Глава 2 Цусимский инцидент 1861 года

Глава 2

Цусимский инцидент 1861 года

В истории русско-японских отношений XIX века есть событие, которое нещадно эксплуатируется японскими историками с целью доказать «агрессивность» России и ее «захватнические цели» в отношении Японии. Речь идет о так называемом цусимском инциденте. Цусимский пролив и одноименные острова в нем имеют важное стратегическое значение, сравнимое с Гибралтаром, Мальтой и Аденом. Лондон всегда считал, что все такие ключевые точки Мирового океана должны принадлежать Британской империи.

В 1855 г. английское судно «Сарацин» произвело гидрографическую съемку островов Цусимы. Японский историк Синтаро Накамура в книге «Японцы и русские» писал: «Английский консул в Хакодате в „Памятной записке“ сообщил: „Для нас срочной необходимостью является захват Цусимы и превращение ее в остров Перим“ (английская военно-морская база на юге Красного моря). Еще в 1859 г. капитан английского корабля Уорд, придя в гавань Имосаки, потребовал открытия портов Цусимы для английских судов. Тогда же произошло столкновение между англичанами и местными жителями, в результате которого было убито и ранено несколько японских чиновников. Вскоре разнесся слух о том, что Англия и Франция имеют план захвата Цусимы…»[6]

Об этих событиях стало известно командиру русской эскадры на Тихом океане И.Ф. Лихачеву. 4 апреля 1860 г. он записал в своем дневнике: «По слухам… англичане имеют виды на этот остров… мы должны там их предупредить».

Хорошо понимая значение Цусимского пролива, Лихачев отправил докладные записки, адресованные главе Морского ведомства, генерал-адмиралу великому князю Константину Николаевичу и управляющему Морским министерством, адмиралу Н.К. Краббе, с предложением опередить англичан и создать на Цусиме «военно-морскую станцию». Тогда Россия получила бы незамерзающий порт на Тихом океане, который, «как часовой на страже», стоял бы посредине Корейского пролива.

Глава Министерства иностранных дел России А.М. Горчаков в те годы панически боялся конфликта с Англией и Францией, хотя после Итальянской войны 1859 года обстановка в Европе начала кардинально меняться и европейские страны не только не собирались образовывать коалиции против России, как это было в 1855–1856 гг., а наоборот, всеми правдами и неправдами стремились заполучить ее в союзники в преддверии предстоящих войн за передел европейских границ. Поэтому Горчаков настоял на отклонении проекта Лихачева. 26 июля 1860 г. генерал-адмирал сообщил Лихачеву об этом решении и одновременно предложил «под его личную ответственность» попытаться заключить частную сделку с главой княжества Цусима относительно аренды участка земли для морской станции, если это не вызовет протеста центрального правительства Японии и вмешательства западных держав.

20 февраля 1861 г. по приказанию Лихачева на острова Цусима из Хакодате вышел корвет «Посадник» под командованием капитан-лейтенанта Н.А. Бирилева. 1 марта корвет бросил якорь вблизи деревни Осака в западной части бухты Татамура (ныне залив Асо).

Главой княжества Цусима в то время был Мунэ Ёсиёри. О приходе русских он немедленно сообщил правительству бакуфу, но указаний от него долго не приходило. Главой совета старейшин бакуфу был Андо Нобумаса, а правительство при нем проводило нетвердый внешнеполитический курс, руководствуясь, в основном, принципом «как бы чего не вышло».

По прибытии в Цусиму Бирилев заявил, что он хотел бы вручить главе княжества послание русского императора в связи с готовящимся нападением англичан и обязательно встретиться с ним. Стремясь не обострять отношений с русскими, Мунэ Ёсиёри направил Бирилеву один то (18,039 литра) саке и двадцать куриц. Бирилев в качестве ответного дара передал ружье, бинокль и европейское вино.

Бирилев добился разрешения Мунэ Ёсиёри на обследование бухты Имоскака, куда корвет перешел 2 апреля. На следующий день команда сошла на берег, где была поставлена палатка и на флагштоке поднят русский флаг. Русские офицеры во главе с Бирилевым осмотрели берег и выбрали место, удобное для постройки склада и лазарета, а также ремонта корвета, поскольку необходимо было заменить фок-мачту и сделать понтоны для осмотра кормовой части корабля и дейдвудной трубы. Японские чиновники выделили в помощь русским матросам пятнадцать плотников и снабдили команду продовольствием. При входе с запада в бухту Татамура, на скалистом островке Уси русские моряки установили сигнальный пост.

Лихачев дважды — 27 марта на клипере «Опричник» и 16 апреля на фрегате «Светлана» — посетил Цусиму и остался доволен действиями командира «Посадника». Бирилев в рапорте Лихачеву отметил дружелюбное отношение местного населения к русским. При рубке леса японцы указывали на лучшие деревья и помогали доставлять бревна. Очень им понравилась русская песня «Дубинушка». В начале апреля русские моряки и японские плотники приступили к строительству зданий морской станции. Предстояло построить коттедж для командира, больницы, бани, шлюпочные и угольные сараи и другие постройки. Во время отлива «заложили пристань в 20 футов ширины».

40-пушечный парусно-винтовой фрегат «Светлана»

Мунэ Ёсиёри моряки подарили пару малокалиберных пушек из вооружения гребных судов. Для обучения японских мальчиков русскому языку на Цусиме была организована школа. Бирилев рапортовал, что «дружба царствовала во всей силе».

Однако, как явствует из японских источников, картина была несколько иной. 12 апреля, когда русские матросы начали высадку на берег, жители деревни по инициативе крестьянина Ясугоро попытались воспрепятствовать этому. Ясугоро был убит, двоих японцев русские взяли в плен, а остальные жители деревни разбежались. Волнение охватило весь остров, сложилась напряженная ситуация. Это событие встревожило Мунэ Ёсиёри, но он успокаивал жителей, говоря, что «это дело государственное и следует обратиться по этому поводу к правительству бакуфу, мы направим туда гонца. Поскольку решается судьба дома Мунэ, прошу проявить преданность, чтобы не запятнать имени дома». Как видим, японские местные власти вели двойную игру.

В мае в Цусиму приехал наконец уполномоченный правительства бакуфу Огури Тадамаса. Между ним и Бирилевым состоялась встреча. Огури вежливо потребовал ухода русских, но Бирилев отклонил требование и заявил, что «без приказа начальства из Цусимы ни за что не уйдет». Огури, напрасно прождав 13 дней, покинул Цусиму. Во время беседы Огури вручил Бирилеву документ, разрешающий встречу с главой княжества.

В конце концов Бирилев сумел договориться с главным советником князя Мураока Ооми и губернатором острова Нии Моготииро. Участники совещания подготовили проект, где, между прочим, говорилось: «Князь Тсусимский вполне желает принять покровительство России во всех отношениях, во исполнение чего если Русское Правительство признает нужным держать здесь суда, то мы согласны охотно на это и место от Хироуры до Имосаки включительно и по указанную черту отдать в распоряжение русских судов и под защиту их всю бухту Татамура, то есть от Усисима до Обунокоси. С другими нациями никакого дела иметь не будем.

Мы просим Русское Правительство снабдить нас, сколько будет можно, новейшими огнестрельными оружиями, а также и просим русских обучать наших молодых офицеров новейшему военному делу… просим русских не нарушать наших древних обычаев и не стараться вскоренять их веру… Но все это мы можем выполнить только тогда, если не будет к тому препятствий со стороны нашего Правительства в Эдо» (Токио).

Однако центральное правительство Японии решительно выступило против присутствия русских. Оно дало указание губернатору Хакодате Мурагаки Авадзи вступить в переговоры с русским консулом И.А. Гошкевичем о «принятии надлежащих мер с тем, чтобы немедленно удалить русский военный корабль из Цусимы». Параллельно правительство букуфу обратилось за посредничеством к английскому посланнику Олкоку, который в середине августа 1861 г. отправил на Цусиму своего секретаря Олифанта с отрядом из двух кораблей под командованием вице-адмирала Хоупа. Последний незамедлительно послал письма на имя Лихачева, где требовал удаления русского корабля.

Так японцы изображали Петра Великого и Екатерину Великую. Из книги Канагаки Робун «Банкоку Банаси», изданной в 1861 г.

В это же время Лихачев, находившийся во Владивостоке, получил письма от Гошкевича. Он сразу же решил отозвать Бирилева и с этим приказом направил на Цусиму «Опричник», о чем и сообщил в письме Гошкевичу в Хакодате.

7 сентября 1861 г. Бирилев на корвете «Посадник» покинул Цусиму. Однако там остался «Опричник», а через некоторое время пришел и клипер «Абрек». Но в конце сентября обоим клиперам также пришлось уйти с Цусимских островов.

Министерство иностранных дел России предписало консулу Гошкевичу разъяснить правительству бакуфу, что военно-морская стоянка на Цусиме была основана Лихачевым и Бирилевым без санкции русского правительства. Японское правительство выразило удовлетворение этим объяснением, и на этом инцидент был исчерпан.

Впоследствии адмирал Лихачев писал: «Одного только мы, может быть, достигли: не дали Англии захватить этот остров». Намерения англичан подтвердили результаты беседы А.М. Горчакова с британским послом лордом Нэпиром, который в ответ на просьбу русского министра иностранных дел дать обещание, что Англия «никогда не завладеет Цусимою», уклонился от ответа.

После поражения в Русско-японской войне многие наши историки горько сетовали: «А вот если бы у нас была база в Цусиме, то тогда…» Да и сейчас у нас появляются статьи типа «Стратегическая ошибка князя Горчакова»[7]. Спору нет, Горчаков был талантливый дипломат, но менталитет его оставался на уровне XVIII века. Он мечтал с помощью пера решать мировые проблемы XX века[8]. Однако в этом вопросе Горчаков, я считаю, был прав. Лишь Англия, обладавшая самым мощным в мире флотом, могла позволить себе создавать островные базы за тысячи миль от своих границ. Русские же островные базы в 1861–1904 гг. могли быть легко блокированы британским флотом, а в 1904–1905 гг. — японцами. За блокадой последовали бы высадка десанта и позорная капитуляция гарнизона.