Русский сапог в Персидском заливе. Вот и сказке конец…  

Русский сапог в Персидском заливе.

Вот и сказке конец… 

«Нашего влияния в Северной Персии больше не существует. Что бы мы ни делали, Россия аннексирует эту часть Персии, и мы не сможем эффективно помешать этому. Будем ли мы играть в ту же игру в Южной Персии с вероятностъю того же результата в будущем? Туманная политика, опирающаяся, по большей части, на блеф, должна потерпеть поражение, столкнувшись с ясными целями, опирающимися на превосходящую материальную силу»[156].

Меморандум лорда Гамильтона, министра по делам Индии, 1900 год

Россия, укрепившись в Северной Персии, начала самым серьезным образом задумываться о морской базе на побережье Персидского залива. Что вызывало истерическую реакцию Британии. Когда в 1900 году в заливе появилась русская канонерка «Гиляк», вице-король Индии лорд Керзон запросил инструкции для флота на случай «высадки русских и попытки оккупации берегов залива». «Гиляк» зашел в бухту Бендер-Аббас, капитан запросил триста тонн угля из Бомбея. Когда выяснилось, что столько угля канонерка на борт взять не может, капитан предложил оставить уголь в Бендер-Аббасе, сделав из него русскую угольную базу. Вмешались британцы. Губернатор в ужасе отказался. Тем не менее закрепление русских в заливе представлялось вопросом времени.

«В чем нуждается Россия, так это в выходе к Индийскому океану, но естественный для нас путь туда лежал бы не через Афганистан и Индию, а к северному побережью Персидского залива. России не нужны территориальные приобретения в Персии. Объединение многих миллионов мусульман под властью русского скипетра только помогло бы делу панисламизма. Мы можем добраться до Персидского залива, не посягая на целостность Персии»[157].

«Русская мысль», статья за подписью «Старый дипломат», 1899 год

«Пусть Англия раз и навсегда поймет, что нам не нужна Индия, а нужен только Персидский залив, и вопрос решен»[158].

«Новое время», 1902 год

Реакция упертых бойцов Большой Игры свидетельствует о том, что вопрос действительно мог быть решен именно так.

«Я рассматривал бы уступку любого порта в Персидском заливе России как умышленное оскорбление Великобритании, как безответственное нарушение статус-кво и как преднамеренную провокацию к войне; я обвинил бы того британского министра, кто допустил такую передачу, в предательстве страны»[159].

Лорд Керзон

Тогда же в персидских раскладах появляется новый фактор — нефть. Вот когда речь заходит о нефти, англичане становятся гораздо активнее. Именно с нефтью связаны самые серьезные неудачи.

Трубопровод через Персию позволил бы России закрепиться в заливе. Трубопровод, склады — все это необходимо охранять, что оправдало бы размещение русских войск по всей стране. Бакинская нефтяная промышленность нуждалась в новых промыслах, поскольку в это время начала сильно уступать своему крупнейшему конкуренту — «Стандарт Ойл», вытеснявшему русскую нефть с рынков Европы и Азии. Тем не менее монопольную концессию на добычу нефти в Персию получает англичанин Д’Арси.

Обстоятельства этого, одного из первых, поражений России в ее экономической экспансии в Персии могут оказаться более понятными, если учесть, что именно британский капитал контролировал две трети бакинской нефтедобычи. Тем не менее, а, наверное, даже и тем более, для Британии стало очевидным, что удержать свои позиции в заливе — а теперь и в дальнейшем здесь речь шла не только о страхах за Индию, но и о нефти, — что удержать свои позиции в одиночку невозможно, тем более что в Персии появились новые игроки.