковал ведущего. Тот, окутавшись дымом, заковылял и пошел к земле.

После первого воздушного боя пара Иванова, набирая высоту, зашла за облачность. Находившиеся в этом районе два Me-109, заметив появление наших истребителей, пытались зайти им в хвост.

Своевременно обнаружив противника и наблюдая за ним, Иванов резко развернулся на 180 градусов и пошел против «мессершмиттов» в лобовую атаку. Истребители противника, не приняв атаки, с левым разворотом и со снижением пытались уйти, но Иванов вместе со своим ведомым, имея превышение, догнал их и с дистанции 30 метров почти в упор расстрелял ведомого Me-109. Четыре сбитых в одном бою. Так начался день. Через час после посадки группа в том же составе взлетела вновь. Погода улучшилась. Изредка проглядывает солнце. Me-109 в воздухе нет, но ФВ-190 ныряют в облачности, выбирая момент для бомбоудара по нашим войскам.

Теперь пара Иванов — Степанов находилась вверху на высоте 4000 м, а пара Похлебаев — Дементеев — на 1000 м. ниже. Почти на параллельном курсе и на одной высоте были замечены два ФВ-190. Атаковать вражеские самолеты в таком положении не было смысла, так как они, своевременно заметив атаку, успели бы выйти из-под удара. Иванов решил прибегнуть к хитрости. Находясь в поле зрения противника и делая вид, что не замечает его, начал разворот вправо, имитируя уход на восток. Затем резким разворотом влево он вышел на курс противника, зашел ему строго в хвост и устремился в погоню. Немец проявил беспечность и не заметил грозившей ему опасности. Иванов с дистанции 100 м. открыл огонь и сбил его. Напарник фашиста поспешил удрать.

Продолжая барраж, через 10 минут наши летчики заметили еще два истребителя врага. Противник попытался уйти в западном направлении. Иванов пошел с курсом 350 градусов (в сторону направления их полета), затем, резко развернувшись, взял курс на перехват. С расстояния 100 м. под ракурсом s Иванов открыл огонь. Немец, маневрируя мелкими змейками, пытался со снижением выйти из-под удара, но Иванов продолжал преследование и, ведя непрерывный огонь, сбил еще один ФВ-190.

Отдохнув 55 минут, летчики вновь подняли машины в воздух. К полудню погода совсем ухудшилась. Горизонт подернулся густой дымкой. Четверка идет с набором высоты. Летчики радостно возбуждены. В районе патрулирования спокойно, противника не видно. Группа спускается ниже. Пара Иванова шла на высоте 2000 м. Летчик на высоте около 800—1000 м. и южнее до 1 км замечает пару Me-109 и сообщает об этом Похлебаеву. Когда самолеты оказались на встречных и параллельных курсах, Иванов пропустил противника мимо, а затем, имея превышение по высоте, с резким разворотом вышел им в хвост. Немецкие летчики поздно заметили атаку и разворотом вправо пытались уйти. В этот момент Иванов под ракурсом s с дистанции 30 м. сбил одного из них.

После трехчасового отдыха Иванов в составе группы Похлебаева в четвертый раз вылетел на прикрытие. Видимость еще более ухудшилась, но глаза Иванова, кажется, видят в облаках, он рвется в бой. Сделав несколько кругов на высоте 1500 м, пара Иванова заметила четверку Me-109. Похлебаев по радио слышит его голос «Вижу «мессеров» и отвечает: «Бей, не упускай!» Истребители противника также обнаружили Иванова и разделились на две пары. Первая вскоре скрылась в нижнем ярусе облаков, а вторая правым разворотом пыталась имитировать свой уход на запад. Иванов на эту уловку не клюнул и, разгадав хитрость врага, решил атаковать скрывшуюся в облаках пару. Набрав высоту в 2500 м, он стал поджидать «мессеров». Последние не заставили себя долго ждать. Обнаружив пару, набиравшую высоту с курсом 45 градусов, Иванов пошел на них в лобовую атаку. Немцы немедленно развернулись на запад и попытались уйти на свою территорию. Иванов на пикировании догнал один Me-109 и с дистанции 50 м. сбил его.

Пошел дождь, и вылетов больше не было. Всего в этот день летчики полка сбили 9 самолетов. Общий боевой счет летчика-аса Иванова достиг 18 лично уничтоженных самолетов врага. При этом 11 из них были сбиты за три дня! В этот же день командующий 4-й BA К. Вершинин, узнав о внушительной победе, награждает Похлебаева и Иванова орденами Красного Знамени. На следующий день партийная организация принимает Иванова кандидатом в члены ВКП(б). Через несколько дней лейтенант Иванов назначается заместителем комэска.

Слава о бесстрашном летчике-истребителе Иванове разносится по всем фронтам. В газетах так оценивались слагаемые успеха и боевой почерк летчика: «Высокое летное мастерство. Неожиданные, стремительные и настойчивые атаки. Внезапность нападения, всегда атакует противника первым, решительно и упорно доводит свои атаки до конца, открывая губительный огонь с предельно малых дистанций. Умеет быстро и грамотно оценивать воздушную обстановку. Присуща военная хитрость и умение ввести противника в заблуждение».

С. Иванов в армейской газете писал: «Как-то, обнаружив немецкий самолет-охотник на высоте, скрывшись, я приказал ведомому летчику идти самостоятельно, а сам набрал высоту. Фриц заметил одиночку, но атаковать не решался, чувствуя ловушку. Тогда я посоветовал «приманке» сделать вид блуждающего, потерявшего ориентировку самолета. Наконец, фриц соблазнился, стал набирать скорость для атаки: Тут я его нагнал и сбил.

Но хитрость не должна быть шаблонной, она должна быть хорошо продуманной, тщательно замаскированной».

Журналисты так описывали облик нового аса: «…B нем все русское: и светлые льняные волосы, и серо-голубые глаза, и теплая добродушная улыбка. Взор его немного косит вверх, словно любуется небом. Нос ровный с горбинкой, губы плотно сжаты. Как и другие летчики, он любит повеселиться — широко по-русски».

О феноменальных боевых успехах С. Иванова командующий 4-й BA генерал-полковник К. Вершинин доложил главкому ВВС Красной Армии Главному маршалу авиации А А. Новикову. Тот приказал подготовить наградной лист на присвоение летчику высшей награды страны. За совершение 126 боевых вылетов, участие в 36 воздушных боях и за 19 лично сбитых самолетов противника его представляют к званию Героя.

Летчик был полон боевого задора: «В чем секрет успеха?.. Пусть каждый истребитель возненавидит немца-захватчика и убийцу всей силой своей души. Пусть он, презирая смерть, первым нападает на фашистских бандитов, настойчиво и упорно доводит свои атаки до конца. Пусть он постоянно чувствует локоть товарища в бою, помогает ему. И тогда он добьется такого же успеха.

Я, конечно, рад одержанным победам, но не успокоюсь на них. Приложу все силы к тому, чтобы умножить эти победы».

Летом 1944 г. С. Иванову было присвоено звание Героя Советского Союза.

Увеличить свой боевой счет Иванову не довелось. Он довел счет лично сбитых до 21, а число боевых вылетов до 200. Впрочем, летчик утверждал, что на шесть сбитых им самолетов подтверждения так и не пришли.

Судьба распорядилась иначе. В начале апреля 1944 г. их полк перелетел на недавно освобожденный аэродром близ станицы Вышестеблиевской. Вот как рассказывает ветеран полка Б. Дементеев: «12 апреля 1944 года. Мы сидели в Багерово. Нам привезли обед на окраину аэродрома. Пока мы собрались — летчики, техники, — уже стало темнеть. Группа летчиков пошла через аэродром к столовой. Шли группой. У Иванова в руках был невесть где добытый немецкий клинок, которым он лихо сбивал головки цветов. Я со смершевцем пошел по дороге в обход. Мы услышали взрыв, а через некоторое время шум автомобильного мотора и еще один взрыв. Оказывается, машина шла им на помощь и тоже подорвалась на мине. Кто-то задел немецкую мину-«лягушку». Семь человек было ранено. Летник Воробьев умер, а Овечкину отрезали ногу. Иванов также оказался с тяжелым ранением в краснодарском госпитале».

Тем временем мать и отец С. Иванова, проживавшие в то время в городе Вышний Волочок по улице Кирова, д. 145 кв. 3, получили благодарственное письмо от командования полка:

«Здравствуйте, Евдокия Федоровна и Сергей Григорьевич. Посылаем Вам это письмо от имени воинской части, где служит Ваш сын.

Спасибо Вам, дорогие. Вы вырастили мужественного и храброго сына, которым гордится вся наша страна.

Сергей Сергеевич за один только день — 15 февраля сбил 6 фашистских стервятников. Всего на его счету 18 сбитых немецких самолетов.

Храбрый летчик-гвардеец за отвагу и мужество, проявленные в боях с немецкими захватчиками, награжден орденами Красного Знамени и Красной Звезды. Сейчас представлен к присвоению звания Героя Советского Союза.

Пусть трудящиеся города В. Волочка гордятся своим земляком, героически защищающим свои родину от фашистских поработителей.

С приветом гвардии майор Пушкаревский».

В этот портрет аса один из летчиков-ветеранов полка добавил несколько негативных штрихов. Во-первых, Иванов сильно выпивал. Даже во время боевой работы у него были запои. А летать надо. Бывало и так, что выпьет 150 грамм и летит в бой. Во-вторых, у командира полка и некоторых летчиков также возникали сомнения в некоторых его победах. Обычно он держался в строю как-то обособленно. В общую «свалку» боя не лез, «прикрывал» в стороне. Смотрит, сбили самолет. Он засекает место. Потом после боя пристраивался, группа приходит на аэродром. Он первый садится и докладывает, что сбил, самолет упал там-то. Командир полка докладывает в дивизию, те еще выше. Пойди попробуй докажи, что это не он сбил, а кто-то еще? Обидеть же человека недоверием легко.

Этот летчик летал с ним вместе на боевые задания и рассказал такой из ряда вон выходящий эпизод:

«Однажды мы шли с Борисом Степановым, ведомым Иванова. Навстречу Иванов в подпитии. Остановив Бориса, я чуть дальше прошел несколько шагов. Стою, дожидаюсь. Смотрю, разговор идет у них на повышенных тонах из-за того, что Степанов не хочет подтверждать его победу. Борис был скрытным, не болтливым человеком и честным. Иванов его часто называл «Митяй-митяй» — мол, отсталый ты человек. Смотрю, бьет он Бориса по лицу. Я к. нему: «Командир, так не годится, мы же вместе летаем». Он ко мне:

— Ты, длинный, еще здесь? — и размахивается левой, через плечо.

Я в долгу не остаюсь. Он падает, встает, хватается за пистолет. У меня тоже оружие, но я от греха подальше ушел в кусты. Он мне грозит вслед:

— Завтра посмотрим.

Вылетели назавтра. Когда «фоккеры» пришли, Иванов меня активно так начал наводить на них:

— Вперед, вперед иди. Вот так, правильно.

Одного я сбил, а он на второго меня наводит.

Потом смотрю — трасса у меня из-под живота. Я поддернул самолет. Подумал, наверное, Иванов по какому-то «фоккеру» стреляет. Я же различал уже, где какая трасса. Явно, «кобровская». Еще одна такая же. Скорость у меня уже небольшая. Разворачиваюсь. Смотрю «кобра» у меня в хвосте. И он разворачивается, от меня уходит. Нет, думаю, не уйдешь. Догнал я его. Пристроился: номер вижу, лицо вижу. И здесь же нас «мессы» атакуют. Я из-под прицела ушел, а Иванов довернул на 90 градусов. «Мессер», атаковавший меня, проскочил, поймать его в прицел я не смог, и он ушел. Такая у них тактика, что, если ты его заметил, он уже второй раз в атаку не пойдет. Смотрю, другой Me-109 идет на Иванова.

— Серега, в хвосте «худой»! Серега, в хвосте «худой», — кричу ему.

А он как будто не слышит. Была у него такая манера, на запросы не отвечать. Мол, рация барахлит. Дальность приличная, упреждение нужно давать большое. Прицел я вынес впереди самолета Иванова. Дал очередь, смотрю. Трасса идет, идет, самолет Иванова прошел, и она как раз впереди «месса». Тот градусов на 80 вверх. Там тонкая такая облачность. Оттуда выскакивает Похлебаев со Степановым, который к нему пристроился. Дал ему Похлебаев 2–3 снаряда, «мессер» и не горел, только плоскости отлетели.

Вечером в Крымской Иванов мне в столовой ставит стакан водки на стол. Я отказываюсь. Степанов рядом сидит, поглядывает.

— Ну пойдем, выйдем, — предлагает он мне.

— Пойдем.

Степанов было за нами, я ему показываю: сиди.

Ночь темная. Он мне уже совсем другим, не командирским голосом вдруг говорит:

— Прости меня.

— Сережа, за что? — прикинулся я дурачком.

— Ты знаешь, ты хитрый. Прости, ей-богу, прости, — сказал и на колени упал. — Извини, прости.

— Не пойму, о чем ты.

Кое-как успокоил я его. После этого у нас с ним никаких эксцессов больше не было».

Из госпиталя Сергей вышел инвалидом. Началась гангрена. Ногу врачам удалось спасти, но половину ступни отрезали. Нога часто его не слушалась — ее внезапно сводила судорога. Он приезжал в полк, потом снова ложился в госпиталь. Летчику предложили штабную работу, а по окончании войны 2 5-летнего капитана уволили в запас.

По окончании войны как-то Иванов был проездом в Москве. Хотели его товарищи на учебу пристроить, но он учиться не захотел. Поехал к своим родителям в Вышний Волочок. Человек, проведший почти всю войну на передовой, мог бы рассчитывать на какое-то участие к себе со стороны властей. Видимо, таких чутких руководителей и чиновников он на своем пути не встретил.

Однажды один из ветеранов полка встретил в поезде женщину из Вышнего Волочка и спросил у нее, не знает ли она такого летчика-Героя Иванова. Та, конечно, знала. Городок-то небольшой. Рассказала, что дали Иванову после войны какую-то руководящую должность. Он на ней из-за выпивок не удержался. Перевели на другую. Та же история. Уволили. Ребятишки, конечно, к нему льнули. Как же, Герой? А ему же выпить надо. Отец у него был снабженцем, складами заведовал и тоже сильно выпивал. Вот Иванов и подговорил ребят — то ли магазин, то ли квартиру ограбить. Ребят поймали, а ему, как организатору, дали срок, после чего лишили звания Героя.

Эту версию подтверждает и «робингудовская статья» УК РСФСР, указанная в сопроводительном письме, посланном в ГУК с уведомлением о лишении Иванова С.С. звания Героя. Срок дали 10 лет, но по амнистии вскоре после смерти Сталина выпустили.

Судя по воспоминаниям близких людей, знавших его лично, в более поздние годы в подпитии Сергей поругивал советскую власть, говоря при этом, что многих руководителей надо гнать грязной метлой от власти. Особенно ненавидел тех, кто в годы войны нажился в тылу на людском горе… Был он по жизни человеком с обостренным чувством справедливости, часто становился на защиту любого, пусть даже незнакомого человека. С близкими, знакомыми по работе был вежлив и предупредителен. Имел врожденное чувство интеллигентности, никогда близкие не слышали от него бранного слова.

В хрониках семьи Иванова «дело», в результате которого он потерял свою Золотую Звезду Героя, выглядит следующим образом.

Однажды вечером он шел со своей матерью и сестрой. Был в подпитии. К ним подошли незнакомцы, стали оскорблять женщин. Завязалась драка, в ходе которой хулиганы пытались сорвать у Сергея Золотую Звезду. В одном из участников потасовки Иванов узнал работника милиции. Позже он ходил выяснять отношения, но в милиции его предупредили: «Ты положишь ордена на стол. Я тебе обещаю. Такое тебе будет дело «пришито», век не отмоешься».

Косвенно о правдивости этой истории говорит тот факт, что Грамота Героя у Сергея была отобрана лишь в 1959 г.

С середины 50-х, после отбытия срока наказания, Иванов живет в г. Ржеве, работает электриком в «Заготзерне». В одной придорожной закусочной познакомился с девушкой-официанткой Марией[29], сбежавшей в поисках лучшей доли из колхоза. В мае 1958 г. они поженились. Супруги проживали в небольшой комнате деревянного барака. Вместе с ними жила и мать жены. Иванов всячески оберегал жену, был против того, чтобы она работала. Вскоре они получили отдельную квартиру.

Надежда, сестра жены Иванова, которая вскоре после женитьбы была у них в гостях, вспоминала, что Иванов постоянно носил на пиджаке Золотую Звезду. Показывал он ей и ордена, и наградные документы. Он ей рассказывал о том, что война принесла ему личное горе: «Женился я рано, еще до войны, в семье рос трехлетний сынишка. Эшелон, в котором эвакуировалась семья, попал под бомбежку. Это случилось недалеко от места дислокации полка. Я без разрешения поднял свой самолет в воздух и полетел к месту трагедии в призрачной надежде отыскать родных людей живыми. Едва ушел от атаковавших меня немецких истребителей. Командование вошло в положение, и я отделался лишь выговором».

Иванова Мария Ивановна с 1976 г. проживала под Ленинградом в п. Гостилицы. Она преждевременно скончалась 12 февраля 2003 г. Незадолго до своей кончины пыталась выяснить судьбу наград своего мужа, но безуспешно.

И все же оставался он и в сорокалетнем возрасте большим фантазером. О своем ранении рассказывал Надежде, что, мол, был сбит над территорией противника и шесть суток выбирался к своим. Раненая нога за это время загноилась, началась гангрена.

Жизнь фронтовика оборвал нелепый случай. В тот сентябрьский вечер Сергей с женой возвращался с работы. Ходил он медленно из-за ноги и отправил жену вперед готовить ужин. Сам с сумками, нагруженными купленными продуктами, потихоньку стал перебираться через железнодорожные пути станции Ржев-II. Как назло, когда кирзовый сапог попал в стрелку и застрял там, у него судорогой свело раненую на фронте ногу. Снять сапог он сам не смог. В это время задним ходом двигался маневровый состав. Машинист заметил человека под колесами, когда поезд прошел… Пока пострадавшего довезли до больницы, он потерял много крови. Перед кончиной был в сознании, говорил жене: «Все кончено, Машенька, я уцелел на войне, а здесь такая глупая смерть, жалко умирать, держись в этой жизни, моя дорогая».

Похоронили Сергея Сергеевича Иванова на старообрядческом кладбище Ржева. Можно было бы похоронить и на православном общем кладбище, но надо было давать взятку, а семья бедствовала. Военкомат помог с машиной. Номер могилы — 1761.

Согласно действовавшему тогда порядку работники военкомата пришли за наградами, и убитая горем вдова отдала им все ордена и даже наградные документы[30].

Список воздушных побед С.С. Иванова

Всего сбитых самолетов — 21 (лично)

Литература

Беркутов А. Плоды настойчивой учебы // Крылья Советов.

1944. Февраль, 17. Бодрихин Н.Г. Советские асы. М., 1997. С. 79–80, 246. Быков М.Ю. Асы Великой Отечественной. М.: «Яуза», «ЭКСМО».

2007. С. 241–242. Драбкин А Я дрался с асами люфтваффе. М.: «Яуза», «ЭКСМО».

2007. С. 296–341. Иванов С. С. Мои воздушные бои // Крылья Советов. 1944. Февраль, 28.

Иванов С. C. Умножу свои победы // Крылья Советов. 1944. Февраль, 17.

Минко С. Орел расправляет крылья // Крылья Советов. 1944. Февраль, 18.

Наши земляки в боях за Родину // Вышневолоцкая правда. 1944. Март, 19.

Поляков В. Летчик Иванов сбил за день 6 самолетов // Красная Звезда. 1944. 23 февр.

Похлебаев И Как это было // Крылья Советов. 1944. 18 февр.

Пшеняник Г. Воздушные бои гв. лейтенанта Иванова // Сталинский сокол. 1944. 18 марта.